Последний Охотник на Магов

Глава 24

На стадионе начался настоящий хаос.

Тёмный Мир забросал нас тварями всевозможных мастей. Меня окружил плотный туман, и я остался наедине со своим врагом.

Я встал перед монстром, чтобы посмотреть страху в лицо. Как уже сделал это однажды.

— Давненько же мы не виделись, смерть, — сказал я, но не надеялся, что тварь меня поймёт.

Это был лишь монстр. Не сама смерть… Она в отличие от этих тварей никогда не приходит лично.

Передо мной стоял тёмный силуэт, закованный в чёрные, как уголь, доспехи. Под капюшоном виднелся череп, пустые глазницы которого спокойно взирали на меня. В руках смерть держала длинный, покрытый зазубринами клинок с гербом моего ордена.

Именно так я видел смерть. И такой облик монстры из Тёмного Мира принимали каждый раз, когда встречались со мной лицом к лицу. Они играли на моём главном страхе.

И это был не страх смерти… Нет. Я опасался уйти из жизни, так и не достигнув цели.

Я был сильнейшим Охотником на Магов, но страх смерти таился в глубинах моего подсознания всегда. Не самый худший страх. Кому-то являются гигантские пауки, кому-то уродливые мертвецы.

А мне сама смерть с клинком ордена в руках. Как намёк о том, что служение ему рано или поздно сведёт меня в могилу.

Уже свело, подруга. Ты опоздала.

Я встречал этого монстра всего несколько раз — сопряжения с Тёмным Миром в моей эпохе были редкостью. Я так и не преодолел свой страх в прошлом. Смогу ли справиться с ним сейчас?

Убить монстра не проблема… Проблема сделать так, чтобы он не явился мне вновь. И это сейчас он всего один. А если на меня нападёт сотня костлявых?

Смерть замахнулась мечом. Я быстро отклонился в сторону. Ржавый металл просвистел рядом с моим ухом. Отражение в чистом виде здесь бесполезно. Этих монстров питает тёмная, чужеродная магия иного мира.

Отражать страх так никому и не удалось научиться. С ним приходится справляться своей собственной силой воли.

Это и было главное оружие монстров. Они питались людскими страхами, которые усиливали в сотни раз при своём появлении!

— Пойдём со мной, — в моём сознании раздался тяжёлый голос. — Твой час настал.

Монстр не мог говорить, он лишь пытался усилить мой страх. А сознание уже проецировало это голосами… Крайне неприятно. Но я умел не обращать на них внимания.

По спине пробежали мурашки, но следом за чувством страха пришло осознание. А чего мне бояться?

Я уже встретился с настоящей смертью и даже отразил её. Одолел раз в реальности. Одолею и сейчас!

С какой стати я должен страшиться какой-то фальшивки из Тёмного Мира? Хах, не на того напали!

Стоило мне подумать об этом, и смерть пошатнулась.

— Что такое, красавица? — спросил я. — Резко приток сил поубавился? Больше моим страхом питаться не выйдет. Пойдёшь домой голодной.

Монстр сорвался с места и сделал стремительный рывок вперёд. Колющий удар задел мой правый бок и рассёк кожу. Но я не собирался прощать даже эту царапину.

Я начал готовиться к контратаке.

Нужно обезоружить и заколоть эту гадину!

Под ноги подвернулось что-то тяжёлое и я чуть не споткнулся. По стопе пробежала магия электричества. В густом тумане у моих ног лежали две магические сферы Быкова, которыми мы пользовались на первом этапе.

Ох, как же вы вовремя тут оказались, мои хорошие!

Я резко пригнулся. Режущий удар просвистел прямо над моей головой. Мои руки вцепились в электрические сферы, и я активировал поглощение. Энергии в сферах был прилично, декан не пожадничал, когда заряжал их. А студенты с лихвой добавили.

Я нырнул под клинок и выставил ладони вперёд. Страха уже не было. Ему на смену пришёл горячий боевой кураж. Азарт охотника!

— Прощай, смерть! — воскликнул я и ударил двумя электрическими разрядами в живот монстра.

Доспехи моментально прожгло, и ладони коснулись сокрытого бронёй скелета. Я выпустил весь ток, и монстра с громким звоном разорвало. Из доспехов посыпалась костяная труха. Смерть в последний раз потянула ко мне свою тощую руку и исчезла.

От монстра остался один лишь прах, в куче которого блестел ярко-оранжевый кристалл.

Ох, как же я скучал по этим камешкам! Я подхватил кристалл и спрятал его в кармане спортивных штанов.

Эти темномирские камни служили сердцевиной для всех монстров населяющих иную реальность. В моём ордене этот минерал очень ценился, в него можно было поместить чью-то магию. Каждый охотник на магов носил с собой парочку таких камней, чтобы в любой момент поглотить запас сохранённой в них магии и ударить им по врагу.

Душу заполнило чувство покоя. Я смог…

Кто бы мог подумать, что смерть можно одолеть только смертью? Моей собственной.

Да уж, спасибо старому императору!

Но предаваться размышлениями и дальше возможности не было. В тумане вокруг меня царил настоящий хаос. Я так увлёкся битвой, что перестал чувствовать нестерпимую головную боль от магии, что витала в округе.

Профессора должны справиться с основной массой монстров. А я должен спасти своих друзей. Такой план выстроил в своей голове.

Я точно определил, в каком направлении находились трибуны с моими однокурсниками и рванул вперёд.

Что за дьявольский карнавал тут начался? Все только и твердили, что купол над академией не пропускает Тёмный Час. Утверждали, что студенты здесь в безопасности! Но что-что пошло не так…

Либо влияние Тёмного Мира оказалось настолько сильно, что даже купол не выдержал. Либо кто-то повредил систему защиты намеренно. Но кто и зачем? С этим уже позже разберусь, сейчас нет времени строить теории.

Вдали прозвучал крик Юли Колокольцевой. Я в своё время хорошо научился различать голоса… И это был не крик боли, но крик от ужаса. Ей ещё не успели навредить.

Я почти выбрался из туманной западни, но перед взором предстала крайне необычная картина. В нескольких метрах от меня лежал Павел Мясников парализованный от страха. Перед парнем стоял его отец.

И Виктор Мясников занёс над головой сына меч.

— Не надо, пожалуйста, отец! — скулил Павел. — Я обещаю, что исправлюсь, только не убивай!

Это что ещё за семейные разборки? В такой-то момент!

— Ты не заслуживаешь быть моим сыном, — холодно произнёс Виктор Мясников.

— Пожалуйста! Я оправдаю твои ожидания, отец! Правда, даю своё слово! — утирая слёзы, умолял Павел и медленно отполз от своего отца назад.

Монстр или человек? Так и не понять сразу… Но если это говорит монстр, то он достаточно силён. Мало кто из них может проецировать голоса в реальность.

— Твоё слово дешевле портовой шлюхи, — воскликнул Виктор и взмахнул мечом. — А теперь — умри!

Сперва я не хотел вмешиваться в разборки Мясниковых, но поведение его отца даже меня вывело из себя.

— Стой! — крикнул я.

Виктор Мясников замер, и это промедление стоило ему жизни. За его спиной появилась фигура… Другого Виктора Мясникова. Второй пронзил клинком грудь первого. И всё сразу встало на свои места!

Атаковавший Павла мужчина рассыпался, оставив вместо себя лишь пепел и темномирский кристалл.

Монстр принял облик Виктора Мясникова. Так вот, значит, каков твой главный страх, Павел?

— О-отец? — прошептал Паша.

Виктор подал руку своему сыну и резким рывком поднял его на ноги.

— Пойдём, — коротко сказал Мясников-старший. — Тут небезопасно.

Прежде чем исчезнуть в тумане, Виктор одарил меня суровым, полным ненависти взглядом.

А это многое объясняет. Не просто избалованный сынок, а настоящая жертва отца-тирана. Что ж, Павел, я увидел твоё истинное лицо. Никакой ты не альфа-самец и не предводитель Закрытого клуба. Ты всего лишь плачущий затюканный мальчишка.

Я выбрался из стены тумана и оказался ровно у той части трибуны, которую искал. То, что происходило вокруг, трудно было описать словами.

Монстры в обликах самых потаённых страхов охотились на студентов и других зрителей. Кто-то пытался отбиваться, кто-то в ужасе бежал. Во мгле жуткой ночи Тёмного Часа мелькали потоки самых разных магических ветвей. Олимпиада превратилась в бойню.

Между сидений нижнего яруса ползли Колокольцева и Бродский. Вокруг них таяли осколки льда, через которые пробирался массивный уродливый слизень.

И на его пути лежало тело Анастасии Антарктьевой. Похоже, девушка пыталась защитить друзей, но проиграла… Даже отсюда я видел, что её грудь медленно вздымается — она дышала. Без сознания, но жива. Пока что.

К синеволосой стихийнице уже подползал монстр.

Я собрался с силами и со всех ног рванул на трибуны.

— Владимир! — закричала Колокольцева, увидев меня. — Слава богам! Пожалуйста, помоги ей!

Я итак собирался это сделать.

Пронёсся через замёрзшие ряды, попутно поглощая магию льда. Холод на трибунах был невероятный. Такое ощущение, что Антарктьева, прежде чем потерять сознание, выпустила из себя запас всей маны. Колдовство буквально витало в воздухе. Бери — не хочу!

Тело слизня разверзлось, распахнув громадную пасть. Чудовище собиралось проглотить Антарктьеву целиком. Вот чёрт!

Я встал между девушкой и монстром в последний момент и, вскинув руки, выкрикнул:

— Освежись!

Плотный поток ледяной магии вырвался из моих ладоней и покрыл слизня твёрдой морозной коркой. Монстр замер в атакующей позе.

Теперь это была лишь ледяная статуя, которая скоро рассыплется в прах.

— Не помню, чтобы на олимпиаде собирались подавать желе, — сказал я и ударил кулаком по обледеневшему слизню. Скользкое тело монстра раскололось на тысячи мелких частичек.

В мою руку упал зелёный темномирский кристалл.

Странно… Этот монстр был очень восприимчив к магии льда. Анастасия могла разделаться с ним в считаные секунды. Почему вся трибуна покрыта льдом, а сама девушка без сознания? Видимо, она поддалась страху и не смогла противостоять этому поганому ползучему желе. Этим и опасны темномирские монстры.

Я присел на колени и прощупал пульс Антарктьевой. Жить будет, ничего серьёзного. Только один вопрос не давал мне покоя. Почему в её голубых волосах пятна запёкшейся крови? Слизень физически не мог её ударить. Такие монстры могут только проглотить и переварить.

— Володя! — крикнул Бродский и подбежал ко мне. — Офигеть можно! Как ты ловко разделался с фобом!

С фобом? Это современники страхомонстров так называют, что ли? Что ж, а это всё же более изящное название, чем то, что мы когда-то сочинили в ордене.

— Уже второго прикончил, — сказал я. — Вы как? Не ранены?

— Нет, — помотал головой Николай. — Только Настя пострадала.

— Чем это её так? — спросил я, указав взглядом на кровь.

— Это я её ударила… — с трудом сдерживая слёзы, прошептала подошедшая к нам Колокольцева.

— Ты ударила? — удивился я. — То-то я думаю, травма не похожа на рану от слизня. А зачем ты это сделала?

Колокольцева разрыдалась и бросилась мне на шею. Да что тут, домовой меня задуши, стряслось?

— Антарктьева увидела слизня и потеряла контроль над силами, — объяснил Бродский. — Она начала замораживать всё вокруг. Ещё минута, и Настя бы весь стадион в ледник превратила. Юле пришлось её вырубить.

— Точно, вспомнил, — произнёс я. — Настя говорила, что у неё уже были проблемы с контролем своей магии.

Из-за этого она всё своё детство провела запертой в особняке отца. Я в очередной раз оказался прав. Стихийники опасны. Даже для других магов.

— Переставай рыдать, — твёрдо сказал я и потряс Юлю за плечи. — Ты всё сделала правильно. В противном случае вы трое уже были бы мертвы.

Услышав мои слова, Юля кивнула и чуть-чуть успокоилась. Бродский же вздрогнул от слова «мертвы» и принялся напряжённо озираться.

— В нашем секторе вроде монстров больше нет, — сказал он. — Быков увёл большую часть за собой. Проклятье… Да как же такое могли допустить?

— Я слышал взрыв, — недолго подумав, произнёс я. — Прямо перед тем, как настал Тёмный Час, что-то шарахнуло в другом конце академии.

— Думаешь, кто-то разрушил купол специально? — всхлипывая, спросила Колокольцева.

— Не знаю, Юлечка, не знаю, — вздохнул я. — Но очень похоже на то.

Раздался грохот, что-то приближалось к нам из тумана. Бродский и Колокольцева тут же спрятались за моей спиной.

Ох и хороши же у меня бойцы!

— Юля, позаботься об Антарктьевой. Николай, давай сюда зелья мышечной силы и настойки от головной боли, — раздал приказы я.

Трясущимися руками Бродский вытащил из своей сумки две склянки и протянул мне. Я залпом проглотил содержимое обоих зелий, стараясь не отрывать взгляда от стены тумана.

Шаги были уже совсем близко. Я прикоснулся к ноге Анастасии и поглотил немного ледяной магии. Совсем крупицы — больше маны в ней не осталось.

Из тумана с громким боевым кличем выскочил Алексей Ковтунов, и пропуская по несколько ступеней за раз, поднялся к нам.

Бродский и Колокольцева хоров взвизгнули.

— Расслабьтесь, ребята. Это наш капитан, — выдохнул я. — Рад тебя видеть, Алексей.

Ковтунов тяжело дышал. Его глаза выглядели воспалёнными. И Тёмный Час тут не при чём. Магия Крови Павла сильно потрепала Алексея.

— Какое счастье, что я вас нашёл, — пытаясь восстановить дыхание, произнёс Ковтунов. — Там — в центре стадиона, творится сущий ад! Тот легионер — Суворов вместе с Побединским схлестнулись с какой-то здоровенной скотиной. Весь правый сектор трибун разнесли в щепки! Я пытался им помочь, но Побединский прогнал меня. Попросил помочь с эвакуацией студентов.

— Пострадавших много? — спросил я.

— Нет, нам крупно повезло. Лазарева успела закрыть студентов защитными чарами до того, как судьи столкнулись с фобами. Нашу команду и московских студентов я уже вывел. Остались только вы.

— Отлично, ты как раз вовремя, дружище, — я хлопнул Ковтунова по плечу. — Николай с Юлей понесут Анастасию, а мы с тобой их прикроем.

— Замётано, тогда выступа… — произнёс Алексей, но осёкся.

Раздался протяжный треск и громкое бульканье. В нескольких метрах от нас трава стадиона провалилась под землю, образовав небольшой чёрный водоём. Воздух заполнило непереносимой болотной вонью.

Мы замерли, наблюдая за странным явлением. Тёмный Час не хотел отпускать нас живыми.

Вода в болотце беспокойно зажурчала. И из неё появилась чья-то зелёная голова. Через мгновенье из тины выбрался силуэт крепкого накачанного мужчины. Его влажная тёмно-зелёная кожа блестела в лучах синей тёмномирской луны. Вместо головы у фоба была жуткая лягушачья морда. Глаза чудовища хищно горели жёлтым магическим светом.

— Кто, во имя всего святого, здесь боится лягушек⁈ — пропищала Колокольцева.

Мы с Бродским одновременно перевели взгляды на Ковтунова. Трясясь от ужаса, Алексей проглотил застрявший в горле ком и произнёс:

— Нам конец. Он всё-таки пришёл за мной!

— Лёха! Пожалуйста, возьми себя в руки! — взмолился Бродский. — Это просто лягушка. Обычная безвредная лягушка!

Фоб выбрался из воды, взмахом мясистой руки вырвал первый ряд сидений и бросил груду металла в сторону.

— Ладно, не такая уж и безвредная… — прошептал Николай. — Бежим!

Бродский с Колокольцевой подхватили тело Анастасии и быстрым шагом направились к вершине трибун. Я встал на пути приближающегося к нам фоба. Ковтунов не двигался, его словно магией льда заморозило.

— Алексей, Бродский прав, — сказал я. — Чем больше ты боишься эту чёртову лягушку, тем сильнее становится фоб. Возьми себя в руки, иначе нам не справиться.

— Он пришёл за мной, он пришёл за мной… — монотонно повторял Ковтунов, не обращая на меня никакого внимания.

— Ладно, прости, друг, но ты меня вынуждаешь это сделать, — произнёс я и схватился обеими руками за плечи Ковтунова.

По моим силовым каналам устремился поток боевой магии. Я поглотил половину силы Алексея. Здоровяк зашатался и потерял сознание. Совсем ослаб.

Но так будет лучше для нас обоих. Во сне его страх перестанет питать фоба, а я смогу дать отпор этому болотному исчадию.

Лягушка-переросток медленно поднималась ко мне по ступеням. Я шёл ему навстречу, попутно разминая кулаки. В усталых руках циркулировала боевая магия Ковтунова.

— Ну что, месьё? — крикнул я фобу. — Не хотите составить мне компанию? Я как раз собираюсь во французский ресторан. А у них, говорят, закончились лягушачьи лапки.

Я замахнулся и пробил правой рукой по челюсти монстра. Огромный зелёный кулак пролетел мимо моей головы.

Сила в этой «лапке» была нешуточная. Если бы я не увернулся, бой для меня уже был бы закончен.

Но проклятое земноводное никак не желало ослабевать. Неужели страх Ковтунова настолько силён? Я-то был уверен, что всё это очередная глупая шутка Бродского!

Оттолкнулся от земли и, вложив всю боевую магию в кулак, ударил фоба в крепкую грудь. Лягушка устояла на ногах, но отъехала назад, прямо к своему болоту. Стопы монстра оставили глубокие борозды в земле.

Костяшки горели, все кулаки были сбиты напрочь. Кожа у этого фоба была толще, чем у любого оборотня, с которым мне доводилось сражаться. И что самое интересное, если игнорировать глазастую лягушачью башку, силуэт этого монстра мне кого-то напоминал.

Мышечная масса, чёткие отточенные движения. Да у него же тело, как у Алексея Ковтунова! И как это понимать? Что у нашего капитана в голове творится?

Я собрался с силами, налетел на фоба и столкнул его тушу в болото. Монстр с громким всплеском рухнул в вязкую чёрную воду. Земля задрожала, берега тёмномирского водоёма стянулись, вернув стадиону былые очертания.

— Сбежать решил! — усмехнулся я. — Смешно! Олицетворение страха испугалось обычного студента.

Скорее всего, монстр почуял свою близкую смерть.

Воздух рассёк взмах птичьих крыльев. Из тумана появился маленький силуэт Гаспара. Голубь, опасливо озираясь, приземлился мне на плечо.

— Живой? — курлыкнул он.

— Живее всех живых, — ответил я. — Ты то, что здесь забыл?

— Владимир, — тяжело дыша, произнёс Гаспар. — На территории академии уже действуют бойцы Светлого дня. Скоро Тёмный Час схлопнется. Но вам с Бродским нужно бежать.

— Чего? — не понял я. — Куда бежать? Зачем?

— Прости меня, Владимир Белов, — проскулил Гаспар. — Он приказал мне взорвать защитные кристаллы. Это из-за меня на академию обрушился Тёмный Час!

— Что ты… — я не мог поверить словам этого паршивца. — Ах ты сволочь пернатая!

— Погоди! — закурлыкал он. — Погоди! Сейчас не время ругать Гаспара. Сюда идут бойцы Светлого дня. Они могут заподозрить тебя!

— С какой это стати⁈

— Я уничтожил защитный кристалл взрывными зельями. А спёр я их у вас с Бродским! Следы найдут!

Из тумана послышался грозный мужской голос:

— Белов! А ну стоять!