Покорись мне

Глава 12

Сбежав из квартиры Тайлера, Ката пережила свои худшие 24 часа в жизни. И теперь, сгребая рукой свои густые волосы, она беспокойно наматывала круги по больничной палате матери, которая была погружена в сумерки. Ей нужны были душ, еда, и какой-нибудь способ сдержать себя от того, чтобы не придушить Гордона.

— Возьми себя в руки, Каталина, — прикрикнул ее отчим. — Ты, как слон, мотаешься из одной стороны комнаты в другую. Была бы у тебя грация твоей матери, которой тут и не пахло, то я…

— Заткнись! — прошипела она, повернувшись к нему и сжав кулаки, кипя от негодования. — Как ты мог, черт побери, оставить ее одну без возможности помочь себе, когда ты знал, что она больна? Она могла умереть!

Марисоль, сидящая в кресле в углу, неуловимо покачала головой. Ката знала, что ее сестра имела в виду. Это лишь разозлит Гордона и заставит его сильнее обороняться, а тот после просто отыграется на мaмá. Мари определенно придерживалась принципа «не злись и успокойся». Но Ката больше не могла сдерживать гнев. Она хотела, чтобы этот мудак заплатил.

Гордон лишь закатил блеклые глаза, придав своему бледному лицу еще более отвратительное выражение.

— Ты сильно драматизируешь. Конечно, доктор скажет, что она на пороге смерти.

На этом он заработает больше денег. Но эта простуда не настолько серьёзна, как ты все это выставляешь.

— Простуда? Это полноценная пневмония. Если бы мы прождали еще дольше, ситуация мaмá могла бы стать опасной для жизни. Доктора не придумывают подобную чушь.

— Каталина, ни один человек не захочет женщину, которая будет кричать и проклинать его, ставя под сомнение его здравомыслие или поправляя его. В сочетании с твоим весом, не удивительно, что ты до сих пор одна.

Она была так зла, что готова была проглотить гвозди, чтобы потом плюнуть ими ему в лицо. А затем сказать ему, что она больше не одинока. Но сейчас не время еще больше раздувать семейную драму. Ей нужно сосредоточиться на мaмá.

— Что ж, — длинноногая и элегантная Мари поднялась, встав между ними, — уже почти восемь часов. Совсем скоро кафе перестанет подавать ужин. Ты поел, Гордон?

Он покачал головой и посмотрел на мать.

— Я собираюсь домой. Поем там.

— После десятиминутного визита?

Ката была возмущена до предела.

— Скоро начнется сериал «Место преступления». Шарлотта знает, что я никогда не пропускаю его.

Даже когда его жена лежит в больнице? Она могла понять, если бы он работал допоздна, чтобы приготовиться к встрече, которая была запланирована, вообще-то, на следующей неделе, но уйти пораньше, чтобы смотреть эти тупые тв-шоу? Это было так похоже на Гордона. Эгоистичный до мозга костей.

Ката все-таки попыталась утихомирить свой гнев.

— Отлично. Выход там.

— Мне не нравится твое поведение, Каталина, — сказал он, затем взял свой пиджак и пошумел ключами от машины в кармане.

Да, что вы говорите? А он не нравится ей и точка. Но что толку говорить ему об этом снова? Он уже предельно ясно знал, что она чувствовала к нему.

— Убирайся отсюда.

Он хмыкнул и прошел к двери с таким видом, будто был долбанным королем Англии. Неудачник. Единственное, что возвышало Гордона, — это его самомнение.

— Спокойной ночи, Мари, — произнес он и пронзил Кату взглядом узких глаз, затем ушел.

Если он хоть на минуту подумал, что ее заботит его оскорбление, то он никогда так не ошибался.

— Боже, я его ненавижу, — сказала Ката сестре, как только он оказался в коридоре, вне поля зрения.

— Не больше, чем я.

— Но ты никогда не говоришь ему ничего подобного!

Поднятые брови и мрачный взгляд Мари демонстрировали едва сдерживаемое терпение.

— Нет смысла усугублять это еще больше для мaмá.

Ката знала, что ее характер часто брал верх над ней, когда дело касалось Гордона.

— Прости.

Старшая сестра пожала плечами.

— Ты делаешь это, чтобы защитить мaмá. Она знает, что ты любишь ее. И я тоже, но я больше не буду вмешиваться, пока она не решит оставить его.

Да, Мари выразилась абсолютно ясно.

— Почему она не разведется с ним? Я знаю, что она несчастна и думает, что у нее нет других вариантов, но, черт, она еще так молода, умна и добра.

— И совершенно лишена самооценки. Она зависима от него и в финансовом, и в эмоциональном плане. Пока она не найдет другие варианты, мы лишь будем ухудшать ситуацию.

Ката терзала губу, прикусив ее.

— Ты всегда так последовательна, и я знаю, что ты права, но… это разбивает мне сердце. Я хотела бы сделать что-нибудь.

Мари уклончиво хмыкнула, затем полезла в свой портфель и извлекла какие-то бумаги.

— Я также беспокоюсь и о тебе.

— Обо мне?

Пронзив ее взглядом старшей сестры, Мари кивнула.

— Когда ты исчезла после перестрелки, я позвонила Бену. Сказать, что я была в шоке от того, что ты вышла замуж за Хантера, было бы преуменьшением. Я не сказала мaмá, но… — она раздраженно вздохнула, — о чем ты думала? Ты о нем почти ничего не знаешь, и то, что мне рассказал Бен — что Хантер — доминант и любит контроль, — не делает ситуацию лучше.

— Он доминирует в сексе, — Ката поморщилась от собственных слов, и ее лицо покрылось румянцем смущения. — Он не мудак, как Гордон, — защитила она его.

— Ты уверена? — Мари, всегда рассудительный юрист, попала в самую суть проблем Каты.

Как она могла переубедить сестру, что даже если это ходит и крякает как утка, то в этот раз на самом деле это не утка? Она еще даже не смогла убедить саму себя в этом. Хантер не был подлым, как Гордон, но он обладал безжалостным стержнем. Она понятия не имела, в какого мужа это превратит его.

Мари тем временем продолжила свой допрос:

— Почему я не могла найти тебя после перестрелки? Я понятия не имела, куда ты пропала, до тех пор, пока ты не соизволила позвонить.

— Ну, частично это моя вина. Не было времени, и я не хотела, чтобы ты суетилась по этому из-за меня.

— Хм, — Мари не казалась убежденной. — Хантер мог позволить тебе сказать нам, куда он тебя забрал?

Ката поморщилась.

— Возможно, нет.

— Тем не менее, ты считаешь себя виновной? — недоверчиво спросила ее сестра. — На кого это похоже?

Maмá, но…

— После перестрелки Хантер не хотел, чтобы кто-нибудь знал, где я нахожусь, в целях безопасности. Я была в порядке, и ты знала это. Я не думала, что это так важно.

Мари подняла темную бровь, выглядя скептически.

— Слушай, я признаю, что Хантер может быть властным, но не так уж это плохо.

Он заставляет меня чувствовать себя особенной. Иногда… он просто говорит то, что нужно, — она вздохнула. — И я вся таю.

Одно Ката знала точно, если бы она болела той же болезнью, что и ее мать, Хантер никогда бы не покинул ее палату, чтобы посмотреть сериал. Вероятно, на свете не существовало причины, по которой он мог бы ее оставить.

Мари бросила хлесткий взгляд на Кату.

— Если ты помнишь, раньше нам Гордон тоже нравился.

Это выбило землю из-под ног Каты. Мари была права. Много лет назад, когда ее мать и Гордон только встречались, он казался потрясающим.

Как-то раз он взял с собой ее, Мари и Хоакина в парк развлечений, а затем угостил их мороженым в тот же вечер. Он всегда приносил конфеты и игрушки, когда забирал мaмá. Он показывал фокусы и пел в караоке, играл в «Super Mario Brothers»…

Но после того как Гордон и ее мать поженились, он медленно превратился в мудака, которого они все знали и ненавидели.

— Ката, подумай об этом. Ты ничего не знаешь об этом парне, кроме того, что он морской пехотинец и хорош в постели.

Великолепен в постели, но Ката понимала позицию сестры. Она так хотела верить в то, что Мари ошибалась в отношении Хантера, словно эта несправедливость причиняла ей физическую боль. Но слова сестры служили предупреждением и разворошили, заставив разрастись, все сомнения, одолевающие ее. Мари могла попасть в точку. Ката на самом деле почти ничего не знала о Хантере.

— Просто он… на самом деле защищает меня, — сказала она, как ни странно решив, что надо дать понять сестре, что у Хантера есть хорошие качества.

— Он твердит, что защищает тебя, но не думаешь ли ты, что оборвать все связи с твоими близкими и заставить сбежать с работы как-то совсем экстремально?

— За мной приходил профессиональный киллер, — Ката продолжала защищать Хантера, даже если слова Мари и затронули ее. Не Ката ли только вчера говорила ему, что их женитьба — безрассудная ошибка? Так почему она пытается уверить в обратном сестру?

— Откуда ты знаешь, что он не сказал это для того, чтобы запереть тебя, изолировав только для себя?

— Хантер не лгал бы насчет этого. Кроме того, киллер прижал пистолет к моему черепу, — Ката вздрогнула лишь при мысли об этом.

— Я не говорю, что ты не была в опасности. Но откуда тебе знать, что это не был кто-то из уличных ублюдков Вильярела или кто-нибудь еще, кого ты разозлила в ходе своей работы, а именно убийца? Откуда знает Хантер?

— Преступник сказал мне, что был нанят убить меня.

Мари сжала губы.

— Будет ли профессиональный убийца сообщать об этом? Я беспокоюсь о твоей безопасности, не пойми меня неправильно. Я запаниковала, когда узнала, что тебя чуть не подстрелили. Но поведение Хантера меня тоже беспокоит. Я могла быть далеко отсюда… — но тон ее голоса сообщал, что она так не думала. — Ты серьезно должна подумать о том, как выйти из этого брака до того, как он задушит тебя этими отношениями.

Слова сестры заставили Кату онеметь от серьезности ситуации. Ее собственная растерянность угнетала ее еще сильнее.

Наконец, Мари протянула ей бумаги.

— Я взяла на себя смелость составить это сегодня.

Ката взяла бумаги холодными пальцами и открыла их. Заявление о разводе.

Несмотря на то что она говорила с Хантером о прекращении брака, от вида этого документа… Ее колени подогнулись.

— Все, что ты должна сделать, — это подписать бумаги и заставить Хантера сделать то же самое, и на этом все. Если он на самом деле заботится о тебе, он всегда может позвонить тебе, встречаться с тобой, как нормальный парень, приложить усилия, чтобы узнать тебя. Если же нет, если он будет спорить, как, насколько я знаю, Гордон спорит с мaмá, то…

Она знает, что будет потом. Дело в том, что она не могла представить, как Хантер будет с ней встречаться. То, как он погрузился в нее, почти мгновенно установил такую глубокую связь между ними… он бы так не беспокоился, если бы просто хотел встречаться с ней. Кроме того, ранее Ката упоминала о разводе, и Хантер категорически отказался. Но в словах Мари тоже была доля истины, хотя Ката не хотела такого завершения их брака. На самом деле все внутри нее сопротивлялось этому. Затем она посмотрела на мaмá, бледную, истощенную, хрупкую, лежащую на больничной койке. Женщину, которая была так не похожа жизнерадостную мать, вырастившую ее.

Если она останется с Хантером… станет ли она такой же через двадцать лет?

Все внутри Каты сжалось от подобной мысли, гнев и растерянность разрывали ее на части. Она знала Хантера лишь три дня, и половину этого времени они провели порознь. Мысль уйти от него не должна причинять такую боль. Но она уже скучала по нему. Девушка прикусила губу, и на ее глаза навернулись слезы. Она сдерживала их, но последняя пара дней и плохое состояние здоровья матери навалились на нее, грозясь обрушиться на нее, погрести под собой.

Мари подошла и обняла ее.

— Он тебе нравится?

Как ей ответить на это? То, что она чувствовала к нему, было далеко за пределами простой симпатии.

— Я ненавижу, когда он спорит со мной, особенно когда прав. И… всего через пару минут он становится центром моей вселенной, и… — она всхлипнула. — Я не знаю, хочу ли я жить как до него.

— Ты влюблена в него? — Мари не верила в возможность этого.

Для ее же спокойствия Ката хотела бы ответить «нет». Но не могла.

— Я… я… — она глубоко выдохнула. Какой-то частью себя она почувствовала облегчение, когда Хантера вызвали на работу. Но другая часть нее была в ужасе и совершенно опустошена этим.

— Я не знаю.

Мари выглядела потрясенной.

— Такое возможно?

Учитывая, что Ката никогда не отвечала с такой страстью другому мужчине? И все внутри нее начало танцевать самбу, когда Хантер сказал, что любит ее?

— Может быть. Но он, черт возьми, до жути пугает меня.

Ее сестра не выглядела особо довольной, однако каким-то образом ей удалось сгладить выражение лица, сделав его наиболее нейтральным.

— Я еще не знакома с ним, так что мне не следует пока судить. Но эти бумаги дают тебе силу. Подпиши их, сестра. Если на самом деле между вами что-то есть, делайте это правильно, а не тайком в жалкой часовне Лас-Вегаса на чьей-то чужой пьяной свадьбе. Узнайте друг друга, познакомьтесь семьями и друзьями, а затем, когда будете готовы, встаньте перед нами всеми и признайтесь в своей любви.

То, что говорила Мари, имело большое значение, черт возьми… в суперлогичном мире ее сестры. Ката была сделана из другого теста, она не принимала решения головой. А любая эмоция сейчас лишь запутывала все больше.

Ката снова начала жевать губу. Она должна броситься в их безумную связь, либо покончить со всем сейчас, прежде чем пройдет десяток лет, она уже состарится или будет слишком зависимой от этих отношений, или же, не дай Бог, ей придется провести собственных детей через весь бракоразводный процесс. Ката положила бумаги в сумочку.

— Я подумаю об этом.

Мари поджала свои полные красные губы, как будто хотела возразить, но ограничилась кивком. Спустя мгновение вернулся Бен, салютуя двумя чашками горячего кофе, с любопытством заглядывая в комнату.

— Гордон ушел? Быстро.

— К счастью, да, — пробормотала Ката.

— Позвони мне потом, — Мари взяла сумочку. — Если я надолго оставлю Карлоса одного с мальчиками, Хави и Робби, вероятно, свяжут его и сожгут дом.

Муж Мари любил мальчиков, и иногда дисциплина никак не ограничивала их в забавах.

— Иди, — настояла она. — Я дам тебе знать, если что-то изменится в состоянии мaмá.

— Тебе тоже нужно отдохнуть, — Мари перешла на тон старшей сестры. — Подумай над тем, что я сказала тебе.

Ката кивнула, и Мари вышла, шелестя своей темно-серой юбкой при каждом уверенном шаге. После ухода сестры ее внезапно накрыло истощение. Миллионы мыслей пронеслись в голове Каты, но она была слишком уставшей, чтобы ухватиться хотя бы за одну из них. Ей нужно поесть и поспать, а также решить, что делать с Хантером.

— Ты в порядке? — Бен протянул ей чашку кофе и тепло погладил ее плечо. — Хочешь о чем-нибудь поговорить?

Последний человек, с которым Ката хотела поговорить о Хантере, был Бен. Ее бывший любовник не злился на то, что Хантер украл ее, но он также не был в восторге от этого.

— Нет, спасибо.

— Но у тебя есть что-то на уме. Я вижу это по твоему лицу. Гордон сказал что-нибудь, что обеспокоило тебя? Он придурок.

— Меня не волнует, что сказал Гордон, но то, как он обходится с мaмá, непростительно. Последнее, что я могу сделать, — это убедить ее оставить этого жалкого мудака.

Бен подвел Кату к стулу рядом с кроватью матери, около которой повсюду торчали трубки и гудели мониторы. Как только она села на уродливый, мятно-зеленого цвета винил, то сосредоточилась на маме.

Она со вздохом отпила кофе, который он подал ей.

— Спасибо за все. Ты тайком увез меня от Тайлера и прикрыл мою спину, помог моей матери добраться до больницы и не ушел, пока мы не оказались здесь.

Отставив кофе в сторону, Бен покачал головой и встал на колени перед ней.

— Вот для чего нужны друзья. Для этого, — он сместил руку на ее бедро, — и для других вещей. Ката, пошли со мной домой. Тебе нужен душ и сон, и кто-нибудь, кто позаботится о тебе. Я скучаю по тебе. Я не знаю, что случилось у вас с Хантером. И меня это не волнует.

Раньше она бы с легкостью ответила ему согласием. Бен был таким знакомым, и с ним было легко. Сильные руки, веселье, приятный и предсказуемый секс.

Гарантированный оргазм.

Но сейчас это предложение было ей не нужно. Ката знала, что виноваты ее неопределённые чувства к Хантеру. В этом не было никакого смысла. Как она могла чувствовать такую больную привязанность к Хантеру, когда он эмоционально пугал ее?

— Бен…

Внезапно в комнату с важным видом вошел мужчина в темных очках, источая угрозу, словно дорогой одеколон. Чернильные волосы, облаченный во все черное, всем своим видом он словно кричал: «Не связывайся со мной».

Один из людей Вильярела? Ката схватила телефон, чтобы набрать 911.

— Положи на место, — прорычал он, и он перевел тяжелый взгляд на Бена, сжимающего ее бедро. — Хантеру будет очень интересно узнать, что ты предлагал секс его жене. Убери от нее свои руки. Сейчас же.

Бен нахмурился, но не сдвинулся с места.

— Ты кто такой?

— Тот, кто будет более чем счастлив разбить тебе лицо. Уходи, иначе один из моих приятелей сожжет твой грузовик, если через две минуты ты не уедешь отсюда.

Брызгая слюной, Бен вскочил на ноги и уставился на незнакомца, словно терьер бросил вызов питбулю.

— В-вы не можете… Не трогайте мой грузовик!

Зловещий незнакомец посмотрел на часы.

— Минута и сорок пять секунд. Ты тратишь время.

— Откуда мне знать, что вы не собираетесь навредить Кате? — Бен вызывающе встал, закрывая ее собой.

Ей понравилось, что Бен был готов защитить ее, особенно рискуя потерять свой любимый грузовик. Но ему собираются надрать задницу… или еще хуже. Она начала набирать номер.

— Положи трубку, — потребовал незнакомец, затем мягко продолжил: — Я один из друзей Хантера.

— Да ну? Я тоже, — Бен скрестил руки на груди.

Незнакомец угрожающе шагнул ближе.

— Я абсолютно уверен, что он не будет настроен к тебе дружелюбно, пока ты пытаешься залезть в трусики к его жене.

Ката встала и посмотрела на парня.

— Я не знаю, кто вы, черт возьми, и почему пришли сюда, но вы не имеете права распоряжаться здесь и угрожать моим друзьям.

Непристойная улыбка приподняла уголки его губ.

— На самом деле я имею право. Твой муж послал меня. Я — Джек Коул.

Двадцать минут спустя Ката глядела на то, как Джек развалился у стены стерильной больничной палаты и смотрел на нее, заставляя нервничать. Бен сразу же ушел, якобы для того, чтобы позвонить по поводу своей работы барменом, но она ни секунды не сомневалась, что он ушел, чтобы побыстрее увезти свой грузовик.

— Вы не обязаны находиться так близко ко мне, — сказала она Джеку.

Он пожал плечами.

— Профессиональная привычка.

Все в Джеке Коуле беспокоило ее. Каждое его плавное и ленивое движение было продумано и наполнено контролируемой силой. От него исходила опасность. Джек был из тех плохих парней, которых она не хотела бы встретить в темном переулке. И ей было нетрудно поверить в то, что он мог с абсолютной властью доминировать над женщиной. Он и Хантер имели слишком много общего. Вместо того чтобы указать на то, что она не просила делать его эту работу — пустая трата времени, — она проворчала:

— Где Тайлер?

Она бы предпочла видеть его в качестве няньки, чем этого опасного каджуна.

Словно прочитав ее мысли, он самодовольно улыбнулся.

— Проверяет в холле некоторые детали с охраной. У него не было шанса обсудить с ними многое, с тех пор как я привел их сюда примерно двадцать четыре часа назад.

Ката чуть не подавилась.

— Тайлер был здесь все это время? Но я тайком ушла из его квартиры. Как он…

— Узнал? Дорогая, едва ты выбралась из дома, как он сел тебе на хвост меньше чем через три минуты, — Джек растягивал слова, выглядя очень довольным. — Он не притащил тебя назад в свою квартиру, потому что знал, почему ты ушла, и то, что твоей маме нужна была помощь.

Облегчение и благодарность накрыли Кату словно теплый душ, когда она посмотрела на маму, по-прежнему спящую под сильным воздействием медикаментов.

Цвет ее кожи сегодня улучшился, она была уже не такой бледной, но маму по-прежнему беспокоили тяжелые и долгие приступы кашля. Доктор надеялся, что ее мать будет достаточно хорошо себя чувствовать, чтобы вернуться завтра домой. Но даже если она поедет, кто о ней будет заботиться? Уж точно не Гордон.

— Так… Тайлер присматривал за мной издалека?

— Нет, образно говоря, он смешался с толпой. Он знал, что если попадется тебе на глаза и попытается надавить, то результат определенно не приведет ни к чему хорошему, что было не вариантом ни для тебя, ни для твоей матери. Обстановка в госпитале весьма хаотичная, но вместе с некоторыми местными должностными лицами, не при исполнении, которые являются нашими приятелями, он собрал команду, чтобы обеспечить твою безопасность до того, как я смогу приступить к работе.

Вау. Тайлер организовал все так легко и незаметно. Ката была на нервах с момента прибытия в госпиталь, беспокоясь не только о матери, но и опасаясь, что ей здесь что-нибудь может угрожать. Но Тайлер смог обеспечить ее безопасность незаметно и эффективно. За всем его очарованием и грозным характером он был задирой.

— Я не оставлю маму, — поклялась она, упрямо приподнимая подбородок.

Джек улыбнулся, и это было весьма неприятно.

— Хантер любит вызов. Я вижу, почему он очарован тобой, — он пожал плечами. — Но это не моя работа — шлепать тебя, думаю, у него руки будут чесаться, чтобы поскорее сделать это, как только он вернется.

— Шлепать? За заботу о своей матери? — она начала наступать на него, прищурив глаза. Возможно, было глупо провоцировать кого-то, кто был намного крупнее нее, но она была истощена последними событиями, а он просто переполнил и без того не пустую чашу терпения. — Я — ответственный взрослый человек, а не своевольный ребенок. Мне не нужен кто-то, чтобы поставить меня на место.

— Такая ответственная и взрослая, что убежала тайком через окно второго этажа подальше от безопасного места и человека, который может защитить тебя, поставив себя под удар?

Ката поморщилась от его вопроса. Окей, она сделала это. Но все еще…

— Я не была уверена, что Тайлер отпустит меня.

— Но ты не спросила его. Ты не посоветовалась с ним насчет ситуации, — Джек приблизился к ней, а тон его голоса стал ниже, превратившись в темное звенящее лезвие. — Ты — не своевольный ребенок, Ката. Хантер захочет отшлепать тебя потому, что ты даже не дала ему шанс защитить тебя. Работа Доминанта состоит в том, чтобы знать, в чем ты нуждаешься, и обеспечить тебя этим. Защитить тебя. С другого конца земного шара он пытается сделать все, чтобы держать тебя в безопасности. И вместо того чтобы доверять ему, ты пробила брешь в его защите и действовала необдуманно.

Что хорошего ты бы сделала для своей матери, если бы убийца поджидал тебя в ее доме и всадил бы пулю между глаз прямо на лужайке перед домом?

Кату охватил ужас от этих слов. Она думала, что будет достаточно безопасно, если она будет двигаться быстро, а затем будет находиться все время в людном месте, например, как госпиталь.

Да, она знала, что Джек был прав, подчёркивая ее безрассудность, но что-то в ней противилось мысли о наказании.

— Он не может просто поговорить со мной? Рассказать, что его беспокоит? Порка — это так…

— Просто и эффективно. Люди реагируют на неприятное воздействие и обычно полностью избегают ведущего к нему поведения. Не то чтобы он навредит тебе в традиционном смысле, он просто убедится в том, что ты раскаиваешься. Я абсолютно уверен, что оргазм, который он будет сдерживать, будет своеобразным видом боли.

Ката хотела отрицать, что находит любой вид порки достаточно возбуждающим, чтобы довести до оргазма, но она уже выучила свой урок. Так же как прекрасно знала, что Хантер мог удерживать ее оргазм часами, если того захочет.

Она уперлась руками в бока.

— Ты не думаешь, что порка принижает достоинство человека?

— Я обижаю твои феминистические порывы, говоря правду? — Джек приподнял черную бровь. — Слушай, мы знаем, что вы — женщины, а не дети. Но порка — это не только для вас, дорогая. Когда Дом чувствует, что его женщина подвергла себя опасности, иногда ему нужно успокоить себя, чувствуя кожу под ладонью и слыша крики в ушах. Мы всего лишь в паре тысяч лет от первобытных людей. В эволюционном плане это мгновение ока. Теперь под моим надзором ты можешь оставаться в больнице до тех пор, пока мы можем обеспечить твою безопасность.

Только не думай, что Хантер будет таким же спокойным, когда вернется.

Едкое высказывание, чтобы уточнить, кто же он такой, черт его дери, чтобы давать ей «разрешения» остаться с ее матерью, так и хотело сорваться с кончика ее языка. Но он замещал Хантера, назначенный ее мужем сторожевой пес, который не чувствовал угрызений совести, делая все необходимое, чтобы держать ее в безопасности. То, что он не оттащил ее обратно в безопасное место, возможно, было поводом отпраздновать. Когда Хантер вернется, ей придется расплачиваться, и к черту, что мысль об эротической порке делала ее влажнее, чем следовало бы.

Или ей следует просто отдать ему бумаги о разводе и покончить с этим до того, как она погрязнет во всем этом еще глубже? Ката прикусила губу и отступила в угол, чтобы разобраться в своих запутанных мыслях.

— О, Боже, малыш просто прелестный, Джек! — с порога начала восклицать миниатюрная рыжеволосая девушка, поспешно заходя в больничную палату. Ее голубые глаза горели от волнения, и она оставила мягкий поцелуй на его устрашающем лице.

— Дождись, пока увидишь его!

Должно быть, это Морган Коул.

С каждым шагом колье-чокер, обвивающее шею женщины, сверкало золотом и рубинами, а ее изящные бедра чувственно покачивались из стороны в сторону.

Огромный бриллиант мерцал на ее левой руке. Джек женился на этой женщине и владел ею?

Губы женщины были опухшими, как будто она недавно крепко целовалась. И она выглядела окрыленной и счастливой. Когда он обнял ее, выражение лица Джека стало страстным.

Необъяснимый укол зависти кольнул ее. Не то чтобы Ката хотела Джека, она лишь жаждала ту же любовь, что имела Морган, хотела погрузиться в такую же нежность и сексуальность с кем-то, кто значил бы для нее все. Ката никогда не замечала такую необходимость в себе. Черт, до недавнего времени она бы отрицала все это до последнего вдоха, особенно принимая во внимание отношения мамы и Гордона, как образец для подражания. Но теперь жажда подобной связи, что была у Джека и Морган, буквально ослепляла ее. То, что ей описывал Хантер. Воспоминание о его лице всплыло в ее сознании.

— Расскажи мне все о ребенке Дика и Кимбер, mon coeur[8], — Джек улыбнулся своей жене.

Он боготворил Морган всего лишь взглядом и парой слов, снова приводя этим в замешательство Кату. Разве, будучи сабмиссовом мужчины, отношения становятся более глубокими или даже опасными? Морган выглядела живой женщиной, переполненной счастьем. Но Ката не знала, как сопоставить этот образ с реальностью, в которой она видела, что ее отчим вытворял с матерью годами. Каким образом это возможно, чтобы женщина не была несчастной, прибывая все время под доминирующим давлением своего мужа?

— Десять крошечных пальчиков на руках и десять на ногах. Он такой весь розовенький и пухленький, и абсолютно идеальный, — Морган вздохнула. — Родильное отделение не очень занято, так что они принесли его, и мне удалось подержать малыша на руках.

— Теперь ты хочешь такого же? — улыбка Джека была нетерпеливой. — Я говорил тебе со времени нашей брачной ночи, что я хочу детей от тебя.

Морган буквально засветилась от счастья.

— И я ценю твое терпение.

Высокий мужчина вернул ей усмешку, но не сказал ни слова в ответ. Никакого нажима. Никакого давления. Лишь светящиеся темные глаза, которые сочетались с волнением его жены. Смотря на Джека и Морган, Ката не была уверена в обмене властью в их отношениях. Кто над кем имел власть?

— Можем ли мы… — Морган спросила с надеждой в голубых глазах.

Джек лишь шире улыбнулся ей. Тепло, на которое, как она думала, он не был способен, охватило его суровые черты лица.

— Все, что пожелаешь. И ты знаешь это. Конечно, я был бы рад.

— Это определенно стоит… обсудить.

Морган поцеловала мужа, затем вздрогнула от его прикосновения:

— Но сначала более важные вещи. Где… — Морган пробежалась глазами по палате, пока они не встретились взглядами. Рыженькая вздрогнула, прижав руку к груди.

— Ой, я не заметила тебя в углу. Ката, верно? И, о, боже, я только что говорила о ребенке, — она покраснела, затем ущипнула мужа. — Почему ты не сказал, что мы не одни?

Джек рассмеялся, обнимая жену за плечи, и подмигнул ей:

— Если Ката замужем за Хантером дольше десяти минут, то уверен, она знает, откуда берутся дети.

У Морган плохо получилось сдержать улыбку.

— Да, без сомнений. Хантер захочет, эм… много и очень много практики, когда вернется.

То, чего Ката так боялась и отчаянно жаждала. Воспоминания об их ночи в квартире Логана все еще кружились в ее голове. Хантер полностью контролировал ее тело, и это до сих пор шокировало ее. Мысль о том, как она снова будет отдаваться ему, одновременно и волновала ее, и пугала. Он вернется в ближайшие двадцать четыре часа, а те бумаги прожигают сейчас дыру в ее сумочке.

Она стояла сейчас у развилки дорог, перед выбором. Использовать шанс, что ее отношение будут такими, как у Джека и Морган? Или это всего лишь сказка? Суждено ли ей и Хантеру стать такими, как Гордон и мама?

Шесть утра. Хантер с проклятьем засунул телефон в карман и направился в больницу. Ему не нравилось происходящее.

Последние сорок два часа прошли впустую. Хантер не столкнулся ни с одним делом, касающимся обмена оружия на наркотики, которое проворачивала бы старая банда Виктора Сатилло. Исходя из всего, что он увидел, можно было сделать вывод, что организация головорезов дышала на ладан. Они замедлились на денежных махинациях с коррумпированным местным и национальным управлениями, которые, в свою очередь, вели бизнес с Ираном, чтобы финансировать террористов и ядерное оружие. Хантер не имел ни малейшего понятия, кто теперь стоял во главе банды Сотилло. Его местный информатор заверил, что Адан Сотилло, танцующий сальсу брат Виктора, был мертв, хотя не имелось никаких доказательств и деталей его смерти.

Если местный доносчик Хантера не ошибался и не врал, и никто из братьев Сотилло не был жив, чтобы проворачивать нелегальный бизнес, тогда кто являлся организатором этого шоу?

Более озадачивающим вопросом было то, почему в первую очередь он был отправлен в Венесуэлу. Намечающаяся сделка создала эту гребаную срочность? Он не смог найти даже намека на нее. Обычно, когда он и другие члены команды морских котиков четвертого подразделения были направлены в точку, находящеюся поблизости от убежища Сотилло, встреча с бандой всегда была быстрой, неприятной и жесткой. На этот раз его ожидала нервирующая тишина.

Возможно ли то, что внезапная смерть Адана, вскоре после смерти Виктора, замедлила их планы? Или кто-то предупредил их? В любом случае, «чрезвычайная ситуация», которая отправила Хантера в Венесуэлу и прервала его медовый месяц, не состоялась. И он был более чем взбешен всем этим.

Хантер поклялся стереть в порошок этого нового командующего мудака, едва он доберется до Барнса. Конечно, максимально уважительно. Он, наверное, все равно получит выговор, так как Энди любил щеголять вновь обретенной властью. Но теперь, когда он вернулся в США, у него была еще одна большая проблема.

Хантер понимал необходимость бросить все и помочь больному близкому человеку. Он уважал Кату за то, что она ставила благосостояние матери выше своего, так как он делал это каждый день, будучи солдатом. Но, черт побери, она была не обучена для таких ситуаций. Она ослушалась каждого приказа, что он ей дал, и отделалась от всей охраны, что он организовал ей. Она не попросила помощи, когда нуждалась в ней. Он не сомневался, что она будет против наказания, хотя чертовски его заслуживала. И ему нужно было почувствовать ее тело под собой, принимающее его. Ему необходимо было установить между ними такую связь, которую он ни с кем и никогда прежде не хотел разделить. Хантер не был одним из тех придурков, которые боялись обязательств и своих эмоций, но также он не был единственной частью этого уравнения. Он подтолкнул Кату к психической и физической границе прямо перед тем, как был вынужден отправиться на миссию. Он провел три дня на чистом адреналине и без сна.

У него было плохое настроение, самообладание — еще хуже. По-хорошему он бы не пошел к Кате, пока не отдохнет и не успокоится. Но, так как он должен будет уехать снова утром в воскресенье, скорее всего, на пару месяцев, он не мог впустую тратить время. Он должен был увидеть и поговорить с ней немедленно.

Оказавшись в слишком белом вестибюле госпиталя, Хантер обошел сонного администратора и направился к лифтам. Он досчитал до десяти… двадцати.

Черт, даже посчитай он до тысячи, это его все равно не успокоит. Если бы Тайлер не взял ситуацию под контроль, Ката могла стать жертвой пули убийцы; сердце Хантера, все еще стремящееся заработать нормально, могло перестать биться. Сама мысль о ее возможной гибели превращала его кровь в лед.

С приглушенным звоном лифт остановился на третьем этаже. Хантер пробежал через холл, обнаружив притаившегося в тени, у сестринской комнаты, Тайлера, где он и обещал быть. Джек и Морган уехали домой поспать. Дик забежал во время посещения своей жены, затем ушел примерно около полуночи. Никто из них не смог убедить Кату покинуть больницу и отдохнуть в безопасном месте. Ладони Хантера зачесались. Он собирался отшлепать ее и хорошенько. После того как они все уладят с ее матерью, они проведут часы в постели, занимаясь любовью и решая свои проблемы.

Он сделает все необходимое, чтобы заставить ее чертовски твердо пообещать ему не ставить себя под угрозу снова. И он обязательно завоюет ее любовь к воскресенью.

Наконец-то, палата № 304. Хотя оставалось меньше, чем несколько шагов, путь казался бесконечным. Он повернул за угол и вошел внутрь.

И замер.

В одном из больничных кресел сидела Ката, свернувшаяся на коленях Бена, устроив голову на сгибе его шеи и обняв его руками, она крепко спала.

Бен обнял ее за бедра, расположив широкую ладонь вблизи ее талии. Другая рука лежала на ее затылке, будто он задремал. Они выглядели уютно. Интимно.

Глядя на них, он чувствовал, будто его молотом ударил прямо в солнечное сплетение.

Позади он услышал знакомые шаги и, не глядя, знал, что это Тайлер встал позади него.

— Как долго он здесь? — сглотнул Хантер, но ничего не могло сдержать острую ярость, вскипающую внутри него.

— Он привез Кату и ее мать вечером в понедельник и практически не уходил с тех пор. Ката никуда с ним не ходила, но…

Незаконченное предложение Тайлера предполагало, что, учитывая их тесные сонно-теплые объятия, это был лишь вопрос времени, когда Ката снова окажется в постели Бена. И с того места, где стоял Хантер, это выглядело как очень точная оценка ситуации.

Черт.

Суть была в том, что Бен был здесь ради нее, когда она нуждалась в нем. Хантера не было. «А чего ты ожидал? Отсутствующий муж не мог дать то, что мне нужно. Он мог». Его мать прокричала эти слова отцу пятнадцать лет назад. Никто из их семьи больше не видел и ничего не слышал об Аманде, за исключением документов о разводе, до того, как она умерла.

Сжав кулаки, Хантер смотрел на свою жену, свернувшуюся на коленях другого мужчины, и миллионы мыслей проносились в его голове. Он мог развернуться, уйти и никогда не возвращаться. Но Полковник сделал то же самое, когда его жена влюбилась в кого-то другого, не смотря на то что это стоило ему его сердца. Хантер ни за что, блять, не помашет белым флагом.

Его отец так и не исцелился после горького разрыва, и Хантер знал, что если сейчас он позволит Кате уйти, то, вероятно, тоже скатится вниз по такой же эмоциональной дорожке.

В отличие от отца, Хантер не собирался сдаваться без боя.

— Хочешь убить его, или я сам? — прошептал Тайлер.

Хантер предположил, что Тайлер скорее поймет позицию Бена, так как сам был погружен около года в неразделенную любовь к жене Люка. Алиссии. Но личное отношение Тайлера к этому сейчас не волновало его.

— Ни то, ни другое. Я заберу Кату у Бена. Может быть, он думает, что это око за око. Я разберусь с ним позже. Поскольку доктор не выпишет мать Каты до конца дня, мне предстоит долгий разговор с женой.

И когда он закончит, она точно будет понимать, на что он пойдет ради того, чтобы сохранить то, что принадлежит ему.