ГЛАВА 4


В первые несколько дней после несчастного случая с Хейденом сотрудники больницы объяснили, с чем мы можем столкнуться, когда он проснется. Они не могли быть уверены, будет ли он в замешательстве, дезориентирован, возбужден или у него проявятся какие-то дефекты из-за черепно-мозговой травмы, но все они были согласны в одном — пробуждение будет сложным процессом как для пациента, так и для его близких.

Я думала, что готова ко всему, но я ошибалась. Когда я наблюдала, как он дышит чаще, а его лицо искажается от страха, меня охватила паника, отталкивая радость от того, что он очнулся.

— Эй, Хейден. Все в порядке. С тобой все в порядке. Ты в отделении интенсивной терапии, и ты только что проснулся от комы…

— Что? — Его лоб наморщился, а глаза постоянно фокусировались и расфокусировались, когда он оглядывался. — Что это… Что это за дерьмо? — Я нежно взяла его за руку, но его глаза расширились. Его рука вообще не отреагировала на мое прикосновение. — Что это за дерьмо?! — Его пульс был слишком высоким. Его движения были нескоординированными, когда он пытался двигаться, и он закричал.

— Пожалуйста, не двигайся, Хейден. У тебя сломаны ребра, и движение только навредит тебе…

— Я нажала кнопку вызова медсестры, надеясь, что кто-нибудь приедет как можно быстрее, потому что с каждой секундой он становился все более возбужденным. Теперь его глаза были необычайно широко раскрыты, а лицо было намного бледнее, чем минуту назад.

— Хейден, ты в больнице. Ты только что проснулся впервые за десять дней. Ты все это время был в коме…

— Почему стены сжимаются?!

— Что?

— Почему я связан?! — Я посмотрела вниз на его тело, сбитая с толку, потому что он никак не был связан, но прежде чем я успела заверить его, что он не связан, он начал биться об кровать. — Отпусти меня! — Он застонал от боли, но не прекратил своих неистовых движений. — Блядь! Откуда эта боль…? Отпусти меня!

— Хейден! — Я схватила его за плечо и нежно потянула. Я надеялась привлечь его внимание и успокоить, но он на меня не реагировал.

— Я не в больнице! — Его дыхание участилось, когда он заметил гипс на левой руке, и он зарычал, размахивая травмированной рукой.

— Эй! — Я попыталась остановить его, но он отстранился от меня и уставился на свою правую руку, а затем на левую, покрытую гипсом.

— Почему я не чувствую своих рук?

Только не это.

Дверь распахнулась, и медсестра наконец вошла в палату. Ее глаза вспыхнули от удивления, когда она увидела, что Хейден проснулся, прежде чем она стала серьезной. Она бросилась к нему.

— Мистер Блэк. Я медсестра Робинсон. Вы можете навредить себе, если продолжите это делать, так как у вас сломаны ребра и…

— Отпустите меня! — Писк кардиомонитора был таким громким и быстрым, что я боялась, что его сердце не выдержит всех этих усилий. Он безумно извивался, пытаясь вырваться от нее, и ей пришлось бороться, чтобы удержать руки на его плечах.

Она потянулась за телефоном в кармане и нажала на экран.

— Медсестра Оливия Робинсон, позвоните доктору Макгрегору. Пациент в палате тридцать семь в сознании, но он взволнован, и мне нужна помощь.

— Что с ним? — Спросила я.

Она едва удостоила меня взглядом.

— Пожалуйста, выйдите из палаты. Он слишком остро реагирует на внезапные раздражители, и ваше присутствие только больше его расстроит.

Я неуверенно отступила назад, желая только остаться рядом с ним, но не хотела ухудшать его состояние.

— Я буду снаружи, Хейден. Я никуда не уйду.

— НЕТ! Не уходи!

Его испуганные глаза сверлили меня изнутри, выворачивая наизнанку, пока он боролся с невидимыми оковами, пытаясь дотянуться до меня. Ужас охватил меня, и я похолодела. Мне хотелось рассказать ему так много всего. Я хотела обнять его и прогнать его кошмар, но это было не в моих силах.

— Выйдите из комнаты сейчас же, — повторила медсестра.

— Хорошо.

Я отступила к открытой двери, не отрывая взгляда от Хейдена.

— Я прямо снаружи. Не волнуйся, — прошептала я ему. Мое сердце разорвалось, когда он издал крик ужаса.

— САРА!

Доктор Макгрегор и две медсестры едва не столкнулись со мной, когда они вбежали в комнату Хейдена, но прежде чем я успела извиниться за то, что преградила им путь, одна из медсестер повернулась ко мне и сказала:

— Пожалуйста, выйдите из комнаты.

— Да, извините. — Я вышла и вздрогнула, когда она захлопнула дверь перед моим лицом, прежде чем я успела взглянуть на Хейдена в последний раз. Я сжала руки, уставившись на номер на двери. Мое сердце быстро забилось в грудной клетке. Я ужасно тряслась, и мне пришлось сесть, чтобы колени не подкосились.

Я рухнула на стул и пошарила, чтобы достать телефон из кармана, чтобы позвонить Кармен. Она взяла трубку после второго гудка.

— Сара?

— Хейден проснулся. Сейчас у него врач, но он нездоров. Он был весь растерянный и сумасшедший и…

— Я буду через минуту, — прервала она меня и завершила звонок.

Я вздохнула и посмотрела на трещины на экране. Тупая боль затопила мою грудь, потому что они перенесли меня в то время, когда три месяца назад мы с Хейденом были врагами. Я закрыла глаза и откинула голову назад, морально и физически истощенная. Давление в моей голове нарастало, когда я прокручивала в памяти последние пару минут, пытаясь понять, что произошло.

Я прижала руку к губам, чтобы сдержать крик. Я была в ужасе. Я была в ужасе от неизвестности. Я была в ужасе от того, что не знала, хватит ли у меня сил стереть его горести. Хейден проснулся через десять дней, но борьба еще не закончилась, и препятствия, которые нам предстояло преодолеть, были огромными.

Медсестра прошла мимо меня с подносом лекарств и шприцев и вошла в палату Хейдена. Я вскочила и начала ходить взад и вперед по коридору, слишком беспокойная, чтобы продолжать сидеть.

Что они собираются делать?

Миссис Блэк показалась из-за угла, и я бросилась к ней, встречая ее на полпути.

— Сара! — Она схватила меня за руки. — Расскажи мне, что случилось.

— Я спала, когда почувствовала, как кто-то шевелится рядом со мной. Я проснулась и увидела, что Хейден смотрит на меня, но он был сам не свой. Он был в замешательстве, и утверждал, что стены сжимаются, и он не в больнице. Он также сказал, что его удерживают… — Мой голос выдал мое расстройство, и мне пришлось сделать глубокий вдох, прежде чем я продолжила. — Он сошел с ума, и я не могла его успокоить. Потом пришли медсестры и его врач, но еще одна медсестра вошла в его палату всего минуту назад с каким-то лекарством, и я не знаю, от чего это было, — бормотала я, почти плача.

Мой голос и тело содрогнулись, и мне показалось, что все эти дни подавленного беспокойства и страха вернулись ко мне со всей силой.

— Все в порядке, Сара, — сказала она и обняла меня, позволив мне заплакать у нее на плече. — Все будет хорошо.

Она гладила мои волосы, но мне стало только хуже. Я не могла поверить, что теряю контроль над собой прямо перед ней. Она была его матерью, и я была уверена, что ей самой было трудно справиться с этой ситуацией, но я беспокоила ее своими эмоциональными всплесками.

— Простите. — Всхлипывала я и попыталась отойти от нее, но она не позволила мне, удерживая меня рядом с собой.

— Не надо. Ты человек, и это нормально, что ты так себя чувствуешь. — Она похлопала меня по плечу. — Мы должны смотреть на это с положительной стороны. Он проснулся. То, что ты только что описала, говорит мне, что у него галлюцинации, которые могут случаться с пациентами, которые просыпаются после комы.

Я отступила назад, чтобы посмотреть на нее, слегка нахмурившись.

— Галлюцинации?

— Да. У некоторых пациентов после пробуждения возникают галлюцинации или они путают реальность со своими снами. Он взволнован и сбит с толку, потому что долгое время был без сознания, поэтому его мозг реагирует на внезапные резкие изменения.

— Так его реакция была нормальной?

— Я бы не назвала ее нормальной, но в этом нет ничего необычного. Это может случиться. Я знаю, что это очень трудно наблюдать, но через несколько дней станет лучше. Вероятно, медсестра принесла успокоительные, которые успокоят его, если он будет слишком расстроен, чтобы сделать это самостоятельно.

— Но разве успокоительные не нанесут большего вреда его состоянию?

— Исходя из того, что ты сказала, он и так достаточно сбит с толку, а успокоительные — это не то, что мы даем легкомысленно. Мы даем их в небольших количествах и только при крайней необходимости. — Она подошла к палате Хейдена и вздохнула. — Если они сейчас их назначают, то, возможно, это потому, что его невозможно убедить, и он может навредить себе.

— Это как-то связано с его пограничным расстройством?

Она повернулась ко мне лицом.

— Нет. Такая агрессивная реакция может случиться с кем угодно. То, что он испытал после пробуждения, скорее всего, связано с его травмой мозга, а не с его расстройством.

Она села и жестом попросила меня сделать то же самое. Я взглянула на его дверь, задаваясь вопросом, почему они так долго не выходят. Из его комнаты не доносилось ни звука, поэтому мы не могли узнать, удалось ли им разрешить ситуацию или нет.

— Нам нужно сохранять спокойствие и терпение во время его выздоровления. Он пережил худшее, так что теперь нам нужно работать над любой проблемой, которая у него есть в данный момент, — сказала она.

Я села рядом с ней и поморщилась, вспомнив еще одну вещь.

— Он сказал… — Что-то холодное прошло сквозь меня. — Он сказал, что не чувствует своих рук. Это… Это была галлюцинация?

Она метнула на меня взгляд, страх охватил ее черты, но он прошел так же быстро, как и появился, и ее сдержанная маска вернулась на ее лицо. Я уставилась на нее, удивленная тем, как сильно это было похоже на Хейдена. Хейден всегда мог легко надевать маски на свое лицо, ловко скрывая свои эмоции. Теперь я знала, от кого он это получил.

— Давай подождем и посмотрим, что скажет его врач, хорошо?

Доктор Макгрегор и медсестры вышли через пять минут и сообщили нам, что они ввели ему успокоительное, и он не должен проснуться до завтра. Он подтвердил, что худшее уже позади, и Хейден вне опасности, но он все еще не мог сказать, насколько серьезно его состояние, не проведя несколько тестов.

— Возможно, он будет растерян и зол в ближайшие несколько дней. Кроме того, у него могут возникнуть галлюцинации. Мы будем внимательно следить за ним, чтобы узнать, нет ли других симптомов. Я не смог с ним много поговорить, так как он не сотрудничал, но я попробую снова, как только он проснется.

Миссис Блэк кивнула.

— Есть ли у него какие-либо отклонения, помимо галлюцинаций?

— Я не могу этого сказать, не проведя сначала несколько тестов. Очевидно, что он не может удерживать внимание и не способен обрабатывать новую информацию. Также нам нужно проверить, нет ли каких-либо повреждений памяти.

— Повреждений памяти? — Спросила я.

— Да. Он может не вспомнить некоторые события или части своей жизни. Возможно, воспоминания о последних днях перед аварией или о самом дне аварии не будут ему ясны, но я не могу ничего сказать наверняка, не поговорив с ним.

Я беспокойно переминалась с ноги на ногу, пока в моей голове крутились бесчисленные вопросы.

— А как насчет его рук? Он сказал мне, что не чувствует их.

Его лицо стало обеспокоенным.

— Я не хочу ставить диагноз, но, возможно, у него паралич рук.

Я прижала руку ко рту. Нет.

Кармен оттащила его в сторону, и они говорили приглушенными голосами большую часть минуты. Я напряглась, чтобы услышать их, но не могла понять и половины их разговора из-за огромного количества медицинских выражений, которые они использовали. Все, что я могла разобрать, это то, что у Хейдена, по всей вероятности, паралич руки или рук и еще несколько дефектов. Я сжала холодные руки, заставляя себя принять ситуацию и найти способ с ней справиться.

— Сара? — Я оторвала взгляд от ног, чтобы посмотреть на Кармен, которая уже вошла в палату Хейдена. Доктор Макгрегор и медсестры ушли.

Я присоединилась к ней и закрыла за собой дверь, изучая слегка изможденное лицо Хейдена.

— Он точно проснется? Он не впадет в кому снова?

Она села рядом с его кроватью и ободряюще улыбнулась мне.

— Не волнуйся. Ты слышала доктора. Худшее уже позади. Мы должны верить в него, Сара. Мы должны быть сильными и помогать ему.

Мы сидели молча, обе погрузившись в свои мысли. Через некоторое время она ушла, напомнив мне немного поспать, но я никак не могла заснуть. Я была слишком напряжена и боялась, что могу пропустить что-то важное, если позволю себе закрыть глаза хотя бы на мгновение.

Я схватила руку Хейдена, и мое горло сжалось из-за онемения в ней. Останутся ли его руки парализованными навсегда? Было ли что-то еще парализованным? Будет ли он…

Хватит спрашивать, Сара. Ты слышала миссис Блэк. Верь в него.

Я сосредоточилась на том факте, что он очнулся от комы, и позволила облегчению отбросить все сомнения. Худшее уже позади.

— С тобой все будет в порядке, Хейден. Все это скоро закончится.

Я схватила свой альбом для рисования и начала работать над новым рисунком Хейдена. В эти дни я могла рисовать только его, поэтому я ничего не публиковала в своих художественных аккаунтах. Хотя общение с подписчиками и помогало мне отвлечься от удручающей реальности, это была всего лишь слабая иллюзия, которая напоминала мне, что ничто не имеет значения, если Хейден не в порядке.

У меня не было вдохновения рисовать, и всякий раз, когда я пыталась создать что-то на своем ноутбуке, я в конечном итоге удаляла это. Даже сейчас, когда я скрупулезно рисовала Хейдена, я делала много ошибок и мне приходилось неоднократно стирать некоторые части.

Было уже за полночь, когда я перестала рисовать, мое зрение было слишком размытым, чтобы сосредоточиться на линиях. Я была измотана, но я не могла спать, поэтому я решила снова почитать дневник Хейдена. Я открыла его на случайной странице, позволив его словам снова вовлечь меня в его мир, позволяя мне почувствовать себя ближе к нему.

«Терапия: Знаешь что? К черту терапию.

Мне трудно подобрать слова. Я пытаюсь объяснить, каково это, когда я совершенно спокоен в один момент, а в следующий момент я чертовски киплю. Это внезапная перегрузка эмоциями. Кажется, что моя голова вот- вот взорвется, и я не могу справиться с этим удушающим напряжением. Большую часть времени я не могу это контролировать. Мое сердце бьется быстро, моя кровь кипит, мое дыхание ускоряется, и становится все хуже и хуже, пока это просто не вырывается наружу. А затем… А затем наступает самоуничтожение. Это чертов беспорядок эпических масштабов.

Гнев повсюду. Он владеет мной. Он течет по моей крови и превращает меня в эту боль, статический шум и удушье.

Страх и стыд… Они приглушены на заднем плане под распространяющейся тьмой, которая заставляет меня превращать мой худший кошмар в реальность.

Я так этого боюсь. Я боюсь последствий. Я знаю, что это рано или поздно произойдет. Это всегда происходит, и я ничего не могу с этим поделать. Я набрасываюсь. Я причиняю боль людям. Я ослеплен яростью… Все эти сдерживаемые эмоции просто вырываются наружу, и это пугает.

Я не хочу никому причинять боль. Я ненавижу это. Но я ничего не могу с этим поделать. Я выплескиваю все эти ужасные слова, и чаще всего я даже не имею их в виду. Я ничего не имею в виду, но это неважно, потому что ущерб уже нанесен.

Ущерб.

Я ненавижу это слово. Оно повсюду. Я поврежден, и я причиняю вред всем. Иронично. И я все еще хочу дарить любовь и делать людей счастливыми. Я хочу быть намного больше, чем это… Пустота.

Я все еще борюсь со свои расстройством. Мой терапевт сказал мне, что это требует времени и много практики, но это расстраивает, когда я застреваю в том же порочном круге. Я хочу вырваться из него. Поэтому я снова борюсь. И снова. И снова.

И снова.

Делаю глубокий вдох. Осознаю свой гнев. Ухожу. Сосредотачиваюсь на том, чтобы выплеснуть свои эмоции здоровым способом. Пишу. Выхожу на улицу. Занимаюсь спортом. И так как в порочном кругу. Это так чертовски изматывает.

Но однажды я доберусь туда».

Загрузка...