Побег от соблазна, или Встретить Его и не узнать! (СИ)

ГЛАВА 18. Первая «брачная ночь»…

До этого дня я ни разу не была в гостинице. И никогда не думала, что буду среди постояльцев гостиницы «Пилигрим». В Сент-Огастине она счи-талась самой лучшей и дорогой. В её номерах останавливались богатые плантаторы, представители торговых компаний, высшие военные чины.

Обычному человеку изысканные номера были не по карману.

Карета полковника с эскортом остановилась возле «Пилигрима». Сначала солдат, открыв дверцы, помог выйти моему «мужу». Потом сам

Ричард, подав мне руку, помог спуститься со ступенек кареты.

Наклонившись, полковник прошептал мне:

— Стоит нам только войти, как все взоры тут же устремятся на тебя, Лилия. Это польстило мне, напомнив слова отца. Он часто говорил, что не будь его рядом и мужчины слетелись бы на меня, как пчёлы на цветок.

Я улыбнулась. Впервые за несколько месяцев, эта была настоящая улыбка, вызванная радостью.

Может, я поступила тогда нечестно, согласившись на авантюру с разницей по оплате за мои платья, но мою душу грели пару сотен фунтов.

В мисс Ричмонд я не сомневалась. Мне она не внушала опасений. Всего два часа назад у меня ничего не было, а теперь деньги и надежды на лучшую жизнь. Только надо немного подождать и всё будет.

Я входила в холл гостиницы, гордо подняв подбородок вверх, стараясь не смотреть по сторонам. Мне и не нужно было осматриваться. Любопыт-ствующие взоры я и так чувствовала всем своим существом. Шёпот постояльцев и обслуги, словно шипение змей, летел отовсюду.

— Кто это?

— Она красива!

— Она с полковником из Англии.

Они притихли как только к нам подбежал хозяин гостиницы. Кланяясь чуть ли не до самого пола, он говорил:

— Господин полковник, все ваши вещи уже доставили. Я распорядился отнести их в ваш номер.

— А теперь распорядитесь отнести и покупки моей жены в номер. Завтра доставят ещё несколько покупок от мисс Ричмонд, — голос моего «му-жа» источал сплошное высокомерие, словно перед ним стоял не свободный человек, а бесправная прислуга.

Я мысленно поблагодарила проведение, что полковник Монтгомери нуждается во мне, а то удостоил бы меня таким вот высокомерным взглядом и парой приказов, как владельца «Пилигрима». Похоже, у моего хозяина не только благородное происхождение, но и настоящее английское воспитание. Даже мой отец позволял себе добродушие в общении с рабами. Ричард Монтгомери не считал равными себе людей, не имеющих хо-тя бы отдалённого родства с дворянскими фамилиями Европы.

Почему с таким отношением к окружающим, он выбрал себе в «жёны»

мулатку, в тот день для меня стало загадкой.

— Что-нибудь ещё, господин полковник? — глядя щенячьими глазами, спрашивал хозяин гостиницы.

— Да, ванну и обед в номер подайте, — уже поднимаясь по лестнице наверх, даже не обернувшись, сказал Монтгомери, — и поспешите.

Апартаменты полковник занял самые роскошные. Целые три комнаты!

Но их красотой я не восхищалась. Выросшая в доме отца, ценившего роскошь не меньше порядка, позолоченная лепнина, канделябры, дорогая мебель и бархатные драпировки на стенах, меня не удивили. Я спокойно вошла в номер и остановилась посреди просторной гостиной. Куда идти теперь я не знала. Пара дверей, одна из которых в спальню. Куда я очень-очень не хотела.

— Хозяин этой ночлежки, — проходя мимо меня и развязывая белоснежный шарф на шеи, сказал Ричард, — очень услужлив. Думаю, через полчаса в соседней комнате будет уже стоять ванная с горячей водой.

А пока ты помоешься, и обед не заставит себя ждать.

Говоря всё это мой «муж», не обращая внимания на меня, раздевался.

Бросая вещи на спинку кресла. Я опустила глаза, чтобы не увидеть, когда последняя деталь его военного гардероба не займёт место на этом кресле.

Я понимала, что рано или поздно между нами будут интимные отношения, но не так же стремительно. Я только переступила порог гостиничного номера!

— Лилия, — донеслось до меня.

— Да, — тихо сказала я, продолжая пялиться в пол.

— Если тебе нужна горничная, я распоряжусь, чтобы её прислали? —

спрашивал Ричард.

Его голос приближался. Я закрыла глаза, чувствуя, как румянец покры-вает мои щёки. Ричард так близко подошёл ко мне, что тепло его тела обжигало. Его пальцы чуть коснулись моего подбородка и медленно подняли его кверху. Глаза мне пришлось открыть, чтобы посмотреть на моего «му-жа». Полковник улыбался, а его серые глаза, словно проникали в мою ду-шу. Отчего мне становилось не по себе. В моей голове мелькнула мысль:

«вот сейчас всё и произойдёт». И уже когда его губы потянулись к моим губам, в дверь оглушительно постучали.

Я вздрогнула, а Ричард тяжело вздохнул. Переведя взгляд с меня на дверь, громко спросил:

— Кто?!

Оттуда послышался звонкий голосок:

— Горничная! Вы хотели принять ванну!

— Да, входите! — дал своё разрешение постоялец.

Дверь отворилась со скрипом и вошла миниатюрная белая девушка, а следом за ней два чернокожих раба несли всё необходимое для водных процедур. Они прошли мимо в соседнюю комнату, а мы разошлись в разные стороны, словно нас поймали на чём-то запретном.

Пока готовилась моя ванна, я рассматривала Ричарда, стараясь скрывать свой интерес. Каждый раз, отводя глаза, если вдруг он поворачивался ко мне.

На моём месте хотела бы оказаться любая девушка. Получить в мужья такого красавца мечта всех дочерей плантаторов. Думаю, и вошедшая горничная это отметила. Господи, если бы он был в действительности мой муж, я была бы рада. Только это неправда. Мы не супруги. Он мой хозяин, а я его рабыня. Но, даже это обстоятельство не повлияло на впечатление, которое я испытала, глядя на Ричарда.

Мой муж расхаживал по комнате без камзола, в одной батистовой рубашке, выпущенной из бриджей и высоких сапогах. Для меня это было очень волнующе. Парик, придававший полковнику солидности, лежал на столе. Чёрные коротко стриженные волосы возвращали ему визуально румянец и придавали лицу некую мягкость, а жёсткое высокомерие, когда его голову украшал этот парик. В глазах моего «мужа» то и дело вспыхивали огоньки озорства, стоило ему только посмотреть на меня.

Следует признать, что Ричард нисколько не смущался, находясь рядом с незнакомой ему девушкой. Он вёл себя так, как будто мы и вправду давно женаты. Я вот никак не могла привыкнуть к навязанному мне об-ществу чужого мужчины. Стоя на одном месте уже больше получаса, не решалась и шелохнуться. Иногда затаив дыхание, следила за каждым шагом Ричарда, и молилась, чтобы он не подходил ко мне так близко, как несколько минут назад. Эта близость не была мне противна. Я опаса-лась саму себя и чувств, что он начал внушать мне. И это не страх.

Не отвращение. Это что-то другое, ещё неизвестное мне. Или известное, но забытое чувство.

Когда ванная была готова, чернокожие рабы ушли, низко кланяясь, а горничная вышла к нам. Присев в реверансе, спросила:

— Вы будете принимать ванну или ваша жена?

Ричард улыбнулся девушке, ожидавшей ответа.

— Моя жена и помоги ей. Всё плаванье мою супругу мучила морская болезнь, и она ещё не оправилась от неё, — спокойно лгал полковник.

Горничная попалась на редкость говорливая. Её рот ни на минуту не закрывался. Фани, так её завали, пока помогла мне раздеваться, рассказала половину сплетен Сент-Огастина. А когда мыла меня вторую половину сплетен.

Сплетни закончились и Фани, совсем обнаглев, задала мне вопрос:

— Так вы, миссис Монтгомери, всё это время были на корабле?

Я утвердительно кивнула, и сказала первое, что пришло в голову:

— Судовой врач запретил, мне покидать постель пока не станет лучше.

Наверное, ложь всё-таки заразна. Один день с Ричардом и я так быстро научилась лгать. Раньше ложь мне давалась с трудом.

— У вас такой заботливый муж, — поливая мою спину водой, говорила

Фани. — Каждый вечер он уезжал к вам на корабль. Ведь в гостинице мистер Монтгомери не ночевал ни разу.

Да, мой «муж», по-видимому, очень заботлив и щедр, но не только со мной. Где ночуют мужчины, я знала. Меня он купил сегодня, значит, все эти ночи проводил в обществе местных куртизанок. Это меня немного расстроило, но чего я хотела от мужчины. Верности? Целомудрия? Это, к сожалению, не их добродетели.

Потом, сидя за обеденным столом, Ричард начал разговор важный для нас обоих.

— Итак, мы послезавтра отбываем на место моей службы, — отрезая кусочек бифштекса ножиком, сказал Ричард, — и нам надо придумать историю нашей счастливой семьи.

Я была так голодна, что меньше всего мне хотелось сейчас обсуждать такие щепетильные вопросы. Если бы не моё правильное воспитание, я бы пренебрегла этикетом. Не ковырялась в тарелке ножом и вилкой, отрезая малюсенькие кусочки мяса. Я схватила бы рукою целиком кури-ную грудку и запихнула себе в рот. Жадно чмокая и пропихивая пальцами куски, с наслаждением ела. Когда ты несколько дней ничего не ела, то главное правило: «Леди кушает, как птичка», — не действует. И полковник сказал, что я не леди. Как жаль, что моё воспитание не позволяло забыть правила поведения за столом. Я сдерживала голодные порывы, дразня свой желудок маленькими крошками.

— Не хочешь задать мне какие-нибудь вопросы? — спросил мой «муж».

Глубоко вдохнув, я попыталась унять резкий болезненный спазм в животе. Со стороны это выглядело как безразличие или не интерес к собе-седнику. Заметив эту перемену, с лица полковника слетела улыбка. Поджав губы, он прищурился, пытаясь понять, что в его словах так отвратило меня от беседы.

Я не стала мучить его разум догадками.

— Маса, — обратилась к нему, как должна обращаться к хозяину рабыня, — я уже знаю о вас достаточно. Вы заботливый муж, который каждую ночь ночевал не в стенах гостиницы, а на корабле рядом с больной женой.

После моих слов в комнате повисла тишина, которая через мгновение зазвенела его смехом. Я развеселила полковника, но чем? Правдой?

— Да, Лилия, тебе в этом плане повезло, но не называй меня больше «маса», — сказал он.

Я вскинула бровь в удивлении.

— А как мне назвать вас?

— По имени, — отвечал Ричард, потянувшись за графином с водой, —

или муж мой. Мы женаты, ты не забыла?

Как такое забудешь? Ни свадебного платья, ни церкви со священни-ком, ни клятв верности в вечной любви, ничего этого не предшествовало нашему «браку». Вместо этого торги, бумаги с моей ценой и его слово, как обручальные кольца, связали нас на год. И вот я счастливая жена.

— Хорошо, Ричард, — согласилась я, — я буду называть вас по имени.

Мой «муж» усмехнулся, наливая воду в стакан.

— Мне нравится, как ты произносишь моё имя, — признался он, и от-пил глоток воды. — А не хочешь узнать на правах жены, где я проводил ночи?

Этот вопрос застал меня врасплох. А какое мне дело, где он ночевал?

Наш фиктивный брак длится всего несколько часов и где «муж» был до этого, меня не интересовало. Тем более что я была уверена где. В бордели!

Ему ответила, сохраняя спокойствие и равнодушие:

— Не думаю, что жёны, горят желанием знать о любовницах своих мужей. — О-о-о-о! Похвально! — воскликнул он. — Мне попалась не только красивая жена, но и мудрая. Но, признаюсь, в Сент-Огастине любовниц я пока не завёл, — и его глаза хищно прищурились, пробегая по мне.

От такого взгляда меня накрыло волною жара, а сердце ёкнуло. Я понимала, что скоро наш обед придёт к логическому завершению. Раз мы муж и жена теперь, то и брак должен быть консумирован.

Обед прошёл, а я не наелась!

Поднимаясь со стула, я бросила жадный взгляд на жареного цыплёнка.

Боже, ну почему я леди?! Почему моё воспитание не позволяет мне сесть обратно и доесть всё, обглодав даже косточки. Но, мой «муж» вышел из-за стола и я, как подобает «жене», последовала его примеру.

Не знаю, то ли я встала резко, то ли моё тело протестовало, не желая уходить голодным. Моя голова закружилась. Перед глазами залетали раз-ноцветные мушки. И через мгновение я провалилась в темноту.

Я пришла в себя, уже лёжа на постели. «Муж» ловко расшнуровывал корсаж моего платья. Пытаясь протестовать, я принялась отползать назад к изголовью кровати, но он одним рывком вернул меня обратно.

— Что за глупая мода и вы, женщины?! — злился Ричард, освобождая мою грудь. — Зачем так зажимать себя в тиски? Не вдохнуть и не выдохнуть не могут!

Когда корсаж был расшнурован, мне, и вправду, стало легче дышать.

Быстро приходя в себя, я заметила в глазах Ричарда знакомое мне вожде-ление. Усевшись на кровати, я натянула край покрывала на себя. Этот взгляд меня пугал сильнее, чем мой непотребный вид сейчас. Укутываясь в покрывало, чуть ли не до самой головы, я чувствовала, как озноб начинает бить моё тело.

— Вы хотите… вы будете… я должна…, — зуб на зуб не попадал от страха.

Как жалко я выглядела в его глазах, наверное. Сижу и трясусь, как маленькая девочка. Боюсь того, что уже испытывала. В тот момент я ожидала от Ричарда чего угодно, но не этого, что последовало за моими бессвязны-ми словами.

— Лилия, скажи, неужели, я похож на мужчину, который способен требовать от усталой и истощённой девушки близость?

Я не знала, что ответить ему. Мне только исполнилось семнадцать. Господи, вчера у меня был день рождения, и я об этом забыла. За эти семнадцать лет мне попадались не лучшие представители мужской половины человечества, за исключением отца. Конечно, для других женщин он был причиной обид и слёз. О чём я должна была думать, находясь с мужчиной в одной комнате? Полковник смотрел на меня так же, как Кристофер тогда, в саду акаций, и Гарри, ворвавшись в мою спальню.

Не дождавшись ответа, Ричард сам дал мне его.

— Я не святой, и не буду скрывать, что хочу тебя, но не сегодня.

— А когда? — прошептала я, сглотнув слюну. В горле от волнения пере-сохло. — Когда?

Придвигаясь ко мне ближе, он навис надо мною всем телом. В его серых глазах, я увидела своё испуганное отражение. Я походила на загнан-ную в угол мышку. Боюсь его. Бежать некуда. И жду ответа — приговора.

— Когда? — переспросил Ричард, и улыбка чуть тронула уголки его губ. — Тогда, когда тебе будет лучше.

— А если мне не станет лучше? — глупый вопрос наивной девочки, но не женщины.

Ричард поднялся с постели.

— Я вылечу тебя, — подмигнул мне он, отступая к дверям спальни. —

А сейчас поспи. Ты выглядишь очень усталой.

И ушёл, оставив меня наедине с моими страхами. Долго раздумывать над словами «мужа» я не стала. Стоило опустить голову на подушки и закрыть глаза, как мой разум улетел в страну грёз. Как странно, став рабыней полковника, я впервые за несколько месяцев безмятежно спала.

Первая «брачная» ночь, а я наслаждалась покоем и сладким сном одна.