Похищенная

16

Ворон сидел возле вигвама и чинил лук. Он слышал, как Тэсс тихонько напевала что-то по-английски, растирая зерна на тяжелых жерновах. Она собиралась к ужину испечь лепешки. Голос у нее был низкий, грудной и очень красивый.

Ворон нахмурился. Он злился на самого себя. Нечего прислушиваться к ее голосу, нечего подсматривать за ее работой! Его так и тянуло поправить рыжие непослушные кудряшки, то и дело падавшие на влажный лоб Тэсс. У него есть дела поважнее, чем страдать по ней.

Уже пять дней, как они женаты. Ворон готовился к новому Большому Совету. Он очень надеялся, что именно его выберут военачальником. Это было самое главное сейчас. От этого зависела не только его судьба.

Все это время Ворон держался на почтительном расстоянии от Тэсс. Был вежлив, дружелюбен, но сдержан. Тэсс успокоилась. Казалось, ее вполне устраивало то соглашение, которое они заключили с Вороном. Она целыми днями весело занималась простыми, как и все заботы хозяек, делами.

Тэсс не только прекрасно стряпала и работала в огороде. Она еще и проявляла интерес к искусству лечения травами. Она неутомимо наблюдала за шаманом – какие травы он собирает, что смешивает и как лечит.

А еще она настояла на том, чтобы научиться заряжать мушкет и стрелять из него с такой же сноровкой, как это делал Ворон. Он попытался объяснить ей, что вполне достаточно того, что она знает, как нажимать на курок. А защищать женщину – это обязанность мужчины. Но Тэсс настаивала. Она говорила, что когда она покинет их деревню, то ей придется защищать себя. Она объяснила, что дала себе слово, что больше ни один мужчина, белый или краснокожий, не сможет взять ее в плен. Ворон сдался. Ему пришлось научить Тэсс обращаться с оружием так же быстро и умело, как это делал он сам. У нее это прекрасно получилось.

Дважды за последнюю неделю Ворон и На-Ки встречались с французами: английский генерал Брэддок собирался через некоторое время напасть на форт Дюскен. Французам были нужны воины-индейцы. Они рассказали им, что шестьсот человек уже были на их стороне. Это были индейцы племени шауни, оттава, абенаки и минго.

На-Ки считал, что нужно собрать воинов-ленапе и отправиться в форт Дюскен. Он убеждал всех, что союз с французами в этой войне просто необходим для их племени. На-Ки относился к войне как к развлечению, к забаве. Он твердил, что воины деревни стали совсем ленивыми и мягкотелыми, как женщины, что им необходима встряска – бой. Это снова сделает их настоящими мужчинами.

Ворон знал, что На-Ки слишком легкомыслен. Перед его народом стоял серьезный выбор. Они выбирали свою судьбу. Их со всех сторон окружали англичане, а если слушать На-Ки, то они должны объявить о своем союзе с французами. А этот марш Брэддока просто дурацкий план. Еще по дороге к форту индейцы и французы перебьют всех англичан. Англичане не понимают, что ни один из них не дойдет до ворот форта живым.

Ворон закрепил тетиву на рогах лука и провел пальцем, чтобы проверить ее натяжение.

Он не видел, но почувствовал, что из вигвама вышла Тэсс и встала у него за спиной.

– Ведро пусто. Ты не принесешь мне м'бэ? Я хочу испечь на ужин такие кукурузные лепешки, какие печет Женщина Грез.

Тэсс протянула Ворону ведро.

Ворон глянул на нее через плечо и нахмурился.

На лбу Тэсс блестели мелкие капельки пота. Рыжие локоны были туго стянуты на затылке в конский хвост замшевой тесемкой. Но несколько непослушных локонов выбились наружу и прилипли ко лбу. Щеки ее раскраснелись от жары.

– Приносить воду – это дело женщины, – проворчал он, поднимаясь на ноги. Он осторожно взял из ее рук ведро, так чтобы их пальцы не соприкоснулись. – Ты сказала м'бэ?

Она кивнула.

– У меня хорошо получается? Зов Голубки говорит, что я способная и очень скоро буду свободно говорить по-ленапски.

– Так вот почему ты все время торчишь у нее в вигваме? Она учит тебя нашему языку?

– Конечно. Она прекрасная учительница. Мы подружились.

Тэсс повернулась и пошла к вигваму.

– Поторопись, пожалуйста. Я хочу печь лепешки на улице. В доме очень жарко. – Она задержалась у двери и посмотрела на Ворона. – А когда будет Совет?

Ворон уставился на ведро.

Это оказалось значительно труднее, чем он думал, – держаться на расстоянии от Тэсс. Он хотел бы поделиться с ней мыслями о том, что ждет его народ, если вдруг военачальником станет На-Ки. Он бы хотел рассказать, чего опасается в случае собственной победы. Разве посмеет он рассказать, как не может уснуть ночами, когда она лежит от него так близко? Он и сам не понимал почему, но с каждым днем он все больше чувствовал себя ее мужем. Ему нестерпимо хотелось протянуть к ней руку, дотронуться до нее, быть с ней по-настоящему близким. Но, конечно, он не мог позволить себе откровенничать с ней.

Ворон не торопясь поднялся на ноги, мокасины утонули в глубокой пыли. Жара стояла много дней. Уже много дней не было дождя.

– Совет состоится сегодня вечером. Поздно вечером, – добавил он.

– Они будут голосовать?

– Я не уверен, но скорее всего да. Никто не может сказать точно. Решать будет Говорящий Со Звездами.

К удивлению Ворона, Тэсс протянула руку и медленно провела указательным пальцем по его руке.

– Они проголосуют за тебя. Не волнуйся. На-Ки – подлый человек. Это все знают. Почему я так говорю? Представляешь, он даже меня пытался настроить против тебя!

– Время покажет, – мрачно ответил Ворон.

От прикосновения Тэсс горячая волна желания дрожью побежала по всему его телу. Он отвернулся, чтобы Тэсс не заметила этого. Интересно, чувствует ли она что-нибудь подобное? Или она еще слишком молода, чтобы понимать молчаливый язык между мужчиной и женщиной? Хотя тогда, в лесу, ее поцелуи были страстными и чувственными. Она вела себя как женщина, а не как невинный ребенок.

– Я пойду за водой. Побыстрей напеки лепешек. Этот человек голоден, – проговорил он охрипшим голосом и пошел к ручью.

Тэсс смотрела ему вслед и улыбалась. Она знала, что приносить воду с ручья у ленапе считалось женским занятием. Ей захотелось проверить его, и он согласился. Почему? И не испугался, что его поднимут на смех.

За все это время Ворон ни разу не отказал ей ни в одной просьбе. Зов Голубки говорит, это потому, что он влюблен в нее. Тэсс не верилось. Какие чувства могут быть в груди этого воина-дикаря?!

Тэсс доверилась своей подруге, кузине Ворона. Она не удержалась и рассказала ей об их договоре. Ведь хоть с кем-то она должна была поделиться? Невозможно все время держать все внутри.

Но Зов Голубки ей не поверила. Она только рассмеялась. Она сказала, что это – взаимная страсть. Что она зря сопротивляется этому. Каждому видно со стороны, что Ворон любит ее. Она сказала, что просто они очень разные, поэтому нужно время, чтобы привыкнуть друг к другу. И еще она сказала, что ни один ленапский мужчина не возьмет замуж женщину, которую он не любит.

Зов Голубки и Тэсс много времени проводили вместе. Это отвлекало девушку от состояния растерянности, от необычности того положения, в котором она оказалась. Они все делали вместе – убирались, готовили еду, работали на огороде.

Зов Голубки учила Тэсс своему родному языку и обычаям. Но самое главное, Зов Голубки учила ее языку жестов. Потом, когда Абби будет жить с ней, Тэсс сможет научить сестру новым словам.

Тэсс немного постояла на пороге вигвама. Вечерело. С реки подул прохладный ветерок, было приятно подставить ему разгоряченное лицо.

Как хорошо, что на ней теперь не громоздкое длинное платье, а удобная безрукавка и короткая юбка! Иначе она бы не вынесла такую жару. Тэсс вытерла пот со лба. Интересно, как она будет заново привыкать носить неудобную светскую одежду с множеством нижних юбок, корсетом, лифом, бесконечными тесемками, когда возвратится в Аннаполис?

«Так. Надо вернуться к делу», – сказала она себе. Сегодня вечером Ворон станет военачальником племени. Это очень важный для него день. Ей хотелось угодить ему и вкусно накормить перед тем, как он пойдет на Совет. Она задумала пожарить рыбу и напечь медовых лепешек. Если у нее что-то не получится, не страшно: Зов Голубки тоже пекла лепешки и жарила рыбу. Так что подруга с удовольствием выручит ее. Тэсс улыбнулась и нырнула в вигвам.

Около полуночи Тэсс стояла на пороге вигвама и прислушивалась к ночным звукам. Цикады стрекотали, где-то вдали журчал ручей. Дышалось легко.

Тэсс перебирала пальцами ракушки ожерелья, подаренного ей Вороном.

Совет еще не кончился. Время от времени Тэсс слышала приглушенный бой барабана. Где-то в лесу ухал филин.

Казалось, этот Совет будет длиться бесконечно. Тэсс волновалась. И зря. Почему это судьба Ворона вдруг стала ей небезразлична? Отчего она так сочувствует ему, так переживает за него? Ведь, согласившись на свадьбу, она дала себе слово: не приближаться к нему душой. Тогда ей просто будет уйти от него следующим летом. Но все оказалось значительно сложнее, чем она ожидала.

Вдруг Тэсс услышала голоса и подняла голову. Из Большого Вигвама выходили мужчины и женщины. Совет закончился. Она подошла поближе. Ворона нигде не было видно. По лицам индейцев она не могла понять, что решил Совет. Никого из знакомых рядом не было, ей не у кого было спросить.

Тэсс оглядывалась вокруг в поисках Ворона, но его не было нигде.

Через некоторое время она увидела его. Он шел откуда-то из темноты, из другого конца деревни. Он направлялся к ней. Сердце Тэсс упало. По выражению его лица Тэсс все поняла. Он проиграл. На-Ки стал новым военачальником, и племя ленапе будет воевать на стороне французов.

Тэсс смотрела, как он шел, гордо расправив плечи и выпрямив спину. Но на лице его было отчаяние.

– Ворон! – позвала Тэсс.

Он прошел мимо нее в вигвам, будто и не слышал.

– Собирай свои вещи! – раздался из вигвама его голос.

Тэсс тоже вошла внутрь.

– Что? Что ты сказал?

Ворон достал большую походную сумку, которую Тэсс подарили на свадьбе.

– Забирай все свои вещи. Все, что хочешь, и быстро. Сейчас же!

Он вытащил корзинку с подарками и украшениями. Головной убор, сделанный руками Женщины Грез, выпал. Он дернул корзинку, ленточки и тесемки потянулись за ней. Потом он достал белые туфли Джоселин и бросил их в сумку.

– Я ничего не понимаю, – взмолилась Тэсс. – Сейчас почти ночь! Что ты делаешь?

Он с силой швырнул ей кожаную сумку. Она едва успела подставить руки, чтобы поймать ее.

– Я отведу тебя в Аннаполис. Сегодня ночью. Сейчас. Немедленно.

Тэсс молча стояла и смотрела на него.

– Я… – начала она. – Я ничего не понимаю. А как же наш уговор? Ворон, скажи мне, что произошло?

– Никакого уговора больше нет. Я снимаю с тебя вину за смерть брата. Я освобождаю тебя от нашего уговора.

Ворон теперь уже быстро собирал свою сумку, бросил туда запасные патроны и порох.

– Возьми матрас и оружие. Нож могауков висит там, на стене.

Тэсс взглянула на стену, куда указал Ворон. Да, это тот самый нож, который она сняла с пояса Сломанного Зуба. Ей вдруг показалось, что с того дня прошло Бог знает сколько времени…

Тэсс посмотрела на Ворона. Лицо его оставалось каменным. Он сказал, что она свободна, что она может вернуться домой. Почему же у нее так тяжело на душе?

Тэсс попыталась дотронуться до руки Ворона, но он отпрянул от нее.

– Но вовсе не обязательно идти прямо сейчас, на ночь глядя. Можно переждать до утра. Так будет лучше.

Тэсс поставила сумку к своим ногам.

– Ворон, расскажи мне, что случилось на Большом Совете, – тихо попросила она.

Ворон достал мушкет из угла вигвама и прислонил его у двери.

– Мой народ сделал свой выбор. Военачальником племени будет На-Ки. – Он стал быстро скручивать свою спальную подстилку. – Теперь мне ни к чему жена. Ты можешь уйти. Я отведу тебя обратно в твой Аннаполис.

– Но разве… Разве нельзя подождать до утра? – Она стала заталкивать в сумку свои вещи: гребень из черепахового панциря, оловянные сережки колечками, муслиновую кофточку, расшитую ярким индейским орнаментом. – Мне бы хотелось попрощаться с твоей матерью… и с кузиной. Зов Голубки была так добра ко мне.

Ворон перекинул свою сумку через плечо, привязал к ней матрас, потом взял в руки мушкет. У порога он перекинул через шею патронташ.

– Мы идем сейчас же, Тэсс.

Тэсс схватила баул для воды, нож могауков и кожаную сумку. Уже на ходу она прихватила с постели красное тонкое одеяло.

– Ворон! Это глупо – пускаться в путь ночью!

Он не отвечал. Тэсс пыталась догнать его, на бегу засовывая одеяло в сумку.

– Я могу подождать до завтра, до утра.

Снова никакого ответа. Ворон большими шагами быстро покидал деревню.

Тэсс поравнялась с ним. Он что-то пробормотал по-ленапски.

– Ворон! Да послушай же меня! – крикнула Тэсс, пытаясь перекинуть раздувшуюся от вещей сумку через плечо.

– Молчи, женщина! Мне надоела твоя английская болтовня. На всю жизнь наслушался.

Тэсс замолчала, пытаясь собраться с мыслями. Они вышли из деревни и направились в сторону ручья.

Почему он говорит с ней в таком тоне? Разве это ее вина, что военачальником стал На-Ки?

Но гораздо больше ее волновало сейчас другое. Почему она не ощущает радости освобождения? Почему беспокоится об этом человеке? Ведь он ничего для нее не значит. Или значит? Она совсем запуталась.

Тэсс перебралась через ручей вслед за Вороном.

За последние дни у них установились прекрасные дружеские отношения. Он научил ее заряжать и стрелять из мушкета «браун бэсс» – своего самого большого сокровища. Она читала ему подряд все стихи, которые помнила. Он смеялся над ее попытками говорить по-ленапски и вспоминал, как ему самому было трудно учить английский. Как он говорил – язык белоголовых. Они все время болтали о разной ерунде: о том, какие забавные случаи с каждым приключились в детстве и что из всей жизни запомнилось больше всего. Впервые рядом с Тэсс был мужчина, который готов был слушать ее внимательно и не перебивая, не говоря, что она не права.

Перебирая в голове события последних дней, Тэсс вдруг поняла, что была счастлива. Ворон обращался к ней с таким уважением, которого она никогда не испытывала. С ним было легко даже просто помолчать, занимаясь какими-нибудь домашними делами. Рядом с ним ей было очень уютно. Ей припомнились многозначительные взгляды украдкой, которые она ловила на себе, случайное касание его сильных рук, его ласковая улыбка.

Тэсс пробиралась за Вороном, глядя ему в спину и тщетно пытаясь выкинуть из головы те слова, что звучали в ее сознании все настойчивее:»Господи, Господи! Все просто. Я люблю этого человека…»

Тэсс резко остановилась. Сумка упала с плеча на землю.

Ворон прошел еще несколько шагов и тоже остановился.

– Идем! – сказал он, не оборачиваясь.

Тэсс не может уйти вот так. Не может уйти теперь, не поняв, что же между ними произошло. Она молча ждала, пока он обернется.

Ворон резко повернулся к ней.

– Я сказал, идем! – рявкнул он.

– Нельзя же злиться на себя за то, что произошло. Ты сделал все, что мог, – тихо произнесла Тэсс. – Я знаю, что тебе обидно. Но они сами сделали свой выбор, Ворон.

Он отвернулся от нее и пошел вперед. Наверное, он думал, что Тэсс испугается ночного леса и побежит вслед за ним, но она не двинулась с места. Он забыл: однажды она уже провела целую ночь в лесу одна. Она даже убила человека, чтобы защитить себя. Это была уже другая женщина, не прежняя Тэсс, которую похитили могауки. Она больше ничего не боится. Ничего и никого.

Тэсс слушала, как шуршит трава под мокасинами Ворона. Он ушел примерно на сто футов [2], но потом все же остановился.

Заговорил он не сразу, но когда заговорил, голос его был бесстрастен и холоден.

– Я не хочу говорить о На-Ки. Я сказал, что отведу тебя домой, белая женщина. Разве это не то, чего ты добивалась?

В его голосе она слышала боль, и сердце ее разрывалось.

Тэсс понимала, что военачальником Ворону хотелось стать не ради власти, как На-Ки. Он хотел стать им потому, что считал, так будет лучше для его народа. Но кто в этой жизни знает, что лучше?

– Ворон, я не хочу, чтобы ты провожал меня домой сегодня. Я же сказала тебе. Давай вернемся в наш вигвам. Наш вигвам. Мы оба слишком устали, чтобы что-то решать сейчас. Мы оба не в состоянии понять, чего на самом деле хотим…

Но он не подошел к ней, он отвернулся и пошел вперед. Тогда Тэсс, не раздумывая, подхватила сумку и бросилась за ним через лес.

Она должна остановить его. Она была уверена, что не может уйти вот так, не поняв, что же с ней происходит. Завтра все станет ясно. Утро вечера мудренее. Если Тэсс решит уйти, то завтра она спокойно вернется в Аннаполис. Но только не сейчас.

Тэсс догнала Ворона на повороте. Луна едва проглядывала сквозь серые облака.

Боже, как красив был Ворон! Он был красив какой-то трагической красотой. Ворон остановился. Тэсс уронила сумку на землю.

– Мне очень жаль, Ворон, – тихо сказала она, глядя ему прямо в глаза. Голос ее слегка охрип от волнения. – Если бы только я как-то могла изменить все. Если бы я тоже могла голосовать за тебя!

Он отвернулся.

– Что решено, то решено. Я вернусь к своему народу и последую за нашим новым военачальником На-Ки. Если он поведет нас в бой, я пойду за ним и погибну, если так суждено. Если так нужно.

Его злость вдруг куда-то исчезла, пришла печаль, и Тэсс захотелось прижаться к нему, утешить. Она обняла его и поцеловала в губы.

Поцелуй был долгим. Когда она открыла глаза, то увидела, что Ворон с удивлением уставился на нее.

– Зачем ты это сделала?

Сердце Тэсс забилось быстрее. Она положила дрожащую руку ему на грудь.

– Я… Я не знаю. Мне хотелось поцеловать тебя с той самой ночи, когда мы поженились. А тебе?

Тэсс услышала, как мушкет Ворона упал на землю. Он обхватил ее рукой за талию. Он целовал ее так, что губы Тэсс разжались. Она почувствовала, как он ласкает ее своим языком. У нее перехватило дыхание.

Тэсс прильнула к нему, горячая волна возбуждения разлилась по ее телу. Ворон неистово ласкал ее грудь, она чувствовала его запах.

Внезапно он отпрянул и оттолкнул ее от себя.

– Надо идти отсюда. Нечего терять время, – сказал он хрипло.

– Пойдем, – ответила Тэсс, вновь приникая к нему и целуя его в кончик подбородка.

Теперь она знала, чего хочет. Может, чувствовала и раньше, но боялась себе признаться.

– Только не в Аннаполис, Ворон. Я вернусь туда утром, не сейчас. Не этой ночью.

Пальцы Ворона утонули в густых волосах Тэсс. Она знала, что он понял, о чем она говорит. Он все понял еще до того, как она сказала об этом.

– Тэсс… – начал Ворон.

Она приложила палец к его губам, заставляя молчать.

Она не понимала, почему хочет близости с ним, просто чувствовала, что больше никогда не будет так хотеть ни одного мужчину. Она знала, что касание других рук никогда не сможет дать ей такого неземного наслаждения.

– Но, Тэсс… – Ворон поцеловал ее в макушку. – Может, лучше не надо?

Она обхватила его шею руками и заставила его взглянуть ей прямо в глаза.

– Разве ты не хочешь меня? – прошептала она. – Это потому, что я – белая? Может, потому, что я – англичанка, а вы теперь на стороне французов?

– Нет-нет. Ты же знаешь, что это не имеет значения для этого человека. Только…

– Что только?

Тэсс взяла его руку и положила себе на грудь. Ей снова стало жарко. Стало тяжело дышать. Она прижалась лбом к его подбородку. Она была уверена, что все делает правильно. Она знала, что, если ничего не произойдет сегодня ночью, она никогда в жизни не простит себе этого.

– Этой ночью я хочу преподнести тебе подарок, – тихо сказала она. – Я хочу подарить тебе себя.

Эти слова она услышала как бы со стороны. Это говорила не Тэсс, а сама судьба.

– Ведь у вас не принято отказываться от подарков? Правда?

Ворон пристально смотрел ей в глаза. Тэсс снова тонула в этом черном омуте, как тогда, когда он целовал ее впервые.

– Сердце мое, – начал он тихо и неторопливо, еще раз давая ей возможность передумать. – Понимаешь ли ты, что ты предлагаешь этому человеку? Понимаешь ли ты сама свои слова?

– Я хочу, чтобы ты любил меня, – взмолилась Тэсс, запуская пальцы в его волосы. – Пусть хотя бы только этой ночью. Пожалуйста…