Побег от соблазна, или Встретить Его и не узнать! (СИ)

ГЛАВА 23. Ред-Ривер

Неожиданное нападение индейцев в лесу стоило нам пятерых солдат и один тяжело раненным. Убитых погрузили на телегу с порохом. Ранен-ного к нам с Фани. Оставаться на лесной дороге было очень опасно. Ещё одну атаку солдаты не смогут отразить. Если груз с обоза достанется индейцам, то форт не переживёт зиму. Помимо оружия, там было и продо-вольствие с запасами зерна для посевов на весну.

Сержант Виллоу принял единственное правильное решение в сложив-шееся ситуации: ехать к осаждённому Ред-Ривер и побыстрее. Там, по крайней мере, больше сотни солдат в тылу врага. Как сказал сержант:

«Ирокезам придётся туго. Они не готовы к открытому сражению с воору-жёнными до зубов солдатами Его Величества. Это не окружить форт и ждать на безопасном расстоянии вне недосягаемости пушек, когда жителей начнёт мучить голод».

И обоз двинулся дальше. Всю оставшуюся дорогу, солдаты глядели в оба, держа наготове ружья.

Когда мы выехали из леса, я вздохнула с облегчением. Страх нового нападения и чувство, что за мной наблюдают, остались среди густой зелени деревьев. Вдали показались деревянные стены форта, а под ними красные мундиры солдат и мелькающие дикари в этом кровавом зареве.

Мы остановились, наблюдать за этой бойней с высокого холма.

Со стен форта сначала стреляли, потом ворота открылись и выбежали ещё люди. Не все были в военных мундирах. После сражения я узнала, что в форте от кровожадных дикарей искали защиты не только колонисты, но и местные жители. Кто успел добежать до Ред-Ривер, укрылся за высоким частоколом. Остальные ушли далеко вглубь леса.

В этой каше из тел невозможно было ничего разглядеть. Я с замиранием сердца пыталась из последних сил держать себя в руках и не впадать в панику. Но мысль, что Ричард, может, уже погиб, оглушительным звоном сотрясала мой разум. Если так, то моя свобода останется мечтою.

Я думаю, сержант Виллоу заметил на моём лице печаль, поэтому подошёл. К тому же он чувствовал свою ответственность за меня. Полковник вручил в его руки жизнь своей жены, это честь для такого опытного солдата, как Виллоу. Может случиться так, что в благодарность командир присвоит ему звание повыше.

— Миссис Монтгомери, — его голос заставил обернуться, — ваш муж не впервой в такой передряге. С ним всё будет хорошо.

— Он уже сражался? — спросила я, не веря сержанту.

— Да, — подтвердил свои слова Виллоу.

— Пять лет назад битва на озере Джордж. Я тоже был там. И могу сказать, он хороший солдат. Тогда он, правда, был в звании капитана.

Слова сержанта Виллоу немного успокоили меня. Как мало я знала о человеке, с которым меня связала судьба. Надо же, Ричард, нехоленый придворный офицеришка, купивший звание. Он успел пролить чью-то кровь и знал о войне не понаслышке. Это радовало меня и огорчало одновременно. Радовало, что может, есть шанс, и он останется жив. Ни одна пу-ля и стрела не остановят биение его сердца. Огорчало потому, что с каждым днём я привязывалась к нему и уже начинала жалеть о браке. Мне хотелось не играть роли жены, а быть ею. Такой мужчина, но уже женат.

Не справедливо! Но, как я уже успела убедиться, жизнь вообще неспра-ведлива. Недостойные получают обычно все блага мира. А вот достойным не попробовать и крупицы этого.

Приблизительно через час, после нашего приезда, я заметила, как индейцы стали отступать к реке. Кто-то успевал добежать до каноэ и спа-стись от ружей, преследующих их солдат. Большинству так не везло. Они падали замертво на песчаном берегу.

— Победа! — в голосе сержанта слышался восторг.

Его радость от триумфа разделяла и я, стоя на холме. Холодный ветер не только трепал мои волосы, но и каждый порыв пробегал дрожью по те-лу. Сильнее укутавшись в шерстяную накидку, я улыбнулась. Никогда не думала, что буду смотреть на поле, усыпанное трупами, и испытывать радость. А почему бы не радоваться победе? Если другой исход этого сражения обернулся бы кошмаром не только для меня, но и для большинства белых колонистов. Зверства ирокезов я уже успела лицезреть. Такой участи не пожелаешь даже злейшему врагу.

Победа не далась легко. В этом суровом крае, лишённом всякой цивилизации, ничего не давалось легко. Из двухсот солдат отправившихся с полковником в Ред-Ривер, за стены форта зашли сто пятьдесят. Потери ощутимые. Особенно когда находишься в состоянии войны.

Истинной причиной приезда полковника Монтгомери в этот отдалён-ный уголок колонии было не только его назначение комендантом форта.

Всё довольно сложно, с одной стороны, и очень мерзко с другой.

Помните, я говорила о деле страховых компаний и капитана корабля.

Как избавились от чернокожих рабов в открытом море, и что за этим последовало. Корона и страховщика понесли убытки. Так вот, здесь тоже за-мешаны деньги. Вернее, их недостача.

Комендант форта торговал с племенами индейцев. Менял стекляшки на дорогие меха, которые добывали охотники племени. Мало того, не пускал на свою подконтрольную территорию торговцев, чтобы не создавать самому себе конкуренцию. До местных племён дошли слухи, что торговые компании покупают меха за золото или обменивают их на оружие и порох.

Поняв, что комендант Барнз их обманывает и с ним торговать невыгодно, перестали приносить шкурки животных в форт. Тогда комендант собрал во-енную экспедицию, которая нарушила мирный договор с местными племенами. Нападая и грабя поселения индейцев, Барнз ненамного обогатился.

Недобрая слава распространялась со скоростью ветра, и племена дикарей ушли вглубь лесов. Тогда жадный комендант отправил грабительскую экспедицию в земли ирокезов. Разорив несколько поселений и забрав всё ценное, солдаты Барнза вернулись.

Недолго наживался нечестный на руку военный. Жалобы на него уже писали торговые компании. Из-за грабительских набегов на индейцев, они лишись прибыли. Мех стоил очень дорого. Каждая купленная у индейцев шкурка продавалась втридорога. Налоги шли в казну и все были довольны. Но вмешался майор Барнз и торговая компания терпела убытки. Торговые агенты в колонии составили прошение от пострадавших племён в парламент и королю. Торговцы выступали на стороне индейцев, приводя жестокость коменданта Ред-Ривер, как пример нарушения всех соглаше-ний с местными племенами и усложнений отношений с ними. А ещё без помощи индейцев колонисты не смогут выжить в Северной Америке.

Англии не было дела до жизни дикарей. Её волновало, сколько недо-получила казна. Поэтому прошение было удовлетворено. В форт Ред-Ривер отправили моего «мужа» и должен был арестовать майора Бранза.

Под конвоем выслать его в Джеймстаун, а оттуда уже губернатор предо-ставит сопровождение и корабль до Лондона. Где алчного военного спро-сят по всей строгости английского правосудия. В том, что майор получит по заслугам, я не сомневалась. Но мерзко то, что под благородным лозун-гом скрывалась обычная жадность. Комендант Ред-Ривер якобы выставил короля и Англию не в лучшем свете, занимаясь грабежом поселений гуронов, могавков, ирокезов, а на самом деле он покусился на пушное золото, которое предназначалось казне. Ведь торговые компании платили налоги с каждой шкурки.

Коменданта посланник английской Фемиды застал тяжелораненым.

Два дня назад в форт пробрался лазутчик. Он снял скальп с Бранза, но за-кончить начатое не успел. На крики в комнату коменданта ворвались солдаты и убили индейца. Правда, это не спасло майора. Он лишился не только волос с черепа, но и потерял много крови. Ко всему прочему рана на голове загноилась, и хозяин форта лежал в бреду.

Защиту Ред-Ривер взял на себя капитан Литтл. Он-то и сообщил нам, когда полковник спросил, где комендант.

В форте майора недолюбливали. Считали его человеком, лишённым не только чести, но и благородства. Это по его вине ирокезы напали на Ред-Ривер. Местные племена настолько ненавидели английского офицера, что позволили пройти через свои земли заклятым врагам. Мало того, гуроны дали слово не вмешиваться в распри ирокезов и англичан. Соседям Ред-Ривер тоже досаждал майор. Только в отличие от ирокезов, они не пошли на открытый конфликт. Опасались, что англичане припомнят гуронам, чью сторону в Семилетней войне с Францией они поддержали. Гуроны ушли далеко в лес, чтобы люди майора их не нашли.

Ирокезы же, будучи союзниками Англии, не смогли простить разоре-ние четырёх своих поселений. Расценив этот совсем недружественный жест, как нарушение всех договорённостей о мире и торговле. Выкопали топор войны, и пришли к форту. Алчный майор заварил такую кашу, а рас-хлёбывать пришлось Ричарду.

Ирокезы не приняли поражение и решили наведаться потом, когда форт будет уязвлён. А уязвлён он будет ранней весной, когда запасы про-довольствия закончатся и холода заберут жизни многих солдат, не при-выкших к таким суровым зимам.

Ред-Ривер встретил меня гарью, кровью и дождём. Стоило мне вылезти снова с телеги и ступить на главную площадь форта, как снова пошёл дождь. Казалось, что слёзы небес здесь никогда не высыхают, а всё льются и льются на дикую землю гуронов.

Ричард уже вёл себя по-хозяйски. Раздавал приказы. Первым его при-казом было помочь мне и Фани, устроиться в доме коменданта. Самого

Барнза переселили в лазарет.

В конце форта стоял длинный барак, куда отправлялись отлёживаться больные и раненные. Толку от него было мало. Как оказалось, врач сам за-лечил себя до смерти ещё полтора года назад. Другого не прислали. Хотя комендант очень требовал медика, без конца посылая в Джеймстаун гон-ца с письмами. Так что пока врач не прибыл, облегчали страдания больных жена капитана Литл миссис Анна и её три дочери: Джорджиана, Джил, Ирэна. С ними я познакомлюсь лично, но потом. В день снятия осады у семейства Литл было много работы.

Форт не очень походил на пристанище военных. Здесь помимо солдат-ских казарм и конюшен, были и дома семейных офицеров, трактир, лавка с товарами, продовольственный склад, кузня, маленькая часовня, личные огородики и сады. Этакий островок цивилизации в диком крае, а не военный форт.

Я представляла Ред-Ривер не таким обжитым. Думала, что будничная серость будет густо разбавлена красными мундирами военных. Но, нет!

Цветы в горшках на деревянных верандах придавали домашний уют каждому зданию.

Запах гари витал в воздухе, когда я со своей горничной шла за капитаном Литл. Этот резкий аромат горевшего дерева не смог смыть сильный ливень.

Вокруг собралась толпа и с интересом рассматривала новых жителей форта. До меня доносился шёпот людей. Не все радовались приезду полковника. Большая часть поселенцев и солдат считали, что и этот комендант будет наживаться на Ред-Ривер, а не помогать им в неспокойные времена.

В их глазах я отчётливо видела недоверие. Даже то, что вовремя подо-спевшие солдаты нового коменданта спасли форт, и десятки жизней не повлияло на их отношение. Полковник и все прибывшие с ним принесли жителям Ред-Ривер перемены. А мы знаем, что перемены никто не любит. Что изменится в Ред-Ривер? Законы? Повышение или понижение в должности? Уклад всем привычной жизни? Что? Если новый комендант уже показал себя, как человек жёсткий и требовательный. Попустительства при полковнике Монтгомери не будет, это они уже поняли.

Двухэтажный дом коменданта меня не особо порадовал. Я привыкла к светлым тонам в интерьере и изысканной мебели, теплу и свету. А меня ждали две комнаты на втором этаже, кабинет, небольшая гостиная и кухня на первом. Всего два камина. Зимой здесь будет холодно.

Переступив через порог своего нового жилища, я чуть не заплакала.

Ещё и сыро. Давно не топилось. Капитан приставил к нам с Фани солдата для поручений и сбежал. Полагаю, чтобы не видеть женских слёз. Ему их хватало и у себя дома.

Я безвольной куклой села на огромное кресло возле потухшего камина, не в силах даже отдавать распоряжения, что делать. Мне казалось, здесь и за год ничего не исправить. Всё скупо, серо и сыро. Фани заметив мою растерянность, взяла на себя обязанности хозяйки, и уже через минуту солдат бегал по дому с поручениями. К вечеру вещи были разобраны, камины горели, ванна в спальне готова и ужин стоял на столе. Всё-таки моя горничная хоть и трусиха, но работу свою знает.

Ричард быстрее осваивался в форте, чем я. Наверное, потому что был постоянно занят. После осады стенам Ред-Ривер требовался ремонт. Ещё надо было похоронить мёртвых и бывшего коменданта. Он умер на следующий день после снятия осады. По нему никто не плакал. Но почившего удостоили последнего уважения, отпели в часовне и похоронили во дворе дома господнего. Я на этом мероприятии не присутствовала. Никогда не страдала мигренью, но первые дни в форте меня она замучила. Ричард говорил, что это из-за разницы в погоде. На моей родине тепло и смена сезонов не так ощущаются.

Фани была занята домом, не скучала по солнечному Сент-Огастину.

Некогда было. Одна я придавалась хандре. Сначала бродя по пустому дому, и заглядывая в маленькие окна. Пейзаж за ними день ото дня не менялся. Дождь, грязь улиц, красные мундиры солдат, тусклая одежда местных женщин и мужчин, иногда разбавлялись индейскими мотивами.

Солнце осенью выглядывало из-за туч, но не так часто, как на юге. И этот холод! Когда я, укутавшись в одеяло и стоя у окна, замечала на улице бегущего солдата в расстёгнутом нараспашку камзоле или женщину в одном платье меня ещё больше бил озноб.

«Неужели они не мёрзнут?», — Спрашивала я себя каждый раз, наблюдая за однообразной жизнью Ред-Ривер.

Впервые я вышла на улицу через две недели. Куда идти в маленьком форте? Здесь не было больших магазинов и лавок, не было хороших портних, обувщиков, ресторанов. Я просто шла по главной улице и не заметила, как на моём пути выросла деревянная стена Ред-Ривер. Поднявшись по ступенькам на стену, я окинула взглядом этот дикий край. Осень, но так много зелени. Сплошные леса! Даже река грязновато-зелёного цвета, и го-лубое небо не отражается в ней, как в реке на плантациях моего отца.

Поёжившись от пронизывающего насквозь ветра, я стояла на стене, размышляя над названием форта, и не заметила, как подошёл Ричард. Он обнял меня, и его тепло приятной негой пробежало по моему телу. Мне больше не было так холодно.

— О чём задумалась, моя жёнушка? — после приезда в форт, он начал часто звать так меня.

— Ред-Ривер, — со вздохом произнесла я, — здесь нет ничего красного.

Разве что английские мундиры.

Он засмеялся, уткнувшись лицом мне в волосы.

— Есть, — прошептал Ричард, — но не сейчас.

Вечером мой «муж» оторвал меня от ужина и привёл на стену.

— Смотри, — сказал он, указывая на запад, — красная река.

Это была самая удивительная и волшебная картина. Садившееся солнце, словно тонуло в реке, окрашивая её в кроваво-красный цвет. Такое чувство, что река горит! Глядя на эту нерукотворную красоту, я испытывала настоящий восторг.

— Ты был здесь раньше? — спросила я, не сводя глаз с заката.

— Нет, Лилия, — ответил полковник, — здесь не был, но слышал об этом чуде от своего знакомого, который был среди первых, кто построил Ред-Ривер.

Его губы потянусь к моим губам, и мы поцеловались. Сам уходящий день благословлял нас на этот поцелуй. Той ночью, впервые за две недели в форте, мы любили друг друга в тёплой постели нашего дома. А с лучами утреннего солнца моя хандра исчезла. Больше я не видела в Ред-Ривер грязь и серость. Он стал для меня началом новой жизни. Я каждый вечер ходила полюбоваться на красную реку. Ведь такого сказочного заката я никогда и нигде больше не увижу.