Похищенная

Эпилог

Пять лет спустя

Канадские горы

Тэсс подоткнула мягкое одеяло из кроличьих шкурок вокруг маленького сына, который сладко спал в колыбели, вырезанной Вороном из ствола сухого дерева.

– Спи, спи, маленький воин, – пробормотала она по-ленапски.

Потом, подкинув дров в горящий очаг, она принялась готовить ужин. Снаружи выла вьюга, но внутри вигвама было очень тепло. Стены жилища были из дерева и сверху обмазаны глиной, полы выстланы толстым слоем древесной коры и покрыты сосновыми лапами. В их доме царили тепло и уют.

Тэсс тихо напевала что-то себе под нос и ловко переворачивала на плите румяные лепешки. Вот-вот должен прийти Ворон с девочками. С их девочками. Тэсс улыбнулась.

Их малышка Небо стала большой и очень красивой. Еще немного – и придется подумать о том, чтобы разрешить ей выйти замуж. У ленапе девушки выходят замуж довольно рано, лет в тринадцать-четырнадцать. Уже сейчас у нее полно ухажеров, и Тэсс радовалась, что глухота совсем не мешает ей.

Их первенцем оказалась девочка, хотя Ворон все твердил: сын, сын… Ей дали имя Холи. Она унаследовала огненные кудри Тэсс, а глаза и цвет кожи – Ворона. Как и предсказала Женщина Грез, она родилась ровно через девять месяцев после того боя с французами.

За дверью послышался смех, и Тэсс вернулась из своих воспоминаний к реальности.

Дверь распахнулась, и на пороге появились все трое, смеющиеся и с ног до головы в снегу.

– Ну-ка! Снимайте мокрые вещи и сушить! Быстро!

– Ой! Мама! – закричала Холи и запрыгала вверх-вниз, как мячик. – А бабушка готовит кленовые леденцы! Ну разреши нам пойти к ней! Пожа-а-а-луйста! – протянула она.

Тэсс посмотрела на мужа. Он вешал на крючок связку свежевыловленной рыбы.

– Спросите отца. Там очень холодно.

– Там не холодно. Пусть идут.

Холи радостно взвизгнула и уцепилась за руку старшей сестры.

– Не волнуйся, мама. Я пригляжу за ней, – показала знаками Небо.

– Хорошо. Только не ешьте слишком много сладостей. А то скоро ужин.

Ворон открыл дверь и выпустил смеющихся девчонок на улицу.

Снимая заиндевевшую шубу, он бросил взгляд на жену. Тэсс уже снова возилась у очага.

– Мы одни, ки-ти-хи, – заговорщицким тоном произнес он. – Отложи-ка свою стряпню и иди ко мне.

– А как же ужин? – попыталась возразить Тэсс.

Обернувшись, она увидела в глазах Ворона знакомый огонек. Он протянул к ней руки, и Тэсс, забыв про лепешки, прижалась к мужу.

Ворон вдохнул любимый аромат ее волос и крепко поцеловал ее.

– Ой! Какой ты холодный! – передернула плечами Тэсс.

– Так согрей же меня!

– Прямо сейчас? А твой сын, что спит в колыбели?

Ворон поцеловал ее в бьющуюся голубую жилку на виске.

– Сын? Ну и что? А как он сам появился на свет? Точно так же мы занимались любовью, когда его сестры мирно спали совсем рядом.

Тэсс рассмеялась и обняла мужа.

Климат в здешних местах был суровым, жизнь – трудной. Но ни французы, ни англичане не трогали их. Поблизости появилoсь еще несколько индейских поселений. Здесь все они были в безопасности.

– Пойдем на постель, моя женушка. Я хочу тебе кое-что показать, – прошептал Ворон на ухо Тэсс и увлек ее за собой.

– Нет! Сначала скажи, что ты меня любишь. Ты так давно не говорил мне этого, мне всегда не хватает этих слов.

– Кдахо-лел, кдахо-лел – я люблю тебя, родная, – бормотал Ворон, целуя ее щеки, подбородок, нос, шею. – Я всегда буду любить тебя.