Подлинная судьба Николая II, или Кого убили в Ипатьевском доме?

Глава 7. В Екатеринбурге

Урал являлся крупнейшим промышленным районом России, одной из баз социалистической революции. На предприятиях Урала и Вятской губернии трудились около 360 тысяч фабрично-заводских рабочих. Промышленность Урала отличала высокая концентрация рабочего класса. До 80 % было сосредоточено на крупных заводах с числом рабочих свыше 500 человек. Наиболее индустриальным был Средний Урал с центром в Екатеринбурге.

Именно на Урале раньше, чем в остальной части России, раньше чем в Петрограде и Москве, началась национализация заводов и фабрик.

Екатеринбургская газета «Зауральский край» 13 октября 1917 года писала: «Рабочими прядильной фабрики гр. Жирякова объявлена стачка, предъявлен целый ряд требований экономического характера. Окружным советом рабочих и солдатских депутатов решено фабрику реквизировать. Вопрос о реквизиции фабрики передан на обсуждение заводского совещания.

Советы захватывают власть уже сейчас, присваивая себе такие функции государства, как секвестр предприятий» (секвестр — ограничение права собственника в пользовании принадлежащим ему имуществом).

Через шесть дней та же газета сообщила: «Захват фабрики. Льнопрядильная фабрика при д. Черноусовой, принадлежащая Торговому дому «B.C. Жирякова», самовольно захвачена рабочими этой же фабрики, причем захватчики приступили к вывозу хранящихся на складах фабрики мешков».

Таким образом, за 19 дней до Октябрьской революции в руки рабочих перешло первое предприятие на Урале.

Однако становление Советской власти на Урале происходило с большим трудом, в упорной борьбе за массы с меньшевиками и эсерами. Если Гражданская война на Урале началась с выступления казаков Дутова, то революция в Екатеринбурге началась с заседания городской думы в Екатеринбурге 4 марта 1917 г. Сохранились воспоминания одного из гласных этой думы об этом заседании, банкира Аничкова: «…вести о происходящих в Петрограде событиях облетели весь город, и вечером 4 марта в думе вместо назначенного заседания гласных образовался митинг совершенно неизвестных нам людей, среди коих много было и солдат… Государя иначе как «Николай Кровавый» никто не называл… Это было почти сплошное море солдатских шинелей с небольшими крапинками женского элемента и штатских граждан. Шум стоял невообразимый, все что-то кричали, и из общего гула многотысячной толпы явственно долетали слова: «Арестовать, арестовать, арестовать».

«Решено было образовать Комитет общественной безопасности, членами которого вошли представители всех организаций, по два человека от каждой. Общее число депутатов составило шестьсот. Этот многолюдный Комитет принял на себя функции парламента всего Урала. Председателем Комитета был избран Кроль, товарищами его — прапорщик Беги-шов и секретарь думы Чистосердов. Все трое по убеждениям были близки к партии кадетов. Затем была избрана Исполнительная комиссия, в которую включили тридцать человек от думы, Демократического собрания и военных».

Председателем Исполнительной комиссии был выбран Аркадий Анатольевич Кащеев — присяжной поверенный, в возрасте около тридцати лет, по убеждениям эсер. Первым товарищем председателя был выбран банкир Аничков, вторым — рабочий-коммунист Парамонов. В секретари были выбраны анархист Жебунев и прапорщик Воробьев, социалист правого толка. Кандидаты, предложенные местной думой — Давыдов, Ардашев, Ипатьев, Кенигсон, в комиссию не прошли.

Как вспоминал тот же Аничков, большинство людей в Екатеринбурге радовалось отречению Николая II от престола. Разговоров об его убийстве, по-видимому, не было. Буржуазия и буржуазная интеллигенция уже привыкали к мысли о возникновении республиканской России с парламентом во главе. Претензии на власть людей в серых шинелях они считали временным явлением и думали, что вскоре все утрясется. Однако у этих людей в серых шинелях в руках были винтовки, и с этим нельзя было не считаться. Солдат в Екатеринбурге было около 60 тысяч. Почти столько же, сколько самих жителей.

Справиться с солдатской массой, опьяненной свободой, Комитет не мог. Приказ № 1, выпущенный Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов, провозгласивший свободу среди солдат, тем самым уничтожил всякую дисциплину среди них, позволив солдатам выбирать командиров из своей среды. В результате чего командирами становились не наиболее опытные люди, а наиболее крикливые, умеющие использовать популярные лозунги. Выбранный путем голосования командир, прежде чем принять решение, должен был собрать всех солдат и на этом митинге опять же путем голосования утвердить его. В армии росла анархия.

Подобная армия, хоть и была демократичной, но не была боеспособной.

Невозможно было не только отправить солдат на фронт, но и вообще вывести их из города в лагеря. Солдаты предпочитали митинговать. Главная тема митингов была: воевать с немцами или брататься. Как вспоминал Аничков: «С солдатами приходилось возиться как с писаной торбой. Приходилось собирать деньги по подписным листам, раздавать каждому солдату подарки, ехать провожать на вокзал, говорить речи…. Отъехав станцию-другую, три четверти роты дезертировало».

В первых числах марта созвано было общегарнизонное собрание уполномоченных от солдат и офицеров. В большом светлом зале 2-й женской гимназии открыто столкнулись интересы старого офицерства, признававшего власть Временного правительства и революционной солдатской массы. Солдаты победили, и собрание решило организовать Совет солдатских депутатов. 8 марта депутаты Совета собрались и выбрали членов Исполкома. В президиум исполкома избраны были коммунисты: председателем — П.М. Быков, товарищ председателя — A.M. Козловский, секретарь — Висенский.

Во временном наказе, принятом Советом на заседании 15 марта, задачи Совета были сформулированы так: «Совет солдатских депутатов, как организация, объединяющая все воинские части Екатеринбургского гарнизона, стоит на страже народных свобод и должен противодействовать всем попыткам агентов старой власти к умалению этих свобод и к восстановлению старого режима».

Закреплению влияния Совета способствовало объединение солдат и рабочих в единый Совет. Совет рабочих депутатов организовался к 19 марта и на первом объединенном собрании Совета рабочих и солдатских. 23 марта был избран общий исполком. Председателем исполкома объединенного Совета стал П.М. Быков. Советы слились в одну мощную пролетарскую организацию, выражающую волю широких трудящихся масс города и воинских частей гарнизона.

12 апреля состоялось Всероссийское совещание Советов, которое прошло под влиянием эсеров и меньшевиков. Екатеринбургские делегаты, среди которых был и П.М.Быков, как представители революционного Екатеринбурга, голосовали за резолюцию большевиков, которая требовала от Временного правительства предпринять шаги к скорейшему заключению мира без аннексий и контрибуций. Большинство же категорически отвергало не только сепаратный мир, но и перемирие.

В мае Екатеринбургский Совет лихорадило со всей страной. Акции временных правителей падали, приближался кризис. На помощь им поспешили соглашатели. Меньшевики и эсеры из Петроградского Совета вошли во Временное правительство и стали министрами. Их поддерживали екатеринбургские единомышленники.

Заседание Екатеринбургского Совета 4 мая превратилось в настоящую битву между эсерами и большевиками.

Аргументация эсеров не отличалась особой конструктивностью: «Нам надо окончательно решить. Идет ли Екатеринбургский Совет с Петроградом или нет. Почему представители Екатеринбурга голосовали в Петрограде за резолюцию большевиков. Большевистская точка зрения в Петрограде осуждена, в Екатеринбурге же она преобладает». Борьба шла за влияние на солдатские массы. А казармы — это в основном деревня, которую, по словам эсеров, и представляла их партия.

Солдатам внушалось: «большевики — агенты германского императора» и «изменники родины», «большевики — дезорганизаторы революции», только эсеры могут довести ее до конца.

Отрывок из обращения эсеров к солдатам: «Братья солдаты! Что нужно вам, крестьянам-хлеборобам? Вся земля и вся воля — вот что вам нужно! Не напрасно вы лили кровь свою… Солдаты! Толкуйте об этом по ротам, по батальонам! Устраивайте митинги! Выбирайте из своей среды командиров и представителей в Совет Рабочих и Солдатских Депутатов! Всю землю — крестьянам! Всю волю — народу! Да здравствует Совет Рабочих и Солдатских Депутатов! Да здравствует Временное Революционное правительство!». Не удивительно, что значительная часть солдат поверила этим лозунгам и пошла за эсерами.

Лозунги лозунгами, а вопрос о том, кому будет принадлежать власть в Екатеринбурге, имел значение не только для Урала, но и для всей остальной России. А для всей России вопрос ставился гораздо шире: как выйти из мировой войны, как справиться с продовольственным кризисом, как восстановить разрушенную экономику, как защитить страну от интервентов.

В то время, как солдатская масса, во многих случаях успешно, обрабатывалась эсерами и меньшевиками с их основным лозунгом «земля и воля», основная масса рабочих шла за большевиками. В апреле 1917 года образован Уральский областной комитет РСДРП(б). В ноябре на Урал по направлению ЦК и Петроградского ВРК прибыло около 30 агитаторов — в основном питерских рабочих и балтийских матросов.

В ноябре по личному приказу Троцкого на Урал направляется член ВРК Ф.И. Голощекин. Перед отъездом с ним беседует В.И.Ленин, ставя задачи по укреплению Советской власти на местах и усиления борьбы с мелкобуржуазными партиями. Одновременно в Екатеринбург направляется П.М.Быков, также получивший инструкции лично от В.И.Ленина.

8 ноября 1917 г. взял власть Екатеринбургский совет (председатель большевик П.М. Быков). Большевики добились созыва 16 (29) декабря губернского съезда Советов, на котором из 139 делегатов было 108 большевиков, 27 — левых эсеров. Съезд признал единственной законной властью в стране ЦИК и СНК.

Между тем экономическая жизнь Урала, и в частности Екатеринбурга, определялась тяжелым положением, в которое была вовлечена вся страна. Нехватка продовольствия, разрушенные железные дороги, мешочники, саботаж чиновников, контрреволюционные мятежи.

К тому же бессистемное расходование городских средств, хронические дефициты, затыкаемые займами, вечная пустота городской кассы и в то же время неизмеримо выросшие расходы— все это грозило городу крахом городского хозяйства.

Первые выборы в народную демократическую думу, осуществленные по принципу прямого, равного, тайного и пропорционального голосования, передавшие дело дальнейшего направления городского хозяйства в руки партии эсеров, по формальным основаниям были отменены. Потребовалось новое голосование, и только 19 ноября состоялось первое торжественное собрание новой городской думы.

Собрание именем городской бедноты, рабочих, солдат и крестьян открыл первый председатель Екатеринбургской демократической думы П.Л. Войков.

Хозяевами положения и руководителями хозяйственной жизни города на этот раз явились большевики. Взяв на себя полностью руководство хозяйственной жизнью города, без какой-либо поддержки со стороны левых эсеров, большевики на другой же день по получении в свои руки ответственного и сложного дела ведения хозяйственной жизни г. Екатеринбурга, активно взялись за работу.

Курс и политика, которую намерены были проводить новые хозяева и руководители хозяйственной жизни города, определены были словами Войкова: «Беспощадное обложение состоятельных классов и все облегчения для бедноты».

Придя к власти в Екатеринбурге, большевики столкнулись не только с политическим противодействием эсеров, но и с пустым городским сундуком, очутившись в весьма тяжелом финансовом положении.

Но первостепенной задачей для них являлось не восстановление хозяйственной жизни города, не исправление хозяйственного механизма города, а забота о дне насущном, забота о том, как просуществовать и предотвратить хаос в городе.

Денег не было, и их надо было достать, во что бы то ни стало. В качестве выхода городская дума увеличила дополнительно городской оценочный сбор с недвижимого имущества на 100 %, что дало городской управе до 250 тыс. рублей. Это позволило начать дальнейшую работу уже с развязанными руками.

Новые руководители немало сил потратили, чтобы постепенно разделаться с долгами, перешедшими к ним «по наследству», от предыдущих хозяев. А долгов этих было ни более, ни менее — около 3 миллионов рублей.

Заключение облигационного займа г. Екатеринбурга в сумме 1,5 миллиона рублей, затормозилось на неопределенное время, хотя только заем мог бы облегчить финансовое положение города и облегчить управление городским хозяйством.

Не имея возможности получить необходимые средства путем реализации займа, новые руководители прибегли к новому решению вопроса. Они обратились к состоятельным гражданам города и под будущий заем предложили дать городскому самоуправлению ссуду в 1 миллион рублей. Полученная ссуда дала возможность новому городскому самоуправлению вздохнуть до некоторой степени свободно и заняться оздоровлением народного хозяйства.

В городе не хватало продовольствия. Крестьяне отказывались везти в город муку. Жители требовали хлеба. Цены на хлеб выросли. Городская управа ввела в городе карточную систему. По карточкам выдавались не только мука, мясо, керосин, дрова, одежда и обувь, но даже спички и нитки.

В воспоминаниях банкира Аничкова есть такой эпизод, характеризующий настроение жителей: «… в зал ворвалась большая толпа рабочих Тагильского округа. Их было человек сто. Все они громко кричали и ругали большевиков отборными словами.

— Коли вы власть, — кричали они, — так дайте нам дешевого хлеба. Арестовали Царя, при котором нам жилось много лучше, и хлеб был дешев, и все можно было на рынке купить, а теперь ничего нет, хоть с голоду умирай. Коли управлять не умеете, отдайте нам Царя».

Однако проблемы продовольствия мало волновали «состоятельных граждан» успевших сделать свои запасы. Их волновало совсем другое: «Сердце радовалось, глядя на разочарование, которое уже тогда наблюдалось среди рабочих Урала. Казалось, близок час избавления России от нелепых, безумных мечтаний большевиков облагодетельствовать человечество».

1918 год ворвался в Екатеринбург с мятежом Дутова, массовыми солдатскими митингами, организованные эсерами в связи с разгоном Учредительного собрания, волнениями в связи с декларацией Троцкого в Брест-Литовске, заявившего о том, что Советская Россия войну прекращает, армию демобилизует, а мира не подписывает, вооруженными выступлениями анархистов. Во всех бедах в стране и в городе эсеры обвиняли большевиков и использовали сложившуюся ситуацию для борьбы за власть. В этом бурлящем котле смерть двоюродного брата Ленина В.А. Ардашева, убитого в Екатеринбурге при попытке к бегству, прошла почти незаметно.

17 января состоялось общее собрание членов Екатеринбургского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов. В выступлении Голощекина чувствовалось отчаяние, вызванное ситуацией, в которой оказались большевики.

«…Февральская революция прошла и совершилась так легко лишь потому, что мы подошли к такому состоянию, что дальше идти уже нельзя. Оставался один исход — революция и при том во имя исключительно эксплуатируемых классов населения.

Некоторые партии, принимавшие участие в революции, не учли данного обстоятельства и называя себя защитниками интересов крестьян и рабочих, войдя в соглашательство с буржуазией, капиталистами и настаивая на продолжении войны, совершенно не нужной пролетариату, выгодной лишь для капиталистов. Такая соглашательская политика грозила свести на нет все завоевания революции, все добытое крестьянами и рабочими, отдать их в новое рабство.

И рабочие, и крестьяне поняли это — вот почему октябрьская революция легко смела правительство соглашателей, правительство Керенского, правительство, явно изменившее пролетариату. Оно и ясно. Для того чтобы завоевания крестьян и рабочих были закреплены, необходимы учреждения, заинтересованные в том, чтобы они были проведены в жизнь, ибо без этого закон представляет лишь бумажку, которую всегда можно отменить. Такими учреждениями, кровно заинтересованными, чтобы крестьяне получили землю, а рабочие максимум необходимого, явились советы, и пролетарии, поняв это, легко убрали правительство соглашателей.

Перед советами, поставившими задачей закрепить за пролетариатом все завоевания революции и вести его в царство социализма, стала грандиозная задача зажечь мировой революционный пожар, ибо, если социальная революция совершится в одной России, то все великое дело, начатое нами обречено на гибель. Переход в царство социализма возможен лишь тогда, когда в других капиталистических странах запылает пожар революции и капитализм будет устранен.

Мы связаны с другими странами тысячью нитей, и если там останется капитализм, то рано или поздно наше дело обречено на неудачу, и выполнить его нельзя.

И вот, когда совершилась октябрьская революция, когда перед нами стала столь грандиозная великая задача, мы очутились в трагическом положении. Мы остались одни. Против нас восстало все: интеллигенция, чиновничество, учителя. По отношению к нашим начинаниям всюду проявляется саботаж, как активный, так и пассивный.

Мы одни, а кругом нас измена, предательство и издевательство над всем тем, что мы творим. Мы понимаем, что все то, когда оно исходит со сторон банкиров, капиталистов и их продажных прислужников, но мы отказываемся понимать, когда то же отношение мы встречаем со стороны тех, которые называют себя социалистами, т. е. со стороны тех, которых бы мы должны считать братьями. Наоборот, они то и стоят впереди всех этих… капиталистов, саботажников и пр., они-то и организуют все то, то, что тормозит нашу работу, эти они — правые соц. — рев. С первого момента октябрьской революции они против нас — это они организовали Гатчинский фронт, восстание юнкеров в Петрограде, Московское восстание, ибо этими восстаниями против власти советов руководили всецело правые соц. — рев. Они ушли из Советов и встали против нас и всеми силами стараются работать нам назло. Они кричат, что мы виновники гражданской войны, что надо эту войну прекратить, а сами из-за угла делают все, что бы развить эту гражданскую войну, ибо они и с Калединым, и Дутовым, и Радой. Они везде вместе с буржуазией против рабочих, крестьян и солдат. Последнее время в Екатеринбурге началось, где за все время революции удалось сохранить спокойствие, удалось предотвратить эксцессы, началось сильное погромное движение. Движение это ширилось и нарастало каждый день, и нам пришлось потратить много сил, что бы сдержать его. Движение это развивается на почве продовольственного кризиса, недостатка в городе хлеба. Везде и всюду в городе собираются отдельные кучки и толпы, и среди них велась агитация против нас, обвинения в том, что мы бессильны устранить создавшийся кризис и нашей политикой ухудшаем положение. Но разве мы можем исправить за два месяца нашей власти ту разруху, которую создала 4-летняя война. Мы справились бы и с продовольственной разрухой, но тот саботаж, на который мы в своей деятельности всюду наталкиваемся, мешает нам сделать это быстро. Другая причина, которая нам мешает справиться с продовольственной разрухой — это состояние транспорта. При таких условиях ни одна власть не в состоянии что-либо сделать, и наоборот положение продовольственного вопроса при другой власти было бы много раз хуже, чем оно находится в настоящее время. Среди хвостов, кучек людей, собирающихся на почве недоедания ежедневно на улицах города, правые соц. — рев. ведут свою преступную агитацию против нас, делают свое темное, грязное дело.

Мы ни в коем случае не препятствовали правым соц. — рев. Не нарушая их прав на свободную пропаганду своих идей, но когда они в своих листах призывают, по нашему мнению, к погрому, к организации белой гвардии для борьбы с Советами, то нужны какие-либо меры.

…Я повторяю, что работа правых соц. — рев. создала то, что каждый день здесь, в Екатеринбурге, нам грозит погром, скажу больше — против нас организовывалось восстание, и это не голословное утверждение, ибо у нас имеются документы.

Из бумаг местного комитета организации правых соц. — рев. нами получено несколько телеграмм.

В них говорится об Учредительном собрании, и когда был совершен его роспуск, предлагается призвать население к активному сопротивлению вплоть до призыва к гражданской войне».

Руководство в городе оказалось в сложном положении: с одной стороны, оно безусловно должно выполнять указания центра, невыполнение их грозило смертью и не только политической. А с другой — бороться против любых попыток эсеров настроить солдат и жителей Екатеринбурга против советской власти».

И вот в такой бурлящий политический котел, где партии дрались за власть не только с помощью митингов, но и происходили вооруженные столкновения, попал бывший Император России, да еще вместе с семьей.