Полное собрание сочинений. Том I

Беседа тринадцатая.

Братия! помните-ли вы, что Бог прежде всего сотворил, – каких тварей? Так как некоторые, вероятно, не помнят: то я напомню, что прежде всего Творец привел в бытие сродных Себе по естеству – духовных тварей, невидимых нашими очами, не подлежащих нашим чувствам, Ангелов, или мир ангельский, а потом уже видимую, вещественную тварь, т. е. все светлые шары небесные, нашу землю с водами, воздухом и со всеми живыми на ней тварями. Такое разнообразие, такое множество тварей Господних! «Поелику первыя твари были благоугодны Богу», говорит св. Григорий Богослов: «то Он измышляет другой мир – вещественный; и это есть стройный состав неба, земли и того, что между ними. – удивительный, по прекрасным качествам каждой вещи и еще более достойный удивления по стройности и согласию целаго, в котором и одно к другому и все ко всему состоит в прекрасном соотношении, служа к полноте единаго мира. А сам Бог показал, что Он силен сотворить не только сродное, но и – совершенно чуждое Себе естество. Сродны же Божеству природы умныя и одним умом постигаемыя (т, е. Ангелы), совершенно же чужды – твари, подлежащия чувствам (птицы, рыбы, гады, звери), а из сих последних еще далее отстоят от Божественнаго естества твари, вовсе неодушевленныя и недвижимыя» (растения, камни, земля, вода, воздух, огонь[169]).

И так было время, когда Сын Божий сотворил несушествовавший дотоле мир. Он рек: и совершилось все, что было Ему угодно, в продолжение шести дней. «Но когда все это – земля, небо и море составило мир», говорит св. Григорий Богослов, «нужен стал зритель премудрости, матери всего, и благоговейный царь земный, т. е. нужен стал человек. Тогда Сын Божий рек: пространное небо населяют уже чистые и присноживущие служители, непорочные умы, добрые Ангелы, песнословцы, немолчно воспевающие Мою славу. Но земля украшается одними неразумными животными. Потому угодно Мне создать такой род тварей, в котором бы заключалось то и другое – род тварей средних между смертными и безсмертными разумнаго человека, который бы увеселялся Моими делами, был мудрым таинником небеснаго, великим владыкою земли, новым ангелом из персти, песнословцем Моего могущества и Моего ума. Так рек Сын Божий, и созидает живое существо, в котором приведены в единство то и другое, то есть, невидимое и видимая природа, созидает, говорю, человека: и из сотвореннаго уже вещества взяв тело, а от Себя вложив жизнь (что в слове Божием известно под именем души и образа Божия), творит как бы некоторый вторый мир – в малом великий; поставляет на земле иного ангела, из разных природ составленнаго, поклонника, зрителя видимой твари, таинника твари умосозерцаемой, царя над всем, что на земле, подчиненнаго горнему царству, земнаго и небеснаго, временнаго и безсмертнаго, видимаго и умосозерцаемаго», Доселе св. Григорий Богослов[170].

Но послушаем об этом самого боговдохновейнаго Моисея. Когда земля была уже украшена всеми родами неразумных тварей, тогда, говорит Моисей, рече Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию; и да обладает рыбами морскими, и птицами небесными (и зверьми), и скотами, и всею землею, и всеми гады пресмыкающимися по земли. И сотвори Бог человека, по образу Божию сотвори его: мужа и жену сотвори их. И благослови их Бог, глаголя: раститеся, и множитеся, и наполните землю, и господствуйте ею, и обладайте рыбами морскими (и зверьми), и птицами небесными, и всеми скотами, и всею землею, и всеми гадами пресмыкающимися по земли[171].

И так человек создан по образу и по подобию Божию, – создан для того, чтобы владеть земными тварями, быть зрителем дел Божиих, песнословить Бога, воздавать Ему долг любви и благодарности за приведение и его и всех земных тварей из небытия в бытие и во всем этом находить для себя здесь блаженство, – а по окончании земной жизни вступить в наследие жизни будущей, в общение с Богом.

И рече Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию. Кому это, братия. Господь Бог говорит пред сотворением человека: с кем советуется; кто эти равныя Творцу лица, по образу коих хочет Он сотворить человека? Это – два Лица Пресвятыя Троицы: Сын Божий и Святый Дух. Это Бог Отец говорит с ними[172]. И так, братия, человек создан по образу Пресвятыя Троицы. Потому-то св, отцы находят в человеке, как бы некоторый отпечаток троичности Лиц Божественных: ум, слово и дыхание[173]. И не даром, братия, мы так сильно любим троичное число, что многое в жизни делаем до трех раз. Число три все народы, даже не-христианские, имеют в особенном почтении и употреблении. Этим они чтут, сами того не зная, Святую Троицу; душа человеческая тайно признает чрез это Творцом своим Бога в Троице.

И да обладает рыбами морскими, и птицами небесными (и зверьми), и скотами, и всею землею, и всеми гады пресмыкающимися по земли. В этом, – между прочим, братия, состоит образ Божий в человеке: как Бог царствует над всем созданием над небом и землею и над всеми живыми тварями, населяющими небо и землю: так и человек поставлен от Бога царем земным или как бы наместником Царя небеснаго. Это первая черта образа Божия, хотя она ныне сильно исказилась в нас. В прежней беседе мы видели, что человек потерял весьма много власти над животными после греха, что весьма многие звери и гады теперь даже страшны для него. При всем том однакож есть и ныне еще некоторый остаток власти у человека над животными: по крайней мере и теперь, как говорит св, апостол Иаков, всяко естество зверей же и птиц, гад же и рыб, укрощается и укратится естеством человеческим[174]. И это делается силою ума и воли человеческой, которыя составляют также черты образа Божия в человеке: потому что и у Господа Бога также есть ум, только безконечный, и – воля, только всесвятая и всесовершенная – так, что человеческий ум и человеческая воля есть как бы отпечаток ума Божественнаго, воли Божественной. Впрочем в нынешнем состоянии человека ум и воля его испорчены, омрачены грехом и страстями, – отчего просвещение ума и образование воли, направление ея к доброму, обыкновенно называется образованием, т. е. возстановлением образа Божия в человеке, хотя и редко удается воспитателям всецело направить волю к добру, если она окончательно испорчена в самом своем начале или в самой ранней молодости. – Далее: человек, например, любит правду: – и Бог также любит правду[175] и повелевает судиям земным судить правый суд[176]; у тебя сердце склонно к любви разумной, сознательной: Бог есть самая Любовь[177]; Он любит все Свои создания, и наша любовь, например, к родителям, к друзьям, и родителей к нам, есть только малое подобие той любви, какую имеет к нам Господь Бог. Земные родители часто забывают детей своих, но Бог никогда не забудет нас, чад Своих по благодати: аще и забудет сих жена, говорит Он, но Аз не забуду тебе. Се на руках моих написах стены твоя, и предо Мною еси присно[178]. У тебя мысль облетает во мгновение безмерныя разстояния: это – также образ Божества, которое вездесуще. Вообще, что в тебе есть добраго, нравственно хорошаго, это есть подобие того, что есть в Боге. Потому-то Господь Бог требует от человека, чтобы он совершенно уподоблялся Ему, как образ Подлиннику. Христос Спаситель говорит: будете убо вы совершены, якоже Отец ваш небесный совершен есть[179]. Потому-то никакой человек – даже дикарь – не может быть без Бога; потому-то человек стремится к Богу. Будем же, братия, всемерно стараться о сохранении в себе образа Божия: в нем сокрыт залог блаженства нашего на земле и на небе. – А в чем состоит подобие Божие? Подобие Божие или уподобление Господу Богу состоит в том, чтобы иметь чистый, светлый, благопросвещенный ум, какой имели пророки, апостолы и все святые; – волю избирающую правду, добро; – сердце чистое, искреннее, доброе, простое. Потому-то св, отцы, которые старались и стараются больше всех приобрести такой ум, такую волю и такое сердце, назывались и называются преподобными отцами, т. е. отцами преподобными Богу. И блажены, братия, люди преподобные, кто бы они не были: монашествующие или в мире живущие: они узрят Бога лицем к лицу: подобни Ему (т, е. Богу) будем, говорит св, евангелист Иоанн, ибо узрим Его, якоже есть[180]; блажени чистии сердцем: яко тии Бога узрят[181]; говорит Сам Спаситель. А как общий наш долг – уподобляться Господу: то позаботимся все, братия, каждый по силам своим, успеть в уподоблении Господу.

И сотвори Бог человека, по образу Божию сотвори его: мужа и жену сотвори их. Как совещал Господь в троичном Своем (совете сотворить человека, так и сотворил его, т. е. по образу Божию, – при том сотворил не только мужа, по и жену, потому что таков общий закон рождения и размножения земных тварей – чрез мужеский пол и женский: а человек, хотя по душе принадлежит небу, по по телу – земле, и потому необходимо должен был, как во многом другом, так и в этом подчиняться общему земному закону. Мужа и жену, сказано, сотвори их. Мужа сотворил Он так: взял персть от земли и вдуну в лице сделаннаго состава человеческаго дыхание жизни, т, е., как говорит св. Григорий Богослов, – уделил ему Своей Божественной жизни, или послал в него дух, который есть струя невидимаго Божества[182]. И бысть человек в душу живу. Из земли и от дыхания Божественнаго, стал. Божиим всемогуществом, человек. А первую жену создал Господь так: он наложил изступление на Адама, и успе, т. е. он уснул и взя едино от ребр его и исполни плотию вместо его, т. е. место взятаго ребра, оставшееся пустым, наполнил тою же плотию Адамовою. И созда Господь Бог ребро, еже взя от Адама, в жену, и приведе ю ко Адаму. Из ребра, взятаго во время сна у Адама. Бог создал первую жену для того, чтобы род человеческий был весь как бы одним телом, и чтобы люди удобнее могли беречь и любить друг друга. – Создавши жену Бог привел ее к проснувшемуся Адаму. Адам узнал, что она – кость от костей его и плоть от плоти его: назвал ее женою – потому, что она взята была от мужа своего и предсказал, что во все времена муж и жена будут составлять одну плоть так, что человек для жены, из привязанности к ней, оставит отца и матерь, как ни сильна и ни естественна любовь детей к родителям. Так созданы были первые люди.

Теперь обратим внимание на свое тело и душу и посмотрим, что внушают они нам своим происхождением, своим устройством: что делать, как обращаться должны мы с ними. Тело человека создано из земли. Вот, братия, усмирительная для гордости нашей истина: наше тело из той земли, которую мы попираем ногами. В самом деле, от чего питается, развивается и возрастает тело зарождающаго младенца во утробе материной?

От крови и соков матерних. А кровь и соки откуда? От пищи, принимаемой матерью, а пища из земли. И так видите, братия, что тело наше образуется из земли. Если бы люди чаще вспоминали об этом, сколько убавили бы они своей гордости, сколько прихотей, выдуманных для украшения и удовольствий тела, оставили бы они! Тогда, естественно, весьма многие разсуждали бы так: я – земля и пепел[183]: за чем же мне так нежить свое тело, слишком безпокоиться для него, для его питания, одеяния, когда оно опять обратится в землю, когда оно за все труды и заботы об нем заплатит одним безобразным тлением и разрушением? Вообще внимательный человек при разсмотрении природы своего тела его строения, его назначения, его потребностей легко приходит к смиренному о себе мнению. Тело наше есть только временный земляной дом нашей души, устроенный действием Божественнаго всемогущества. Большая часть людей не знают этого собственнаго жилища его строения, расположения частей его хотя человек и живет в нем на земле несколько десятков лет: – наше тело питается, возрастает, живет, а как это все бывает, не знаем: мы не знали бы, когда нам нужно есть и пить, если бы голод и жажда не давали знать об этом: не знали бы, как подкрепить изнуренныя силы, если бы природа сама не указала нам средства для этого в сне. По телу человек весьма ограниченное, немощное существо, и весь он не свой, а Божий.

Но не смотря на то, – что плоть наша немощна и создана из земли, – и в ней проявляется безконечная премудрость Творца, и совершенно пренебрегать телом нашим не следует: оно есть прекрасное, живое орудие души нашей и сонаследник царства небеснаго: вместе с душою и тело наше некогда будет участвовать в блаженстве вечном. «Если хочешь знать, какова премудрость Создавшаго нас», говорит св. Иоанн Златоуст, «подумай, что делается из глины: что же другое, кроме кирпича или черепицы? И однако великий Художник – Бог из этого вещества из котораго делается только кирпич и черепица мог устроить глаз, столь прекрасный, что удивляются ему все смотрящие и сообщить ему такую силу, что он простирается взором на столь великую высоту воздуха, и, при помощи небольшаго зрачка обнимает столь великия тела: и горы, и леса, и холмы, и моря, и небо. И что говорить о зрачке и силе зрения? Если разсмотреть только ресницы глаза, этот повидимому самый ничтожный из всех членов: и в них увидим великую премудрость Зиждителя Бога. Как ости на колосьях, выдавшись вперед на подобие копий, отгоняют птиц и не дают им садиться на плод и ломать еще очень слабый стебель так и на глазах – волоски ресниц выдаются как бы ости и копья, отражают от глаз пыль, сор и все, что безпокоит отвне, и предохраняют веки от повреждения. Увидим и в бровях не меньше того премудрости. Кто не изумится их положению? Оне и не слишком выставляются вперед, чтобы не затмевать глаза, и не углублены внутрь более надлежащаго: но выдаваясь сверху на подобие кровельнаго навеса на доме, принимают на себя стекающий с головы пот и не дают вредить глазам». Доселе св. Златоуст[184]. А мы к этому прибавим от себя, что чувство зрения защищено у нас самым тщательным образом потому, что оно самое благородное и самое деятельное чувство: зрением мы больше всего познаем славу Божию: яко узрю, говорит Псалмопевец, небеса, дела перст Твоих – луну и звезды, яже Ты основал еси. Что есть человек, яко помниши его[185]. Слух занимает после него второе место. И им познаем мы славу Божию, равно как и то, кто мы, для чего родились и живем, что с нами будет по смерти и проч. Это бывает особенно тогда, когда мы в Церкви слушаем со вниманием чтение и пение или проповедь слова Божия. Через слух мы получаем много и других разных сведений. Говоря о зрении и слухе, естественно, братия, придти к мысли, что Тот, Кто создал слух и зрение, непременно Там все видит и слышит. В самом Деле, насаждай ухо не слышит ли? или создавый око не смотряет ли?[186] О! непременно все слышит и видит, даже, то, что мы мыслим и чувствуем или еще только будем мыслить и чувствовать. Будем же осторожны и мыслях, словах и делах. Можно бы сказать и еще многое о премудром устройстве других частей тела, головнаго мозга и его покровов, об устройстве сердца и пр., но пора уже сказать несколько слов и о душе.

Что же сказать об ней? – Если в теле Бог показал столько мудрости: то, конечно, несравненно больше в душе, которая создана по образу Божию. Обратим внимание на ум человека. Чего не сделал он в мире умом своим? Он проник отчасти в звездный мир: он подметил и частию применил в свою пользу законы природы: он придумал тысячи разнородных искусств: создал разныя науки: вообще умом своим он творит много великих дел. Но, к несчастию, сила и работа ума у плотских людей клонится больше к тому, чтобы увеличить удобство и удовольствия временной жизни, а не к тому, чтобы облегчить восхождение человеку к жизни небесной, вечной: плотская, греховная воля склонила и весь ум к земле, между тем как христианин должен мудрствовать больше всего о небесном. Человек, например, возлетает на воздушном шаре и парит на нем телом выше всего земнаго: или идет по воде паровым судном и огромною силою паров роет влажную стихию: или тою-же силою паров заставляет катиться по железной дороге неимоверныя тяжести живыя и громоздския: также – в несколько мгновений или минут передает свои желания или мысли людям, удаленным на большия разстояния, или наконец, нашел возможность добывать из земли, при небольших средствах, возможно-большее количество плода. Все эти открытия делают честь уму человеческому, и – почти все – весьма полезны. Но, несравненно больше было бы чести человеку, если бы при всех этих изобретениях он меньше пресмыкался по земле – во зле; если бы при просвещении ума менее оставался во мраке пагубнаго своемыслия и страстей, свирепствующих сильнее ныне, чем когда-либо в другое время и воспарял к небу, своему истинному отечеству, умудряясь в средствах ко спасению. Ты возлетаешь, человек, на воздушном шаре, но только – для кратковременнаго удовольствия зрителей, а не для существенной пользы их. Св, столпники, возвышавшиеся на столпах для подвигов добродетели, или истинные иноки, подвизавшиеся на горах и где-бы то ни было, почтеннее тебя не в пример: возвышаясь от земли телом, они возвышались и духом, сколько для своей душевной пользы, столько же и для пользы человечества, которое иногда отовсюду стекалось за наставлениями к угодникам Божиим: а ты или вовсе не возвышаешься духом, или возвышаешься, но только телом, и только тогда, как летаешь. В жидкой стихии ты прелагаешь себе быстрый путь, или по суше на приведенной в движение парами машине летишь стрелою: – честь тебе, или лучше слава Господу, просвещающему умы человеческие делать многополезныя открытия в богатой тайнами природе и чрез них делать удобнейшею многотрудную жизнь нашу. Но, человек, где твоя быстрота восхождения к небу, к твоему истинному отечеству? – ты быстр на земном пути: но как медлен и часто неподвижен на небесном! Как ни быстр твой земной путь, но дальше земных обителей, дальше земли никуда ты не унесешься по нему: а тебе предстоит весьма нужный путь к небесным обителям и к безконечной жизни! Ты нашел средство посредством длинной проволоки и молниеподобнаго тока известной силы в природе не смотря на великия земныя пространства в несколько минут передавать свои мысли другим: и это делает тебе честь. Но как высока была бы твоя честь, если бы ты с подобною, или несравненно большею быстротою возносил чаще ум и сердце свое горе́ – к Богу, и не привязывался сильно к земле, если бы ты парил чаще умом своим в вечности, тебя ожидающей: если бы ты с свойственною уму быстротою переродился духом то к вечным мучениям, то к невообразимому блаженству, конца неимеющему! А ты – редко и вспоминаешь об этом. О питании своего тела, о украшении его одеждою ты прилагаешь все старание и всегда делаешь для него в этом отношении больше, чем сколько следует: почему-же о питании души нетленпою пищею Слова Божия. Животворящих Таин и молитвы, о украшении души одеждою добрых дел слишком мало или даже вовсе не заботишься? Во всем этом виден ум только земной: а христианин больше всего должен горняя мудрствовать[187].

Будем вспоминать чаще, братия, что мы, по своей природе как говорит св. Григорий Богослов земные и небесные, временные и безсмертные: что здесь на земле мы только предуготовляемся и после смерти будем переселены в иной мир. Поэтому тленное, временное, не будем предпочитать нетленному, вечному. Аминь.