Побег от соблазна, или Встретить Его и не узнать! (СИ)

ГЛАВА 27. С первыми лучами солнца…

Последний день зимы, а метель разыгралась не на шутку. Дальше своего носа ничего нельзя было разглядеть в её холодном белом танце.

Ричард спал, а мне никак не удавалось уснуть. В душе, словно кошки скреблись. Меня куда-то тянуло. Хотелось выбежать на улицу и бежать на беззвучный зов. Ворочаясь с боку на бок, я всё-таки поднялась с постели и подошла к окну. Прислонившись к стеклу лбом, смотрела на метель, как будто в её танце мне откроется правда, почему я не сплю в эту ночь.

Обычно прижавшись к горячему телу Ричарда, я быстро засыпала, но не сегодня. Сегодня моё сердце колотилось в груди, а в голове звучало имя Железноего Пера. Его образ отчётливо возникал в воображении, зовя за собой. Закрыв глаза, я видела, как лечу сквозь метель над полем, вры-ваюсь в лес. Всё пролетает вокруг меня, пока мне не встречается ОН, и время останавливается. Всё замирает, но не мы. Мы заключаемы друг друга в объятья и, неистово срывая одежды, падаем на белый снег. Наши тела горят от страсти. Души сливаются воедино.

Я так отчётливо это вижу… Я слышу каждый наш вдох и выдох… и его голос зовёт меня:

— Чёрная Лилия…. Чёрная Лилия… иди ко мне.

— Иду… — шепчу я, растворяясь в собственном видении.

— Лили, милая, — голос Ричарда и видение резко исчезает в танце ме-тели. — Да, — отвечаю я оборачиваясь.

Мой «муж» приоткрывает одеяло.

— Иди ко мне, — зовёт, улыбаясь мне.

Той ночью я занималась любовью с Ричардом, но видела другого мужчину. Мне не хватало моего дикаря. Я так мало знала его, но так сильно рвалась к нему. Меня тянуло в лес, и я была уверенна, что сделай хотя бы шаг в чёрную чащу, он тут же объявился бы на моём пути. Ещё сильнее я чувствовала взгляд Железного Пера, когда стоя на стене форта, любовалась закатом. Он смотрел на меня, следил за мной, ждал меня. И мне хотелось уйти к нему, но обещания полковнику держали, словно кандалы, мои ноги. Ричард был добр со мной, и я должна была отплатить добром за добро. Моя вольная уже лежала у меня в вещах. Я была свободна, и вправе выбирать свою судьбу.

С первыми весенними лучами солнца вдалеке показались красные мундиры английских солдат. Они, словно пятна крови на белых простынях, бросались в глаза со стен Ред-Ривер. Жители столпились у ворот, глядя на приближающееся пополнение. Обычно в такое время солдат не присы-лают и это настораживало.

Полковник Монтгомери встречал солдат, нервно поступившая указа-тельным пальцем по эфесу шпаги. Также и сержант Виллоу был не рад мо-лодняку, хоть и зима забрала собой много из личного состава форта. А тут по подсчётам около полусотни солдат верхом на лошадях и с провиантом на телегах. Либо корона укрепляет границы, либо началась война, о которой мы не знали.

— Не нравится мне всё это, — сказал сержант.

— Не думаю, что есть повод для беспокойства, — ответил спокойно полковник и выступил вперёд встречать гостей.

Солдаты въехали в форт. С коня спрыгнул офицер в звании лейтенанта.

Отдав честь, представился:

— Лейтенант Филипп Аркетт, прибыл вместе с вверенным мне отрядом в форт Ред — Ривер для службы, полковник Монтгомери! — и вытащив из-за пазухи необходимые бумаги, вручил моему «мужу».

— Что-нибудь ещё, лейтенант? — спросил комендант, беря бумаги из рук офицера.

— Да, там личное письмо для вас из Лондона и ещё два письма от губернатора Джеймстауна, — сообщил лейтенант, а глаза его цеплялись за меня.

Ричард это заметил. Придвинув меня к себе ближе, сказал покусившемуся на его права мужа:

— Лейтенант Аркетт, ваших солдат разместят в казармах. А вас мы с женой ждём на ужин сегодня в шесть.

Молодой офицер загадочно улыбнулся, пробежав по нам взглядом, и ответил:

— Буду счастлив, принять ваше предложение полковник.

Расквартировкой пополнения занялись сержант Виллоу и капитан

Литл. Мы с Ричардом покинули главную улицу форта.

Полковник до самого дома шёл, обняв меня за талию. Тем самым давая понять новенькому, что я принадлежу ему и больше никому. Мужчины, кто их поймёт?! Зачем приглашать на ужин того, кто уже взглядом готов забрать.

— Так, у нас сегодня гости? — спросила я, входя в дом.

— Да, милая, — закрывая двери, подтвердил полковник. — Приглашу ещё и Литлов, сержанта Виллоу. Хоть не из благородных, но чести в нём больше, чем во всём дворянстве Англии.

Новость о приглашении Литлов меня не обрадовала. Вот кого-кого, но их, за исключением Джил, мне видеть не хотелось. Ричард это понял, стоило ему только посмотреть на меня.

— Ну же не злись, Лили, — чмокнул он меня в лоб. — Я, может, это делаю ради нас. Миссис Литл бросит весь энтузиазм по сватовству на поко-рение лейтенанта Аркетта.

Ах, вот оно что?! Какой коварный мой «супруг». Решил избавиться от возможного соперника, подбросив его кандидатуру миссис Литл. А что новоприбывший офицер красив и по манерам из благородных. Ещё я заметила, что его мундир сшит из дорогой ткани, поэтому такой яркий и бросается в глаза. Младший сын, ограниченный в средствах, не сможет себе позволить хороший материал для формы. Будем надеяться, что он не женат.

Пока я помогала Фани готовить званый ужин, мой «муж» заперся в кабинете и читал письма. Меня очень волновало содержимое личного письма из Лондона. Это наверняка от жены, и в нём, несомненно, сообщается, что полковник Монтгомери стал отцом.

Моя горничная напевала, возясь с кастрюлями на кухне, а мне вот бы-ло не до веселья. Мои мечты разлетались на мелкие осколочки. В моей жизни были два мужчины, к которым я не безразлична. Я свободна, но не могу выбрать. Ричард женат. Железное Перо — дикарь. Призадумав-шись, я поняла, что не смогу жить в лесу.

Взбивая тесто для пирога, я начала строить планы на будущее. И, знаете, в моём воображении не было ни Ричарда, ни Железного Пера. Я

видела себя рядом с мисс Ричмонд. Женщиной независимой от мужчины и такой несчастной. Мне, как и ей, придётся отказаться от любви. Ведь на горизонте не было ни одного достойного жениха, кто бы предложил мне руку и сердце.

Весь ужин я чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег. Я задыхалась от наглости миссис Литл и чрезмерного внимания лейтенанта Аркетта. Снова, сама того не желая, я перешла дорогу жене капитана. Потен-циальный и перспективный жених для Джорджианы весь вечер не сводил с меня глаз. Даже старшая сестра ненужной невесты шепнула мне за столом — Похоже, лейтенанта больше интересуете вы, чем моя глупая сестра.

— Видит бог, Джил, я этого не хотела, — ответила я ей.

— Вы не хотели, но вот он, уже нарушает все возможные приличия, так открыто смотря на замужнюю женщину, — сказала мисс Литл. — Будьте осторожны. Не поощряйте его порывы, иначе окажитесь между молотом и наковальней.

Её совет я поняла буквально. Даже мой невинный флирт будет иметь серьёзные последствия. Молот — Ричард и наковальня — миссис Литл незамедлительно примут меры. «Муж» из ревности. Всё-таки лейтенант красив и, похоже, богат. У Ричарда есть основания сходить сума. Меня рядом с ним ничего не держит, кроме моего слова. Миссис Литл бредит желанием выдать младшую дочь замуж. А тут такое везение! Жених достойный и не женат! Это наглая жена капитана выяснила сразу, как села за стол. Теперь за счастье Джорджианы мать готова биться до последнего всеми возможными способами. Я ощутила на своей шкуре только малую их часть.

Господи, сам лейтенант Аркетт мне был неинтересен. На первый взгляд, он был идеален со всех сторон. Так не бывает. Почему-то новоприбывший офицер напомнил мне Душку Гарри, а Джорджиана мою сестру.

Она также сильно увлеклась лейтенантом, но вот он хищным зверем следил за другой. Ему нравилась жена коменданта форта, а не девушка хохо-чущая без причины.

Пока сидели за столом, я ещё пыталась непринуждённо улыбаться, но стоило Джорджиане вскочить и воскликнуть:

— Я сегодня в голосе и хочу петь! Лейтенант Аркетт, вы умеете играть на пианино?

— Да, — с неохотой оторвал он свой взгляд от меня и перевёл его на девушку.

— Тогда прошу, — она указала на пианино.

Мне и раньше приходилось слышать пение младшей дочери миссис

Литл. К сожалению, господь обделил её не только умом, но и голосом.

В дуэте Аркетт и Литл выгодно звучало пианино. Офицер играл превосходно. Ужасное писклявое пение Джорджианы, можно было отбросить и полностью сосредоточиться на музыке.

Под конец уже не выдержал мой муж, захлопав громко в ладоши.

За ним последовали и все присутствующие. Больше всего хлопала сестра

Джорджианы.

— Она отвратила от себя лейтенанта окончательно своим пением, —

позлорадствовала Джил.

Танцы, правда, чуть привнесли в скучный ужин живости. Молодой офицер не упускал возможности потанцевать со мной. Ричард злился, но давал позволение Аркетту приглашать жену. Миссис Литл и Джорджиана зеленели от злости на глазах, считая меня виновной в их неудачах.

В отместку наутро из их ртов летели старые сплетни на новый лад. Благо

Ричард, не обращал на них внимания, зная истинную причину возмуще-ний наглой миссис Литл.

Сплетни сплетнями, но в каждой сплетни есть доля правды. Лейтенант

Аркетт настойчиво искал встреч со мной после ужина. Он, словно призрак, появлялся из ниоткуда, стоило мне выйти на улицу. Присутствие рядом

Ричарда избавляло меня от навязчивого и неприятного общения с лейтенантом. К сожалению, мой «муж» редко сопровождал меня. После наших случайных встреч на глазах у жителей Ред-Ривер, я давала себе слово больше не выходить за двери дома без полковника. Но наступал новый день, за ним другой, третий и я забывала о лейтенанте Филиппе Аркетте.

Тем более что Ричард никак не напоминал мне о нём. Лишь однажды он спросил, стоит ли ему волноваться, ведь молодой офицер бестактен и напорист в отношении меня. Я, пожав плечами, ответила:

— Ричард, лейтенант Аркетт обречён на поражение.

— Тогда я спокоен, Лили, — поцеловал меня «муж». — Знаешь, я думал, если в форте у меня будет жена, то служба пройдёт относительно спокойно. Я не буду волочиться за дочками и жёнами подчинённых. Избегу сплетен и выяснений отношений.

— А в итоге, — перебита я его, улыбаясь, — получил головную боль и кучу проблем.

— И я счастлив, — он сильнее прижал меня к себе, — ты делаешь меня счастливым, хоть я и схожу сума от ревности. Ты самая красивая женщина в Ред-Ривер и моя. Ты принадлежишь только мне.

— Принадлежат вещи, Ричард, — отстраняясь от полковника, сказала я, — и рабы. Я не рабыня. Я свободна.

Он глубоко вздохнул, словно мои слова ранили его.

— Да, ты свободна, — подтвердил он, — и я жалею, что дал тебе свободу.

— Жалеешь?

— Я боюсь тебя потерять. И знаю, что не дай тебе свободу, я потерял бы тебя навсегда. А так у меня хотя бы теплится надежда, что ты пере-думаешь уходить.

Ричард был прав. Его подпись под освободительной бумагой заставила посмотреть на полковника другими глазами. Может, поэтому я осталась с ним. Он человек чести и если история об этом фарсе выйдет наружу, то его репутации конец. Как, впрочем, и моей. Мы стали оба заложниками собственной лжи. Пока в Ред-Ривер никто даже не подозревал, какую правду скрывали наши отношения. Я была в этом уверена до того злопо-лучного дня.

Как всегда по привычке я провожала уходящий день, стоя на стене и любуясь закатом. Весна не торопилась в этот суровый край. Снег ещё кое-где лежал сугробами. Правда, было уже чуть теплее, чем неделю назад. Я не ожидала, что увижу на стене ещё кого-то. Ричард уехал рано утром в гости к отставному солдату, прибывшему вместе с нами в прошлом году. Шаги за моей спиной заставили обернуться. Я знала, что это не мой «муж». Со стены открывался прекрасный обзор дороги и возвращающего-ся коменданта с экспортом я не видела.

По деревянным ступенькам поднимался мой надоедливый поклонник.

Сняв треуголку, он поздоровался.

— Вы так часто сюда приходите, миссис Монтгомери, — улыбаясь, говорил лейтенант. — Неужели вам так нравится встречать ночь на стене?

Отступив на шаг в сторону от напирающего ухажёра, я ответила:

— Я не ночь встречаю, а любуюсь закатом, лейтенант Аркетт.

Он поджал губы, будто мой ответ ему пришёл не по нраву. Филипп словно ожидал другой. Но, какой? Он, наверное, думал, что я скажу «ждала вас».

— Соглашусь. Закат, и вправду, красив, — придвигаясь ближе, подтвердил Филипп.

Я снова отступила, но уже не молчаливо.

— Лейтенант Аркетт, вы компрометируете меня своими действиями.

В Ред-Ривер и так слишком часто моё имя на слуху. Я прошу вас, будьте джентльменом и перестаньте преследовать меня.

Мои слова нисколько его не затронули. Поклонник сделал ещё один шаг ко мне. Сердце ёкнуло в груди. Уж больно его действия напоминали мне, моего брата. Тот тоже не признавал отказов. В голубых глазах Филиппа мелькнуло что-то хищное и я, впервые за всё моё пребывание в форте, пожалела, что пришла на стену одна.

— Я замужняя женщина и моя репутация мне важна. К тому же в Ред-Ривер есть и более достойные кандидатуры на ваше внимание, — говорила я, а по телу уже бежал холодок.

Лейтенант Аркетт громко засмеялся.

— Вы о Джорджиане? — спросил он, прежде чем сказать. — Увы, такие пустышки, как она, меня не привлекают.

— Вас привлекают замужние женщины? — я начинала нервничать, и голос предательски звенел.

— Вы не замужем, мисс Лилия Дарлингтон, — наклонившись, он прошептал мне на ухо.

Эти слова обожгли мой слух. Теперь я не холодела от страха. Я горела от ужаса и стыда. Откуда лейтенант Аркетт знает наш секрет? Кто он?

Мы никогда не встречались, но он знает меня и моё имя. Господи, если

Филипп расскажет обо мне ещё кому-нибудь, то я пропала. Из жены коменданта форта, я превращусь в шлюху. В куртизанку! Мне не будет оправдания. Никогда не будет волновать, что я продавала себя не за звонкую монету, а за надежду быть свободной.

Отступая, моя нога соскользнула с края стены. Я бы упала, но рука лейтенанта схватила меня и резко вернула на стену. Мы стояли так близко, что его дыхание шумело в моих ушах. Филипп прижал к себе и коснулся моих губ своими. Это быстро привело меня в чувства. Упёршись одной рукой в грудь мужчины, другой я ударила его по лицу. От неожиданности лейтенант Аркетт разжал свои руки, и я вырвалась.

— Как вы смеете! Да кто вы такой! — возмущалась я уже не от страха, а от гнева.

Он потёр покрасневшую щёку, поджимая губы от злости.

— У меня больше прав на вас мисс Лилия, чем у полковника. Вы не его жена, вы моя невеста, — прошипел долгожданный, но уже забытый жених.

Будь я такой впечатлительной, как моя сестра, то упала бы в обморок от неожиданной новости. Но, я испытала только удивление, хоть не была готова к такому повороту событий в моей жизни. Я не ожидала, что мой наречённый найдёт меня в этих диких землях. В голове молнией пронес-лось: «ложь».

Лейтенант Аркетт мне резко стал противен. Если до этого момента, я относилась к нему с равнодушием, то после его признания мне хотелось бежать от него. Я ещё раз окинула взглядом с ног до головы жениха.

Неужели этого человека отец считал достойным мужем для своей дочери?

Папа перед смертью говорил, что доверяет своему другу и собирался от-писать всё своё имущество в качестве моего приданого, чтобы он распо-ряжался им. А кого я видела перед собой? Филипп Аркетт больше напоминал мне брата, чем моего жениха. Этот образ далёк от того образа, что внушили мне слова отца. Благороден — да! Но, недостоин. И чести в нём не было. Или я просто не хотела видеть рядом собою никого другой, кроме Ричарда?

— Вижу, что ввёл вас в замешательство своими словами, мисс Дарлингтон, — он нарочно, сделал акцент на моей фамилии, чтобы напомнить мне ещё раз кто я. — Мы долго переписывались с вашим отцом об этом браке.

Признаться, я был рад, узнав о такой красивой и богатой невесте.

Его слова меня задевали за живое. Моему жениху я была интересна только, как дорогая красивая вещь. Отец редко ошибался в людях и меня это настораживало.

— Раз вы были близки с отцом, то должны знать о моём происхождении. Вас это не пугает? — набравшись храбрости, спросила я.

С таким отношением к невестам, как у лейтенанта Аркетта, на мне мог жениться и сын плантатора. Но, отец не видел в них достойных. Он хотел мне счастья. А какое счастье подарит охотник за приданым? Никакого.

Пример уже был перед глазами отца. Брак Изабель.

— Нет, не смущает, — быстро ответил мой жених. — Мистер Дарлингтон признал вас.

Мистер Дарлингтон. Добрые друзья так друг друга не называют. Насколько я помнила, папа говорил, что они знакомы очень давно, значит, они были ровесники. Лейтенанту Аркетту чуть больше двадцати. Ко всему прочему, мой брак результат долга. Не игорного долга, а чего-то очень личного. Эта правда известна только настоящему жениху, как и вся переписка.

Я решила развеять свои сомнения, и задала этот интригующий меня вопрос:

— Лейтенант Аркетт, почему мой отец выбрал именно вас мне в жени-хи? Я не самая завидная невеста, чтобы из-за меня пересекать океан и полконтинента. Вы из очень благородной семьи. Зачем вам невеста с таким происхождением, да ещё и с ужасной репутацией?

Друг отца снова поджал губы. Я заметила, он так делал каждый раз, когда злился или испытывал растерянность.

— Я младший сын в семье, мисс Лилия, — не спеша отвечал он, —

а ваш отец предложил мне выгодный брак. Вот и всё. Я мог бы, конечно, отказаться от вас узнав, что вы стали любовницей полковника, но обстоятельства из-за которых вы попали в такое положение обязывают меня, как джентльмена, не оставить леди в беде.

Жаль, что в глазах Филиппа я не увидела искренности и сочувствия.

Будь в них хотя бы частица этих человеческих чувств, я бы поверила ему.

Меня отвратили и слова лейтенанта. Слишком много пафоса. Складыва-лось впечатление, что он пытается быть тем, кем не является. А именно человеком чести. Нельзя хорошо сыграть роль благородного джентльмена, если изначально в тебе нет и крупицы этого благородства. Я говорю не о происхождении, а о состоянии души. В Ричарде чувствовалось благородство, и в Железном Пере тоже. Хоть они родились и воспитывались в разных культурах, но у обоих было представление, что такое честь и си-ла данного слова. У моего объявившегося жениха не было ни того, ни другого. Он, как Джорджиана, красивая пустышка с высоким самомнением.

Сплошная показуха и ничего настоящего.

Мой отец презирал игроков в карты, считая их ненадёжными и поверх-ностными людьми. Карточного лоботряса он вряд ли мне прочил в мужья.

Глядя на лейтенанта, я вспомнила, как сержант Виллоу говорил Фани, что

Аркетт не только красавчик, но и чертовски везуч в картах. С некоторых пор моя горничная и сержант были довольно близки.

— Так вы меня спасать приехали? — спросила я, не скрывая сарказма.

— Да, мисс Лилия. И я готов на вас жениться, — заверил в своих се-рьёзных намерениях жених. — Полковник Монтгомери не имеет права удерживать вас.

— Он мой хозяин, — соврала я Филиппу, чтобы услышать, как он намерен меня спасти.

Отец отправил оригиналы бумаг своему другу в Лондон, оставив лишь копии для меня. Если к великому моему разочарованию это мой долгожданный жених, то бумаги у него.

Лейтенант хитро улыбнулся прежде, чем посвятить меня в план моего спасения.

— Сбежим на днях.

О! Я чуть не засмеялась от радости. Он не мой суженный. Но тогда кто он, раз знает тайны моей семьи? Эти тайны могут быть опасны, если поле-тят из уст такого бесчестного проходимца. Лейтенант Аркетт может погу-бить не только мою репутацию. Под удар попадёт и Ричард.

— Вы предлагаете мне бежать от хозяина? — снова спросила я.

— Не думаю, что он отправит солдат вас разыскивать, как рабыню.

Ведь для всех вы его жена, — говорил Филипп.

— Но, он может искать меня, как опозорившую его жену, — предполо-жила я.

Мой жених быстро нашёл решение этой проблемы. Не самое честное, но действенное, на его взгляд.

— Мы потребуем его дать вам свободу, в противном случае расскажем всем, что он выдавал рабыню за жену, чем запятнал честь офицера.

Честь офицера?! Как смешно это звучало из уст Филиппа Аркетта. Вот кто бы молчал, так это он. Этот человек стоит передо мной и подробно рассказывает, как будет шантажировать полковника, чтобы добиться своих целей. Лейтенанту нужна была моя свобода, больше, чем мне. Ведь тогда он женится на мне и всё моё приданое перейдёт ему. Он даже не допуска-ет мысли выкупить меня. Филипп размышляет, как вор. Ему плевать на мою репутацию! Он легко готов ею пожертвовать, заявив, что девушка, на которой он намерен жениться, принадлежала другому мужчине на правах любовницы — рабыни. Кто он после этого? И кем я должна быть, чтобы принять его предложение? Нет, нам с красавцем Филиппом не по пути.

Я не моя легкомысленная сестра Изабель. К счастью, от отца я унаследовала умение разбираться в людях и видеть их насквозь.

Прямо отказаться от руки и помощи жениха самозванца, я не могла.

По речам лейтенанта поняла, что это будет чревато последствиям. Он опасен для нас с Ричардом. К тому же я ещё не знала кто он. Соединив все факты, я решила потянуть время и поговорить с полковником.

— Я подумаю, лейтенант Аркетт, над вашими словами, — сказала я. —

А сейчас извините, мне нужно домой.

— О чём тут думать?! — возмутился он. — Я предлагаю вам своё имя и свободу!

— И всё же я подумаю, — я старалась держать себя в руках, но так хотелось влепить наглецу пощёчину.

Мы разошлись в тот вечер в разные стороны. Я не желала видеть его в провожатых. Да и общество Аркетта меня бесило. Я боялась, что выска-жу ему всё и тем самым открою перед игроком все козыри. Мои козыри —

это моя свобода и доверие Ричарда. Я с полковником Монтгомери была по своей воле. Я могла в любое время просто уйти от него. Лейтенант Аркетт этого не знал.

Уже дома мерея шагами спальню, я догадалась, откуда Филипп знает тайны семьи Дарлингтон. В день торгов рядом с моим братом был офицер в звании лейтенанта. Лица я не видела, но он меня прекрасно рассмотрел.

Неужели жажда получить приданое рабыни столь велико, что он пошёл на такую мерзость, как выдавать себя за жениха. Откуда ему известно о женихе? После смерти отца вся его переписка досталась Кристоферу.

И тут меня осенило! Мой брат тоже причастен к этому. В завещании я есть среди наследников, но после Кристофера и Изабель. И там указана моя доля приданого, если я выйду замуж. Похоже, брат промотал всё, но прав на моё приданое он не имеет.

Мой отец три раза переписывал завещание. Первый раз, когда из него исключил свою жену и вписал меня. Второй раз, когда прописал пункты, на что может рассчитывать муж Изабель в случаи, если останутся наслед-никами только внуки Эдмунда. И третий раз, когда исключал всех, оставляя только меня. Последнее завещание не было заверено нотариально и не имеет силы. Но второе делает меня полноправной наследницей части отцовского имущества. Вот и ответ, почему Филипп так хочет жениться на мне.

Наверное, с испытаниями мы начинаем мыслить здраво. Я так была поглощена своими горестями, что не видела дальше своего носа. Мне не нужны были никакие бумажки. Мой отец дал мне всё и обеспечил моё будущее. Он включил меня в завещание. Я читала его. Читала, не видя, что там я указана, так: «моя вольноотпущенная и признанная мной дочь — Лилия Магдалена Дарлингтон». Мой отец хотел, чтобы я первая добралась до бумаг, предназначенных мне, не потому, что их уничтожение сделает меня рабыней, а потому, что мачеха и Кристофер могли шантажом добиться моего отказа от наследства. Но, жена отца и его сын были слишком глупы, а я наивна. Они не имели никакого права торговать мной! Я была свободна и богата! Богата и сейчас!

Теперь я видела всё так ясно. Была бы леди Джейн властная над моей жизнью, она бы забила меня до смерти. Но, нет! Это убийство свободной женщины. Моя сестра не давала мне свободу, потому, что я была свободна. Она просто держала меня рядом по просьбе Кристофера или матери.

Но, не выдержав, продала и нарушила закон. Мой брат так рвался выкупить меня, чтобы выдать замуж за своего друга и тем, самым получить часть земель нашего отца. После смерти папы мне подло лгали. И самое обидное, мне лгала Изабель. Моя сестра изначально знала о заговоре против меня и ничего не сказала. Я верила ей, как никому другому и ближе её у меня никого не было.

Я смеялась, как сумасшедшая. Надо же моя семья достала меня и в суровом крае дикарей. На что только не пойдут такие мелочные и жадные люди, чтобы получить тринадцать серебряников.

Той же ночью я рассказала всё Ричарду. Он молчал, слушая историю моей жизни. Но, когда дело дошло до лейтенанта Аркетта и его роли в афере с моим приданым, полковник сжал кулаки так сильно, что костяш-ки на его пальцах побелели.

— Он пожалеет, что посмел даже думать о такой подлости, — прошипел мой «муж».

— Ричард, наши репутации на кону. Лейтенант Аркетт способен уни-чтожить нас, — предостерегла я его.

— Может, Лили, — его губы исказила злорадная ухмылка, — но этот мальчишка не жил при дворе, а там главное уметь использовать знание недруга о тебе во благо себе же.

Я была не настолько сведуща в интригах королевского двора. Если честно, то моя наивность и вера в людей притупились только после выпав-ших на мою долю испытаний. Не случись этого со мной, то я бы так и осталась игрушкой в руках жестоких кукловодов.

Лейтенант Аркетт думал использовать мои мечты о свободе в ковар-ных планах моего брата. Но, мы с полковником переиграли его. Для самозванца было разыграно целое представление. Даже подключили сержанта

Виллоу. Изначально я была против, чтобы вмешивать кого-то чужого в наши тайны, но Ричард заверил, что доверяет сержанту, как самому себе.

Солдат не раз прикрывал ему спину. К тому же Виллоу лишён всяких ам-биций и равнодушен к золоту, что большая редкость в наши дни. Полковник Монтгомери предлагал сержанту звания, но тот отказывался говоря:

— Чем выше чин, тем больше проблем с ним и ответственности.

По мне, лучше служить, а не выслуживаться.

Такой человек достоин уважения. И я его уважала. В нём действительно благородства больше, чем во всех вместе взятых лордах, герцогах и графах.

На следующее утро сержант Виллоу разыскал самозванца. Это не составило труда. Форт не город. Мой жених заночевал у солдатской вдовы.

Лейтенант Аркетт приободрился, услышав, что полковник Монтгомери требует его к себе. О причине вызова Филипп догадался сразу.

В кабинет лейтенант Аркетт входил с видом победителя, гордо подняв подбородок. Он остановился посередине комнаты, и широко расставив ноги, уверенно сжимал пальцами рукоять шпаги.

Я сидела на кресле рядом с письменным столом Ричарда, а он, как подобает возмущённому мужу, стоял, сложив руки на груди, и ждал объяснений от наглеца.

— Я бы поздоровался с вами, лейтенант Аркетт, но в сложившийся ситуации здоровья вам не желаю, — начал разговор мой «муж».

— Понимаю, сэр, — таким же тоном ответил и самозванец, — на вашем месте, я бы тоже был не рад.

— Это хорошо, что вы понимаете, лейтенант. Значит, принесёте извинения мне и моей жене по собственной воле и без принуждения, — роль оскорблённого мужа Ричарду давалась превосходно.

Я надеялась, что когда придёт время мне вмешаться, мои актёрские способности тоже будут на высоте.

— Вы, видно, не понимаете, сэр Монтгомери, что извинятся должны вы, а не я, — голос Филиппа был все ещё спокоен, но уже чувствовалось его замешательство в происходящем. — Это вы украли у меня невесту и выдаёте её за свою жену.

Ричард заиграл желваками. Глаза прищурились. Казалось, что ещё мгновение или неосторожное слово из уст лейтенанта и полковник схва-тится за шпагу.

— Сколько вам заплатил Кристофер Дарлингтон за эту ложь, лейтенант?! — спросил теряющий терпение Ричард.

— Это не ложь, полковник! — продолжал настаивать самозванец. — Я

жених Лилии Магдалены Дарлингтон!

— Вы лжёте, лейтенант Аркетт! — встав с кресла, вмешалась я. — Мой отец говорил, что отправил оригиналы бумаг, подтверждающие моё право на приданое и наследство моему жениху в Лондон, но у вас их нет.

Глаза самозванца округлились. Теперь он был к этому не готов. Мы застали его врасплох своими обвинениями.

— Бумаги есть, но они в надёжном месте в Сент-Огастине. Не мог же я взять собою такие ценные документы, как брачный контракт и ваши освободительные бумаги, Лили, — уже не так уверенно говорил он.

— К моей жене, требую обращаться — миссис Монтгомери! — стальным голосом сказал Ричард.

От неожиданности лейтенант Аркетт чуть качнулся назад и, как мне показалось, побледнел. Думаю, именно в эти мгновения он понял, что проиграл. И я поставила последнюю точку в его крахе.

— Я помню вас, лейтенант Аркетт. Будь у вас бумаги, вы прекратили бы торги, но стояли с моим братом и наблюдали, как повышают ставки. Вы не тот за кого себя выдаёте.

Это было моё предположение и довольно опасное. Я до конца не была уверена, что тот офицер и есть лейтенант Аркетт. Мои слова могли разрушить весь наш план по устранению самозванца. И когда увидела рассеян-ность в глазах «жениха», чуть не закричала от радости. Это он! Он стоял с Кристофером.

Я думала, моё сердце выпрыгнет из груди. Так сильно оно колотилось.

— Вы знали кто я, с самого начала, мисс Лилия, и так коварно играли со мной, — опуская глаза, сквозь зубы процедил офицер.

— Я уже сказал, как обращаться к моей жене, — повторил свои слова

Ричард.

— Она вам такая жена, как мне невеста, — усмехнулся самозванец.

— Ошибаетесь, лейтенант, — подходя ко мне, сказал «муж». — Лилия моя жена. Я дал ей свободу и нас поженили на корабле. Капитан корабля — мистер Рэндел, совершил обряд. Запись есть в судовом журнале.

Пришло время выйти на сцену сержанту Виллоу, что он и сделал.

— Я подтверждаю слова полковника Монтгомери. Я был свидетелем.

Лейтенант Аркетт и вовсе поник. Поймали на лжи! Нас же уличить в этом невозможно. Ричард продумал всё до мелочей. Даже запись в судовом журнале недоступна, если у Аркетта и моего брата возникнет желание проверить правдивость наших слов. «Анна-Мария» сейчас где-то в водах

Тихого океана и держит курс в Австралию.

— Итак, я повторяю свой вопрос, лейтенант Аркетт, — в голосе полковника отчётливо слышались нотки брезгливости. — Сколько вам заплатил брат моей жены?

Филипп опустил глаза в пол. Думаю, он тоже расслышал в интонации полковника презрение к себе. Ну, что же заслужил.

— Мы служили с Кристофером в одном полку. Несколько месяцев назад он обратился ко мне за помощью, — начал свою исповедь несостояв-шийся шантажист и аферист. — У него возникли некоторые затруднения с наследством.

Наверно, это неправильно, но услышав про затруднения своего брата, я ехидно усмехнулась. У него всегда были затруднения, касающиеся денежных средств. Единственным днём, когда их не было, это день смерти нашего общего отца. Но, перебивать друга Кристофера не стала.

— Весной этого года Кристофер проигрался по-крупному. Требовали вернуть долг. Он заложил плантацию. Деньги получил в банке, но вовремя отдать не смог. Плантацию собирались забрать в уплату долга и продать с молотка. Я не знаю, как он добился отсрочки выплаты, но ему дали полгода. Кристофер хотел продать часть наследства, оказалось, что самая прибыльная плантация ему не принадлежит. Она записана, как ваше приданое, миссис Монтгомери, — лейтенант Аркетт посмотрел на меня. — Он пытался подделать завещание. Ничего не вышло. Ваш отец не хранил до-ма оригиналы ценных бумаг.

Это правда Эдмунд Дарлингтон доверял только своему адвокату мистеру Фримену, и другу в Лондоне.

— Вот тогда Кристоферу пришла идея выдать вас замуж за человека, который отпишет ему всё, как новый хозяин плантации.

Говоря всё это, лейтенант напоминал мне побитую и скулящую собаку.

Глаза виновато бегали то на меня, то на полковника. Он боялся. И ему бы-ло чего и кого опасаться.

— Он не успел, — пробубнил Филипп. — Ваша сестра продала вас.

— Почему он не остановил торги, ведь это было незаконно? — перебил его Ричард.

— Незаконно было всё, сэр, — вздохнул лейтенант. — Прекрати он торги, и его сестра оказалась бы в тюрьме, а он лишился бы жизни за махина-ции с банком и подделкой подписи своего отца.

Похоже, мой брат погряз в долгах и отчаянно пытается удержаться на плаву. А что он хотел? Получить наследство и играть в карты, соря день-гами и землями, которые с таким трудом зарабатывал наш отец. Мало быть богатым, надо ещё и удержать это богатство в руках. Чего Кристофер не умел. Сын Эдмунда Дарлингтона не обладал талантами отца, зато с лихвой унаследовал от леди Джейн страсть к транжирству.

Мне не было жаль его. Напротив, услышав о банкротстве Кристофера, я испытала эйфорию. Неужели бог услышал мои молитвы?! Но моё чувство радости тут же улетучилось, стоило Филиппу сказать о моей мачехе. Да, я её ненавидела! В припадке гнева я желала ей смерти в родильной горячке. Но, её малыша — невинную кроху, я не проклинала. Эйфория прошла, и захотелось заплакать.

Резко отвернувшись, я отошла к окну. С некоторых пор дети вызывали во мне доселе неизвестные чувства. Иногда я начинала жалеть, что лишила себя этой радости в жизни каждой женщины.

Моя мачеха умерла вскоре после того, как меня продала Изабель. Её смерть была ужасна. Несколько дней она не могла разводиться и так отдала богу душу с ребёнком внутри себя.

Ещё одной страшной новостью из дома стало помешательство сестры.

Душка Гарри определил её в дом для душевнобольных и сам управляет плантаций принадлежавшей жене.

Почему страшной новостью? Я хотела ненавидеть сестру, но у меня ничего не получалось. А услышав, где она теперь, я и вовсе расстроилась.

Представляя хрупкую Изабель в смирительной рубашке и в лохани с ледяной водой, меня начало потряхивать.

Это господь их так наказал или мои молитвы были услышаны дьяволом? Ведь бог милосердный, он не мог так жестоко поступить со своими детьми. Он должен был покарать меня за ненависть и злобу.

— Миссис Монтгомери, — голос лейтенанта Аркетта был уже не так настойчив и уверен, как вначале нашего разговора, — простите меня. Поверьте, если бы я женился на вас по указке вашего брата, я не отдал бы ему ваше приданое. Я сделал бы всё возможное, чтобы вы были счастливы со мной.

Это была уже наглость. Говорить такое при супруге. На что полковник

Монтгомери тут же и ответил:

— Вы рискуете своей жизнью лейтенант! Ещё одно такое слово и дуэли между нами не миновать, — угрожал Ричард.

— Приношу свои извинения вам и вашей жене, сэр, — поспешил исправить ошибку офицер.

Дуэль лейтенанта с полковником могла поставить крест на дальнейшей карьере в армии чина помельче независимо от её исхода. В любом случае

Аркетт лишился бы или звания, или жизни.

— Ваши извинения, мы с женой не принимаем, — мой «муж» говорил, как судья, выносящий приговор. — Ваш поступок недостоин офицера. Сегодня же вы должны покинуть Ред-Ривер. Если меня когда-нибудь попро-сят написать вам рекомендации, то я напишу правду. Поэтому настоятельно советую вам, лейтенант Аркетт, подать в отставку. А сейчас пошли вон!

Опозоривший свою офицерскую честь лейтенант Аркетт, не успел выйти из кабинета, когда я, обернувшись, бросила ему на прощание:

— Филипп Аркетт, вы не меня бы делали счастливой в нашем вынуж-денном браке, а себя.

Он ничего не ответил. Лишь на мгновение задержался в дверях прежде, чем уйти из моей жизни навсегда. Больше я Филиппа Аркетта не видела. Ходили слухи, что он ушёл из армии и подался в пираты. Ну, что же там ему и самое место.