Попаданец в Дракона - 5

Глава 17

Драконы напряженно уставились на расслабленно стоявшего гиганта. Теперь, смотря на полностью готового к бою и несломленного пытками штормового великана, Аргалор чувствовал себя совсем иначе, чем как на далеком Тинге в прошлом.

Там, Карадос привёл на казнь относительно молодого штормового гиганта, заставив его сломленного соотечественника провести казнь.

Здесь всё было совсем иначе.

Магия великана была настолько необъятна, что создавалось ощущение, что у неё есть свой разум.

Глядя на Бароса Аргалор наконец-то понял почему высокомерные драконы признали лишь одного единственного врага, достойного их величия, которым и стали великаны.

С вытянутой шеей Аргалор превышал рост в девять с половиной метров, но по сравнению с Баросом он смотрелся подобно особо крупному псу, вроде мастифа, по отношению к крупному человеку. Аргоза была чуть ниже, но недостаточно, чтобы это могло считаться чем-то значительным.

О порождениях Маливен не приходилось и говорить. Проигрывая даже Аргалору, перед Баросом они смотрелись невероятно блекло.

- Ты уверен, что тебе всё ещё не нужна моя сила? – напряженно спросила великий дух жизни. В кои-то веки даже Эви потеряла свою обычную язвительность и была полностью серьёзна.

Аргалор ей всё ещё не нравился, но, глядя на этого чудовищного гиганта, великий дух чувствовала лёгкую опаску. Что-то ей подсказывало, что при необходимости этот великан способен убивать даже ей подобных.

- Заткнись, – шикнул на неё красный дракон, не отрывая пристального взгляда от их общего противника. – Отвлекаешь.

- Это начинает становиться неловко, - Мучитель чуть отпустил посох, позволив ему под своим весом рухнуть вниз и пробить камень, застряв в нём. Великан насмешливо опёрся на своеобразную подпорку и взмахнул рукой. – Неужели образ скромного меня настолько вас испугал, что вы сразу намочили свои хвостики и растеряли весь боевой дух? Эх, измельчали драконы, измельчали. А ведь некоторые мои соотечественники всё ещё горят желанием вести войну… глупость, очевидно. Ведь наши враги, кажется, окончательно выродились.

- Что ты сказал?! Я, Архониа, Ледяная стужа убью тебя и заберу твою замороженную голову в свою коллекцию! – прежде чем пораженный такой дуростью Аргалор успел что-то сделать Архониа взяла и просто рванула вперёд навстречу своей зловеще ухмыляющейся гибели.

Магия великана мешала нормально летать, но белую драконицу это ничуть не остановило.

Первую пару секунд Лев просто смотрел, не в силах осознать, насколько же надо быть беспросветно тупой, чтобы повестись на что-то подобное, и лишь когда Барос перевёл взгляд своих пронзительно голубых глаз на него самого и подмигнул, Лев пришел в себя от окатившего его бешенства.

- Тифондрис, Церба… проклятье! – взревел от ярости Думов, видя, как сестра и брат тупой драконицы планировали следом за ней, напрочь забыв весь их план!

- А я говорила, что с них будет мало толку. Как по мне, взять их сюда было довольно глупым решением, - меланхолично заметила Аргоза и Аксилия ответила ей небрежным кивком, заставив Аргалора громко заскрипеть клыками.

- Если выживем, тогда и будете перемывать мне кости! А сейчас действуем по плану! Аргоза?!

- Договорились и уже делаю! – убедившись, что оставшиеся драконицы не собираются творить никакую «дичь», и сам Аргалор подключился к духовному миру.

По его приказу в сторону орков унеслись десятки мелких, но чрезвычайно быстрых духов, чьей задачей было передать послание всем сильным шаманам зеленокожих. Последние же, всё время битвы подготавливая будущее поле боя, наконец-то активировали уже ранее применяемый Аргалором ритуал, пусть и не столь масштабно задействованный.

В битве с Овернасом Электрическим вихрем Аргалор активировал ритуал сопряжения духовного мира и материального, облегчающего призывы духов для любого шамана и заклинателя духов.

Сейчас орки сделали то же самое. Вся крепость и прилегающие к ней земли оказались слишком близко к духовному миру, чтобы не было последствий.

В местах, где чаще всего использовалась магия камня, начала разжижаться брусчатка, от чего всякий, кто неудачно туда вставал, немедленно начинал тонуть, не в силах вырваться наружу. А в места, где горели пожары, принялись порождать слабых огненных духов, с радостью продолживших жечь всё, что только могло гореть.

Тем временем Архониа наконец-то достигла ждущего её великана. Одного вида того, насколько же Барос превосходил свою противницу, должно было быть достаточно, чтобы привести в себя кого угодно, но белая драконица вполне успешно уклонялась от всех попыток здравого смысла её догнать.

Глубоко вдохнув, Архониа выпустила очень даже неплохой драконий выдох, разошедшийся достаточно широко, чтобы отрезать у великана любые способы отступления.

Как жаль, что он не собирался отступать.

- Слабовато, - хмыкнул Мучитель, единым движением выдёргивая посох и покрываясь ползущей по его ногам тонкой каменной броней. Но хоть толщина магического камня не превышала миллиметра, но по прочности она могла соперничать с танковой броней. – Смотри как надо.

Обрушившийся на него лёд Барос почти проигнорировал. На его двенадцатиметровом теле образовывались тяжелые горизонтальные сосульки и наросты льда, пытающиеся заковать его в плен, но Мучитель ломал их простым напряжением мышц.

Пара шагов, и попытавшаяся напасть под прикрытием ледяной завесы Архониа со всей силой клацает челюстями прямо возле шеи гиганта. Конечно, она целилась ему в глотку, но штормовой великан плавно сместил своё тело в сторону, ускользнув от укуса в последний момент.

Идущий следом почти нежный взмах низко расположенного посоха выбил у Архонии все четыре лапы, заставив её на краткий миг неловко зависнуть в воздухе.

Крэк! – Аргалор, ни на секунду не прекращавший готовить своё заклинание, скривился, когда кулак Бароса с оттягом совершил четкий апперкот, закончившийся прямиком в животе слишком самонадеянной драконицы.

Сила за этим ударом стояла такая, что Архониа подобно свежевыжатой тряпке обволокла бронированную руку великана, сложившись чуть ли не пополам, чтобы затем выстрелить куда-то по диагонали вверх.

Но несмотря на то, что удар был по своей сути чудовищно болезнен и явно что-то порвал внутри Архонии, Аргалор почувствовал облегчение. То, что белая дегенератка выжила и даже могла ещё сражаться говорило лишь об одном – Мучитель совершенно не считал их за противников и собирался поразвлечься.

Будь всё иначе, то мозги или внутренности глупой драконицы уже стекали бы со стен крепости.

Пока же Архониа изображала из себя улетающую вверх ракету, до Бароса добрались её брат и сестра.

Первой атаковала Тифондрис, ведь Цербас инстинктивно замялся, увидев то, с какой небрежной легкостью была побеждена их старшая сестра. Тем не менее, к его чести, он не побежал, а постарался зайти сбоку.

В отличие от Архонии, зеленая драконица не решилась кусаться, а, облив своего врага ядом, споро увернулась от свистнувшего рядом с её носом конца посоха. Облитый ядом лёд на доспехах Бароса зашипел и начал плавиться. Часть из ядовитых струек проскользнула даже под доспех великана, заставив того еле заметно поморщиться.

Воспользовавшийся отвлечением своего врага, атаковал и Цербас. Действуя умно, он не стал сразу привлекать к себе внимание выдохом, а напал исподтишка в спину. Более того, его удар тоже был не так прост.

Коснувшись защитных бляшек на доспехе Мучителя, когти Цербаса смогли не только прорезать часть из них, разбив смёрзшийся лёд вместе с крошками камня, но и оставить внутри пузырящуюся кислоту, продолжившую углублять разрезы от когтей и разрушать сам доспех.

К несчастью, возмущенный отношением к своему доспеху Барос решил стать немного серьёзнее.

Тычок посохом себе за спину заставил Цербаса чуть не распрощаться с одним из своих глаз, в то время как сам великан невероятно быстро для такой туши рванул прямо к попытавшейся отступить Тифондрис.

Именно, что попытавшейся. До этого момента верная земля жестоко обманула зеленую драконицу намертво сковав ей лапы. Больше от желания насолить своему врагу, чем с каким-то планом, Тифондрис выпустила в приближающегося врага мощный выдох, закончившийся тем, что кулак Бароса, пробив поток яда словно струю обычной воды, впечатался прямо в нос драконицы, вызвав целый фонтан кровавых брызг.

Явно увидевшая звёзды драконица пошатнулась и отлетела бы назад от импульса, но каменные тиски на лапах продолжали её держать. Вдруг находящаяся в состоянии грогги драконица почувствовала, как её голову схватили крепкие, словно тиски, пальцы.

Затянутые поволокой боли глаза поднялись вверх и встретились взглядом с ухмыляющимся Мучителем.

Рывок! Голова Тифондрис с силой пошла вниз, чтобы с треском встретиться с поднятым коленом великана. Треснула челюсть, а несколько окровавленных белоснежных зубов разлетелись вокруг, словно конфеты, весело отскакивая от ближайших камней.

Увидевший плачевное состояние сестры Цербас решил повторить свой первый успех и вновь бросился на спину Баросу, но штормовой гигант явно ждал чего-то подобного.

Барос крутанул в ладони посох подобно какому-то особенно опытному тибетскому монаху, превратив стальной лом в слитный стальной круг, в который и ворвался черный дракон.

Упавший на хребет Цербаса посох впечатал тело черного дракона в камень с такой силой, что образовался широкий кратер, внутрь которого начало скатываться тело почти бессознательной Тифондрис.

Вот только Мучитель отнюдь не закончил со своими развлечениями.

Вырвавшийся из кратера постамент подбросил растянувшегося Цербаса вверх на десяток метров, попутно выбив остатки кислорода, который черный дракон силился втянуть в свою расплющенную грудь.

В это же время мощные пальцы схватили хвост Тифондрис, и Барос с жестоким смехом пару раз крутанулся вокруг своей оси, увлекая зеленое тело в чрезвычайно быстрое вращение.

Дождавшись, когда Цербас начнёт своё падение вниз, Барос подгадал момент и впечатал тело Тифондрис прямо ему в бок, чем отправил оба избитых тела кувыркаться прочь.

Так как их бросили из глубины кратера, то они сначала разбили край воронки, а уже затем в облаке камней влетели в одно из чудом уцелевших строений, чем окончательно его уничтожили.

Но Барос не сумел долго наслаждаться творением своих рук. Нечеловечески быстро великан обернулся и взмахнул руками с посохом, заставив землю восстать и метнуться вверх прямо навстречу устремившемуся к нему от Аргалора огненному невероятно тонкому лучу.

Укрепляющаяся прямо в воздухе скала мгновенно ярко вспыхнула, когда встретилась с кончиком луча. В ту же секунду от места столкновения ударил целый водопад расплавленной породы.

Однако, несмотря на всю силу скалы, огненный луч всё равно продолжил её пронзание и, пробив её насквозь, устремился прямо к Баросу!

Лишь благодаря сопротивлению скалы Мучитель успел сместить тело достаточно далеко, чтобы луч попал не в сердце, а лишь в самое крайнее ребро, пробив его насквозь.

И так потрёпанный доспех не сделал почти ничего, чтобы остановить выстрел, сдавшись почти сразу. Попавшая под удар кожа вспыхнула и начала обугливаться, но крови не было, так как она мгновенно превращалась в пепел.

Сам же луч, пройдя Бароса насквозь, вонзился в землю, погружаясь всё глубже и глубже.

Многосотлетние инстинкты штормового великана взвыли, и вместо того, чтобы просто дождаться конца заклинания, Мучитель бросился в сторону, позволив лучу разрубить небольшую часть своего бока, словно гигантской ножовкой, так как луч и не думал терять свою силу и остроту.

Впрочем, уже спустя секунду у саморазрушительных действий Бароса появилось больше смысла, когда весь протянувшийся от висящих в небе скал до земли луч сдетонировал в ярчайшей вспышке мощнейшего огненного взрыва, накрывшего большую часть крепости.

О чём говорить, если то место, куда устремился пробивший землю луч превратилось в пышущий мини-вулкан, извергающий лаву и дьявольски горячий газ.

Даже сам создатель сего бедствия был вынужден оттолкнуться и бежать прочь от места выстрела и застывшей в воздухе огненной полосы, ведь уже спустя пару мгновений всё скрылось во взрыве, что мог навредить даже самому Аргалору несмотря на его сопротивление огню.

Чувствуя, как его собственное пламя омывает его спину, Аргалор мог лишь огорченно крякнуть. Как бы ему хотелось, чтобы эта атака была чем-то, что он был способен создавать в любую секунду. К сожалению, весь подобный выстрел стал возможен из-за недооценки великаном их всех и отвлечением на игру с тремя молодыми драконами. И даже так Льву потребовалась целая минута, чтобы правильно всё настроить и не взорвать самого себя.

Изначально Думов желал создать нечто наподобие огненного лазера – невероятно быструю и смертельно мощную атаку, способную убить даже сильного противника раньше, чем он успеет среагировать.

Но, несмотря на все его попытки, он так и не добился никаких результатов на этом поприще. Думов плохо представлял, что такое лазер. В школе его интересовало многое, но отнюдь не физика, а в экономическом институте физика и вовсе была скорее насмешкой, чем настоящим предметом.

Тем не менее, хоть Лев Думов и не был самым любознательным человеком на Земле, но даже он невольно посмотрел пару-тройку интересных передач. И в одной из них демонстрировалось, как, казалось бы, обычная вода под высоким давлением способна резать камень.

Осталось дело за малым, разработать способ загнать магический огонь под большое давление и подвести «форсунку» прямиком противнику. Именно тогда Льва и озарило, а почему он может сделать выход огня достаточно длинным, чтобы протянуть его сквозь пространство между двух миров, словно нить, прямо в сторону врага?

Сказано - сделано. Используя духовный мир как обертку, Аргалор научился ограничивать и концентрировать пламя до поистине жутковатых величин. В этом ему сильно помог Игнис

Проблема была лишь в том, что любое хоть сколько-то состоятельное влияние на духовный «шланг» немедленно приводило к его дестабилизации и высвобождению всего огня наружу.

Поэтому-то Аргалор и рванул прочь, как только выстрелил, ведь коснувшийся великана луч уже начал процесс дестабилизации.

И как же было неприятно, что великан каким-то ужасным способом почувствовал, что находиться рядом с лучом не стоит даже ему.

Пока же Аргалор сбегал от устремившегося за ним его собственного огня, Аргоза тоже не валяла дурака.

Продолжающая буйствовать непогода породила над крепостью тяжёлые черные тучи, и в них то и дело вспыхивали короткие молнии. Но последние были такими лишь из-за желания золотой драконицы не предупредить их противника раньше времени.

Скрывающиеся в небе электрические угри и небесные духи старательно готовили свой удар и когда момент настал, то они с радостью обрушили свою стихию четко вниз.

Магия десятков электрических духов, повинуясь воле золотой драконицы объединилась в единый толстый луч чистой молнии, устремившейся прямиком к уворачивающемуся от первой атаки Баросу!

Вот только Мучитель уже пришёл в себя и не собирался совершать ту же ошибку дважды, ведь он был готов.

Подняв голову и видя приближающееся к нему заклинание, Барос метнул посох в землю и хлопнул в ладоши, чем заставил землю вокруг него схлопнуться подобно нескольким створкам, заключая великана в толстый каменный купол.

Бум!

Бушующий вокруг огонь от первой атаки был сметён ударной волной магии Аргозы.

Один за другим с яркими вспышками слои каменного щита Бароса лопались, пропуская атаку всё дальше и дальше, пока не прозвучал громкий хлопок и она скрылась где-то внутри, оставив черную, оплавленную каверну.

Аргалор, Аргоза и пока ещё не принимающая участия в битве Аксилия и Луидора, затаив дыхание, устремили взгляды на молчаливую сферу, откуда продолжал куриться черный дым. Из-за сошедшей с ума магии было трудно определить, есть ли там кто-то живой.

- Ха…

- Ха-ха...

- Ха-ха-ха!

Уже первого раздавшегося смешка было достаточно драконам, чтобы начать спешно готовить щиты, а последующий взрыв, разметавший во все стороны осколки куполов, показал их предусмотрительность.

Гигант поднялся во весь свой рост, демонстрируя всякому дымящуюся фигуру.

Ухватившись рукой за изрядно повреждённый доспех, великан сжал кулак и рывком содрал с себя остатки повреждённой защиты, оставшись лишь с голой грудью. Но ни Аргалор, ни остальные не почувствовали, что от этого действия их шансы на победу сильно выросли.

Стало видно, что идущая по голове татуировка синего пламени плавно спадает на спину, а затем переходит и на правую часть груди.

В районе живота, и правой груди имелись глубокие, недавно зашитые шрамы от гигантских когтей, явно принадлежавших старым драконам. На плече же, как со спины, так и груди, была видна круглая цепочка рваных шрамов от мощного укуса, почти вырвавшего кусок мяса.

Эти повреждения были нанесены в прошлых битвах с пленёнными драконами, но появилась и парочка новых.

Там, где грудь Мучителя пронзил огненный луч уже скапливалась и затвердевала земля, играя роль искусственного ребра и кожи. От выстрела же молнии в центре груди великана виднелся чёрный оплавленный кратер, но было не похоже, что Бароса его повреждения хоть сколько-то беспокоят.

Четверо оставшихся драконов становились всё мрачнее, осознавая, что, несмотря на все их старания, максимум, которого они смогли добиться, это уничтожить, пусть магическую и укреплённую, но всё же уже ранее повреждённую броню. Раны же самого тела Бароса по большей части носили косметический характер, если не считать те повреждения, что он получил в сражении с пленёнными драконами.

Штормовой великан самозабвенно хохотал, хлопая себя по бёдрам. И его смех был совсем не добрый.

- Великолепно! Вот теперь это становится и впрямь интересным! Я боялся, что мне придётся избивать всего лишь вирмлингов настоящих драконов, и это будет вызывать лишь скуку! Но нет, избивая вас, я буду получать настоящее удовольствие!

- Действуем по плану, - вздохнул Аргалор, обратившись к драконицам и попутно отдавая приказ Игнису, вместе с ним начиная творить следующее могущественное заклинание. – Мы подозревали, что всё не закончится слишком быстро.

- Мне не нравится, куда всё это идёт. – напряженно заявила Аргоза, смотря на веселящегося великана, тело которого оказалось способно справляться с количеством магии, достаточным для уничтожения маленьких замков.

- Зато сколько у нас будет славы, когда мы победим! – была более оптимистична Аксилия.

- Главное, выживи, чтобы этой славой воспользоваться, – посулил ей Аргалор, видя, как Барос перестаёт смеяться. – Ведь что-то подсказывает мне, это будет совсем не просто.

*****

Луидора всегда знала, что она никогда не сумеет сравниться в чистой боевой мощью со своими друзьями. Проблема была даже не в её талантах или абсурдных навыках её друзей. Нет, всё было куда проще.

Медные драконы были известными аутсайдерами в силовой политике как цветных, так и металлических драконов.

Будучи самыми маленькими даже среди металлических собратьев, они законно получали самую короткую палку в плане уважения. Не улучшало положение и их несносный характер и любовь к шуткам, которые могли терпеть далеко не все из повелителей неба.

В таких обстоятельствах медные драконы могли или умереть, исчезнув из истории, или найти свою нишу.

Направление, которое заняли далекие предки Луидоры, оказалось иллюзиями и… скрытностью.

Да-да, именно умение скрываться и наносить удары из тени позволили виду медных драконов не только не исчезнуть, но даже процветать в Империи Олдвинга.

Будучи их лучшими шпионами и разведчиками, медные драконы были полезны, с чем не могли спорить даже вечно ворчащие цветные.

Когда Империя пала и Великая война закончилась, то медные драконы предпочли занять нейтралитет. Конечно, часть из них служила как цветным, так и металлическим, пытаясь найти выгоду в меняющемся мире, но большинство медных посчитало, что с них хватит.

Но вернёмся к Луидоре, дочери двух медных драконов, по праву считающихся одними из лучших мастеров магии иллюзий и скрытности.

В то время, когда Аргалор и Аргоза проводили годы, оттачивая свой боевой потенциал, Луидора постигала таинства умения скрывания своей магической ауры и заклинаний полной невидимости.

Видя серьёзность и ответственность своих друзей, Луидора брала с них пример, неосознанно прикладывая столь же поразительные усилия, не осознавая, что красный и золотая драконы отнюдь не нормальны для их общества.

Даже металлические ящеры не тратили почти всю свою жизнь на тренировки. Будучи долгоживущими существами, они иначе смотрели на время.

Конечно, благодаря своей подруге, Аргозе, Луидора параллельно продолжала постигать и шаманизм, но истинных успехов она достигла именно в скрытности. И это было не удивительно, ведь сама кровь подсказывала ей, как и что правильно делать.

О чём говорить, если для медных драконов даже не требовалось учить заклинания смены облика. Достигая определённого возраста, медные инстинктивно учились превращаться в различных гуманоидов, используя магию оборотничества. А древние медные и вовсе открывали более развитую форму магического искусства – метаморфизм.

Если оборотничество позволяло сменять несколько заранее отработанных облика, то метаморфизм не имел ограничений, кроме массы и магии, позволяя менять своё тело так, как того хотелось магу.

Луидора тоже могла менять облик, превращаясь в рыжеволосую девушку лет шестнадцати. Именно в таком облике она и проникла внутрь крепости.

Именно поэтому, когда Аргалор разрабатывал план, то он не мог упустить навыки Луидоры, на чём и была построена вся стратегия.

Каким бы высокомерным ни был Аргалор, но даже он отдавал себе отчёт, что штормовой великан – это нечто совсем из другой лиги. Шансы на победу над взрослым и опытным Мучителем были откровенно ужасны, поэтому был разработан план, как их уравнять.

Всем им было известно, что в подвалах великана скрываются пленённые старые драконы. Благодаря четким условиям ритуала они должны были быть не сильно ранены. А значит, если бы их можно было освободить, то они бы изрядно повысили общие шансы на победу.

В итоге, к своему удивлению, Луидора стала той, кому поручили самую важную миссию и от кого зависел весь исход этой короткой войны.

Скользя за спиной вышедшего из крепости Бароса, молодая медная драконица чувствовала, что ещё немного и потеряет сознание. Луидора использовала все скрывающие её заклинания и даже так она боялась, что этого окажется недостаточно.

Тем не менее, даже хоть Мучитель её и не заметил, но всё чуть было не пошло к дьяволам. Лишь то, что драконица двигалась быстро, уберегло её от рухнувшего позади потолка.

Глубоко вдохнув и стараясь не кашлять от кружащейся в воздухе пыли, медная драконица осторожно начала пробираться в низ крепости, старательно прислушиваясь к своим чувствам и пытаясь ощутить присутствие нужных ей пленных.

Мимо иногда проходили куда-то спешащие великаны, обычно огненные или слуги-холмовые, но их было мало, и они были слишком заняты, чтобы обращать внимания на потолок.

В тот момент, когда Луидора спустилась уже на несколько уровней вниз, она впервые почувствовала аромат магии своих родителей.

Окрылённая и почти сошедшая с ума от радости, она кинулась вслед за находкой и очень скоро добралась до нужных подземелий.

Несколько раз ей на пути попадались магические преграды и двери, но обучение медных драконов включало в себя и обычный или магический взлом замков или барьеров.

Убедившись, что она не поднимет магическую тревогу, Луидора, затаив дыхание, прошла внутрь места, откуда и тянуло столь родной силой.

И увиденное там чуть не заставило молодую драконицу рухнуть.

Тот, кто строил этот зал, явно использовал магию, ведь не было никакой разумной причины, почему такая гигантская пещера под замком не рухнула под весом всех камней и зданий наверху.

Большая часть помещения была в тени, и лишь свет редких факелов, расположенных на колоннах, освещал те или иные части помещения.

С правой стороны от входа лежали на полу двое закованных в цепи дракона, одна медная и один синий. Они были так сильно опутаны магически зачарованной сталью, что не могли даже пошевелиться или сказать слово.

Однако появление инстинктивно лишившейся скрывающих её заклинаний Луидоры они не пропустили, вперившись в неё пораженными взглядами.

Один из этих драконов был отец Луидоры, но внимание окаменевшей медной драконицы было полностью сосредоточено на центре зала, где в сложной пентаграмме бессильно лежало тело мертвой, иссушенной медной драконицы.

Её матери.

Миг, и Луидора бросилась вперёд, чтобы, плача, рухнуть перед телом матери, не в силах даже коснуться её выцветшей чешуи.

Они всё-таки опоздали, и Мучитель успел провести один из своих отвратительных ритуалов, выкачав магию и жизненную силу из своей жертвы.

Луидора была так поглощена горем, что она не услышала даже отчаянные позвякивания цепей остальных драконов, пытающихся её предупредить.

Из тьмы зала неуверенно вышла десятиметровая фигура, чтобы в следующую секунду задать вопрос

- Ы-ы-ы? А ты кто? Тебя прислал папа?