Поручик из Варшавы

Глава 8. Разговор с генералом Кутшебой

Вскоре после возвращения с показательных манёвров, жизнь стала возвращаться в привычное русло: подразделения роты занимались обучением на технике, строевыми занятиями, тактической подготовкой. Упор делался на работу из засад и короткие контратаки. В то, что Польская Республика сможет выиграть эту войну мне не верилось, поэтому требовалось сделать всё, чтобы немцы получили по хребту как можно более серьёзно, чем в истории моей прошлой жизни.

Особое внимание уделялось модернизации бронетехники. Генерал Кутшеба своё слово сдержал, и, как я узнал, его поддержал маршал Рыдз-Смиглы. В общем, уже к концу рабочей недели у нас на полигоне появилось целых три новых бронированных мишени: один списанный FT-17; старый бронеавтомобиль неизвестной модели, собранный на шасси какого-то древнего грузовика; и такой же древний грузовик, на который мы просто навесили листы броневой стали.

Просто так стрелять мы не стали — на места экипажа солдатами было установлены мишени, вырезанные из листов картона.

Два расчёта противотанковых ружей уже были на позиции.

В очередной раз осмотрев присутствующих на командном пункте офицеров, а собрались, ни много, ни мало, а командиры Великопольской и Подольской кавалерийских бригада генерал Роман Абрахам и полковник Леон Стшелецкий, командир 17-й пехотной дивизии полковник Мечислав Моздыневич, командиры 25-й пехотной дивизии генерал Франчишек Альтер. Заглянул «на огонёк» и уже знакомый мне полковник Владислав Андерс, бывший в это время командиром Новогрудовской кавалерийской бригады. Присутствовал также и наблюдатель в чине подполковника от маршала Рыдз-Смиглы. А вот командир армии «Познань», генерал Тадеуш Кутшеба присутствовать не смог, но за него присутствовал незнакомый мне майор из оперативного отдела штаба армии.

В общем — генералов самых разных собралось много. Ещё больше было полковников и подполковников. А капитанов и майоров, как мне показалось, можно было разделить на два полноценных пехотных взвода. Впрочем, большинством из них все «мои придумки» с дополнительным бронированием техники были не иначе как развлечением — большинство из них с радостью предпочли бы находиться где-нибудь в компании милой панёнки, а не стоять на полигоне под прямыми солнечными лучами, ожидая неизвестно чего.

Получив утвердительный кивок от подполковника из штаба маршала, я быстро направился к полевому телефону, и, показав связисту двойку пальцами, начал наблюдать за действиями молодой девушки с погонами старшего рядового. Вот она аккуратно взяла трубку и приложила её к уху, что-то нажала и начала крутить маленькую ручку.

— Висла, Висла, я Познань. Второй вариант!

Что ответили по ту сторону телефонной трубки, я так и не узнал — буквально через несколько секунд послышались гулкие удары противотанковых ружей. В мощную оптику бинокля было хорошо видно, как бронебойные патроны бьют о броню выбранного первой мишенью усиленного бронеавтомобиля.

Как и планировалось, оба противотанковых ружья отстреляли по пять патронов в лобовую проекцию, после чего, офицеры неспешно направились вперёд, изучать результаты.

Сразу могу сказать, что разнесённое бронирование, установленное в лобовой проекции старого бронеавтомобиля, показало себя выше всяких похвал — удалось добиться только одного пробития основного бронирования, и то, благодаря недоработке наших механиков, из-за чего, после восьмого попадания, один съехал на несколько миллиметров в сторону. И как раз на «оголившийся» участок и пришлось попадание пули из противотанкового ружья.

После постреляли по эрзац-бронированному грузовику — пробитий было больше. Семь из десяти выстрелов достигли своей цели. Но как мне показалось, это всё из-за плохого качества бронелистов и нашей косорукости — за неделю разработать и переработать системы бронирования сразу трёх типов транспортах средств, потом, буквально за двое суток оснастить их броневой защитой, не имея должного опыта и подходящих кадров… В таких условиях уж точно — от ошибок и недоработок избавиться вряд ли выйдет.

Как прошёл показательный расстрел ФТ-17 мне посмотреть не удалось — во время очередного перерыва меня в сторонку отозвал молодой подхорунжий и передал устный приказ генерала Кутшебы — явиться в штаб армии.

Приказы, как известно, нужно выполнять, поэтому я наскоро сообщил о своём отбытии, после чего проследовал за посыльным к штабному «Лазику».

В дороге мне даже удалось немного подремать — подхорунжий пустыми разговорами меня не развлекал, а немолодой шофёр, в чине старшего сержанта, со здоровенными усами и медалью на орденской ленте на мундире, сосредоточенно вёл автомобиль, видно, не желая ни с кем разговаривать. А мне даже и хорошо — в последние дни, времени на сон практически не оставалось! С одной стороны — Тереза, которая, как и любая девушка, хочет внимания, а с другой стороны — служба и все мои начинания на тему того, как бы побольше неприятностей доставить гитлеровцам в сентябре тридцать девятого.

Проверка на КПП у здания штаба армии много времени не заняла — дежурный сержант меня очень даже неплохо знал, поэтому лишь формально изучил документы, сделал запись в журнале, после чего отпустил, даже не заглянув в салон автомобиля.

Тоже самое повторилось и в самом штабе, лишь с небольшим отличием — знакомый поручик лишь пожал мне руку, после чего формально выполнив свою работу, пожелал мне удачи.

В приёмной у генерала Кутшебы никого не было, кроме ординарца и уже знакомого мне капитана, что-то строчившего на своей пишущей машинке. Коротко бросив взгляд в мою сторону, он лишь коротко кивнул и негромко сказал:

— Пан генерал ждёт вас!

Быстрый взгляд на зеркало, и, слегка сморщившись от немного запылённых сапог, я делаю шаг к двери. Постучавшись три раза, и, дождавшись повелительного «войдите», дёргаю ручку на себя и оказываюсь в кабинете.

— Пан генерал, поручик Домбровский по вашему приказанию прибыл!

Выслушав мой доклад, генерал пригласил меня к столу. Дождавшись, когда я займу предложенное место, он достал из своего рабочего стола серую папку на тесёмках и протянул её мне.

— Изучай.

Расправившись с завязкой, я быстро погрузился в чтение предоставленного мне документа.

Смысла долго описывать что-либо смысла нет, стоит лишь сказать, что это была разведсводка.

— Что скажешь? — Спросил генерал, когда я прочёл все три страницы.

— Если хотя бы треть из того, что тут написано, правда, — Начал я осторожно. — То напротив нас, в случае ведения войны против Германского Рейха, находятся серьёзные укрепления, которые силами нашей армии прорвать будет невозможно. Там требуется крупнокалиберная артиллерия, дюймов так в шесть, а лучше, в восемь. И авиация. Хорошо подготовленные штурмовые группы, натасканные как раз на штурм подобных укреплений.

— Соображаешь. — Грустно улыбнулся генерал. — В случае войны, а война с немцами будет, если наши политики не найдут ничего лучшего, чем попытками усидеть на двух стульях, армия «Познань» будет вести только оборонительные бои. Сил для самостоятельного прорыва оборонительной линии немцев у нас нет.

«Хреново!» — Выругался мысленно я. У меня уже появлялись мысли на тему того, как перейти границу силами кавбригад и танкового батальона, пошерудить немного у гитлеровцев в тылах, заставить их стянуть с фронта немного частей, и, может быть, даже затянуть оборону Варшавы, чтобы «элитные», кадровые части Вермахта потеряли как можно больше людей, чтобы как можно меньше солдат, обученных в мирное время и закалённых первыми боями, смогло прийти к советской границе летом сорок первого. Сейчас же, судя по всему, все мои разрозненные идеи идут под одно место!

— Действия нашей армии будут нести вспомогательный характер. — Продолжил генерал. — С марта месяца начата скрытная мобилизация наших вооружённых сил. Пока она затронула лишь несколько пехотных дивизий и кавбригад. Но, мною получено разрешение пана Маршала на формирование в составе армии сразу трёх резервных полков. На их основе, а также совместно с мобильным батальоном капитана Галецкого и танковым батальоном, разворачиваемом на базе отдельной танковой роты армии «Познань», будут сформирован резерв.

Я внимательно слушал, но никак не мог понять, зачем генерал Кутшеба рассказывает мне всё это. Будто прочитав мои мысли, он тут же уточнил:

— Не понимаешь, зачем я тебе всё рассказываю? Не уровня командира роты эта информация?

— Так точно, пан генерал! — Вскочил я на ноги и вытянулся во фрунт.

— Не строй из себя недалёкого служаку. Тебе не идёт.

— Слушаюсь.

— Да садись ты уже! — Отмахнулся рукой генерал от меня, и, продолжил:

— Ты был в Варшаве и прекрасно понимаешь, что в нашей армии идёт переформирование бронетанковых войск. Отлично знаешь, что во Франции закупаются новые танки. Насколько мне известно, уже заключено соглашение о формировании сразу трёх танковых батальонов во Франции. Офицерский состав уже отобран. И на должность командира батальона в армию «Познань» не нашлось ни одного стоящего офицера!

Раздражённо опустив руку на стол, генерал продолжил.

— Мне приказано справляться своими силами. Поэтому, своим приказом я назначаю тебя командиром танкового батальона! Пока исполняющим обязанности. Справишься, будешь к рождеству капитаном!

Казалось бы, приятная для каждого военного карьериста фраза припечатала меня не легче чем хорошая бетонная плита и вызвала у меня в уме целую бурю эмоций, которые, судя по всему, были прекрасно отражены на моём лице:

— Что-то не вижу радости в глазах, поручик! — Дружелюбно усмехнулся генерал Коштебе. — Я могу назначить командовать батальоном кого-нибудь из своих штабных офицеров, но сам же потом взвоешь!

— Благодарю за оказанное доверие… — Только и оставалось мне буркнуть в ответ.

— Рано благодаришь. Я внимательно изучил всё, о чём ты предоставлял мне документы. Наши интенданты по моему запросу начали искать стальные нагрудники на складах. Кое-что нашли на складах нашей армии. Что-то придёт из Варшавы. Виза маршала уже есть. Поэтому тебе стоит совместно с капитаном Галецким разработать программу подготовки его батальона. Его штурмового батальона.

Слово «штурмового», генерал Кутшеба выделил особо, обозначив, на что должен делаться упор в подготовке этого подразделения.

— Я хочу, чтобы в моей армии был подвижный, крепкий резерв. По планам, твоему батальону, поручик, предстоит активно взаимодействовать с капитаном Галецким, и, возможно, с нашими кавалерийскими бригадами.

— В таких крупных формированиях необходима хорошая связь. — Осторожно напомнил я генералу.

— К началу июля, к концу месяца, по плану, в каждом из батальонов уже будет сформирован полноценный взвод связи. Подробности узнаешь у начальника связи армии.

— Слушаюсь!

— И да. Мотоцикла для командира батальона явно мало. Я отдам приказ, в батальон передадут несколько легковых автомобилей. Начальника штаба ты тоже получишь из офицерского резерва армии. Офицеров штаба можешь подобрать сам. Времени мало. Чувствую, к зиме точно начнётся. — Голос генерала Кутшебы просто излучал уверенность.

А я… Я удивился — есть же достойные генералы у поляков. Хотя бы тот же Тадеуш Кутшеба, командующий армией, в которой я сейчас служу, судя по всему, был весьма осведомлённым и радеющим за страну человеком. Почему же тогда Польша так позорно слила эту войну? Вот в чём вопрос…

Кабинет генерала я покинул в весьма растерянном состоянии. С одной стороны — вот он шанс реально изменить историю! Мне дали целый танковый батальон, который, правда, только предстоит сформировать — так иди и формируй! Дали карт-бланш на все свои действия — сам Маршал сколько всего лично для меня уже сделал? Сколько запросов от меня с его подписью уже ушло? А чёрт его знает? Много!

А с другой стороны — я даже в армии не служил! Как мне командовать целым танковым батальоном? Это же полсотни танков, только полторы сотни танкистов! Если добавить ремонтную роту, взвод связи, разведку, мотоциклистов и прочие службы — все три, а то и четыре сотни человек получится! Мне бы с собой разобраться — а тут такую ораву вешают…

Ещё и Тереза будет обижаться. Опять.

Мысленно сплюнув, я попрощался с ординарцем генерала, и, быстрым шагом направился к выходу из здания штаба, где меня уже дожидался немолодой капитан-артиллерист с крестом «Виртутти Милитари» на мундире.

— Поручик Домбровский? — Вскинув руку к козырьку своей фуражки, спросил он.

Я зеркально повторил его действия, ответил:

— Так точно, пан капитан!

— Капитан артиллерии Завадский, назначен к вам в батальон начальником штаба!

— Поручик Домбровский, исполняющий обязанности командира отдельного танкового батальона армии «Познань». — Полностью представился я, после чего протянул руку капитану. Он её аккуратно пожал.

— Очень приятно. — Осторожно сказал капитан.

— Это взаимно, пан капитан…

Капитан Завадский оказался мужчиной лет сорока. Обычный такой мужичок — если переодеть его из мундира в обычную майку-алкоголичку и трико из моего времени, получится типичный житель из какого-нибудь провинциального городка, которых так любили показывать в сериалах начала двадцать первого века по моему «любимому» телевидению. В общем — обычный мужик. Невысок. Слегка полноват. С большими, широкими, развесистыми, но ухоженными усами, с лёгкой залысиной на голове и предельно умными серыми глазами. Ещё и с боевым орденом на груди. Похоже, за советско-польскую войну. Плюсом ко всему — артиллерист. Не танкист, конечно, но тоже технический специалист, что не может не радовать.

Спокойно поговорить с капитаном мне не удалось — тут же рядом материализовался молодой, видно, только из училища подпоручик, и, приложив руку к козырьку своей необмятой фуражки, обратился:

— Пан капитан, разрешите обратиться к пану поручику?

Повернувшись к новому источнику шума, я заметил перед собой детину «гвардейского роста» в ладно подогнанном мундире. Вот только лицо у него было какое-то… детское что ли. Если бы не рост, я бы дал этому подпоручику лет шестнадцать, не больше. За это выступал и лёгкий пушок, едва проглядывающийся у него над верхней губой.

А вот глаза у него — голубые, почти небесного цвета. Уверен — девчонки, в его бытность курсантом, буквально толпами бегали следом. Но, судя по взгляду «заучки», интересовали они его мало.

Дождавшись разрещающего кивка капитана (подпоручик, должно быть, не знал, что по должности старше я), он обратился ко мне своим срывающимся голосом. Должно быть, этот подпоручик думал, что его попытки кричать звучат торжественно, но мне же было отчего-то смешно и я, едва сдерживая смех, слушал молодого офицера:

— Пан поручик, подпоручик Юлиан Мруз. Представляюсь по случаю прибытия для дальнейшего прохождения службы в вашем бат-т-тальоне на д-д-д-должность ад…

Молодой офицер, видимо, переволновался, и, начала заикаться. От всего происходящего едва не засмеялся капитан Завадский. С трудом удержаться от смеха удалось и мне — но я себя пересилил и решил попытаться спасти своего нового подчинённого:

— Вольно, подпоручик. Я вас понял. На должность адъютанта батальона.

— Так точно, пан поручик! — Справившись с волнением, подтвердил офицер.

— Пан капитан, это по вашей части. — Указав глазами на подпоручика, сообщил я начальнику штаба. — Принимайте подчинённого. Вы где остановились?

— Пока нигде. — Честно признался капитан. — Прямо с вокзала к кадровикам, они отправили к вам.

— М-меня тоже… — Чуть заикнувшись от волнения сообщил подпоручик.

— Понял. Значит так, мне ещё нужно зайти к кадровикам и начальнику связи. Вы можете меня подождать в кафе напротив, там все штабные офицеры обедают. Как только я закончу, мы сможем отправиться в расположение батальона…