Поручик из Варшавы

Глава 26. Посиделки с Робеспьером

Знаете, кто такой кайфолом? Мой водитель! Капрал Дзедич! Он появился в тот самый момент, когда с едой уже было покончено, мы принялись за десерт, который нам порекомендовал официант, а Виктория уже почти дала своё согласие на вечернюю прогулку со мной.

Нет! Ну что за кайфолом? А с другой стороны — может быть и хорошо? Я же уже — почти женатый человек. Две недели до свадьбы! Или, лучше нагуляться напоследок? Тем более, вот-вот начнётся великая мясорубка под названием Вторая Мировая Война.

Капрала Дзедича я заметил ещё у арки, обратив внимание на вошедшего в кофейный дворик военнослужащего. Присмотревшись, обратил внимание на то, что на погонах у него лишь несколько «лычек», подтверждающих принадлежность к унтер-офицерскому составу. Сразу же пронеслась мысль о том, что капралам и сержантам это заведение вряд ли будет по карману. Тем более — в будний день, когда все нормальные люди увольнительные своим солдатам выдают в воскресенье, или, на крайний случай — в субботу.

Чёртов лже-капрал, контрразведчик, приставленный ко мне из Варшавы, бегло поговорив с администратором, проследовал туда, куда ему указал мужчина в костюме.

— Пан поручик, разрешите обратиться? — Как и положено, пройдя три строевых шага до столика, вскинув руку к козырьку форменной кепи, спросил шофёр, приставленный ко мне из контрразведки.

— Обращайтесь, капрал! — С едва заметным раздражением бросил я, но быстро взял себя в руки.

— Пан поручик! Вам конверт! Просил передать какой-то мальчишка. Подкараулил меня у КПП возле расположения батальона.

— Где конверт?

— Вот он! — Капрал нырнул в свою полевую сумку, после чего положил его на стол.

Бегло осмотрев конверт, оценил, что он не был вскрыт — недорабатывает контрразведчик! А с другой стороны — в нос ударил аромат каких-то лёгких, воздушных цветов.

Я неаккуратно разорвал конверт и достал из него сложенный вдвое кипельно-белый лист бумаги, развернул его. По размеру он примерно равнялся формату А-4 из моего, двадцать первого века. Аккуратным, убористым женским почерком было написано буквально несколько предложений:

«Дорогой мой, поручик! Давно вы ко мне не заглядывали! Надеюсь вас сегодня увидеть у себя!

Искренне ваша, Анна!»

Похоже, я даже изменился в лице. Иначе Виктория бы вряд ли задала вопрос, перейдя на служебно-деловой тон:

— Пан поручик, у вас всё хорошо?

В очередной раз за несколько минут, быстро взяв себя в руки, повернулся к девушке, и улыбнувшись, постаравшись нагнать в голос какой-то душевной теплоты, отвечаю девушке-поручику:

— Всё нормально, панна поручик Виктория. Прошлое не отпускает. Придётся ненадолго покинуть вас.

Девушка доброжелательно улыбнулась, будто бы говоря — ничего мол, бывает! Вот только в глазах появилось едва заметное огорчение или даже разочарование?…

— Вот что. Капрал Дзедич! Вы отвезёте панну поручика туда, куда она укажет. И, если потребуется, будете дожидаться её столько, сколько того потребует обстановка. После службы, доставите панну Викторию домой. Всё ясно?

Шофёр принял строевую стойку, вытянулся будто бы на параде, и, подобострастно, как в своё время завещал российский царь Пётр Великий, он же Император Российский, Пётр Первый — принял вид лихой и придурковатый, после чего задорно отрапортовал:

— Слушаюсь, пан поручик! Всё выполню, как вы приказали!

Мысленно улыбнувшись, и, с извинениями склонив голову перед Викторией, извиняющимся тоном проговорил:

— Виктория, извините, наш разговор мы продолжим позднее!

Получив в ответ великосветский кивок, достаю из кармана портмоне и вытаскиваю из него пачку злотых. Отсчитав несколько купюр, кладу их на стол, и, водрузив на голову фуражку, шуточно отсалютовав панне поручику, поворачиваюсь через левое плечо и удаляюсь.

— Пан капрал, присаживайтесь! — Добродушно предложила девушка шоферу.

Что характерно — предложила она это так, чтобы я обязательно слышал всё, что она ему говорит. Обернувшись, замечаю, что в глазах девушки пляшут чертики, а лицо украшает лучезарная улыбка, будто бы показывая, что она это делает нарочно.

Когда девушка заметила, что я обратил на её действия внимание — она даже едва заметно показала мне язычок.

Я засмеялся и направился к выходу со двора.

Выйдя на улицу, поворачиваю за угол и быстрым шагом двигаюсь к знакомому адресу. Минут через пятнадцать, а может быть и через двадцать я уже был на месте.

Осмотревшись в знакомом двору, обращаю внимание на молодого парня, который сидел на скамейке под деревом в обнимку с молодой девушкой. Дойдя до нужного подъезда, поднимаюсь на этаж и останавливаюсь перед знакомой дверью. Несколько раз жму на кнопку дверного звонка. Через несколько секунд за дверью послышались лёгкие шаги. Вскоре заскрежетал замок и дверь приоткрылась, но я заметил цепочку, которая удерживала дверь от полного открытия. Увидев меня, посланница Робеспьера, отцепила цепочку и впустила меня в квартиру, после чего закрыла дверь на все замки и цепочку.

— Я не думала, что вы будете так скоро. — Едва заметно улыбнулась девушка.

— Правда говоря, я не до конца понимаю, почему возникла такая спешка и вам потребовалось самим меня вызывать.

— Всё предельно просто. — Коротко улыбнулась девушка. — Наши общие друзья давно ждали от вас интересующую нас информацию.

— Раздобыть то, что вы хотите знать — не то, чтобы очень просто. — Осторожно сказал я.

— Мы это понимаем. Поэтому господин Робеспьер решил лично с вами встретиться. Он совсем скоро приедет. А пока могу предложить вам чаю.

От чая отказываться не стал. Всё лучше, чем просто сидеть в тишине.

Часа через полтора в дверь позвонили какой-то непонятной комбинацией. Судя по всему — условленной заранее. Почему я так решил? Да потому что девушка подорвалась и побежала к двери. Открыла дверь. Послышались какие-то негромкие фразы, после чего ко мне, на кухню вошёл мужчина лет около сорока в сером костюме, со шляпой на голове. Знаете, такой своеобразный карикатурный мафиози. Ещё и карман пиджака так картинно оттягивается вниз. Я аж испугался.

— Доброго дня. — Предельно вежливо, но с заминкой и заметным акцентом по-польски поздоровался мужчина, видимо, не ожидавший увидеть за кухонным столом офицера в форме.

— Guten tag! — Поздоровался я по-немецки, чем вызвал изумление в глазах охранника Робеспьера.

Из коридора послышалась какая-то фраза на немецком из которой я узнал только имя — «Ханс».

«Всё-таки немцы. Был прав!» — С каким-то облегчением подумал я.

Долго ждать не пришлось, Ханс пригласил меня пройти в зал. Я послушно поднялся со стула и направился в соседнюю комнату. Там, на удобном кресле-качалке расположился знакомый старикан.

— Пан Ян, мальчик мой! — Доброжелательно протянул руку для рукопожатия Робеспьер.

— Добрый день, герр Робеспьер. — Коротко ответил на рукопожатие я, после чего расположился на удобном плетёном стуле неподалеку. — Мне сказали, вы хотели меня видеть?

— На самом деле, всё предельно просто. — Негромко заговорил Робеспьер. — Мы договорились с вами о дружбе. А друзья делятся важной информацией, если обзаводятся ей. И у вас однозначно есть информация, которая интересна мне и моим друзьям.

— Скажем так. У меня есть то, что вас интересует. Но никаких доказательств я предоставить не могу, так как никаких документов я не видел, и, даже не знаю, есть ли они вообще.

— Я думаю, нас это устроит. — Благожелательно кивнул Робеспьер, после чего знаком показал девушке и своему охраннику, чтобы они покинули комнату. Они послушно удалились на кухню, плотно закрыв дверь.

— Тогда так. В состав армии «Познань» прибывает легкий артиллерийский полк и один или два пехотных батальона. Личный состав будет набран из резерва. Командиров и численный состав не знаю. Какое вооружение — тоже. Могу предположить, что артиллеристы будут иметь старые трёхдюймовые орудия, времен Великой Войны. — Начал я свой рассказ с частички правды. — Также, с инспекцией из Варшавы в состав армии «Познань» прибыл полковник французской армии.

— Полковник французской армии? — Ещё раз уточнил Робеспьер. — Поподробнее?

Я ненадолго задумался — неужели французский военный советник его интересует больше, чем информация о формировании новых частей Войска Польского?

— Там рассказывать особенно и нечего. Прибыл француз. Имя и фамилию не знаю. Общался с нами через переводчицу. Инспектировал танковые батальоны.

— Подождите поручик, вы сказали, батальоны?

— Да. В составе армии появился танковый батальон на полусотне старых танках Рено Фт. Машины крайне изношенные. В батальоне бардак. Меры принимаются, но практический результат, думаю, будет не скоро.

— И что полковник?

— Обозвал командира танкового батальона болваном и выявил огромное количество проблем. Главная проблема, это материальная часть. Около половины танков небоеспособны.

— Понял. — Медленно кивнул Робеспьер.

— При проверке моего батальона, француз делал упор на оборонительную тактику ведения боевых действий. — Коротко соврал я.

— Очень интересно… — Пробормотал Робеспьер.

Наступила тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием германского агента, да какой-то негромкой вознёй на кухне — это должно быть Анна с охранником чай пьют.

— Вы передали мне очень интересную информацию. — Коротко сказал Робеспьер, после чего поднял на колени дипломат, на который я вначале не обратил никакого внимания, открыл его, и, вытащил из него несколько конвертов. Один из них был весьма объемным, пухлым. Второй был меньше размером, и, вряд ли вмещал в себя что-то объёмное. А третий — был очень легким и больше был похож на обычное письмо.

— Признаюсь, мой мальчик. Вы мне симпатичны. И я хочу вам дать выбор. Получить деньги… — Робеспьер положил руку на самый пухлый конверт. — информацию… — Его рука переместилась на средний конверт. — Либо ваше спасение, в случае чего… — Рука старика легла на третий конверт.

Ненадолго вновь наступила тишина, после чего резидент продолжил:

— Деньги, вы, конечно, заберёте с собой. Информацию из второго конверта вы можете посмотреть только в этой комнате. Ну а спасение вы вправе забрать с собой. У вас пять минут, чтобы принять решение.

На пару минут наступила тишина, которую прервал я:

— Прежде, чем сделать выбор, я должен задать вам несколько вопросов.

— Вы же понимаете, что никакие сведения, которые могут составлять какую-либо государственную тайну?

— Прекрасно понимаю. Меня сможет устроить и ваш кивок.

Робеспьер засмеялся:

— Вы мне с каждой минутой нравитесь всё больше и больше. Хорошо, задавайте свои вопросы.

— Вам известно, вероятна ли война между Германским Рейхом и Польской Республикой в ближайшее время? — Старательно подбирая слова, сформулировал я вопрос.

— Вы прекрасно всё и сами понимаете, Ян. — После короткого кивка сказал Робеспьер.

На этот раз в ответ кивнул уже я. Больше вопросов у меня не было. Агент не обманул. И я сделал свой выбор — потянул к себе самый тонкий конверт.

Робеспьер улыбнулся:

— Я в вас не ошибся. Спрячьте этот документ куда подальше, и, как только всё начнётся, сдайтесь любому солдату. Когда будете сдаваться — предъявите документ. И требуйте встречу с представителями разведки. Когда вас к нему доставят, просите сообщить Робеспьеру, то есть, мне.

— Я так понимаю, наша встреча может считаться завершённой успешно? — Уточняю на всякий случай я.

— Думаю да, господин поручик. — Улыбнулся Робеспьер. — Вы можете идти.

— Благодарю. Хорошего дня. И рекомендую больше не посылать за мной своих «топтунов». Мне уже задавали неудобные вопросы представители контрразведки. Кому-то из штаба армии показалось, что за мной следят. Вот они и решили проверить на всякий случай.

— Я это учту. — Кивнул Робеспьер. — Спасибо, что предупредили.

На этот раз агент германской разведки говорил по-немецки не скрываясь. Скороговоркой вызвал своего охранника, отправил меня проводить до выхода и закрыть дверь.

Я напрягся. Согласитесь, неприятно как-то, когда у тебя за спиной вооруженный солдат армии противника. К счастью, это тоже закончилось достаточно быстро. Меня спокойно выпустили, и, никто особенно не стал мне что-либо навязывать.

Выйдя из подъезда — снова осмотрелся. Влюбленная парочка всё также нежилась под летним солнцем на скамейке. Чуть в сторонке появились новые действующие лица: высокая и полная бабушка с мелкой собачонкой-коротколапкой на длинном поводке, которая в этот момент опрыскивала небольшую клумбу; и пара дедушек в возрасте «за шестьдесят», которые расположились за специальным столиком для шахмат. Они, понятное дело — играли и о чём-то переговаривались между собой.

В общем — всё спокойно, что не может не радовать. Не хватало ещё, чтобы меня прихватили контрразведчики сразу после встречи с агентами германской разведки. Тут даже пан генерал Кутшеба не спасёт.

Кстати, о генерале — думаю, ему стоит рассказать о моей вербовке. Всё-таки во взаимодействии с ним вполне реально слить германской разведке какую-нибудь дезинформацию. Просто ради того, чтобы внести какую-нибудь сумятицу в планы противника. Только эта дезинформация должна быть подкреплена какими-либо документами. И такая информация должна разрабатываться группой штабных работников — чтобы избежать не состыковок, которые обязательно возникли бы в случае, если я начну и дальше рассказывать что-то из того, что сам придумал. В общем — лучше всего возложить эту ношу на вышестоящее командование. Вот только неизвестно каким образом отреагирует командарм на моё очередное признание. Вначале признание в том, что я из будущего. Потом — признание в работе на германскую разведку. Хотя и в благих целях. Неспроста же говорят — «Благими намерениями устлана дорога в ад!».

В общем — нужно всё очень хорошо продумать. И не делать резких движений. А то влезу в какое-нибудь дерьмо по горло и хрен вылезу. Паршивая ситуация, в общем.