Последствие

ГЛАВА 14

Я медленно открыла глаза и прищурилась от яркого света солнца, проникающего через окно Хейдена. Мне больше ничего не снилось, что было облегчением. Я чувствовала себя расслабленной и энергичной, и еще больше от солнечных лучей, заливающих комнату. Это было бодрящее зрелище, которого мне не хватало в эти последние несколько недель мрачной погоды. Я потянулась с улыбкой и повернулась, чтобы посмотреть на Хейдена…

Только Хейдена здесь не было. Моя улыбка исчезла, и я села и нашла записку на его подушке.

«Доброе утро, малашка.

Я в спортзале внизу. Я сходил с ума от ничегонеделания, поэтому мне пришлось потренироваться, но не волнуйся. Я последую совету доктора не торопиться.

Я люблю тебя».

Мой живот слегка перевернулся, и моя улыбка вернулась на мое лицо в полную силу.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала я и еще пару раз перечитала его записку, впитывая каждое слово.

Решив сохранить ее, я сложила ее пополам и потянулась за рюкзаком, прислоненным к его компьютерному креслу, положив ее в один из карманов и взяла дневник Хейдена. Мне нужно было еще одно «быстрое исправление Хейдена».

Я пролистала несколько страниц, пока не нашла запись, которую не читала.

«Дата: имеет ли это значение? Какое, черт возьми, это имеет значение, если все дни одинаковы?

Мой психотерапевт спросил меня, как бы я описал себя сегодня.

Первое, что приходит мне в голову, — это ущербный.

А затем эгоистичный.

А затем сумасшедший.

А затем неуверенный в себе.

А затем я не знаю, черт возьми, потому что все это хреново, и я устал от этого дерьма».

Как и большинство его записей, эта была испорчена тьмой, и негативная сторона его ума проявлялась чаще, чем нет. Он был полон безрадостных мыслей, которые укрепляли стену, которую он так долго возводил вокруг себя, из-за чего он не мог видеть солнечную сторону мира. Из-за этого он не мог найти путь, который увел бы его от его саморазрушительных мыслей. Мне нужно было показать ему, что есть так много вещей, которые могли бы вызвать улыбку на его лице. Было так много причин быть счастливым и продолжать двигаться вперед.

Улыбка появилась на моем лице. Я чувствовала себя совсем другой по сравнению со старой собой. Теперь я смогла найти этот маленький лучик солнца среди ливня негатива и поверить, что он создаст самую прекрасную радугу счастья, надежды и любви.

Я перешла к следующей записи.

«Я не хочу, чтобы меня бросили. Я хочу, чтобы меня любили и понимали. Я хочу быть значимым. Я хочу быть чьим-то особенным человеком, но боюсь, что останусь один навсегда.

Я устал от тех же старых страхов.

Страх быть отвергнутым.

Страх оказаться недостаточно хорошим.

Страх оттолкнуть всех.

Страх предательства.

Страх проснуться в очередной паршивый день.

Страх не найти причину встать на следующий день.

Страх этой взрывной злости, которая заставляет меня делать всякую хрень.

Я понимаю. Я действительно понимаю. Никто не может вытащить меня из этого. Никто не может «спасти» меня. Я должен сделать это сам. Я должен контролировать свои эмоции, брать и отдавать в равной степени, бороться с собой и многое другое, и я должен сделать все это сам.

Но это так сложно. Все так хаотично. Это как линия на линейном графике, которая идет вверх и вниз, но моя так резко взлетает и падает, что я не могу справляться с этим каждый день. Я хожу по льду и делаю слишком много ошибок. Я продолжаю падать.

Я хочу перестать падать.

Иногда мне кажется, что я хочу кричать во все легкие. Все становится слишком тяжелым, и меня переполняет столько стремительных мыслей, что я не могу их выносить. Я просто хочу один день, когда все, что я буду чувствовать, — это покой. Никаких сомнений, никаких страхов, никакой боли, никакой пустоты…

Просто покой.

Должно что- то стать лучше, чем это дерьмо, но до тех пор…»

— До тех пор я буду с тобой на каждом шагу этого тернистого пути, — сказала я с легкой улыбкой.

Я положила его дневник обратно в рюкзак и достала телефон, чтобы проверить время. Мне пришло сообщение от Мел. Мои глаза вылезли из орбит, когда я увидела, что уже далеко за девять, и я внутренне дала себе пощечину за то, что проспала.

Я прочла сообщение Мел, пока бежала за одеждой:

«Ладно. Я пойду на эту дурацкую вечеринку. Джесс сказала мне, что они с Кевином тоже пойдут».

Я взволнованно улыбнулась. Один из друзей Хейдена устраивал новогоднюю вечеринку у него дома, и я пригласила Джесс, Мел и Кевина — нового члена нашего узкого круга, пойти с нами.

Я сменила футболку Хейдена на свою одежду и бросила на нее задумчивый взгляд, уже скучая по ней.

«Это здорово! Мы отлично проведем время».

Я ответила ей и помчалась в ванную Хейдена, чтобы умыться и почистить зубы.

Признаться, это было маловероятно, поскольку Мел не нравились друзья Хейдена и Стивена, а Джесс и Кевин не ладили с Блейком и Мейсеном, но я хотела воспользоваться этой возможностью, чтобы зарыть топор войны между нами и попытаться поладить. Я беспокоилась, что Хейден начнет ревновать или злиться, когда я расскажу ему о Кевине и «приветственной вечеринке», поэтому я убедилась, что он знает, что Кевин был просто другом, которому, по-видимому, нравилась Джесс. К счастью, он согласился встретиться с ним на вечеринке и постараться быть дружелюбным.

Ответ Мелиссы пришел как раз в тот момент, когда я вышла из ванной.

«Если ты считаешь, что Третья мировая война — это здорово и весело, то да, мы отлично проведем время! Я превращу этих придурков в кровавое месиво, если они хотя бы вздохнут в нашу сторону».

Я цыкнула и покачала головой.

«Думаю, будет весело. К тому же, разве ты не из тех, кто любит вечеринки? Все будет хорошо».

«Печально, что ты не видишь, как я закатываю глаза и блюю здесь».

Я оставила телефон в рюкзаке и спустилась в спортзал Хейдена, по пути проходя мимо мастерской отца Хейдена. Это место олицетворяло утрату и трагедию, всегда вызывая тяжелые чувства. Его картины были покрыты чехлами от пыли, скрывающими окна в его внутреннее место страданий от остального мира. Я убиралась там дважды с тех пор, как начала помогать Кармен с уборкой дома, и каждый раз думала, как тяжело, должно быть, было пятилетнему Хейдену найти своего отца прямо там, после того как он покончил с собой.

Думал ли Хейден когда-нибудь о своем отце, о том самом моменте, который с самого раннего возраста поглотил его мир тьмой?

Я так увлеклась мыслями, что чуть не врезалась в Хейдена, когда он вышел из спортзала, и мне пришлось прижать руки к его груди, чтобы удержать равновесие.

— Упс. — Я встретилась с ним взглядом, и его слегка вспотевшее лицо расплылось в великолепной улыбке. Я сразу же почувствовала себя на седьмом небе от счастья. Даже с тонкой пленкой пота на лице он был просто великолепен, особенно в своей черной майке и черных спортивных штанах, которые делали его еще сексуальнее.

— Спящая красавица наконец-то решила почтить нас своим присутствием. — Его улыбка превратилась в ухмылку, когда он заметил, что я пялюсь на него. — Ты хочешь съесть меня на завтрак?

Я оторвала взгляд от его губ, чтобы встретиться с его взглядом, полностью покраснев.

— С каких это пор ты превратился в Мейсена со своими сексуальными шутками?

— С каких это пор ты стала одержима моим телом?

Он прижал меня к стене, и его руки сжали меня, когда он наклонился, чтобы поцеловать меня, не давая мне возможности ответить. Его теплые губы играли с моими, прежде чем его язык скользнул внутрь и углубил наш контакт. Все мои сознательные мысли уплыли прочь. Я схватила его за футболку, когда его руки нежно скользнули вниз по моей талии и притянули меня ближе к себе, пока нас не разделяло ни дюйма, искушая меня сделать с ним гораздо больше… Пока кто-то не прочистил горло.

Может ли пол поглотить меня и заставить забыть это абсолютное унижение?

— Доброе утро, Сара, — сказала Кармен с улыбкой на лице и без намека на упрек в выражении лица. — Завтрак готов, дети. — Она ушла прежде, чем я успела ей ответить, и я почувствовала, что сильно краснею.

— Если ты покраснеешь еще сильнее, ты установишь мировой рекорд Гиннесса.

Я положила руки на талию и уставилась на него.

— Как ты можешь быть таким спокойным?

Он закатил глаза — его фирменная черта.

— Нечего стыдиться. Мы просто целовались, бабуля.

— Фу! Перестань называть меня бабулей, ты… Ты деревяшка!

Он изогнул брови.

— Деревяшка? Почему ты назвала меня деревяшкой?

— П-потому что ты тупой. Ха!

Он закатил глаза. Снова.

— Это не имеет никакого смысла.

— Для меня имеет.

— Тогда я думаю, что твой IQ — это то, о чем стоит беспокоиться.

Я надула губы и скрестила руки на груди.

— Большое спасибо.

Он расхохотался и игриво похлопал меня по носу.

— Ты так легко даешь мне достать тебя. Это никогда не надоест.

Он продолжал смеяться, пока шел в свою комнату, чтобы переодеться во что-нибудь потеплее, и я даже не могла на него злиться. Я никогда не могла насытиться его смехом. Кармен сидела за столом, когда я вошла на кухню, уже ожидая нас, и мои щеки снова покраснели.

— Доброе утро, миссис Б… Я имею в виду, Кармен.

Ее улыбка стала шире.

— Я сделала блины с беконом и кленовым сиропом и яичницу с беконом, так что налетай. — Она жестом показала мне, чтобы я взяла.

— Спасибо. — Я положила два блина на тарелку и села напротив нее. — Прости, что тебе пришлось это увидеть.

— Увидеть что?

— Поцелуй. — Я отвернулась, и румянец залил мое лицо. Мне хотелось, чтобы Хейден вошел, чтобы мне не пришлось сидеть с ней наедине.

— Я совсем не против! В конце концов, это вполне естественно. — Она подперла голову рукой и посмотрела в одну точку позади меня. Ее глаза остекленели, когда она о чем-то задумалась. — По правде говоря, мы с Джейсоном были такими же. Он всегда был очень страстным.

Ладно. Все приняло странный оборот. Мне хотелось быть где угодно, только не здесь.

Она продолжала говорить о любящей натуре Джейсона, которая была похожа на Хейдена, когда у меня в голове возник вопрос.

— Кармен?

— Да?

— У тебя есть фотографии Джейсона?

Она сжала губы, глядя на стол, и ее брови опустились.

— Нет.

— Почему?

Хейден вошел на кухню.

— Потому что я уничтожил каждую из них, — ответил он.

Мое сердце подпрыгнуло в груди. Он взял яичницу с беконом и плюхнулся на стул рядом со мной, нахмурившись. Я на мгновение встретилась взглядом с Кармен. Беспокойство, которое я чувствовала, отразилось на ее лице.

— Почему? — Спросила я его. Я чувствовала, почему, но я хотела услышать это от него.

— Потому что на них было чертовски больно смотреть. Конец истории. — Он не смотрел на меня, когда запихивал яйца в рот, быстро двигая вилкой в растущем гневе.

Он не знал, что я знаю, что он нашел своего отца после того, как тот покончил с собой, но я хотела поговорить об этом, когда мы были одни. Я понимала, почему он их уничтожил. Я сделала то же самое с фотографиями Кайдена после его смерти. Я не могла вынести боли, глядя на них, так что это был единственный способ справиться с этим.

Кармен тепло улыбнулась, чтобы разрядить обстановку, но это не имело никакого эффекта.

— Здорово, что ты здесь, Сара. Наконец-то мы можем позавтракать всей семьей. Это точно возвращает хорошие воспоминания.

Краем глаза я заметила, как Хейден замер.

— Это мило, — осторожно сказала я, наблюдая за его реакцией.

Может быть, этот завтрак был не самой лучшей идеей. Она пыталась улучшить отношения с Хейденом, но по какой-то причине ему это не нравилось.

— Вкусно, Хейден? — Спросила Кармен.

— Все как всегда, — пробормотал он, и не удостоил ее взглядом.

Она быстро скрыла боль, но я видела ее насквозь. Я откусила кусок блина, гадая, что вызвало у него плохое настроение на этот раз.

— Я просто хочу, чтобы ты насладился завтраком, — сказала она ему. — Я приготовила яйца так, как ты любишь.

Его вилка стукнула по тарелке, когда он ее уронил, и мой пульс участился. Он поднял апельсиновый сок и налил его в свой стакан.

— Какая ты заботливая мать.

Кармен поморщилась.

— Хейден, — начала я, надеясь его урезонить, но Кармен прервала меня:

— Ты мне небезразличен и я забочусь о тебе, нравится тебе это или нет.

Мы с Хейден замерли, одинаково удивленные ее словами, и я затаила дыхание, ожидая его ответа. Мне не понравилось, как дернулась его челюсть, когда он наконец встретился с ней глазами.

— Заботишься обо мне? Это шутка?

— Это не шутка, — тихо ответила она.

Он сжал кулаки на столе.

— Тебе не кажется, что ты опоздала? Опоздала на семнадцать чертовых лет?

Она даже не моргнула, выдержав его взгляд.

— Я знаю, как я ошибалась все эти годы, и мне очень жаль. Это не умаляет того факта, что я люблю тебя. На этот раз я хочу все исправить.

— Ты можешь засунуть свою любовь себе в задницу.

— Хейден! — Выдохнула я.

— Я не отступлюсь. — Она сохраняла спокойствие, не сводя с него глаз. — Я сделаю все, что потребуется, чтобы улучшить наши отношения.

Он ударил по столу обоими кулаками, дыша сквозь оскаленные зубы.

— Хватит притворяться! Никому нет до тебя дела, сучка! Ты думаешь, что если ты решила остаться дома и поиграть в мать, я брошусь к тебе в объятия? Ты приготовила завтрак, и теперь мы должны вести себя как любящая семья? Ты тупая?! Меня от тебя тошнит!

Я зажала рот рукой. Его слова были отвратительны.

— Не говори со мной так. Я признаю, что была неправа, но я хочу исправить свои ошибки. Надеюсь, мы сможем начать все сначала. Надеюсь, ты дашь мне возможность…

Хейден вскочил на ноги, и его стул упал назад, создав грохот, который прозвучал вдвое громче в напряженной комнате.

— Возможность?! Ту самую возможность, которую ты мне так и не дала?! С самого начала все вращалось вокруг твоего драгоценного Кайдена! Если мы болели, ты заботилась о нем первом. Если нам было грустно, он был тем, кого ты утешала! Если он делал что-то хорошее, у тебя была самая большая чертова улыбка на лице, в то время как я не получал ничего, как бы я ни старался быть хорошим для тебя.

Я встала на трясущиеся ноги, сморгнув внезапные слезы.

— Прости, — сказала она.

— НЕТ! — Он схватил стакан с соком и разбил его об пол. Осколки стекла и сока разлетелись вокруг в ужасном беспорядке, который напомнил мне старого Хейдена, который становился взрывным, когда ярость выходила за все рамки.

— Пожалуйста… — начала я, но он даже не обратил на меня внимания.

— Одно извинение ничего не изменит! И если этой жизни дерьма было недостаточно, ты пыталась разлучить нас с Сарой!

Она побледнела и перевела взгляд на меня.

— Я сделала это, чтобы защитить вас обоих. Я хотела спасти тебя от разбитого сердца…

— Кто дал тебе право решать, разобьет ли это нам сердца или нет?! Ты даже не говорила мне об этом! Ты сделала это за моей спиной!

Я вытерла слезы, которые вырвались наружу, и глубоко вздохнула, но новые слезы продолжали течь.

— Хейден, я же говорила тебе, что у нее были добрые намерения. Это был просто ее способ защитить нас обоих от потенциальной боли…

Его глаза пронзили меня.

— Она даже никогда не доверяла мне. Она думала, что я причиню тебе боль с самого начала, и не давала мне шанса!

— Это не так, — сказала она ему. — Я хотела, чтобы Сара знала, насколько сложными могут быть отношения с человеком с пограничным расстройством личности. Я хотела, чтобы она знала, что это не то, что можно решить за одну ночь.

— Ты сказала ей, что она недостаточно сильна для меня, — грубо ответил Хейден, вложив в эти слова всю свою обиду. — Ты никогда не доверяла мне, и ты никогда не доверяла Саре. Ты даже не знаешь нас, но ты чертовски быстро осудила нас. Так что можешь играть в свои маленькие игры в мать сколько хочешь, но я никогда тебя не прощу.

Я никогда не видела миссис Блэк такой подавленной, какой она была сейчас. Она устало потерла лоб.

— Я уже извинилась перед Сарой за свою ошибку, а теперь извиняюсь перед тобой. И я не играю ни в какие игры. Я тоже могла потерять тебя, и это убило бы меня. Ты мой сын, и я всегда буду любить тебя. Поэтому я буду стараться, пока ты не примешь меня.

Я надеялась, что эти слова дойдут до Хейдена и помогут ему понять, что она хочет для него только лучшего, но его лицо исказилось от необузданной ярости, и все во мне превратилось в лед.

— Так ты делаешь все это, потому что боишься остаться одна?! Мне нужно было оказаться на грани смерти, чтобы ты вспомнила, что у тебя есть еще один сын? Иди на хуй!

Он швырнул тарелку с яйцами в стену и выбежал из кухни. Я даже не могла понять, что только что произошло, но я пошла за ним, мои быстрые шаги соответствовали ритму моего сердца.

— Хейден! — Он не обернулся, чтобы посмотреть на меня. Он надел куртку и схватил ключи от машины со столика в коридоре. — Что ты делаешь? Куда ты идешь?

— Я ухожу. Я не могу оставаться здесь с этой лживой сукой.

— Пожалуйста, успокойся. Давай поговорим. Давай попробуем решить эту проблему.

Он яростно надел ботинки, и по-прежнему не смотрел на меня.

— Нечего решать. Я покончил с ней.

— Но ты не можешь вести машину. Помнишь, что сказал тебе врач. У тебя черепно-мозговая травма…

— Мне все равно.

Не раздумывая, я схватила куртку, надела ботинки и бросилась за ним в холодное снежное утро. Он рывком открыл водительскую дверь, и я положила руку ему на плечо.

— Хотя бы разреши мне сесть за руль. — Я умоляюще посмотрела на него. — Пожалуйста, подумай о своем нынешнем состоянии. Я отвезу тебя, куда захочешь.

Его глаза искали что-то в моих, пока он вел внутреннюю борьбу, и я сделала шаг к нему. Я прижала руку к его щеке.

— Позволь мне помочь тебе. Я не хочу, чтобы ты был один, — прошептала я. Я боялась, что он уедет и попадет в аварию. Он все еще не пришел в себя, и его рефлексы были медленнее обычного, поэтому я не могла позволить ему бродить где-то одному.

Как раз когда я думала, что он откажет мне, он наконец кивнул и обошел свою машину к пассажирской двери. Благодарная за то, что он позволил мне это сделать, я села, открыла его дверь и включила обогреватель, с радостью принимая тепло. Сегодня было меньше снега, поэтому за ночь его накопилось не так много. Однако было слякотно, мое самое нелюбимое время, и передвигаться по улицам было сложно.

Я отрегулировала водительское сиденье и пристегнула ремень безопасности.

— Ты переобулся на зимние шины?

Он уставился перед собой, сжав челюсти.

— Нет. Так что будь осторожна.

— Куда ты хочешь поехать?

— К реке.

— Ладно.

Я выехала на дорогу. Он не пристегнул ремень безопасности из-за ребер, поэтому мне пришлось ехать еще осторожнее. Теперь, когда я об этом подумала…

— Почему нет предупреждения о ремнях безопасности? — В ту ночь, когда я его везла после драки, предупреждения тоже не было.

— Я его отключил.

— Почему?

Он не смотрел на меня, его лицо напряглось.

— Потому что иногда я люблю гонять без ремня безопасности.

Мое беспокойство резко возросло, и я с трудом сглотнула.

— Почему ты любишь гонять без ремня безопасности?

— Потому что это меня возбуждает, очевидно.

Мне было страшно представить, какой опасности он подвергал себя каждый раз, когда делал это. Я знала, что ему нужна опасность в его жизни. Он жаждал ее, и это была его версия лекарства. Я не могла этого понять, но я приняла это.

— Это помогает тебе забыть боль?

— Ты снова ведешь себя как мой психотерапевт? — Рявкнул он, и тяжесть наполнила мою грудь. — Я не хочу об этом говорить, так что можешь перестать задавать мне столько чертовых вопросов?

Я кивнула, слишком расстроенная, чтобы сказать хоть слово. Я сжала руль и заставила себя медленно дышать.

— Блядь, Сара. Я сейчас не в хорошем настроении, так что можем мы просто перестать разговаривать на некоторое время?

Я кивнула еще раз и прикусила губу. Это было частью его, и мне нужно было научиться лучше с этим справляться. Если его эмоции были слишком сильны для него, он выходил из себя, но мне нужно было быть терпеливой и ждать, пока он успокоится, пока он не научится лучше контролировать их.

Мы не сказали ни слова за всю оставшуюся поездку, погрузившись каждый в свой собственный мир, пока не добрались до реки, и я просто надеялась, что это место принесет Хейдену столь необходимую передышку.