Последнее лето ярла Ульфа

Глава тринадцатая Игра в мячик на выживание

Поглядеть на состязание моей юношеской сборной и аналогичной команды Смоленска собралось не меньше пары тысяч человек. Причем процентов девяносто — воины.

И это только в непосредственной близости.

Сколько народа собиралось болеть со стен и с соседнего холма, я даже не считал.

Судить эту «юниорскую» игру подрядились аж целых два князя. Князь Рюрик и князь Дир, чтоб у него глисты завелись. А также уважаемый ярл Скульд Крум.

Весьма авторитетное жюри для молодежного состязания.

Молодежного? Да как бы не так!

Вот подозревал я, что смоленские нам какую-то подлость готовят, — и как в воду глядел.

Виги-Вихорек глядел на ту сторону поля, и радостное предвкушение от будущей игры стремительно сменялось прямо противоположным чувством.

Те, кого он ждал, молодые, немногим старше него, парни из Рогаланда [14] куда-то подевались.

Вместо них на той стороне поляны лениво перебрасывались словами в ожидании начала игры не безусые дренги, а матерые бородатые хирдманы, коих, если считать по-здешнему, следовало называть даже не гридью, а старшей гридью. Доведись сойтись с любым из них в поединке один на один любому из нынешней команды Вихорька, парень продержался бы не дольше, чем кукушка докукует до тридцати. Ну кроме самого Вихорька. Он бы, скорее всего, сдюжил. Один на один. Но не против целой команды.

А когда Вихорек увидел, какие именно палки держат в руках смоленские гридни, то последние его сомнения по поводу того, чем закончится игра, развеялись, как туман к полудню. Копейное древко со снятым наконечником не слишком подходило для того, чтобы с удобством бить по мячу, а вот ломать руки-ноги им — самое то. Особенно если защищаться такой вот деревяшкой, какая сейчас в руках Вихорька.

— Тролль таки юдр олл! — прорычал позади Вихорька Скиди.

«Чтоб вас тролли порвали!»

Но рвать, похоже, будут не коварных рогаландцев, заманивших в ловушку, а Вихорька с его маленьким игровым хирдом. Боги Севера! Им бы сейчас не эти никудышные в бою палки, а луки!

Но прочь пустые мечты.

Отец и Свартхёвди смотрят на него. Он, Виги Ульфсон, ни за что не посрамит рода!

Они будут сражаться.

Не зря же отец говорит: дух побеждает силу!

А уж духа у Виги хватит на дюжину норегов.

Вихорек хищно улыбнулся и шагнул на игровое поле…

Молодежные, как же! Это с нашей стороны на поле вступили варяжата во главе с моим сыном, а со стороны противника…

— Если это смоленские дренги, то тогда и я дренг. Причем молоденький совсем, — пробасил Медвежонок, наблюдая за выходом команды соперников.

— Чтобы такие бороды отрастить, надо в дренгах лет десять проходить! — подхватил Бирнир. — Только такого дренга убьют раньше! Хотя кто знает? Может, здесь, в Гардарике, все дренги такие? Тогда я уже боюсь! — И захохотал.

А мне было совсем не смешно.

Против моей команды юниоров противник выставил бойцов абсолютной весовой категории. И вместо игровых палок у них, что характерно, копейные древки.

Понятно почему. Переступать черту, разделяющую поля, запрещено. Но только переступать. Орудовать палками можно везде, докуда дотянешься.

— Нет, это не дренги, — лишенным эмоций голосом произнес Бури. — Я знаю двоих: смоленские сотники. Не нореги, но тоже из ваших, из людей Севера. И боюсь, ярл, не в мяч они будут сегодня играть.

Голос его чуть дрогнул. Бури нервничает? Не верю. Но факт.

А уж я как нервничаю. Блин! Надо это остановить!

— А вот я бы с ними сыграл! — неожиданно раздалось за моей спиной. — Возьмете?

Стег Измор. В голосе — надежда и предвкушение.

Черт! А ведь он прав!

В игру, которая называется «смена состава», можно и вдвоем сыграть!

— Скиди! — крикнул я. — Убирай молодых! С этими мы сами сыграем!

Шагнуть на поле Виги не успел. В последний момент его ухватили за ворот кольчуги и без всякого уважения, словно пса, оттащили назад.

— Ты что творишь! — прохрипел он сердито.

— А куда ты полез, герой? — не менее сердито рявкнул Скиди, не отпуская ворота. — Оглох? Не слышал, что отец велит?

Отец?

— А что он велит? — прохрипел удерживаемый за стальной «ошейник» Вихорек.

Он и впрямь не слышал. Весь сосредоточился на будущей неравной схватке.

— Он сказал от поля вас убрать. Эту игру старшие играть будут. Можно тебя отпустить? В одиночку на смольнян не кинешься?

— Не кинусь, — буркнул Вихорек.

В голосе Скиди он уловил скорее одобрение, чем осуждение. И это было приятно.

А еще приятнее то, что ломать кости сегодня будут не ему с варяжатами.

Аккуратно подвинув Виги локтем, вперед шагнул Свартхёвди, перекрыв широченной спиной весь обзор. А рядом со Свартхёвди встал еще один воин Одина, Бирнир. Этот по пути даже потрепал Виги по плечу и подмигнул. Надо же. Раньше Вихорек думал, что таких, как он, берсерк просто не замечает.

— Прости, воин, сегодня не день твоей славы!

Да ладно! Стег Измор! Интересно, а этот зачем здесь? Он же не из людей отца? Хотя ведь и Бирнир тоже…

Зато остальные свои. Братья. Старшие братья.

Перед тем, как выйти на поле, Бирнир остановился, снял с пояса меч, испытующе оглядел Виги и торжественно вручил ему орудие.

— Сбереги, — строго сказал он. — И не вынимай. Если вынешь, придется мне кого-нибудь убить. Возможно, тебя.

Пошутил? Нет, не похоже.

Меч оказался непривычно тяжел. Силен, должно быть, этот Бирнир, если с таким управляется.

Насколько я мог видеть, заартачился только Вихорек. Вот уж неймется парню с большими дядями пободаться. Остальные вьюноши безропотно убрались с поля по команде «тренера» Скиди.

На смену юнцам пришли ветераны.

Свартхёвди. Оспак. Стюрмир. Кёль Длинный, двухметрового роста свей, отличавшийся не только ловкостью в игре, но и серьезными боевыми навыками. Нортумбриец Малоун, который не только с легкостью вошел в наш коллектив, но и уверенно занял место среди его элиты. Еще одним игроком очень хотел стать я, но соратники дружно воспротивились. Мол, негоже такое целому ярлу. Вот если бы с той стороны был князь Дир или хотя бы кто-то из больших воевод…

Убедили. Место осталось свободным, и на него, решением Медвежонка, был взят Тормод Лошадиная Голова. Поддерживаю. Я Тормода в игре видел и вынужден без ложной скромности признать: я ему и в подметки не гожусь. Как игрок в мяч, разумеется.

А вот седьмым сам вызвался Бирнир Бесстрашный, которому я не мог отказать. Да и не хотел, если честно. Этот берсерк даже в нормальной фазе силой не уступал Стюрмиру.

Восьмым и последним стал Стег Измор, который и подал мне спасительную идею смены состава, честно заработав место в команде.

И что-то мне подсказывало: этот двадцатипятилетний воин с загадочной судьбой даже в такой команде последним не станет.

Вот теперь я доволен. Это будет славная битва. Битва равных. Жаль, что без меня.

Доволен был не только я. С нашей стороны дублирующий состав встретили одобрительным ревом.

А вот с той стороны поля новая сборная восторга не вызвала. «Капитан» смоленских, мордастый здоровяк в сияющих на солнце доспехах византийской «сборки», рысцой устремился к помосту жюри.

Я не слышал его претензий, видел только, как «византиец» размахивает руками и мотает головой.

Ответ отрицательный.

Непристойный жест со стороны Скульда и короткое «нет» Рюрика.

Дир промолчал. Сидел насупившись, прямой, будто шест к спине привязали. Ему замена точно не понравилась. Но заставить нас вернуть молодежь у него бы точно не получилось, а отказываться от игры…

За такое можно и титула «Трусливый» удостоиться.

Лидером команды противника оказался тот самый «византиец». Кстати, еще трое игроков щеголяли сходной экипировкой. Надо полагать, служили в наемниках у ромейского императора. А может, и трофеями взяли. В любом случае бойцами эти четверо были серьезными. Да и остальные тоже. И играть, судя по тому, как быстро и точно распределились по полю, смоленские умели. Хотя ой непросто им будет своими шестами орудовать. Наши-то пошли по более простому варианту. Им откуда-то приволокли охапку то ли булав, то ли палиц, совокупно определяемых как боевые дубины. Не такие длинные, как копья, но увесистые и, похоже, утяжеленные с «рабочей» стороны чем-то металлическим. При попадании такая штуковина башку сминает вместе с надетым на нее шлемом. Правда, чтобы попасть, руки надо иметь весьма умелые. Именно такие, как у моих витязей боевого мяча.

Наши распределились.

«Византиец» и Медвежонок разыграли подачу.

Бросок достался смоленским.

Бил косматый аки зубр здоровяк, выделявшийся среди прочих отсутствием головного убора. Это он зря. Голову в такой игре стоит поберечь.

Впрочем, зафигачил он мастерски. Точно в левый дальний угол. Охранявший его Тормод даже реагировать не стал. Был уверен, что в аут уйдет.

Не ушло.

Выигрыш получился невеликий. Полоска, на которую ступня с трудом поместится. Но смоленские радостно заорали. Это как первую кровь в битве взять.

Смена подачи.

Подавал Кёль Длинный. И подал отменно. Не очень сильно, зато с закруткой, из-за которой отбивший мяч смоленский выдал «свечку», отправив мяч на нашу сторону…

Чем немедленно воспользовался Медвежонок. Подсек мячик дубинкой в метре от земли, влепив по нему так, что шлепок, пожалуй, и на том конце Смоленска услышали. Мячик, однако, удар перенес благополучно, с грозным гудением прочертил в воздухе короткую восходящую линию и угодил точно в голову косматого. С ожидаемым результатом. Зря, зря он шлемом пренебрег. Такой удар и на шлем принимать нежелательно, а уж кудрявой шевелюрой…

Зрители разом заорали. Смоленские столпились вокруг своего «бомбардира». «Бомбардир» лежал тихо. Признаков жизнедеятельности не подавал.

Теперь что, замена? Но она — только если заранее оговорено. Как со щитами в поединке.

Оговорено не было. Наверняка сами смоленские этот пункт и отвергли.

Что ж, теперь будут играть в меньшинстве.

Зато и площади у них поубавилось. Срубив косматого, мячик упал на вражеское поле. И упал удачно. Наши отжали процентов пятнадцать территории.

После расчетов линию сдвинули, мяч заменили (у старого все-таки лопнула кожа), и ход перешел к противнику.

Ненадолго.

Посланный лично «византийцем» мяч на наше поле не попал. Зато едва не сшиб с ног одного из зрителей. Учитывая, что зритель был даном из команды Скульда, бросок был отменный. И тем не менее неудачный.

Стюрмир. Вот кто воистину был живым доказательством тезиса «сила есть, и этого достаточно».

Противник без проблем поймал снаряд и сумел подбить его в нужную сторону. Так, чтобы партнер дотянулся до кожаного снаряда самым кончиком своего почти двухметрового шеста и затем, на мой взгляд очень ловко, «уронил» мяч на наше поле. Аккуратненько так, чтобы лег практически у самой черты.

Но мяч не лег. Стег Измор у самой земли подцепил его ногой. И перебросил на чужую территорию…

С которой ему в лицо нагло ткнули концом копья.

Железа на копье не было, но укол у смольнянина был поставлен. И бил он с двух рук. Попал бы — и черниговец точно лишился бы глаза. Или обзавелся дыркой вместо переносицы.

Смольнянин не попал. Стег уклонился так уверенно, словно ожидал тычка.

А вот оказавшийся рядом Бирнир уклоняться не стал. Ухватил древко левой рукой и дернул как следует. Смольнянину бы выпустить деревяшку, но он, видимо рефлекторно, вцепился в нее, и Бирнир выдернул его на нашу сторону. И классическим ударом викинга «сверху вниз и наискосок» рубанул по голени. Конечно, это был не меч, а всего лишь дубинка. Зато с пятисантиметровой ширины железным пояском на набалдашнике.

Берцовая кость — крепкая. Но и у нее есть предел прочности. Смольнянин завопил и повалился наземь. Но древко так и не отпустил… Пока ему, уже падающему, прилетел второй удар. Медвежонок бил не так сильно, как его коллега по боевому безумию, но зато точно и под правильным углом. Хана локтевому суставу. И славному воину. Такое здесь не лечат.

Разъяренные смольняне подобного надругательства стерпеть не смогли и ломанулись на помощь соратнику.

— Стоять!!!

Хороший у Дира голос. И авторитет тоже неплохой, поскольку смоленские витязи-мстители затормозили, не успев пересечь черту…

К немалому огорчению нашей команды.

Теперь стояли не только игроки, но и трое уважаемых судей.

Рюрик поднял руку, требуя тишины.

— Все по укладу! — объявил он. — Право защиты. Свияр был на чужой земле!

Ну да. Все как в жизни. Если вламываешься в чужой дом без силового превосходства, огребаешь сполна. Вот если бы Свияра забили до смерти, тогда, возможно, было бы разбирательство. Хотя не факт, что оно стало бы на сторону убитого. Или тех смоленских, что кинулись бы его защищать. Допускаю, что они — прекрасные воины. Однако их осталось шестеро против восьми. И двое из этой восьмерки — берсерки. Так что еще раз мое уважение смоленскому князю. Спас он своих людей. Но вот надолго ли? Игра-то продолжается…

О! Замена. Но не игроков, а инвентаря. Пока с игрового поля уносили сомлевшего Свияра, его партнеры по команде сменили свои шесты на примерно такие же дубинки, что и у наших.

Разумно.

Пограничную черту опять сдвинули. Теперь наша территория где-то вдвое превышала вражескую. Играй те полным составом, им стало бы тесновато.

А ход, кстати, за ними.

Мяч вручили светлобородому смольнянину с физиономией красной, как еще не завезенные с американского континента помидоры. Хитрить «помидор» не стал. Подбросил и зафигачил со всей дури. Дури у него было много. И целил он не куда-нибудь, а прямо в грудь стоящего напротив Оспака.

Промахнуться с пяти шагов в такую цель невозможно, Кличку свою Парус получил не зря. Тем более уворачиваться Оспак не стал. Принял мяч на кольчужку, подбил коленом вправо, где его подцепил дубинкой Малоун, отправив по кратчайшей траектории на вражескую половину. Вернее, уже вражескую треть…

И оплошал.

Один из смольнян ухитрился в падении, концом палки ткнуть мячик, перекинув его через границу.

И примерно двадцатая часть территории вернулась к смольнянам.

Впрочем, ругать англичанина никто не стал. Более того, Медвежонок, ободряюще похлопав по плечу, вручил Малоуну мяч.

Молодец братик! Проявил доверие в нужный момент.

Малоун взвесил мячик на ладони, подбросил разок… И вдруг метнул в лицо «византийцу». Я понятия не имел, что так можно. Или нельзя? Но это было не принципиально, потому что бросок был фальшивый. Малоун мячика не выпустил. Вернее, выпустил, но вверх. Подбросил невысоко и ударил дубинкой, как положено. «Византиец» молодец. На финт он среагировал, но и на бросок тоже успел. Отбил мяч на нашу сторону. Где его приняли по всем правилам. Парус поднял его свечкой, перепасовав Кёлю, который в очередной раз доказал, что Свартхёвди взял его в команду не зря. Рубанул с двух своих длиннющих рук мощно и точно, в не защищенное ничем, кроме штанов, бедро краснорожего смольнянина.

Нет, ногу он ему не сломал, но отсушил качественно. А мячик… Мячик упал. Как и положено, согласно законам гравитации.

Довольный Кёль жестами показал, куда он попадет в следующий раз.

«Помидор» ответил неприличным жестом. И из игры не вышел. Только во второй ряд отошел.

Смоленские подали. Наши отбили. Смоленские тоже отбили. После чего мяч перехватили берсерки и устроили междусобойчик секунд на двадцать, после которого Свартхёвди, невзначай подобравшийся к самой границе, сочным ударом послал мяч в рожу «помидору». А поскольку шлем на том был открытый, то прилетело бедняге знатно.

И остались смоленские впятером. «Византиец», трое его коллег в доспехах того же производства, только без позолоты, и массивный здоровяк, напомнивший мне Малоуна. Личико массивного кто-то тоже чуток подрихтовал острым железом.

Подачу наши проиграли. И еще одну. Причем я догадывался почему. Двум берсеркам было скучно выигрывать территорию. Они желали вышибать членов вражеской команды. И когда те это поняли, то не испугались, а использовали. Так что и в третий раз разогнанный до пращной скорости мячик ушел в никуда. Вернее, за пределы поля.

Три проигрыша, и вот уже «земля» смоленских больше нашей.

Я увидел, как Оспак подошел к Медвежонку, взял того за плечо и принялся втолковывать что-то недружелюбное.

Братец покивал. Вроде согласился. После чего вся наша команда собралась в кружок, голова к голове, и минут пять о чем-то шепталась.

И результат последовал. Наши начали играть в мяч, а не «в игрока», и ожидаемо выиграли следующие четыре подачи, кладя мяч в непосредственной близости от границы. К которой наученные опытом смоленские старались не слишком приближаться. Пятая подача ушла в «ничью»: мяч упал точно на границе. Шестая тоже осталась за нами. Причем упал мячик не рядом с разделительной полосой, а практически в центре «вражеского построения», так что смоленские в итоге потеряли половину оставшейся территории и сгрудились на полосе в полтора метра шириной.

И тогда выяснилось, что Медвежонок вовсе не собирался отказываться от выбивания игроков. Он просто его отложил. Как я узнал позже, Оспак предложил план, и план брату понравился.

Попасть по сузившейся «земле» противника нашим теперь стало труднее. Зато смоленским — ну просто раздолье. Потому никого не удивило, когда при переходе броска к противнику наши выстроились вдоль границы, блокируя уже не все поле, а только передовую линию. И это сработало.

Медвежонок, подпрыгнув, сумел остановить мяч еще на взлете, причем именно остановил, а не ударил. Падающий мяч почти у земли ловко поймал один из коллег «византийца», перебросив его на нашу сторону. Но порадоваться успеху не успел. Дубина Бесстрашного долбанула его по голове с такой силой, что смяла шлем, проломивший смольнянину висок.

На секунду все замерли. А потом сам «византиец», с диким ревом перепрыгнув разделительную линию, набросился на убийцу.

Берсерк его уже ждал…

И не дождался, потому что его опередил Измор.

Я знал, что этот черниговский «инкогнито» очень опасен, но даже не предполагал насколько.

Великолепный выпад, достойный мастера рапиры, угодил точно в щиколотку «византийца». Притом что Стег проделал это не рапирой, а увесистой дубинкой. Если бы он просто его ударил, то наверняка сбил бы с ног, но после тычка «византиец» сумел удержаться на ногах и даже развернуться к новому противнику… И получил еще один тычок, в пах. И толчок плечом, опрокинувший «византийца» на спину. А затем Измор поставил ногу ему на грудь, зачем-то сдвинул шлем на затылок, открывая лицо, подождал пару секунд, позволив лежащему нашарить выпущенную дубинку, и тогда с силой опустил, вернее, воткнул свою собственную в бороду «византийца» чуть пониже подбородочного ремня.

После чего убрал ногу и спокойно наблюдал за агонией, пока к нему не подошел недовольный Бирнир.

— Узнаешь меня, кровник? — спросил Стег, глядя на побагровевшего от ярости и боли «византийца». — Узнаешь, вижу. Передавай моему брату привет. Он тебя уже заждался там, за Кромкой.

Стег покосился влево, убедился, что враг дотянулся до дубинки, поскольку это так было надо для будущего суда (а суд будет, в этом можно не сомневаться), и только после этого раздавил кровнику трахею. И даже хорошо, что у него сейчас дубинка, а не меч. Клинок убивает быстрее, а Стег совсем не возражал, чтобы враг подольше «насладился» пониманием, кто именно его убил.

И тот был еще жив, когда подошедший к Стегу Бирнир заявил недовольно:

— Ты украл моего мертвеца!

— Хочешь, можешь добить, я не против, — отозвался Стег, не глядя на нурмана.

Но тот предложением не воспользовался. Сплюнул и ушел.