Половая потребность и блудная страсть

Состояние подвижника

Вторая степень — это воздержание, т. е. путь подвижника, который покаялся, преодолел или преодолевает борьбу с блудными помыслами, внимательно хранит свое зрение от соблазна, пост и молитва хранят его ум и сердце.

Иоанн Лествичник (Лествица, сл. 15):«Начало чистоты бывает, когда помысл не слагается с блудными прилогами. и без мечтаний случаются по временам во сне истечения; а средина чистоты, когда от довольства пищи бывают естественные движения, но без мечтаний…»

Его брань уже состоит в том, что он следит за тем, чтобы органические проявления, происходящие в теле, не увлекали его душу в сладострастие и все духовные силы направляет на это.

Какое характерное состояние и брань у истинных подвижников?

Нравственное Богословие Е. Попова (Грехи против 2-ой заповеди, грех: Плотская страсть):«Но есть страсть плотская, которая не составляет вины. Какая же это страсть, и в то же время не страсть, не грех? Это страсть без удовлетворения похоти и в самой душе ненавидимая, отвергаемая. Она подразделяется на два периода времени: в первый период ее мучат человека скверные мысли и пожелания: рисуются воображению картины одна другой соблазнительнее; во второй период, или в дальнейшей борьбе с нею, бывает одно разжжение плоти без скверных мыслей, но тут еще более беспокойства человеку. (Во время ходьбы например, или движения, страсть почти не чувствуется. Но за сиденьем и во время лежанья тотчас появляется. Сидит человек и занимается делом: но тело его разгорячено, как печь; и в холод ему тепло при легком только одеянии; он мог бы поделиться теплотой с другими. А лежать долго и не может он: во сне, впрочем, чувствует себя спокойнее. Такие нападения от беса полуденного (Пс. 90, 6) бывают преимущественно в полуденное, или после-обеденное время. Передать их нельзя: до того они наглы, тяжелы). Без всякого сомнения это напасть от дьявола. Доказывают то все проявления такой плотской страсти: а) страсть пробуждается, когда человек не желает удовлетворить похоти и не ищет удовлетворения, — особенно в уединении; б) против нее не помогают ни оставление мясной пищи, ни малое ядение и питье, ни короткий сон; были опыты, обращались в начале к врачам против нее, как бы против физической болезни: но врачи, самые опытные, не могли понять этой болезни и рецепты их с сильными веществами не принесли пользы; в) она продолжается сряду многие годы (наприм. по 20.), не стыдится и преклонных лет (60–70); г) она перестает действовать, или на время утихает, если человек немного лишь уклонится от молитвы, вообще от духовных дел к мирским занятиям, наприм. по какой либо общественной должности; д) она, без сомнения, совсем перестала бы действовать, если б человек стал жить по-мирски, если б оставил свое строгое духовное направление.

Напротив, она усиленнее действует с одной стороны: аа) за погрешности и падения, которые и допускает и человек духовной жизни, наприм. за горделивость, особенно же за осуждение ближнего; таким образом Божие то попущение приводит здесь человека к сознанию его недостатков и к смирению; а с другой стороны: бб) по случаю особенно добрых дел; в этом случае нападения от нее бывают сильнее, то пред совершением добрых дел, то за тем.

Но такого рода плотская страсть, постигающая иногда и живущих в миpy, не удаляет от служения Богу. Она только мучит человека; действительно, расстраивает его дух, однако же не до того, чтоб он совсем не мог молиться и заниматься духовными делами. Так. обр. она не грех, а только борьба с грехом. Она не вменяется в вину, а еще составляет великий подвиг человека, как наприм. этот подвиг несли Иоанн Многострадальный и другие святые Божии. Вернейшее и сильнейшее средство против нее: самое частое приобщение святых таин Христовых, к которому и нужно приступать в борьбе с ней «ни мало не сомневаясь» (Иак.1,6)».

Враг также всячески будет искушать подвижника, но уже подругому.

Исаак Сирин (Подвижнические слова, сл.58):«Когда диавол захочет осквернить ум таковых людей блудным воспоминанием, тогда испытывает сперва терпение их любовию к тщеславию, и предначатие сего помысла не представляется страстию. Так обыкновенно поступает он с теми, которые охраняют ум свой и в которых невозможно скоро вложить какое-либо неприличное помышление. Когда же исторгнет человека из твердыни его, и начнет он беседовать с первым помыслом и удаляться от сей твердыни, тогда диавол сретает его чем-либо напоминающим о блуде и совращает ум на предметы непотребные. И сперва смущается он внезапным их приражением — тем, что предшествовавшее целомудрие помыслов встретилось с такими предметами, от воззрения на которые далек был правитель — ум. И если диавол не оскверняет его совершенно, то, по крайней мере, низводит с прежнего достоинства. Но если ум отступит назад и предупредит первое приражение помыслов, служащее причиною нашествия вторых помыслов, тогда удобно может, при помощи Божией, преодолеть страсть».

Иоанн Лествичник (Слово 15):«Когда после долгого подвига против беса блуда, единомышленника нашей бренной плоти, мы изгоним его из сердца нашего, изранивши его камнем поста и мечом смирения, тогда сей окаянный, как червь некий, пресмыкаясь внутри нашего тела, будет стараться осквернить нас, подстрекая на безвременные и непристойные движения».

Но и это попускает Господь для блага подвизающегося, и у Никиты Стифата оно определяется как «бич и жезл праведный».

Никита Стифат (из Добротолюбия, 2-ая сотница):«(Оно усматривается) в достигших средины преуспеяния в добродетели, когда они коснее простираются к ней… Бичем и жезлом праведно бывает этот бес для тех, кои в первом бесстрастии совершенствуются чрез деятельное любомудрие и делают успехи в простирании вперед к большему совершенству. Ибо когда они, по разленению, ослабят силу держимого ими подвижничества, и немного уклонятся к неохраняемому смотрению мирского чувства и войдут в вожделение человеческих вещей; тогда, по великой к ним благости Божией, попущается на них сей бес, как бич, и начинает бить их, когда они помышляют таковое, помыслами похоти плотской, чтоб, не терпя сего, они поспешили востещи в свою башню усиленного делания и тщательного внимания, и еще усерднее взялись за спасительные дела свои, восприяв более трудный образ жизни. Ибо Бог, благолюбив сущи, не хочет, чтоб душа, до сего достигшая, совсем возвратилась к мирскому чувству, но все простиралась вперед и усердно бралась за совершеннейшие дела, чтоб бич злобы и не приближался к ее обиталищу».

Итак, брань не прекращается, а приобретает другое качество.

Иоанн Кассиан (Послание к Кастору…, кн.6, гл.4):«мы не сомневаемся, что есть много воздержных, которые возбуждения плоти изредка, или ежедневно терпят, но страхом геенны, или желанием царства небесного укрощают и подавляют его. Старцы утверждают, что они могут быть не подавлены совершенно порочными возбуждениями, но не могут не быть обеспокоиваемы и уязвляемы. Ибо необходимо всякому, поставленному для борьбы, хотя бы часто преодолевал и побеждал своего противника, и самому иногда быть уязвленным».

Как видим, подвижник может иногда падать в борьбе. Если падение происходит по малодушию или по лукавому надеянию на покаяние, то для таких случаев отцы дают следующие советы:

Нил Синайский (К Евлогию монаху. Слово 1, гл.23):«Смотри, человек воздержания, под предлогом покаяния не обольщайся неизвестными надеждами, ибо многие, пав, немедленно похищены смертию, а другие не в силах были встать (от падения), привычкою к сластям похотным связанные, как законом. Почему знаешь ты, человек, будешь ли жив и покаешься ли, что назначаешь себе годы жизни? — Падая от этого, ты не поблажаешь плоти своей, тогда как надлежало бы тебе паче предаться памятованию о смерти, чтоб в сердце своем поживее представить страшное определение суда, и тем угасить мудрование распаленной плоти».

Отцы также определили различные степени подвижничества, которые ведут к целомудрию.

Авва Херемон (Собеседование 2-е Иоанна Кассиана, гл.7): «Много степеней целомудрия, по которым восходят к ненарушимой чистоте… Итак, лествицу совершенства целомудрия я разделю на шесть степеней, которые, впрочем, по высоте много отстоят друг от друга, так что некоторые средние, которых много, я опущу, которых тонкость неуловима для человеческих чувств, так что ни ум усмотреть ее, ни язык высказать не может, с какими успехами мало-помалу ежедневно возрастает совершенство самой чистоты…

Итак, первая степень целомудрия состоит в том, чтобы монах не подвергался возмущению плотской похоти в бодрственном состоянии;

вторая, чтобы ум не занимался сладострастными помыслами;

третья, чтобы от взгляда на женщину нимало не склонялся к вожделению;

четвертая, чтобы в бодрственном состоянии не допускал и простого движения похоти;

пятая, чтобы и самое тонкое согласие на сладострастное действие не помрачало ума, когда рассуждение или необходимость чтения приведет на память человеческое рождение, но должен смотреть на это спокойным и чистым взглядом сердца как на дело простое и необходимо назначенное для размножения рода человеческого; при воспоминании о нем ничего больше не должен представлять, как действование чресл или другой какой-нибудь части тела…

шестая, состоит в том, чтобы даже и во сне не было соблазнительных мечтаний о женщинах».

Для тех, кто будет определять свою ступень, необходимо помнить, что ни в коем случае нельзя вынести о себе хвалящее мнение, т. к. это может привести к падению через прелесть самомнения.

Иоанн Лествичник (Слово 15):«Сему же наиболее подвержены те, которые покоряются бесу тщеславия; ибо они, видя, что уже не часто возмущаются в сердце своем блудными помыслами, преклоняются к тщеславию; а что это справедливо, в том сами они могут увериться, когда, удалившись на время в безмолвие, будут внимательно испытывать самих себя. Они непременно найдут, что в глубине из сердца скрывается некий тайный помысл, как змей в гноище, который в некоторой степени чистоту внушает им приписывать собственному тщанию и усердию, не давая сим окаянным подумать о словах Апостола: «что ты имеешь, чего бы ты не получил»(1 Кор. 4, 7) туне, или непосредственно от Бога, или помощью других и посредством их молитвы. Итак, да внимают они себе, и да стараются о том, чтобы умертвить вышепоказанного змия многим смиренномудрием, и извергнуть его из сердца; дабы, избавившись от него, возмогли и они некогда совлечься «кожаных риз» (сладострастия) и воспеть Господу победную песнь чистоты, как некогда оные Евангельские целомудренные дети. И без сомнения воспоют, «только бы нам и одетым не оказаться нагими» аще совлекшеся не нази обрящутся незлобия и смирения, свойственного младенцам (2 Кор. 5, 3)».

Да хранит нас, Господь от тщеславных мыслей.

Что ожидает подвижников, которых Господь, укрыв Своей благодатью, подарил духовные и телесные чистоту и целомудрие?

Ефрем Сирин (В подражание притчам):«Всякий, кто любит чистоту и целомудрие, делается храмом Божиим».

Ефрем Сирин (В подражание притчам):«В чистоте обитает великий свет, и радость, и мир, и терпение, а в блуде обитают печаль, уныние, ненасытный сон и густая тьма».