Полное собрание сочинений. Том I

Беседа пятнадцатая. О грехе первородном.

В прежней церковной беседе мы говорили, братия, о том, что первые люди были сначала невинны пред Творцом и Господом своим, а потому и блаженны. Господь Бог, Источник всякой жизни, свет всякаго ума, мир и радость для всякаго чистаго сердца, всегда был с ними; имел обитель в их сердцах: любил их и подавал им неизреченный мир и радость – и если бы первые люди навсегда остались в своей невинности и в своем блаженстве: то и все люди доселе также были бы невинны и блаженны. Но Адам и Ева, как мы видели, не сохранили своей невинности – не исполнили послушания, даннаго им Творцем, и возмечтав быть больше, чем сколько они были, оказались гордыми, самолюбивыми и неверными, и преступили Божию заповедь. И как чрез непослушание, гордость и недоверчивость к Богу, они удалились от Него: то и Он удалился от них. А что за жизнь без Бога, когда всякая жизнь на небе ли, на земле ли происходит от Бога и без Бога нет жизни? От того-то, братия, первые.поди как только согрешили, почувствовали безпорядок, смятение, скорбь и тесноту в душе: потому что, по закону Божией правды, скорбь и теснота на всяку душу человека, творящаго злое[208]: они вдруг заметили, что душа их помрачилась: – мысли и желания их возмутились: воображение и память начали затмеваться.

Вместо прежних радостей и душевнаго спокойствия они должны были теперь переносить мучительнейшие труды и всякаго рода неприятности, наконец, грозила им болезненная старость, а после нея смерть. Но, что всего ужаснее, диавол, который утешается страданиями человека, возымел над ними власть. Самыя стихии, т. е. воздух, огонь и проч., после греха сделались им враждебными: с этого времени они начали чувствовать вредныя действия холода, жара, ветров и непогод. Звери сделались свирепы и стали смотреть на людей, как на врагов своих между тем как прежде, когда люди были невинны, звери страшились человека, как царя своего. Все, что стало после греха с первыми людьми, должно было непременно стать как и действительно стало и теперь бывает и со всеми от них размножившимися людьми: потому что все люди были в Адаме, как плод в семени: а каково семя, таков и плод, или каково дерево, таковы и плоды, каков корень дерева, таковы и отрасли. Не может древо зло плоды добры творити[209]. В числе других последствии греха, потомство падших прародителей постигли разныя болезни, которыя с течением времени делались разнообразнее и жесточе: далее: люди скоро забыли, что они братья, и перестали любить друга друга, мало того, стали нападать друг на друга, гордиться, ненавидеть, завидовать, обманывать, мучить и убивать друг друга. Таковы люди стали после перваго греха. Греховное состояние нашей природы с которым и в котором мы раждаемся, называется первородным грехом, а все худыя последствия его для людей следствиями первороднаго греха. Когда, братия, вы замечаете в себе слабость ума, чувствуете зло в сердце, или испытываете скорби сердечныя, болезни телесныя и разныя несчастия: смиряйтесь тогда перед судом правды Божией и вините во всем себя или грех, который произвел все беды в мире и всею силою души возненавидьте это величайшее зло.

Последствия первороднаго греха достойны слез особенно потому, что плоть человеческая возобладала над душою, чему бы не следовало быть: лучшее стало в подчинении у худшаго: плоть начала склонять душу ко всякому греху, а душа – Божественное дыхание вместо того, чтобы господствовать над плотию, сама стала жить сообразно с греховными влечениями плоти. Осталось, правда, в душе ведение о Боге, стремление к Нему, желание соединения с Ним: но все это было слабо: притом плоть старалась как можно скорее заглушить, усыпить это: от того все люди чрезвычайно скоро развратились так, что нужно было смыть их с лица земли потопными водами. Бог изрек о допотоппых людях: не имать Дух мой пребывати в человецех сих во век, зане суть плоть[210]. Но зло плоти или плотских людей не истреблено и потопом, а только ослаблено, и потому оно разлилось скоро и после потопа.

Чтобы подчинить грешную плоть душе, что-бы душа не исполняла похотей плоти, человек должен много потрудиться: в продолжение всей жизни он должен терпеть неизбежную борьбу между плотию и духом. Когда христианин будет стараться изменить жизнь свою на лучшую: тотчас заметит он, что плоть похотствует на духа, дух же на плоть[211], – что плоть хочет покорить себе дух, а дух – плоть: плоть хочет гордиться, величаться, а дух, напротив, хочет смиряться; плоть хочет гневаться, злобиться, ссориться, мстить делом или словом, а дух этого не хочет; напротив все хочет с кротостию прощать; плоть хочет погрязать в таких делах, о коих срамно и говорить; а дух устраняется их и хочет только целомудрия; плоть хочет лукавить, льстить, лгать, хитрить, обманывать и лицемерить, но дух ненавидит это и хочет говорить только истину, и поступать просто, без всякой хитрости и лицемерия; плоть хочет человека ненавидеть, а дух хочет любить всякаго человека; плоть хочет в праздности жить, лениться, а дух не терпит этого; напротив ищет упражнения в благословенных трудах; плоть ищет гульбищ и пиршеств, а дух отвращается их и хочет или умеренно жить, или поститься; плоть хочет искать в этом мире чести, славы, богатства; а дух все это презирает и стремится только к одним вечным благам[212]; плоть бежит от молитвы или собеседования с Богом, а дух только и хочет жить молитвою; плоть силится истребить веру во все небесное и жить только земным, а дух все свое наслаждение полагает в созерцании небеснаго, невидимаго.

Такова борьба плоти и духа, таково противоречие в нас самим себе, одно в нас хочет того, а другое другаго. И эта борьба происходит в нас вследствие первороднаго греха. Все, даже великие святые, замечали в себе эту странную борьбу между плотию и духом. Так св. Апостол Павел говорит о себе: вем, яко не живет во мне, сиречь в плоти моей доброе: яже бо хотети прилежит ми, а еже содеяти доброе, не обретаю. Не еже бо хощу доброе, творю: но еще не хощу злое, сие содеваю. Аще ли еже не хощу аз сие творю, уже не аз сие творю, но живой во мне грех[213]. Св. Григорий Богослов так говорит об этом странном противоречии в себе: «Я терплю непрекращающуюся тревогу брани между враждующими взаимно и плотию и душею; я – образ Божий и вовлекаюсь в греховность; худшее во мне несправедливо противится лучшему: или убегаю грехов и противлюсь им, но не без труда, после многих борений и при небесной только помощи. Ибо два, точно два во мне ума: один – добрый, и он следует всему прекрасному, – а другой худший, и он следует худому; один ум идет к свету, и готов покоряться Христу; а другой ум плоти и крови влечется во мрак и согласен отдаться в плен диаволу; или один увеселяется земным, ищет для себя полезнаго не в постоянном, но в преходящем, любит пиршества, ссоры, обременительное пресыщение, срамоту темных дел и обманы, идет широким путем и, покрытый непроницаемою мглою неразумения, забавляется собственною пагубою; а другой – восхищается небесным и уповаемым, как настоящим; в одном Боге полагает надежду жизни: здешнее же, подверженное различным случайностям, почитает ничего нестоющим дымом: любит нищету, труды и благия заботы и идет тесным путем жизни»[214].

Для чего же мы все это сказали о первородном грехе и о его последствиях в нас? Для чего мы указали эту заразу в людях: для чего поставили на вид эту застарелую болезнь человеческаго рода, которая тяготит, гнетет его, но которую исцелить не было и нет у людей собственных средств? – Для того, чтобы показать, что для людей в их греховной испорченности и в их удалении от Бога необходима была как и теперь необходима Божественная помощь; нужен был, как и теперь нужен Божественный Спаситель, без Котораго они погибли бы во грехах своих невозвратно, навсегда. Сего-то Спасителя всеблагий Бог обещал еще первым людям вскоре после их греха и к принятию Его приготовлял род человеческий постепенно как это увидим после – чрез прообразования и пророчества и, наконец, действительно послал Его в мир. Верою в сего Божественнаго Спасителя люди спасались задолго, долго до Его пришествия, равно как спасаются после Его пришествия. Сей-то Спаситель всего мира. Сын Божий. Богочеловек Иисус Христос исполнил за нас все послушание Богу, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя[215] и, дав людям спасительныя правила, показал Собою в Своей жизни пример для нашей жизни и подал нам вся Божественныя силы, яже к животу и благочестию[216] так что при Его благодати мы можем побеждать свои страсти и худыя привычки и наклонности. Своею пречистою кровию, за нас пролитою, и ныне приносимую в олтарях христианских церквей. Он обновил и обновляет растлевшее грехом естество наше так, что аще кто во Христе, тот нова тварь[217], т. е. истинный христианин становится совершенно новым человеком, святым, богоугодным.

Мы, братия, называемся христианами: но вот что апостол говорит об истинных христианах: иже Христовы суть, плоть распята со страстьми и похотьми[218]. Распинаем ли мы свою плоть со страстями и похотями? не удовлетворяем ли мы ей во всем? Ах, во всем удовлетворяем: мы живем безпечно, не пользуясь или весьма мало пользуясь пособиями, с такою готовностию в Слове Божием и в Таинствах веры ежедневно нам предлагаемыми для нашего спасения.

Братия! вечное спасение вожделенно и безценно а вечная погибель страшна. Но спастись нельзя, не вооружась против плотских похотей, будучи христианами по имени только, а не по делам.

И так, призвав в помощь Господа Иисуса Христа, нашего Помощника, нашего Спасителя всемогущаго, будем противиться греху, не будем творить плоти угодия в похоти[219], и во обновлении жизни ходити начнем[220]. Аминь.