Поручик из Варшавы

Глава 14. Тайное собрание

Оружие у меня изъяли, а вот наручники не надевали и не связали, да и в целом чувствовал я себя несколько свободно, если не считать двоих контрразведчиков, расположившихся по обе руки от меня.

«Странно всё это!» — Пронеслась мысль в голове. — «На арест как-то непохоже: руки не вяжут, обвинения не шьют!»

По городу мы петляли минут пятнадцать или около того. Причём я даже не заметил, как наш «Mazur» оказался на загородной трассе: раз — и мы уже загородом, каким-то образом миновав совместный военно-полицейский пост на выезде.

По шоссе мы также ехали недолго — около получаса со скоростью километров в пятьдесят в час, после чего свернули на какую-то второстепенную дорогу, по которой плелись со скоростью около двадцати километров в час минут сорок, умудрились форсировать реку по хлипкому мостику, чтобы потом выехать на какое-то другое шоссе, и, вскоре приехать к нашей цели.

На этот раз пост миновать не получилось. Красно-белый шлагбаум с табличкой «Stój! Sprawdzanie dokumentów!». Рядом с дорогой была обычная деревянная будка, окрашенная в бело-чёрную полоску, которая должна была скрывать часового от непогоды. В паре метров от будки, на обочине, стояли два армейских мотоцикла Sokol-1000 с колясками, а чуть в стороне, прикрывая всё это, я заметил выложенную мешками с песком огневую позицию для ручного пулемёта. Впрочем, эту позицию я бы и не заметил, если бы она не была так безалаберно замаскирована — кое-как разбросанными ветками.

Непосредственно на посту находилось шесть человек — старший капрал с четырьмя стрелками и молоденький подпоручик с повязкой «Żandarmeria Wojskowa» на левой руке. Тут же находилось несколько сотрудников полиции в тёмно-синей форме, вооруженные пистолетами.

К автомобилю подошёл старший капрал — невысокий, с едва заметным брюшком. На его руке была точно такая же повязка, как и у офицера, вот только вооружён он, в отличии от подпоручика был не пистолетом, а револьвером системы Нагана в кобуре.

— Старший капрал Свидерский! — Представился он, после чего перешёл к делу. — Прошу предоставить документы на всех находящихся в машине, а также пропуск в закрытую зону!

Мои сопровождающие молча полезли в карманы своей одежды и извлекли на свет божий «корочки» контрразведки — те самые, что показывали несколько часов назад мне. Я же протянул своё офицерское удостоверение.

Старший капрал Свидерский, подсвечивая себе армейским фонариком (к этому времени постепенно начали наступать сумерки) сверил лица всех присутствующих в автомобиле офицеров с фотокарточками в удостоверениях, после чего развернулся и направился к офицеру, сообщив заранее:

— Ожидайте!

Когда старший капрал удалился от нас на несколько метров, я уточнил у контрразведчиков:

— Всё нормально, пан капитан?

— Всё так, как и должно быть, пан поручик! — Твёрдо ответил мне главный из контрразведчиков.

Судя по тому, что офицер скрылся в будке для дежурного и задержался в ней на несколько минут — он созванивался с кем-то из своего руководства, и, это значит, что меня всё-таки не арестовывают. Если бы арестовывали — из города бы не вывозили, посадили бы в подвал местного управления контрразведки и уже отбили бы всё, что только можно. Тем более — опыт «допросов» от местной контрразведки у меня есть, спасибо Варшавским контрразведчикам.

Старший капрал вернулся через несколько минут, ещё раз внимательно осмотрел номер машины и выписанный на неё пропуск, и, только после этого вернул документы, пристально всмотревшись в каждого, кому передавал удостоверения личности. И взгляд этот мне как-то не понравился — такой цепки, холодный, кажется, пробирающий до самых костей.

«Он такой же капрал, как я подпоручик Домбровский!» — Пронеслась в голове дурная мысль и тут же исчезла, когда моё удостоверение личности заняло своё законное место в моём нагрудном кармане.

— Вы можете ехать! — Коротко сообщил нашему шофёру старший капрал, после чего поднял руку, показывая своим солдатам, что шлагбаум можно поднять. Провожали нас как большое начальство, встав во фрунт, и, приложив к своим пилоткам два пальца.

Вообще, странная ситуация с головными уборами в Польше — я всегда считал, что все рода войск носили конфедератки с орлами. Выяснилось же, что пехотинцы, артиллеристы, лётчики и прочие специалисты могут носить и пилотки, похожие на те, что носились в РККА, только, кокарда вместо звезды была в форме польского орла. Мне же, как танкисту, вместе с полевой формой предполагается носить чёрный берет, но я на это правило плюю — и зачастую ношу обычную полевую фуражку wz.36, или же, как её можно ещё назвать — «мягкую конфедератку», ведь у неё есть козырёк, защищающий глаза от солнца. В общем — нифига в польской армии всё не безобразно-единообразно. И не только в форме. В оружии — тоже. Например, наряду с пистолетами собственной разработки Wis.wz.35 используются револьверы системы Нагана, как царского, так и собственного производства. Или винтовки — кроме новых карабинов Маузер-98а используются и «вёсла»-винтовки Маузер-98, и перестволенные российские Трёхлинейки, и австрийские Манлихеры, а также чёрт знает, что ещё! Вон, те же бойцы на посту были вооружены «длинными» Маузерами-98, в то время, как капитан Галецкого в полном составе получил новенькие Маузер-98а.

Пока я размышлял о трудностях снабжения различным вещевым имуществом Войска Польского, мы подъехали к ещё одному Контрольно-Пропускному Пункту. Обустроен он был несколько серьёзнее, чем тот, на котором нашу машину проверили какой-то десяток минут назад. Помимо окрашенного в красно-белый цвет шлагбаума с табличкой «Stój! Sprawdzanie dokumentów!», а также будки караульного, была настоящая пулемётная позиция, обложенная мешками с песком, с крупнокалиберным Гочкикссом, возле которого поблёскивал своим примкнутым клинком-штыком к винтовке боец.

Мотоциклов видно не было, зато стоял мощный армейский грузовик «Урсус» с белой надписью «Żandarmeria Wojskowa» на двери. Правее, метрах в двухстах стояли два больших деревянных стола, а неподалёку от неё и армейская полевая кухня, возле которой суетился солдатик в белом фартуке и таком же белом колпаке.

На этом КПП старшим был аж целый поручик. Впрочем, нас он своим вниманием не развлекал — лишь бегло посмотрел на нашу машину, достал из кармана пачку сигарет, лихо прикурил своей зажигалкой и задумчиво направился куда-то в сторону ближайших кустов.

На этом контрольно-пропускном пункте процедура проверки повторилась. Разве что, в полевой сумке у капрала, вышедшего проверять документы, был список автомобилей, которые следует пропустить. Поэтому он лишь сверил наши лица с фотокарточками в удостоверениях личности, проверил номер машины по своему списку и по пропуску, после чего пожелал счастливого пути и удалился, велев пропустить нас дальше.

К окончательной цели нашей поездки мы добрались уже затемно.

И у меня возникло сильное чувство дежавю.

Ну, как тогда, когда меня везли на беседу с Маршалом на лимузине. В тот день встреча тоже была в каком-то богатом поместье. Только везли меня тогда не контрразведчики, а начальник.

Последняя проверка была самой серьёзной — нас заставили предъявить личные вещи и сдать оружие. Причём делали это люди «в штатском».

Мой пистолет контрразведчики передали людям «в гражданке». А вот подпись в журнале учёта сданного оружия ставить пришлось мне. В этот самый момент я максимально удостоверился, что это точно не арест.

Один из сотрудников «в штатском», дежурно улыбнувшись мне, попросил проследовать за ним.

Ну что сказать — на этот раз обстановка в особнячке была намного скромнее, чем во время прошлой встречи с паном Маршалом: богатых украшений и различной ажурной мебели, как, впрочем, и картин, замечено мною не было. Всё окружающее убранство было сделано максимально просто, добротно, и… бедно что ли? Никак я не ожидал подобного от поляков.

Пару раз на глаза попадались армейские посты, состоящие из пары солдат в хорошего качества форме — не уступающей той, в которой я сам хожу — похоже, из заграничного сукна. Из оружия у каждого был пистолет в жёлтой кобуре из английской кожи.

Пройдя через три таких поста, где нам пришлось предъявлять пропуска (мой оказался у сопровождающего), я оказался в небольшой приёмной. В ней было достаточно многолюдно — я насчитал полтора десятка офицеров в звании от капитана до генерала включительно.

Кого-то я знал — например, командира Великопольской кавалерийской бригады, генерала Романа Абрахама я знал, как и командира Подольской кавалерийской бригады, полковника Леона Стшелецкого.

Чуть в сторонке, в компании пехотного майора и артиллерийского подполковника, я заметил ещё одного знакомого — капитана Яна Галецкого, чей мотопехотный батальон, также, как и мой танковый батальон, начал получать различную материальную и техническую поддержку от пана Ковальского.

Первым отреагировать успел генерал Роман Абрахам, которого я видел лишь несколько раз в жизни — организовывая совместную учёбу своих танкистов при помощи его кавалерийской бригады. Всё-таки, по текущему плану, озвученному генералом Кутшебой, мой танковый батальон будет взаимодействовать с кавалеристами генерала Абрахама и полковника Леона Стшелецкого. Впрочем, все прекрасно понимают, что планы — это планы, а в жизни всё может пойти совсем не так, наперекосяк.

Коротко поздоровавшись с кавалеристами, я тут же ощутил на своей спине тяжелый взгляд. Обернувшись, замечаю, как с нескрываемой неприязнью на меня смотрит незнакомый майор-кавалерист, моложавого вида, с щегольскими усами над верхней губой.

В приёмной надолго мы не задержались — минут через пятнадцать, когда в небольшом помещении офицерского состава набилось как килек в банке, нас всех пригласили дальше. Первыми в соседнее помещение вошли генералы и полковники, потом, уже практически без соблюдения иерархии начали входить и офицеры младше по званию.

В «зале заседаний» — как я прозвал то помещение, куда нас пригласили, было всё готово для одновременного размещения сразу большого количества офицеров: стояли удобные стулья, поставленные за столами, чтобы было удобно вести записи. На столиках лежали стопки с бумагами и писчие принадлежности. У стены, так, чтобы было видно всем присутствующим, стоял большой стенд, на котором была закреплена крупномасштабная карта региона, с обозначением пунктов постоянной дислокации всех частей армии «Познань».

Дождавшись, когда офицеры рассядутся по местам (на каждом столике стояли таблички со званиями и фамилиями), в центр вышел сам генерал Тадеуш Кутшеба и незнакомый генерал с усиками-щёточкой. Через несколько минут я его опознал — это оказался генерал Вацлав Стахевич, один из ближайших соратников маршала Эдварда-Рыдз-Смиглы, занимался модернизацией армии, контролировал работу над мобилизационными планами. Судя по слухам, считал, что основная угроза Польше исходит со стороны Советского Союза, а не Германии, впрочем, и Третий Рейх он со счетов не сбрасывал, и делал ставку на помощь западных союзников, Англии и Франции в этой войне, был разработчиком плана «Восток» — по войне против Советского Союза и «Запад» — по борьбе против Третьего Рейха.

— Панове офицеры! — Говорить начал генерал Кутшеба. — Все мы здесь сегодня собрались не просто так.

После первых слов командующего армией «Познань» наступила тишина.

— Все мы прекрасно понимаем, что армия нужна не просто так. Именно поэтому я передаю слово генералу Стахевичу.

— Благодарю, пан генерал! — Коротко начал свою речь ближайший соратник маршала Рыдз-Смиглы. — Вы все следите за последними международными событиями. В мире вновь запахло порохом, так уже было однажды, перед Великой Войной, когда сербы убили одного известного по всей Европе австрийца.

Генералов все слушали внимательно, никто даже не пытался как-то нарушить тишину.

— Для нашей с вами родной Польши, похоже, наступают тяжёлые времена. Угроза исходит как с Запада, так и с Востока. Но мы не одни. Наши французские и английские союзники не бросят нас в сложной обстановке. Уже ведутся переговоры о дополнительных закупках техники и вооружения. Некоторые из присутствующих здесь офицеров принимали в этом активное участие…

После последней сказанной генералом фразы, как мне показалось, он посмотрел прямо в мою «душу». А следом за ним, на меня обратили взоры сразу же несколько десятков офицеров.

— Так поблагодарим их за это и перейдём к главной повестке нашего собрания…