Портрет дамы

17 ЗВЕЗДА

Костюм Королевы Мечей лежал на кровати графини ди Сасина. Серебряные юбки, отороченные белым мехом, были аккуратно разложены в форме колокола, а из-под подола выглядывали золотые туфли. На рукава из серебряной и золотой парчи — с буфами, идущими от плеча до локтя, и облегающие от локтя до запястья — были надеты короткие серебряные перчатки. Сами рукава были пришнурованы к серебряному парчовому лифу. Серебряная корона лежала на подушке, рядом с обещанным мечом в ножнах, также отделанных серебром и золотом, к которому была привязана золотая веревка с кисточками.

Прекрасное творение синьора Луиджи некстати навеяло мне воспоминания об изысканно одетом покойнике, некогда лежащем на похоронных дрогах.

Возможно, виной тому была Катерина, с каменным лицом смотревшая на свой великолепный наряд. Этим утром она вызвала меня к себе в спальню, отпустив других горничных и приказав им не попадаться ей на глаза до конца дня.

Они мгновенно ретировались. Судя по сочувствующему взгляду, брошенному на меня Эстой, троица сочла за счастье убраться подобру-поздорову. Даже Пио, почувствовав, что хозяйка не в духе, предусмотрительно забрался на свою подушку в углу и недовольно посапывал.

Я догадывалась о причине ее дурного настроения, поскольку она только что вернулась от своего кузена-герцога, неожиданно вызвавшего ее к себе этим утром. Сегодня вечером состоится долгожданный маскарад, на котором будет объявлено о помолвке Катерины. Вероятно, Моро все же решил уведомить ее об этом. Скорее всего, он боялся, что, застигнутая врасплох этой потрясающей новостью, она может испортить весь праздник слезами и стенаниями.

Наконец юная графиня обратила на меня внимание, и ее лицо приняло выражение полного отчаяния, что подтвердило мои догадки.

— Это случилось! — воскликнула она. — Лодовико сказал, что нашел для меня жениха, и я увижу его сегодня ночью на балу, когда все снимут маски.

Она замолчала и с отвращением встряхнула головой.

— Я даже никогда не слышала об этом человеке… какой-то герцог Понтальба. Он правитель какой-то мелкой провинции, которую и на карте-то не разглядишь, но Милан с ней воюет. Теперь герцог согласен на мир в обмен на жену с хорошим приданым. О Дельфина, что же мне делать?

Не дожидаясь моего ответа, она рухнула на кровать, совершенно не заботясь о своем чудесном костюме, и спрятала лицо в ладонях. Я заколебалась, прекрасно понимая, что она чувствует. Именно перспектива устроенного моими родителями замужества заставила меня переодеться юношей и отправиться в Милан.

Я со вздохом опустилась на колени возле кровати.

— Не плачьте, графиня, — попыталась утешить я ее, — может быть, все не так плохо, как кажется. Уверена, ваш кузен желает вам только счастья. А вдруг этот герцог Понтальба окажется привлекательным мужчиной и станет вам хорошим мужем?

Она подняла на меня полные слез глаза и покачала головой.

— Это не имеет значения, разве ты не понимаешь? Мне не нужен герцог! Мне нужен только Грегорио!

Я почувствовала укол в сердце.

«Почему она не может удовольствоваться герцогом, — ожесточенно спросила я себя, — и оставить Грегорио мне?»

И потом, даже если она заявит о своем нежелании выходить замуж, это ничего не изменит. Герцог все равно ее заставит. И в то время как простая девушка может исчезнуть и начать новую, такую же простую жизнь, графине это не так просто сделать — на самом деле, это практически невозможно, — ведь она выросла в роскоши и привыкла к слугам, беспрекословно выполняющим любое ее приказание. Даже ради любви она не смогла бы жить иначе.

Я испытала к ней некоторую долю сочувствия и спросила:

— Вы не хотите написать капитану и рассказать ему о случившемся?

— Да, нужно сделать это немедленно.

Вытерев слезы, она достала из корсажа сложенный вчетверо батистовый платок.

— Я уже написала записку, — сказала она, протягивая мне кусок ткани, тихо шуршащий аккуратно вшитой в него бумагой. — Отдай ее ему и расскажи, что я только что тебе сказала. Но поторопись, пока Грегорио не уехал вместе со своими солдатами. Они Должны встретить герцога Понтальбу недалеко от города и сопроводить его в замок.

Я кивнула и вскочила на ноги.

— Я успею, — пообещала я, засовывая платок в Рукав.

Она улыбнулась и взяла меня за руку.

— Я знаю, что могу тебе доверять, Дельфина. Я благодарна синьору Леонардо, что он прислал мне тебя.

Я присела в реверансе и выдавила из себя улыбку, хотя меня вновь затопило чувство вины. Мне оставалось только молиться, что она никогда не узнает о моем обмане… сначала шпионка у нее в доме, потом тайная соперница в борьбе за любовь капитана.

Было раннее утро, роса еще не высохла, и, выйдя на улицу, я сразу же замочила башмаки. Спеша к башне у главных ворот, я увидела возле конюшни с дюжину запряженных жеребцов, их лоснящиеся спины покрывали цветастые попоны, поверх которых были надеты седла и сбруи искусной выделки. Разумеется, Моро желал, чтобы его бывший враг был встречен с помпой, лучшими представителями его славной и грозной армии, и не имело значения, что война уже закончилась.

Я с облегчением увидела, что караул у ворот держали двое солдат, с которыми мне еще не приходилось встречаться. Меньше всего на свете мне хотелось снова увидеть тех грубых наемников. Моя просьба о разговоре с капитаном была встречена пожатием плеч со стороны более крепкого солдата из этой пары.

— Если поторопитесь, то застанете его в казарме, — равнодушно протянул он.

Он показал пальцем на одно из сводчатых отверстий в стене, очевидно ведущего к тому месту, где были расквартированы солдаты. Указанный им проем вел к тяжелой, обитой железом двери. Молясь, чтобы в следующую секунду я не оказалась в бараке, полном солдат, я неуверенно постучала в дверь.

Приглушенный голос пригласил меня войти, но все же моя рука замерла возле дверной ручки, поскольку я на мгновение задумалась о пристойности подобного поведения. Конечно, я оставалась наедине с учителем в его апартаментах, но я для него была Дино. Как я подозревала, встреча наедине с Грегорио в его комнате будет проходить несколько иначе. Но я одернула себя, вспомнив, что нахожусь здесь по поручению графини и должна вести себя соответствующе.

Должно быть, я слишком долго пребывала в раздумьях, стоя под дверью, поскольку внезапно ручка под моей ладонью повернулась. Прежде чем я успела отступить, дверь распахнулась внутрь, потянув меня за собой, и я оказалась в объятиях Грегорио.

— Какой приятный сюрприз, — сказал он, усмехнувшись. — Я думал, это кто-то из моих солдат, а вовсе не прекрасная дева. Что привело тебя сюда в столь ранний час?

Я заготовила вполне приемлемый ответ на этот вопрос, но моя решимость испарилась, как только я осознала, что он стоит передо мной, одетый в штаны, сапоги и ничего более. Мои благие намерения вовсе не укрепились, когда он притянул меня ближе к себе и закрыл дверь.

— У м-меня записка от графини, — проблеяла я наконец, не осмеливаясь посмотреть ему в глаза. Поэтому все, что мне оставалось — это зачарованно глядеть на его обнаженный торс.

Его почти безупречно гладкую золотистую кожу, под которой играли рельефные мышцы, портил лишь красноватый шрам на левом боку и странной формы Родимое пятно под сердцем. Как я догадалась, этот шрам остался от раны, которая заставила его вернуться домой несколько месяцев назад. Что до родимого пятна, казалось, оно было сотворено не природой, а человеческой рукой.

«Солнце», — с удивлением подумала я, с трудом сдерживая желание коснуться его рукой.

Ведь стоит мне только поддаться этому кажущемуся невинным искушению, и я окажусь побежденной куда более опасными желаниями.

— Записка может подождать, по крайней мере некоторое время, — тихо сказал он, притягивая меня ближе к себе, так что я оказалась в стальном кольце его сильных мускулистых рук. Говоря, он касался губами моего уха, заставляя меня дрожать. Тепло его тела расплавляло мою решимость сопротивляться.

Внезапно дверь затряслась под ударами тяжелого кулака, рассеяв наваждение.

— Капитан, вы просили сказать вам, когда все соберутся, — прогремел голос из-за двери.

Грегорио разразился проклятиями, в которых прозвучало разочарование с некоторой долей веселья. Он разомкнул объятия, отпуская меня.

— Кажется, это становится традицией, — сказал он с унылой улыбкой, качая головой, и крикнул солдату: — Пусть садятся на лошадей. Я скоро буду.

Его вальяжные манеры исчезли, уступив место собранности, с которой он пригласил меня в комнату.

— Боюсь, что мои апартаменты не столь роскошны, как у графини, — с иронией сказал он, — но ты можешь присесть, пока я одеваюсь. У тебя есть выбор между кроватью и скамейкой. Они одинаково неудобны.

Я предусмотрительно села на жесткую деревянную скамью возле простого деревянного стола. Он подошел к большому шкафу и начал вытаскивать оттуда одежду. Чтобы отвлечься от созерцания наиболее интересной части его полуобнаженного тела, я огляделась по сторонам.

Комната Грегорио и светлые меблированные апартаменты учителя, забитые книгами, бумагами, разного рода диковинами, отличались словно небо и земля. Жилье капитана было довольно аскетичным. Источником света служил один-единственный фонарь и несколько высоких узких окон, так что здесь всегда царил сумрак. Потемневшие кирпичные стены явно никогда не видели гобеленов, но были знакомы с мечами, щитами и доспехами, судя по коллекции, висящей возле широкого резного шкафа.

Он, а также упомянутые мной кровать, аккуратно заправленная коричневым шерстяным одеялом, стол и скамья являлись единственными предметами обстановки комнаты. Была еще полка на стене, на которой стояли кружка, чашка и тарелка. Все остальное, видимо, помещалось в шкафу.

Это было пристанище солдата, который нигде не задерживается надолго. Или, если бы не оружие на стенах, комната равно могла бы принадлежать и монаху.

К этому моменту он натянул чистую белую рубашку, длинный, красный с золотом камзол и привязывал к последнему черные короткие штаны. Рукава были Уже пришнурованы, и он выпустил белую ткань рубашки сквозь разрезы. Затем он повернулся ко мне.

— Дай мне письмо.

Я кивнула и вытащила из рукава кусочек кружева. Теперь, когда он был полностью одет, я чувствовала себя более уверенно. Он взял у меня платок, разрезал стежки ножом и прочел записку. На его лице появилось задумчивое выражение.

— Графиня также поручила мне сказать, что Моро объявит о помолвке этой ночью, — сказала я. — Герцог Понтальба, которого вы едете встречать — ее будущий муж. Их свадьба — часть соглашения между двумя герцогами.

— Я слышал об этом.

Он по-прежнему не отрывал взгляда от записки. Его слова подтвердили догадки Леонардо, что герцог кое-что ему рассказал. Вспомнив наш разговор на площади перед собором, я была не слишком удивлена тем, что, в отличие от расстроенной Катерины, Грегорио скорее обрадовала эта новость.

Он аккуратно сложил записку и платок и сунул их за пазуху, после чего переключил внимание на меня.

— Ты же не ожидала, что я начну обливаться слезами при этом известии, — сказал он с чуть ироничной улыбкой. — Ты знаешь, что я ждал этого дня. И теперь, когда он наступил, мы должны подумать о будущем, потому что время не ждет.

Он медленно обошел вокруг меня, словно гладкая черная пантера, готовящаяся к атаке.

— Прежде всего, возвращайся назад и скажи графине, что я согласен на ее просьбу и буду ждать ее в башне примерно за час до полуночи. По всей видимости, она желает, чтобы наше прощание было, скажем так, физического характера.

Я вспыхнула, но заставила себя кивнуть. Не уверена, заметил он это или нет, во всяком случае, он продолжил как ни в чем не бывало:

— С моей стороны было бы неучтиво отказать ей в последнем желании, разве не так? И поскольку, вероятно, Моро настоит на том, чтобы свадьба состоялась немедленно, вряд ли в дальнейшем нам представится возможность для подобной встречи.

Он остановился прямо за моей спиной, положил руки мне на плечи и прошептал на ухо:

— А сейчас, моя дорогая Дельфина, ты должна выбрать, с кем ты… с Катериной или со мной.

— Я… я не понимаю, — честно призналась я.

Я почувствовала, как он сдавил мне плечи.

— Это очень просто, — ответил он тоном змея-искусителя. — У меня есть план, который сделает меня богатым человеком, гораздо более богатым, чем я когда-либо мог стать, получая жалкие гроши от Моро и его подобных. Останься со мной, стань женщиной капитана стражи, и я разделю с тобой это богатство. У тебя будет жизнь, о которой ты не могла бы и мечтать. — Он замолчал на время, достаточное для того, чтобы я задумалась над этой возможностью, и затем продолжил скучным голосом: — Выбери Катерину, и ты останешься служанкой до конца своих дней.

Я вырвалась из его рук и повернулась.

— Предположим, я выберу тебя, — спросила я, вглядываясь в его лицо и пытаясь отыскать подвох, — что я должна буду сделать?

— Все очень просто. Все, что от тебя требуется — это сделать так, чтобы она пришла на эту встречу сегодня ночью… и ты тоже должна быть там и тайком наблюдать за всем, что будет происходить.

Должно быть, на моем лице были написаны удивление и ужас от подобного предложения, потому что он тихо засмеялся.

— Моя дорогая Дельфина, не стоит так пугаться, — ответил он, хотя по стальным ноткам, прозвучавшим в его голосе, я поняла, что он не шутит. — Поверь, я прошу тебя об этом не ради собственного извращенного удовольствия. Мне необходим свидетель, иначе во всем этом нет никакого смысла.

— Ты собираешься шантажировать графиню, — снизошло на меня внезапное озарение. Я встряхнула головой. — Но я по-прежнему не понимаю. Всем известно, что многие придворные дамы развлекаются с мужчинами и до, и после замужества. С какой стати ее должно это напугать? Как эта история может навредить ей?

— Скажем так, меня и графиню связывает большее, чем тебе — и даже ей — известно, — ответил он, слегка пожав плечами. — Но я уверяю тебя, как только она узнает, что я могу о ней рассказать, она заплатит любую сумму за молчание.

В дверь снова заколотили.

— Прошу прощения, капитан, — раздался из-за двери неуверенный голос, — но все уже готовы выезжать.

— Я иду, — ответил он и отошел к дальней стене.

Он взял со стены сверкающий стальной нагрудник и два меча: длинный парадный и короткий, с которым дворяне обычно разъезжали по городу. Пристегнув их, он надел плащ до колен и взял стальной шлем с коротким гребнем черных перьев и пару перчаток. Затем он снова подошел ко мне.

— У нас нет времени. Мне нужен твой ответ сейчас, Дельфина. С кем ты — со мной или с графиней?

Пока он одевался, я лихорадочно размышляла, какой у меня был выбор. Если я не соглашусь на этот план, мы с учителем никогда не узнаем правду о смерти Беланки и Лидии… если, конечно, их гибель как-то связана с тем, что предлагает мне Грегорио. Если я приму его сторону, то, возможно, узнаю гораздо больше. Существует опасность, что графиня все же станет жертвой его интриги, но, по крайней мере, учитель будет в курсе событий и что-нибудь придумает.

Посему, я приняла решение.

— Я с тобой, Грегорио, — тихо сказала я, удостоившись его холодной одобрительной улыбки.

Он дотронулся до моей щеки теплой рукой.

— Я надеялся на это, — сказал он. — Я обнаружил, что увлекся тобой, и было бы очень жаль, если бы наши пути разошлись. Нечасто встретишь женщину, которая была бы не только умна и красива, но и верна.

Я вспыхнула при этом последнем слове, хотя он тут же добавил:

— Но помни, дорогая Дельфина, что ты сделала свой выбор. Если ты изменишь свое решение и предашь меня, то тебе придется за это поплатиться, впрочем, как и мне.

— Я не изменю своего решения. Я останусь верной тебе, — повторила я, твердо глядя ему в глаза.

Он наклонился и коснулся своими губами моих.

— Запомни, восточная башня, сегодня в половину одиннадцатого вечера. А теперь я должен ехать встречать жениха Катерины.

Он открыл дверь и пропустил меня вперед. Возле ворот его ждали солдаты на конях. В ярких одеждах, с пестрыми флагами на длинных древках, восседающие на конях, чьи спины были покрыты яркими попонами, они представляли собой довольно внушительное зрелище. Без сомнения, герцог Понтальба будет впечатлен!

Я стояла в тени алькова, глядя, как Грегорио направился к одному из солдат, держащему под уздцы того самого жеребца, на котором мы возвращались вчера из города. В шлеме и перчатках он выглядел настоящим воином. Легко взлетев в седло, он поднял коня на дыбы. Я не могла удержаться от вздоха, глядя на него, и спросила себя, а только ли удалью он заслужил свою должность?

Солдаты дружно пришпорили коней, и кавалькада двинулась к открытым воротам. Я смотрела им вслед, испытав разочарование, что вовсе не Грегорио бросил на меня тайный взгляд, а тот самый грубиян-наемник. Его светлые усы дрогнули, когда он одарил меня своей щербатой улыбкой. Я едва не скривилась.

«Теперь, когда я стала женщиной капитана, — подумала я с досадой, — первым делом я должна попросить Грегорио, чтобы он понизил в звании этого мужлана… или услал его куда-нибудь сражаться».

Я тут же одернула себя, напомнив, что это не более чем роль, которую я играю. Как только с этим делом будет покончено, Дельфина исчезнет, и вместо нее снова появится Дино. Что будет с Грегорио, я старалась не думать.

«И мне не должно быть до этого никакого дела», — твердо сказала я себе.

Несмотря на привлекательный внешний фасад, он оказался всего лишь расчетливым наемником, готовым ради обогащения на все. Он лишь использовал меня. Нужно было быть полной дурой, чтобы поверить, что я для него что-то значу, какими бы сладкими не были его поцелуи и слова, которые он расточал.

И только когда ворота закрылись, пропустив последнего всадника, мне пришло в голову задаться вопросом, чтобы он сделал, если бы я сказала «нет».

Эта мысль не давала мне покоя всю дорогу. Кто знает, возможно, именно это и произошло с Беланкой, с растущей тревогой подумала я. Может быть, сначала она согласилась на роль, которую он ей предлагал, а затем передумала. И, не желая пачкать руки, Грегорио поручил Лидии избавиться от Беланки, чтобы она не выдала его графине.

Я замедлила шаг, хотя мои мысли мчались как сумасшедшие. Или, может быть, Лидия сама приняла решение разделаться с Беланкой, а Грегорио узнал об этом уже постфактум? Вспомнив его равнодушный вид на похоронах девушки и то чрезмерное горе, которое демонстрировала Лидия, я подумала, что этот вариант также возможен.

Я даже могла себе представить, как все произошло. Разъяренная тем, что ее ребенку угрожают, Лидия решила, что пойдет на все, чтобы защитить сына. Возможно, Лидия хотела всего лишь напугать девушку и заставить ее молчать, и падение Беланки было случайностью. А может быть, она намеренно столкнула ее из окна башни. В любом случае впоследствии женщину терзали угрызения совести.

Я покачала головой. Вчера учитель намекнул, что знает правду, хоть и отказался говорить об этом при мне. Может быть, как он сказал, этой ночью все тайное станет явным. Все, что я могу сделать, — прийти в башню в назначенный час и молиться, чтобы это явное разбило сердце только графине, а не нам обеим.