Поручик из Варшавы

Глава 24. Шаги в сторону от истории

На командном пункте батальона было многолюдно. Слишком многолюдно. Одних офицеров собралось под полсотни человек. И все из разных частей: пехотинцы, кавалеристы, артиллеристы, сапёры…

А вот танков в батальоне у меня осталось немного — всего десяток потрёпанных боями 7ТР, застывших в небольшом перелеске и лишь чудом не обнаруженных вражеским самолётом-разведчиком, кружившим над головами последние несколько часов.

— Таким образом, панове офицеры, нам нужно наносить стремительный удар вдоль этой дороги, овладеть перекрёстком, перерезать снабжение противника через мост, расположенный в полукилометре от перекрёстка, и, переправившись через него, разрушить его до основания! — Голос майора из штаба армии, принявшего командование всеми отступающими на этом участке фронта частями, звучал весьма бодро, что внушало некоторый оптимизм.

Вот только большинство офицеров, провоевавших с первых дней, прекрасно осознавали, что выжить в последующих боях у них практически не выйдет.

Да — с боевым духом в последнее врем как-то не очень. Война идёт уже девятый день, а союзники так и не собираются переходить в наступление, и, никакой реальной помощи, кроме обещаний «вот-вот, уже скоро» начать наступление с территории Франции через линию Мажино вглубь территории Германии. Ещё и над головой постоянно висят самолёты с крестами на фюзеляжах. Польские истребители лично я видел последний раз на третий день войны, когда пара отважных лётчиков вступила в бой с девяткой пикировщиков, шедших под прикрытием восьмёрки германских истребителей. Но хуже бездействия союзников был приказ верховного командования на отступление!

— Атаку назначаю через полчаса. На двенадцать тридцать. Сверим часы!

Идея с атакой мне не понравилась с самого начала: начиная от времени начала атаки, продолжая самим планом. Согласитесь — атаковать через поле, а потом ещё и переправляться под возможным огнём вражеской артиллерии. Ещё и пехота вся на броне не разместится.

Сигналом к атаке послужили две зелёные ракеты, запущенные в небо одним из офицеров.

Повинуясь сигналу, танки устремились вперёд. На броне машин, десантом шли остатки батальона капитана Галецкого — чуть больше восьми десятков солдат, вооруженных винтовками и лёгкими пулемётами.

Перекрёсток удалось занять достаточно быстро. Серьёзных сил у противника в наличии не было — лишь пост военной жандармерии при двух мотоциклах и пулемётном гнезде, устроенном в развалинах какого-то небольшого здания неизвестного назначения.

Несколько осколочных снарядов — и начавший было стрелять ручной пулемёт был подавлен. Ещё несколько очередей из спаренных пулемётов, и, жандармы, которые не были готовы к бою, пали замертво. Один из танков остановился, сбросил десант, и пехотинцы начали зачищать перекрёсток.

Сейчас главное — время. Время играет не на нас! Разведчик в воздухе всё ещё висит и уже заметил нас! Вот прямо сейчас он докладывает об увиденном, и, вскоре прилетят пикировщики противника, которые могут испортить всё!

У моста танки оказались через несколько минут. И тут уже случилось то, чего я и боялся — развернулся на растянувшейся гусенице вначале один танк, потом застыл другой и начал медленно окутываться густым дымом.

В прицел и штатные приборы наблюдения было весьма проблемно осмотреть поле боя и понять, что же происходит, поэтому я собрал воедино всю свою силу воли, после чего открыл башенный люк и высунулся наружу.

В этот самый момент рядом тут же застыли ещё два танка. Один из них буквально разорвало на части.

Грозно выругавшись, я увидел, как с другой стороны реки откуда-то будто бы из-под земли начали выползать танки противника. Приникнув к биноклю, я тут же опознал пару лёгких германских машин PZ-2, вооруженных автоматическими пушками и пару средних германских PZ-3, вооруженных тридцатисемимиллиметровыми орудиями.

— Механик, влево! — Ору я, но было поздно…

— А! А! А-а-а-а! — Коротко прокричал я, после чего вскочил с кровати и тяжело выдохнул.

— Милый, что случилось? — Послышался испуганный голос Терезы.

Ответил я не сразу. В голове метались мысли — «Что за чертовщина? Сон? Но почему такой подробный?».

— Милый? — Тереза переползла на мою сторону кровати и потянула меня за руку.

— Извини, дорогая. — Смутившись, ответил я. — Сон плохой приснился.

— Точно всё хорошо? — Уточнила девушка, пытаясь заглянуть мне в глаза.

— Да, дорогая… — Начал отнекиваться я. — Сколько времени?

Девушка дотянулась до прикроватного столика, взяла в руки мои часы и произнесла:

— Шесть уже.

— Шесть? — Взбодрился я. — У меня в семь назначен приём у генерала!

— Тебе до штаба десять минут пешком. — Тереза, взяв меня за руку, потянула меня в постель. — Успеешь!

— Извини, дорогая, не сейчас. — Отстранился я от девушки, после чего направился к шкафу, где висела идеально выглаженная прислугой форма.

Собраться удалось достаточно быстро — Тереза обиженно сопела в кровати, демонстративно отворачиваясь от меня в другую сторону, а когда я склонился над ней, чтобы поцеловать, девушка отстранилась от меня.

«Вот так всегда…» — Пронеслась печальная мысль в голове, после чего я послал невесте воздушный поцелуй и направился на выход.

Водитель, приставленный ко мне военной контрразведкой, был уже на месте — подрёмывал за рулём вверенного ему лимузина. Впрочем, стоило мне только оказаться в десятке метров от него, как водитель встрепенулся, и, увидев меня, выскочил из машины, и, чётко откозыряв, бросился к пассажирской двери. Открыл он её вальяжно, будто бы стелясь перед генералом.

Удобно расположившись на пассажирском сидении, я кивнул на озвученный шофёром вопрос:

— В штаб?

Мощный двигатель машины приятно заурчал, после чего автомобиль плавно начал движение. Желания разговаривать у меня не было, поэтому до штаба добрались в полном молчании. На КПП удалось перекинуться парой слов со знакомым дежурным офицером:

— Пан генерал уже прибыл. Просил вас сразу же направить вас к нему, как только прибудете, пан поручик! — Ответил на моё рукопожатие знакомый подпоручик, проверявший дежурную смену.

— Благодарю, пан подпоручик! Во сколько сменяетесь?

— Да вот, через час примерно. — С улыбкой ответил молодой офицер. — Во всяком случае, если сменят нормально и без происшествий.

— У вас, пан подпоручик, думаю, всё будет нормально. — Также с улыбкой ответил я, после чего кивнул водителю, чтобы тот продолжил движение.

Долго бродить по штабу я не стал — тут же направился к генералу. Знакомый капитан, расположившийся за столом негромко поприветствовал меня, после чего сообщил:

— Вас ждёт пан генерал!

— Благодарю! — Коротко кивнул я, после чего направился в кабинет.

Генерал, как обычно, сидел за своим столом. Вот только на этот раз он был каким-то задумчивым.

— Поручик? Садитесь!

Я послушно уселся на предложенное место и стал внимательно слушать, о чём же мне поведает командарм.

— Французский советник высоко оценил действия вашего батальона на последних манёврах, чего нельзя сказать о батальоне подполковника Кани. Скажу больше. Французские союзники благодаря вам весьма сильно заинтересовались боевым состоянием армии «Познань». Чтобы произвести положительное впечатление, командованием Войска Польского, приняло решение о дополнительном усилении армии «Познань».

Генерал на несколько секунд замолчал, видимо, оценивая мою реакцию. Оценил. Моё каменное выражение лица. Тот самый, знаменитый «покер фейс». После чего продолжил:

— Помимо тех двух резервных полков пехоты, которые уже формируются, принято решение о формировании в составе армии «Познань» сразу трёх моторизированных противотанковых батальонов по штатам, которые вы, поручик, приносили мне. Личный состав и автомобильный транспорт начнёт прибывать к нам в самом начале августа месяца. Также в состав нашей армии будет придано сразу три артиллерийских полка. Два из них — легко артиллерийские, имеющие на вооружении по три артиллерийских дивизиона: два дивизиона в каждом вооружены лёгкими 75-мм полевыми орудиями французского образца (по 12 орудий в дивизионе, итого 24–75 мм полевых пушки), а также дивизион, вооруженный старыми 105-мм пушками Шнайдера образца 1913-го года (12 орудий). Третий полк будет иметь на вооружении 105-мм пушки Шнайдера образца 1929-го года. Все три дивизиона имеют по двенадцать орудий и передвигаются на механической тяге, в качестве тягачей планируется использовать тягачи С7Р, однако на данный момент в наличии имеются только грузовики.

Я ненадолго задумался. Если к началу войны армия успеет получить столь серьёзное пополнение, то шансы навалять немцам увеличатся. Дополнительные сорок восемь полевых 75-мм орудий, ещё и шестьдесят сто пяти миллиметровых гаубиц. Особенно, если учитывать тот момент, что в армии «Познань» было всего несколько старых 105-мм гаубиц, усиление получалось весьма и весьма внушительным.

— Пан генерал, разрешите уточнить? — Подал, наконец, голос я.

— Разрешаю. — Благожелательно кивнул генерал.

Впрочем, прежде, чем задать вопрос, я вернулся к двери и проверил, чтобы та поплотнее была закрыта, после чего вернулся за стол, и негромко спросил:

— Пан генерал, я, конечно, не вправе давать указание Генеральному Штабу Войска Польского, командованию армии «Познань» в вашем лице, но просто считаю необходимым высказать свои опасения по поводу сложившейся обстановки.

Генерал Кутшеба меня не перебивал, лишь изредка, кивками, будто бы подгонял меня. Я и высказывал всё, что думаю о сложившейся ситуации:

— В моём времени историки и обыватели много спорили, почему война Польшей была проиграна фактически за две недели, почему после была лишь агония. Помимо общего состояния армии, неудовлетворительного развития технических родов войск, ряда проблем с вооружением… Да вы и сами знаете, пан генерал, что проблем у нас очень много!

Генерал согласно кивнул, подтверждая мои слова, а я продолжил:

— Важнейшей причиной столь скорого поражения стал приказ маршала Рыдз-Смиглы не то на третий, не то на четвёртый день войны на всеобщее отступление. Многими же этот приказ был воспринят совершенно неверно. И, как итог — всё это привело к краху. Я считаю, что для того, чтобы не допустить такого положения дел, следует одержать в первые сутки-двое несколько пусть не крупных, но громких побед. Нужны фото и видеокадры разбитых немецких танков, раздавленных артиллерийских орудий, погибших и пленных немецких солдат. А дальше всё дело должно быть за пропагандистами. Они должны раструбить на весь мир, что Вермахт несёт неоправданно высокие потери. Это укрепит и моральное состояние руководства страны, и, моральный дух армии и населения, а также, может заставить более активно действовать наших союзников на западе. Также было бы хорошо ещё усилить армии на западе и севере страны, за счёт проведения мобилизации, а также усилением за счёт воинских частей с восточных границ страны.

Замолчав, я стал ожидать реакции генерала на свои страна. Кутшеба же провёл ладонью по своему подбородку, расстегнул верхнюю пуговицу своего мундира, после чего встал и подошёл к окну, слегка отодвинул занавеску, смотря что происходит во дворе, а потом повернулся через левое плечо, и, вернулся за свой стол.

«Думает генерал!» — Пронеслась мысль в голове.

— Вот что я тебе скажу, поручик. — Начал говорить генерал через несколько долгих минут, которые, кажется, тянулись целую вечность. — Согласно плану «Запад», разработка которого велась в том числе и мной, нашей армии отводится вспомогательная роль. Судя по твоим рассказам, армия с этой ролью справилась, но пользы от этого оказалось недостаточно, в первую очередь из-за того, что как таковых крупных боёв с нашей армией не было. Сами же войска оказались в окружении. Да и к Варшаве пробились лишь немногие. Меня, как командующего армией такое положение дел не устраивает. Поэтому я с тобой согласен по всем пунктам, что ты перечислил. И действовать мы будем более решительно, чем в прошлый раз в вашей… истории. И, если германцы не поменяют свои планы, они планируют просто окружить нашу армию. Собственно, моторизированные противотанковые батальоны я планирую передать в армии «Лодзь» и «Поморье». Серьёзно они ничего не изменят, но противотанковую оборону усилить им помогут, если их правильно использовать, германцам крови они попортят серьёзно.

Генерал встал в полный рост и подошёл к большой, на всю стену, занавешенную карту, на которой было показано примерное расположение частей нашей армии, а также некоторых частей армий «Лодзь» и «Поморье», расположенных на флангах армии «Познань».

— По моим планам, активными действиями на флангах нашей армии мы должны будем сковать манёвренные силы противника, что позволит командованию завершить мобилизацию. И главную роль в этих манёвренных действиях должен будет сыграть ваш батальон, моторизированный батальон капитана Галецкого, моторизированный противотанковый батальон, который только начинает формирование, полк артиллерии на механической тяге, а также кавалерийские бригады. На северном фланге нашей армии я планирую создать маневренную группу в составе Великопольской и Подольской кавалерийских бригад, а также сводного бронеотряда из состава всё ещё боеспособной части танков батальона подполковника Кани, сводной группы бронеавтомобилей, а также моторизированного противотанкового батальона и одного лёгкого артиллерийского полка на конной тяге. Общее командование будет осуществляться командиром Великопольской бригады, генералом Романам Абрахамом. Сама же оперативная группа «Абрахам» будет действовать в интересах армии «Поморье».

Все свои слова генерал подтверждал указаниями по карте. Впрочем, эти указания по карте были весьма «условными».

— Южной же группа будет состоять из вашего, поручик, отдельного танкового батальона «Познань», моторизированного батальона капитана Галецкого, артиллерийского полка на механической тяге. Также этой группе будет придан резервный пехотный полк. Вот только может возникнуть проблема с транспортом. Поэтому нам, поручик, как воздух нужны грузовики. Вечером тридцать первого августа я отдам приказ на реквизирование гражданского грузового автотранспорта, а также автобусов на нужды армии. За ночь, надеюсь, получится найти грузовики, чтобы посадить на транспорт хотя бы батальон. Думаю, манёвренная пехота вам пригодится! Южная манёвренная группа будет действовать в интересах армии «Лодзь».

Внимательно изучив карту, я задумался, после чего предложил:

— Первого числа, после того, как германская армия перейдёт границу и вклинится в боевые порядки армии «Лодзь», мы можем нанести удар на юг, сковать наступающие силы противника, и, пользуясь неожиданностью, опрокинуть их, и, возможно, даже сможем ворваться на территорию Германии. Если всё получится, это нужно будет освятить в прессе и раструбить на весь мир. — Предложил я.

— К удару на Юг можно привлечь и двадцать пятую пехотную дивизию. Которая выдвинется следом за вами. — Задумчиво пробормотал генерал. — Скорость передвижения у них, конечно, меньше, но часть сил от вас они смогут оттянуть…

Генерал ещё ненадолго задумался, после чего сказал:

— Это всё нужно ещё раз обдумать. Вот что, Ян, идея эта здравая. Я отдам приказ, чтобы в каждой дивизии были сформированы группы из фото и кинооператоров. Если всё получится, о наших победах должен будет узнать весь мир!

— Так точно, пан генерал! — Улыбнулся я, после чего включил «глупого служаку». — В этот раз мы Польшу так просто не сдадим! Если будет суждено, то погибнем в бою, но унесём на тот свет как можно больше германцев!

Генерал улыбнулся, после чего доброжелательно улыбнувшись, произнес:

— Не стройте из себя недалёкого служаку, поручик! Вы не такой. Во всяком случае, передо мной не нужно этого.

— Слушаюсь, пан генерал!