Поручик из Варшавы

Глава 4. Мобильная группа при штабе армии

Что самое сложное в создании чего-то нового? Правильно — начать. Хорошо, что помощь мне оказали всестороннюю и разноплановую, начиная от выделенного кабинета, и, заканчивая, пишбарышней с пищущей машинкой, на которую я свалил весь документооборот, которого было оказалось неожиданно много.

За первую неделю своего пребывания в штабе армии «Познань» мне удалось завести знакомство с огромным количеством различных офицеров. С кем-то мы вполне мило пообщались, кто-то искренне предложил мне свою помощь в надежде на то, что я при случае упомяну их при генерале, а кто-то согласился сделать чуть больше, чем от него требовалось за небольшую мзду. Спасибо, денег после французских приключений хватало, поэтому квартирмейстеры из штаба армии свою работу сделали буквально за пару дней — нашли на окраине Познани два больших здания, в которых, при желании, весьма комфортно можно было разместить сотни две человек. И что самое главное — на территории был огромный ангар с крышей, который вполне можно было приспособить под ремонтный цех, который на это лето был очень нужен — чувствую, что во время обучения этот цех простаивать точно не будет.

Кадровики армии, не без смазки в виде нескольких бутылок французского коньяка помогли подобрать офицерский и унтер-офицерский (сержантский) состав роты из тех, кто имел хоть какое-то представление о танкетках, бронеавтомобилях и танках. В общем — к концу недели, в казармах появились первые постояльцы, которые и перестраивали выделенные для нас помещения так, как это требовалось мне.

Сложнее всего было договориться со снабженцами. Как известно, снабженцы — это самые прижимистые люди во всех армиях, которые только и делают, что стараются всучить тебе какой-нибудь неликвид, сохраняя действительно качественное снаряжение для «особо дорогих» гостей. Вот таким гостем мне и пришлось стать, положив в конверт приличную часть того, что мне передал пан Ковальский за спасение своей дочери. Зато буквально на следующий день, у крыльца с табличкой «Казарма № 1» уже стояло сразу три армейских «Урсуса», из которых солдаты временно приданного мне взвода охраны выгружали разнообразное вещевое довольствие. После того, как один из моих сержантов сверялся с описью, под присмотром другого сержанта бойцы перетаскивали тюки с обмундированием и ящики с различным имуществом в две комнаты, не имеющие окон, где всё аккуратно раскладывали по уже готовым полкам. Когда разгрузка была закончена, я сам внимательно пересчитал всё полученное, сверился со списками и закрыл двери на большие амбарные замки, ключи от которых были только у меня.

Постепенно расположение роты обретало вид, подобающий нормальной воинской части: на плацу появилась разметка, был отремонтирован и перестроен забор, скрывающий от чужих глаз всё то, что я не желал бы показывать чужим наблюдателям, пусть и числящимися гражданами Польши.

К концу второй недели пришла давно желанная новость — по моему запросу из танкового учебного центра в крепости Модлин подготовили команду из шестнадцати механиков-водителей, освоивших как танкетка ТК3 и ТКS, так и лёгкие танки 7ТР.

На самом деле, хорошие механики водители в любой армии ценятся на вес золота. Особенно сейчас, когда большая часть населения страны мало знакома с более-менее современной техникой. Шутка ли — в полях ещё зачастую пашут деревянными инструментами, ведь далеко не все землевладельцы могут позволить себе современный инструмент. В общем — учить людей прогрессу и учить. И это в европейской стране! Хотя, думаю, в СССР не лучше, хотя в ней и созданы машинно-тракторные станции.

Прикинув, вызвал к себе в кабинет двоих сержантов и одного подпоручика, служившего ранее в бронеавтомобильном отряде одной из кавалерийских бригад армии.

— Подпоручик Левантовский, вы с сержантами Мухой и Белецким отправляетесь в командировку за пополнением. В танковом учебном центре услышали мои мольбы, и, они готовы предоставить нам шестнадцать механиков-водителей под наши ещё не приехавшие танки. Поедете на двух грузовиках из состава автомобильной роты армии. Срок командировки — трое суток. Сутки на дорогу, сутки на то, чтобы составить впечатление о новобранцах и отобрать из них лучших, ещё сутки на обратную дорогу. Вопросы?

Молодой (ему не было ещё и двадцати двух лет) подпоручик невысокого роста, внимательно посмотрел мне в глаза и уточнил:

— Брать лучших по каким качествам? По знанию техники или по покладистости и дисциплине?

Не менее внимательно я посмотрел на Левантовского — первого офицера, оказавшегося в моём подчинении. С каждым днём он нравился мне всё больше и больше. Был слегка гонорист, как и любой другой шляхтич, но при этом дело своё знал весьма неплохо. Был при этом неплохим собеседником и хорошим организатором. Он, например, смог организовать в кратчайшие сроки надлежащую караульную службу, питание вновь прибывающего личного состава. Он же проводил каждодневные строевые занятия — не сказать, что я бы был их поклонником, но солдат было просто необходимо чем-то занять, потому что они уже умудрились подраться с писарями из штаба армии, за что я, как командир роты, успел уже иметь весьма малоприятную беседу с самим командующим армией «Познань» генералом Кутшебой.

— Брать тех, кто отлично знает технику, но при этом не до конца забыл про дисциплину и устав. — Коротко пояснил я. — Сержантов назначаю командирами маршевых отделений. Они же ответственные за выдачу продовольствия на руки. Продукты выдавать только на стоянках. И следить, чтобы вчерашние курсанты танкового учебного центра не подумали, что попали на волю, чтобы они тут же не стали искать приключения на свои задницы. Ясно?

— Так точно, пан поручик! — Ответили все трое.

— Командировочное предписание, продуктовые и вещевые аттестаты получите у капрала Вишневецкой. Она уже поставлена в известность. Командир автомобильной роты также выделит вам транспорт. Отправление завтра утром. В семь часов. Ещё вопросы будут?

— Никак нет! — Ответил за всех подпоручик.

— И последние, оружие и боеприпасы берёте с собой. На всякий случай. Вы свободны.

— Tak jest! — Козырнув двумя пальцами, все трое повернулись через левое плечо и покинули кабинет. Я вновь оказался один…

На следующее утро, сразу же после отправления в Модлин людей за пополнением, прямо перед контрольно-пропускным пунктом, установленным у главных ворот во двор, где расположились казармы моей роты, меня нашёл посыльный из штаба армии.

— Пан поручик, вам пакет из штаба армии! — Вытянувшись по стойке смирно, доложил мне молодой капрал в ладной форме, с кобурой и полевой сумкой на боку, из которой он достал небольшой серый пакет с сургучной пломбой и небольшой блокнот в кожаном переплёте. Дождавшись, когда я осмотрю пакет и проверю его на целостность, попросил. — Распишитесь пожалуйста, пан поручик! Мне отчитаться перед начальником канцелярии требуется!

Поставив размашистую подпись в блокноте о получении, я отпустил посыльного, а сам направился в сторону своей канцелярии — требовалось изучить содержание пакета, а также заняться планами на день.

Впрочем, с самого утра всё пошло наперекосяк. Вначале посыльный, потом звонок из штаба на телефон дежурного — и вот он я, прыгаю в мотоцикл и мчусь в штаб армии.

После коротких формальностей с охраной — сдача оружия и проверка документов, хотя меня здесь все уже неплохо знают в лицо — я стоял в приёмной генерала и ожидал, когда же меня вызовут. К счастью, долго ждать не пришлось — буквально через пару минут вышел Гаевский и пригласил меня в кабинет, шепнув при этом о том, что генерал в хорошем расположении духа.

Генерал Кутшеба мне понравился сразу, с первой встречи — знающий, деятельный командир, поэтому долго упрашивать меня было не надо и я, перейдя на строевой шаг, вошёл в кабинет:

— Пан генерал, поручик Домбровский по вашему приказанию прибыл!

— Присаживайтесь, поручик! — Кивнул на свободное место генерал, не отрываясь от своих бумаг.

Я послушно занял предложенное место и стал ждать.

— У меня для вас хорошие новости. Мне удалось добиться разворачивания на основе вашей отдельной танковой роты экспериментальной подвижной мобильной группы в составе усиленной танковой роты, взвода бронеавтомобилей, взвода мотоциклистов, артиллерийской батареи на механической тяге и усиленной роты пехоты.

Увидев, как загораются мои глаза, генерал тут же слегка умерил мой пыл:

— Рота пехоты и артиллерийская батарея будут выделены из резервного батальона, и, как вы понимаете, там собрались далеко не лучшие солдаты.

— Это уже лучше, чем ничего, пан генерал. — Осторожно ответил я.

— Да, я тоже так думаю. На следующей неделе вам прибудет первая техника. Это будет десять бронемашин. Пять танкеток ТК-3 с ремонта и пять бронеавтомобилей WZ.34. Ещё через неделю прибудут танки. Двумя партиями по восемь штук. 7ТР. Орудия будут тоже из ремонта. Прибудут вместе с расчётами. Пехотная рота будет к концу недели. Можете готовить вторую казарму. Людей для подготовки второй казармы вам выделят. Также я добился о выделении в нашу армию ещё трех десятков грузовых автомобилей с водителями сверх штата на нужды нашей армии. Все они переподчиняются вам для повышения мобильности. Пока на три месяца. В начале августа, если ваша мобильная группа не покажет себя с самой лучшей стороны, она будет расформирована, а все подразделения вернутся в свои полки. Судьба вашей же роты будет решаться уже не мной. Вам всё ясно, поручик?

— Так точно, пан генерал! — Вытянувшись, гаркнул я, возможно, слишком громко, чем вызвал высочайшее неудовольствие начальства и заставил его поморщиться.

— Вот ещё что, поручик. Провалиться вам нельзя. Мне дали понять, что во время одной из проверок вашей мобильной группы будет присутствовать сам Маршал, который и примет дальнейшее решение о сохранении или о расформировании мобильной группы в составе армии "Познань". Если во время июльских манёвров выяснится, что ваше подразделение будет эффективно, будет принято решение о создании подобных подвижных групп при каждой армии. Вы понимаете, какая на вас лежит ответственность?

— Так точно, пан генерал! — Уже тише отвечаю я.

— Да сядьте вы уже, поручик! И это ещё не всё. Мне также дали понять, что с покупками танков во Франции у нас идёт должным образом. Так что, если всё пройдёт хорошо, вы сможете рассчитывать на ещё одну танковую роту, и это как минимум. Но это к концу года. Если на новых французских танках или на тех же 7ТР. — Генерал ненадолго замолчал, после чего резко изменил тему. — А что вы думаете о танках конструкции "Рено"?

— Танки Рено ФТ-17, - Не вставая, продолжил я. — Первые танки классической схемы. Остаются на вооружении Польши, Франции и ряда других стран по сей день.

— Верно. У нас большое количество этих машин. Они освоены войсками. Я подал рапорт с просьбой о переподченении одного из батальонов на этих танках в состав нашей армии.

Помолчав ещё несколько секунд, генерал продолжил:

— Если всё получится и их придадут нашей армии, вам, поручик, придётся с ними взаимодействовать. Учтите это. И последнее. Я за вас поручился, поручик. Вы свободны.

— Спасибо, пан генерал! — Вытянулся я вновь по стойке смирно, после чего повернувшись через левое плечо, строевым шагом ушёл.

Конечно, рассчитывать на то, что кто-то мне даст лучших бойцов из имеющихся мне уж точно не стоило — спасибо, что, хотя бы это выделили. Да и целая батарея на механической тяге — это тоже немаловажно. Вопрос только в том, какие именно орудия и какая именно механическая тяга. Хотя опять же — танкетки тоже дали, их вполне можно приспособить под артиллерийские тягачи — установить сверху крепления под ящики с боеприпасами, возможно, соорудить какой-нибудь помост, а также приварить простейшие скобы и посадить, чтобы держались за них, расчёт орудий.

В любом случае — решать что-то будем, когда все наличные силы соберутся в кулак и пройдут первые учения на слаженность.

А ведь генерал ещё пробивает переподчинение себе целого танкового батальона — а это без малого полсотни машин. Пусть старых, пусть, многие из них вооружены пулемётами, но на тридцать девятый год эти машины — ещё сила. И силу эту стоит использовать правильно. Вот только как донести это до командования? Хотя генерал у нас точно — не глупый, иначе бы не доверился мне, не пробивал бы технику для меня из резерва, а просто бы посадил на роту и не церемонясь заставил заткнуться и делать так, как им сказано. А так — я вполне вольготно устроился. В общем — с таким генералом точно нужно держаться в хороших отношениях. Он точно не обманет, не подведёт и не предаст.

Часа через пол (так долго, потому что я ехал неспешно, рассматривая город), когда я вернулся в расположение роты, меня ждала приятная неожиданность, о которой мне сообщил дежурный офицер.

— Пан поручик, подпоручик Хмель! — Приложив руку к козырьку своей фуражки, доложил мне он, когда я только подъехал к КПП. — За время вашего отсутствия происшествий не произошло.

— Отлично! — Кивнул я, и, собрался, было, уже заезжать на территорию, как подпоручик продолжил:

— Но вам передали записку, пан поручик!

Под моим вопросительным взглядом дежурный офицер простоял совсем недолго, буквально через несколько секунд он достал из своей полевой сумки сложенный вдвое листок и протянул его мне. В нос тут же ударил лёгкий, цветочный аромат женских духов. В голове почему-то щёлкнуло, что Тереза использует точно такой же аромат.

Раскрыв записку, я быстро прочитал несколько слов, написанных хорошо знакомым мне почерком:

«Я поселилась на улице Мотейко. Жду тебя!»

— Вот что, подпоручик! Я буду через полтора часа. В случае необходимости высылайте посыльного по вот этому адресу… — Назвав адрес, куда меня заманивала Тереза, я завёл мотоцикл и лихо развернувшись, помчался набирая скорость на встречу с человеком, с которым меня связывало слишком многое…