Последний Шаман 2

Глава 16 «С оборотной стороной»

«Когда гора не идёт, гору идущий взорвёт.»

Пиротехника тебя не пощадила, Чёрный.

Энергия текла во мне бурным потоком. Лежащие вокруг камни отзывались своей песней. Земля мелко-мелко дрожала, а огромный кусок скалы прямо на моих глазах… плевал мелкой пылью на все мои попытки его разрушить или сдвинуть. Ничего, совершенно, чёрт побери, ничего с этой огромной глыбой у меня не получалось сделать!

— Семён, оно как-то никак. — подтвердил Медвян, бородищу свою рыжую почёсывая.

— Да вижу я… — с досадой ответил и отлип от серой глянцевой поверхности. И ведь перед этим у меня всё прекрасно получалось. Взяв в руки кусок бетона под ногами, я направил в него новоприобретённую силу и он мелко завибрировал. Спустя пару секунд бетон рассыпался в пыль и я повторил тот же трюк с камнем. Результат получился тот же, только времени потребовалось чуть больше. Отряхивая руки от мелкого крошева, я сквозь зубы процедил. — И я понятия не имею, почему не получается.

Голубокожая ундина вновь забралась на обломки, шурша своим длиннющим хвостом, и протянула скрученный травянистый комок Волчице. Та его слизнула и доселе её хмурое выражение морды разгладилось. Моя вибрация по глыбе не пришлась ей по вкусу, ибо явно отдавалась в израненное тело. Видимо водная дева нашла среди местных трав что-то вроде обезболивающего.

— Эй, брат, послушай, — отвёл меня в сторонку Медвян, пока волчицы к своей большой маме подошли, выражая протяжные лизки сочувствия. — Я конечно твой порыв понимаю и уважаю, но ты на слишком уж крепкий орешек замахнулся.

— Да ты же сам видел, что размер особого значения не имеет. — указал ему на остатки другого строения, которые от проверки возможностей моей силы в труху рассыпались.

— А я и не про размер тебе говорю. Я про крепкость, — он пальцем постучал по глыбе, которая своей глянцевой поверхностью ощутимо отличалась от бетона и продолжил. — Если ты не знал, то это спрессованный ультра-верлит и его даже алмазным сверлом не особо возьмёшь.

Наравне со мной под ногами грустно вздохнул Чёрный. И я был почти уверен, что он тоже знал о свойствах скалы и просто очень уж верил в мои силы. Присев, я по чёрным перьям его успокаивающе погладил и Медвяну заявил.

— Ты так говоришь, как будто что-то путное надумал. Если да, то изволь рассказать, а то чую, времени у нас совсем не много, — на небо взглянув, я указал ему в сторону надвигающегося грозового фронта, который заприметил уже давно. Если раненная волчица ещё и промокнет, то это может стать для неё последней каплей, как бы жестоко и иронично это не звучало. — Какие у тебя предложения?

— Да всё очень простенько, — сказал он гулко и ладони с хлопком соединил, указывая ими на волчиц. — Мы просто берём. И помогаем им обернуться. Человек ведь меньше волка, так что эту седую старушку мы запросто вытащим.

Мы с Чёрным задумчиво на Медвяна уставились, но он предлагал абсолютно серьёзно.

— Хочешь сказать, чтобы я Заклинанием попробовал их обратно в людей превратить? — с сомнением промолвил, прикидывая в уме все нюансы и тонкости.

— Всё так! Именно Заклинанием. — оживился Медвян, вновь безумную улыбку миру показывая.

И второй раз за день мне почудилась, что с его психикой что-то странненькое происходит, но решил это отложить на потом. Сейчас дела гораздо более насущные имеются.

— Но я же их анатомии не знаю. Да и вообще не в курсе, как этот процесс на телесном уровне у них происходит. — поделился своей тревогой, на что он рукой беззаботно махнул.

— А тебе и не нужно знать, Семён. Он у них автоматически протекает и надо только подтолкнуть. Вот только… — он в размышлении губы свои пальцами сжал и погудел. — Пу-пу-пууув… Вот только сил потребуется много.

— На сколько много? — решил всё таки за эту идею ухватиться и получил от него встречный вопрос.

— А сколько ты того Якова удерживал на месте?

— Нуу, минут пять, может быть шесть.

— А насколько сильно его раздуло?

— Уххх, вот это ты спросил, конечно. Раза в полтора, приблизительно, но вот по весу я так прикинуть не смогу. Помню только, что под ним доски прогибались, — неторопливо Медвяну ответил, вспоминая подробности вчерашнего дня. — Вот только я вообще пока не понимаю, откуда он дополнительную массу взял. Ведь закон сохранения…

— Ооо, брат, пока о таких тонкостях не заморачивайся. Не рекомендую, — похлопал он меня по спине и вновь загудел, производя расчёты. — Пу-ру-рууумм… если так прикинуть и подумать, то выходит…пам-пам-пам…что потребуется раз в десять больше, чем ты на Якова потратил. Минимум.

— Я сдохну, — ответил однозначно, увеличивая в десять раз то выматывающее и опустошающее чувство, которое я с Яковом ощутил в процессе творения заклинания. — Не сдюжу.

— А это уже моя забота. — осклабился Медвян, оружие своё с пояса снимая.

Отойдя в сторон, он размахнулся и со всей силой всадил лезвие в землю.

К моему удивлению, его тесак с лёгкостью прошёл сквозь грунт и даже сквозь камень плит, оставляя после себя глубокую канавку. Ударом рядом, он добавил линию покороче и сверху соединил их косой перекладиной.

Справа от этого символа он высек прямую линию, добавив сверху две чёрточки и получилась половинка той простой ёлочки, которую обычно дети рисуют.

Третий символ лёг следом и состоял он из прямой вертикальной линии и двух коротких вверху и внизу, поставленных под углом.

И в целом получилась следующая картина.

Более того, такая же вязь имелась и на лезвии его топоров, но в куда более мелком, витиеватом и разнообразном виде.

— Это что, какой-то код? — спросил у Медвяна и тот засвистел снисходительно.

— Тююю, дерёвня. Это не какой-то код, а Основной. Знакомься, Семён, с рунами. Руны, знакомьтесь с Семёном. — поводил он ладонью между нами и ловким движением извлёк из своего наручного храназа овальный камень.

Точно такой же, какой я из Одержимых доставал, вот только у Медвяна он оказался больше.

А я же хмурился и крепко шевелил мозгами, потому что опять чувство узнавания появилось и покоя мне не давало. Я же уже где-то видел такие знаки. Но не в своей жизни, нет. Скорее всего в жизни Грея, который изучал древнюю историю, вот только в памяти я сейчас наблюдал множество незаметных ранее пробелов. Я будто видел книжки с этими рунами, но не знал их. Словно читал про них и не вникал в суть. В отличие от остальных элементов опыта, информация про них ощущалась как забытый сон.

Наблюдая за моими мучениями, Медвян с улыбкой понимающей произнёс.

— Что, брат, как будто помнишь, но не помнишь? — проницательно он подметил, превращая лезвием овальный камень в искристый порошок. — Могу тебя понять. Меня Чернь с Белкой тоже по дверям водили, так что и сам с таким нюансом столкнулся. Но они не виноваты. Это дело рук того Старца.

— А кто он вообще такой? — поинтересовался у рыжеволосого и тот лишь хмыкнул озорно.

— Спроси что попроще, брат, — ответил он сочувственно, полученный порошок в канавки ссыпая. — Каждому знанию своё время, так что придётся потерпеть.

— Вот жеж понавелось конспираторов, — ругнулся в сердцах, к действиям Медвяна приглядываясь. — Ну коли так, то объясни хотя бы, что это за руны такие и что ты с камнем делаешь?

И хотя бы в этом он мне не отказал.

— Да всё просто. Это символы древнего алфавита. Вот эта, первая, это руна Уруз, она же Бык, имеет значение Жизненной Силы. Вторая, это Ансуз, мудрость, выраженная словом. Третья, Эйваз, руна перехода и открытия нового. И если брать совокупность их смыслов, то получается «Да наполнится силой», «Твоё заклинание», «Для совершения перехода», — он последовательно указал на ряд символов, объясняя словно ученику первогодке.

Но я не обижался, а внимательно впитывал новое знание, время от времени бросая на Чёрного пронизывающие взгляды. Тот выглядел печально и видимо рассказ о рунах в их с Белым планах не входил. По крайней мере пока.

— А пыль с камня одержимых зачем? — спросил, глядя как он плотненько вбил в трещины искристые остатки первого камня и достал следующий.

— В них универсальная энергия. Можно истолочь и делать различные сыворотки и инъекции, как лечащие, так и усиляющие. Можно и напрямую употреблять, но слишком часто это делать не советую, привыкание начнётся. Ну а можно и вот так руны энергией наполнять. Они, конечно, сами по себе фонят, когда с верным смыслом их начертываешь, но если дополнительно энергетически сдобрить, тогда эффект достойный. Так что давай, иди над Заклинанием думай, а мне пока надо ещё семь раз так повторить. — и вытянув перед глазами тесак, он примерился, выверил угол, и весело направился вокруг обломка.

Мне же оставалось только покряхтеть и следом за Медвяном пойти, внутренне подбирая нужные ритмы и смыслы. Если не считать того заклинания, которым я Яблоко Основ сделал, то грядущее впервые окажется настолько масштабным и затронет сразу столько целей. Живых, причём, мыслящих и дышащих. И пусть Медвян и уповал на автоматику процесса оборота, на сердце тревога ворочалась.

Пока ходил, да думал, отследил, что рыжеволосый с удивительной точностью на местность уложил два квадрата, чьи вершины заканчивались строчкой рун. Проведя от них линии к центру, он получил восьмиконечную фигуру, пространство которой разбавил треугольниками и дополнительными линиями. Наверное для балансировки.

И когда я ступил вовнутрь периметра, то мурашками меня пробрало от ног до самой макушки. Воздух звенел и волчицы тоже это чувствовали. Вокруг своей большой мамы они суетились нервно, скулили громко и стоило мне подойти, как они тут же в ноги бросились. Пришлось успокаивать и всех по местам рассаживать.

Закончив искристым порошком руны набивать, Медвян ко мне подошёл и сквозь нарастающий ветер идущей грозы, скомандовал.

— Семён, я готов. Можем начинать в любой момент!

— Понял тебя! — крикнул ему и над седой волчицей встал.

Ну что же.

Всего-то и нужно, что намерение сформировать и слова произнести. Да вот тревога проклятущая всё никак не уходила. Прыгала внутри, скакала, тявкала, словно волчица — а вдруг, а что если, а как бы не это. Тьфу! Аж противно.

И может быть я и не начал, если бы Чёрный ворон мне не помог. Вспорхнул, сел на плечо, и начал ритмично каркать. И в шуме ветра, в перекатывании грома, в ярких вспышках молний этот ритм успокаивал и погружал в состояние верное.

Простерев руку, я заговорил и слова заклинания потекли с моих уст.

Слушайте, скалы. Травы услышьте,

Слово моё ни в тиши, ни в покое,

В стоне ветров, в рёве грома и молний

Суть расплетает былого устоя.

Нити от нитей, шерсти от кожи,

Мясо от кости в иной расстановке,

Слово моё пусть укажет, поможет,

Вспомнить процесс оборота людского.

В боли и в крови, в яри и в гневе

В пляске души и в немом исступлении

Вспомните дети луны отражения,

Вспомните день оборота первого!

Дрожью по коже, криком по лёгким,

Бейтесь в рыданиях тел человеческих.

Полнитесь ропотом, низменным шёпотом,

Столь вам знакомых слов просторечных.

Вы не забудете, вы не откажетесь,

Не отвернётесь от правды сумрачной.

Вы тоже люди, и нет, вам не кажется.

Истоки пути вы теперь не забудете.

Плачьте, но помните,

Плачьте, но ведайте.

Хоть человеком, хоть лютым оборотнем

С вами останется, не потеряется,

Право охотиться на лесных тропах.

И если на первых фразах мне показалось, что налетевшая на нас стихия не на шутку разгулялась, то при всех последующих я раз за разом менял своё мнение.

С каждым словом, с каждым предложением ветер вокруг нас крепчал и закручивался в спираль, утягивая за собой листья, мелкие ветки и падающие дождевые капли. Руническая сила Медвяна мощным потоком исходила из земли и мне казалось, что сейчас вот-вот и я взлечу. Моя воля, моё намерение, моё желание и каждое повелевающее слово в этом потоке увеличивалось десятикратно.

И эта сила подхватила всех волчиц и в том числе и ундину.

Они выли, кричали, плакали, катались по земле и... медленно но верно преображались. В тонком видении исходящий от них свет сиял невыносимо ярко, но и он померк, когда в вершину обломка ультра-верлита ударила молния.

Разбившись на восемь частей, она вонзилась в начертанные Медвяном руны и все волоски на моём теле наэлектризовались. Гром оглушил, только я точно запомнил, что последние слова заклинания дочитал без запинки.

Собственно, молния и ударила под завершение, опередив меня всего на секунду.

И я дышал

И звон в ушах стихал.

И зрение постепенно приходило в норму.

Пасмурные тучи расщедрились дождём и тугие капли упали на моё лицо, смывая напряжение и побуждая открыть глаза. Зайчики постепенно пропадали и я наконец-то сумел разглядеть результаты трудов наших.

Передо мной лежали в отключке шесть прекрасных девушек и взрослая женщина, чьи невероятно длинные седые волосы раскидались по камням и бетону. Медвян успел её вытащить прежде, чем пространство прижатого скалой жилища окончательно обрушилось и теперь я смог увидеть волчицу в человеческом обличии целиком и… Я удивлённо выдохнул.

Её ноги оказались целыми и невредимыми!

— Вот за это их способность и уважаю, — прогудел Медвян, под нарастающим дождём убирая с её лица седые волосы. — Исцеляются в процессе оборота. Сил это конечно жрёт много, но мадемуазель худобой не страдала. Подсоби ка.

Вместе с ним, мы споро отнесли девушек с острых камней на ровную землю и Медвян достал из храназа лётную панель, какую обычно для переноски грузов используют. Раздвинул её, запустил и под тихое гудение она в воздухе в полутора метрах от земли повисла. На неё-то мы и уложили прекрасных дам, чей оборот прошёл хоть и хорошо, но не до конца. У девушек-волчиц на груди и плечах всё ещё виднелась шерсть, а у водной девы вдоль рук проступали чешуйки.

В остальном же они тянули лет на восемнадцать-двадцать и внешне… если уж быть честным, то впечатляли ничуть не хуже, чем дочки Елизаветы. И я порадовался, что предприимчивый Медвян извлёк из внутреннего кармана свёрток, который развернулся в фольгированное одеяло. Им-то мы и укутали как девок-волчиц, так и женщину, а вот ундине он такое же давать отказался.

— Семён, ну ты что. Сам взгляни, она же холоднокровная, — и посмотрев тонким зрением, я убедился в словах Медвяна. В отличие от жарких дам, эта ундина, превратившаяся в высокую хрупкую девушку с голубоватыми волосами, под дождём чувствовала себя отлично и в температурных показаниях не менялась. — Если перегреешь, хуже сделаешь. Так что бери на руки и понесли. А я мадемуазель потащу.

Лётная платформа и правда оказалась маловата. С трудом на ней пять дев уместив, мы края фольгированного одеяла струбцинами по периметру скрепили, а гирьку мою под днище на крюк повесили. Платформа от веса качнулась, но выдержала и потихоньку, с матерком и такой-то матерью, мы поперёк лесочка в сторону полей пошли.

Дождь зарядил что надо и, спустя пару минут, я вымок до нитки. Неся на руках ундину, я огненную ауру свёл на ноль и потому оставалось только целительной силой согреваться, благо её хватало. По грязи сандалиями шлёпая, я смотрел на весело идущего Медвяна, за спиной которого летела платформа. Свою ношу он нёс деликатно, предварительно замотав женщину не только в одеяло, но и в её собственные волосы.

Кто-нибудь другой, да и я в том числе, их бы отрезал для удобства, но он не стал. Мой взгляд почувствовав, он улыбнулся и сказал.

— Отлично сработал, Семён.

— Да и ты молодец, — подмигнул ему, девушку поудобнее к груди прижимая. Будучи в глубокой отключке, она никак на наши голоса не реагировала и только её изящные ступни качались в такт шагам. — Твои руны просто дюже как хороши. Я бы им научился.

— А это вот к нему вопросы, — кивнул он в сторону смурного Чёрного, которому зарядивший дождь был явно не по духу. — Научить-то я научу, но без базовых знаний ты всё равно ничего толком не запомнишь. Так что воронов проси и надейся, что не откажут. Ты же не откажешь, Чернь?

— Кве-ве-ва-рур… «Не откажу, не откажу…» - прокурлыкал он с моего плеча, сильнее напушиваясь.

— Ну вот и славно. И поверь, Семён, руны очень выручают. Почти как заклинания твои, но при должном подходе они и постоянно действовать умеют. Вот, гляди. — переложив женщину-волчицу на одну руку, второй он свой тесак достал и подбросил.

И тот в воздухе завис, следом за нами двигаясь.

— Так это он на рунах так работает? — поразился я, в тонком зрении подмечая, как искрятся символы на его лезвии. — А я то думал ты их телепатией так заверчиваешь.

— Да нет, что ты, — простодушно ответил Медвян, берясь за рукоятку и мощным броском отправляя оружие в даль-дальнюю, где за серой завесой дождя знакомым образом всхрипнуло. — Телепатией я не владею, поэтому и пришлось себе инструмент под нужды модернизировать. Комбинацией рун в них вложил «Полёт», «Возвращение», «Импульс», «Прочность» и «Пробивной Удар». Ну и остального по мелочи.

Нарастающий свист возвестил, что оружие возвращается и Медвян ловко поймал его двумя пальцами.

— Отлично сделанная вещь. — похвалил его труд.

— А то! Твоя гирька, кстати, тоже хороша. Я думал пробью её тогда, ан нет-же. Живёт у тебя там кто-то? — сквозь прищур задал он мне прозорливый вопрос и я подтвердил.

— Ты полностью прав. Про Саламандра я как-то упомянуть забыл.

— Вооот оно что. То-то я смотрю, оно теплом странным светится. Они себе дома умеют укреплять, так что повезло тебе, — вновь тесак запустив, Медвян дождался в мороке дождя двух коротких всхлипов поверженных Одержимых и предложил. Послушай, Семён, а если хочешь, я могу тебе на гирьку то же самое начертить. По крайней мере она сможет к тебе возвращаться. Хочешь?

И сказать, что я заинтриговался, это ничего не сказать. Под моё задумчивое хмыканье мы свернули в сторону лесной дороги, так как шагать по жидкой грязище недавно-вспаханного поля оказалось невыносимо. Уже под кронами деревьев я почти согласился на предложение, вот-только…

— А долго времени займёт? — задал я вопрос насущный и сразу же объяснил. — Просто от мелких тварей я смогу отбиться, а вот с большими только тяжёлыми аргументами общаться приходится.

— Да к утру приходи, уже всё будет и можешь не волноваться. Твой район я прикрою, приманок дополнительных расставлю, а если кто пролезет, то отправляй на мой лагерь. Ваших дронов я видел, так что справитесь.

— Ну ладно уж, уговорил. — кивнул Медвяну и вдалеке уже знакомый спуск и домики увидел.

К моему удивлению, мы очень уж быстро дошли до Светлозёрска и новоприобретённый друг остановился.

— Ну вот и ладушки. Тогда неси эту к людям, а я волчиц у себя приючу, пока с них шерсть не обсыпется. Потом их бы тоже социализировать, а то после оборота худо им придётся.

Взглянув на ундину, я хотел возразить на тему чешуи, но к этому моменту плечи её стали гладкими, как у человека. Под дождём все чешуйки смыло.

— Хорошо. Тогда до завтра, Медвян. Рад был с тобой познакомиться и спасибо за помощь.

— Взаимно, Семён и до встречи. Завтра приходи, расскажу тебе про руны и про повадки Одержимых, так что поживём поборемся. Вместе это явно будет веселее делать.

— Согласен полностью. Бывай.

— И тебе добре.

Махнув на прощание рукой, он свернул прямиком в лес, выискивая подходящий путь для летающей платформы, а я зашагал вниз к полуразрушенному городку. Попутно думал, какая-же там паника возникла, ведь после моего ухода прошло гораздо больше намеченного мною же времени.

Собственно, так и случилось, и первый же встреченный мною дрон начал наматывать надо мной бешенные круги, а навстречу с баррикад хлынула целая делегация. И горожане, и шерифы, все в непромокаемых плащах, они громко меня приветствовали, но подходя ближе, тут же замолкали. Странными взглядами они смотрели на обнажённую синеволосую девушку, пока кто-то не протянул мне свободный плащ.

И словно это послужило сигналом, все тут же начали соболезновать.

— Эх жалко-то как, Семён.

— В расцвете сил померла.

— Бедняжка, такая красивая…

— Завтра уж тогда кремируе…

— Эээ, вы чего⁈ — воскликнул я и только сейчас понял, что кожа ундины имела такой же синеватый, как и у волос, оттенок и для граждан она выглядела хладным трупом. — Ополоумели, да? Она жива. Дорогу дайте.

Моё ворчание помогло и меня тут же провели через соседствующий с баррикадой дом, в котором сделали удобный проход. Оказавшись на уже ставшей родной улице я всех убедительно попросил отвязаться, отказался от помощи и клятвенно пообещал обо всём рассказать позже.

Первым делом я направился к ощутимо похорошевшему за период моего отсутствия дому Елизаветы. Грязь и обломки с него убрали, окна плёнкой затянули, а в некоторые даже стёкла новые поставили. Даже в дверь грязной ногой мне стучать было не охота, но в виду занятости рук, сделать сие пришлось.

Стук каблучков с той стороны зазвучал музыкой для сердца и когда Елизавета отворила дверь, я уже улыбался ей широко-широко.

— Семёёён⁈ — воскликнула она, увидев в моих руках девушку и я всё таки не удержался.

Состроил умоляющую рожу и очень уж по детски выдал.

— Привеееет. Смотри что я нашёл! Давай её себе оставим? Ну пожааалуйста.

И получил ладонью я по лбу заслуженно, но нисколько о том не жалел.