Позор царства (СИ)

Глава 10

А из вражеского бронепоезда вылезло несколько человек, да и разные люки открыли, из которых выглядывали любопытные головы. Но недолго. Через десять минут раздался резкий свист, и в сотне метров от османского бронепоезда взметнулся мощный разрыв. Ну да, наша мортира убогая до крайности, но калибр у неё впечатляющий.

Я показал обычными армейскими сигналами, куда переносить огонь, и уже совсем рядом с бронепоездом поднялся второй разрыв, а я приник к оптическому прицелу и первым выстрелом ранил кажется генерала, который с сопровождающими отошел далеко от поезда и при начале обстрела залёг. А вот потом решил добежать до брони.

Я специально не хотел пока никого убивать, по крайней мере из винтовки, так что просто стрелял в корпус и ноги, ранив еще двоих.

А вот затем вражеский бронепоезд, ведя огонь из всех своих орудий по нашему, который маневрировал за лесом, отошел на полкилометра.

Я посигналил пока не стрелять из мортиры, да у нас и снарядов для нее всего ничего. Пусть останутся на случай неожиданностей, если те случатся.

И неожиданность тут же и случилась. Из одного вагона османского бронепоезда через широченные ворота выбрался шагоход и двинулся в нашу сторону, дав пару очередей из крупнокалиберного пулемета. А больше вооружения у него и не было.

И я реально удивился. Считать, что они подавили снайпера, у этих придурков никаких оснований нет. Так какого черта отправлять вперед малобронированную, по сути разведывательную машину?

А шагоход уверенно перешел пограничный ручеек, дал очередь по нашему экскаватору и двинулся вдоль рельсов. Ещё я обратил внимание, что по кустам приближается и несколько пеших разведчиков.

И в следующую минуту, пользуясь тем, что шагоход оказался ко мне боком, прострелил ему двигательный отсек. Но водитель не понял и попытался сделать шаг, из-за чего машина завалилась на бок.

Я двумя выстрелами ранил двоих пехотинцев, шуршавших в кустах, так что остальные предпочли отступить, потом перебежал на другое место, потому что по моему укрытию открыли огонь аж из пушек.

А тут и Вика добавила. Взрыв снаряда нашей мортиры прогремел прямо рядом с бронепоездом, и тот решил окончательно отступить.

Я внимательно осмотрел поле боя, вызвал солдат, те выгнали из шагохода экипаж из трех человек, связали и отвели на наш поезд. С ними же отнесли раненых разведчиков османов, которых собрали по кустам. Затем завели экскаватор, прицепили к нему шагоход и утащили его за лес. Там мы погрузили всю технику и отправились на базу в Тмутаракань.

А уже утром по городу разнеслась новость. Очередная война с Османской империей началась.

— Получается, наш бой и стал её началом, — рассуждал я.

— Получается, — вздохнула Инна. — И ещё. Я почитала официальные новости. Причиной названо нарушение границы нашим бронепоездом. И в бою погибли двое османских солдат и генерал.

— Генерала разве что сами придушили, — хмыкнул я. — Я ему голень прострелил.

— Да может от старости окочурился… — проворчала подруга. — Это уже не важно. Еще османы заявляют, что граница проходит на двести метров севернее того ручья. И вроде как мы её перешли.

— А наши?

— Наши утверждают, что по ручью.

— Понятно… Просто спорная территория. Отличный повод начать войну. Наши генералы её ждали как манну небесную, а османы, если бы хотели, то заявили бы претензии или ноту дипломатическую, а не стали бы сразу открывать огонь.

Но вопреки ожиданиям, никто из нашего командования мне никаких претензий высказывать не стал. Только на следующий день Инна показала мне тверскую вполне серьезную газету, которую успели доставить курьерским поездом, на главной странице которой был мой портрет и заголовок: «Позор нашего царства развязал войну!»

И в этот же день мне принесли приказ выдвигаться в ту же точку и соединить нашу железную дорогу с османской. Бронепоезда все-таки решили двинуть вперед. И хорошо, если рядом будет продвигаться пехота. Но ремонтному поезду никакой поддержки нормальных войск пока не обещали, а значит и действовать надо своими силами, как мы не раз и обсуждали, и даже отрабатывали раньше.

Мы прибыли на место нашего недавнего боя и продолжили ремонт путей. Но я, оставив командовать Инну, взял пятерых бойцов, и мы пошли на чужую территорию.

Там никого не обнаружили, поэтому дошли до убогого форта, повязали его гарнизон из двадцати двух одуревших от безделья солдат и двух офицеров, вывели из строя пушки и взорвали арсенал.

Все прошло удивительно легко. Да и восстанавливать пути нам никто мешать и не пытался. К нам ежедневно приезжала паровая дрезина, привозила рельсы, забирала рапорт о ходе работ и сообщала новости. Пока столкновений нигде не случилось, но вроде как ожидалась переброска императорских янычар как раз куда-то сюда.

Через пять дней мы полностью восстановили дорогу и нам пришел приказ, который меня просто поверг в обалдение. Приказ двигаться вперед в авангарде дивизиона из трех бронепоездов. Наш и два нормальных.

Первым желанием у меня было послать начальство, но потом я подумал, да махнул рукой. Можно немного и прогуляться. Главное смотреть куда ноги и колеса ставишь.

Я спешил сотню солдат, и мы пошли по рощицам вдоль путей. А поезд уже за нами. Так и пришли в небольшой сонный городок. Тот так и проснуться не успел от своей сиесты, как мы его заняли. Обоих часовых, которые охраняли малюсенький гарнизон и береговую батарею из одной пушки, я снял лично, просто показав кулак, сначала одному, а потом и другому.

Затем ко мне пришел местный бургомистр, если его так можно назвать на европейский манер, и попросил не чинить разорений. Я пообещал, только городскую казну забрал и наложил контрибуцию в виде продовольствия. Не сильно напряжную.

Чуть позже прибыли два настоящих наших бронепоезда, и их командиры, полковники, молодые амбициозные типы, кисло поздоровались со мной, и вести им себя пришлось на равных, потому что мы все командовали примерно равными по формальному статусу подразделениями.

А вот дальше один из бронепоездов уехал вперед, собираясь занять следующий городок. Всего через час прибежал посыльный с него и сообщил, что эту махину спустили с рельсов. Просто взорвали пути, и тот не успел остановиться, разогнавшись до скорости километров в десять в час.

Я взял десяток солдат и пошел на выручку, а Инна поехала на поезде, который опять же сопровождала наша же пехота.

Ну что сказать. Бронепоезд валялся внизу достаточно высокой насыпи, откуда достать его нашими силами просто нереально. Было немало пострадавших, но вроде только раненых, которых мы погрузили в наши вагоны, а дальше я распорядился снимать орудия и все остальное с поверженного короля железных дорог.

А сам пошел с полусотней солдат в тот город, куда и спешил этот полковник, который бордовый от ярости сейчас распоряжался разбором его грозной техники.

И тут нас встретила налаженная оборона. Не сказать, что я не видел способа её прорвать, но главное, что она просто была. До роты солдат в окопах и пара пушек.

А еще и посыльный прибежал и сообщил, что первый городок был атакован военным кораблем, но второй полковник поступил верно, и катаясь бронепоездом туда-сюда, обстрелял корабль, так что тот предпочел уплыть восвояси.

Время уже шло к ночи, и я решил провернуть прием с проникновением в тыл обороняющихся и ликвидацией или пленением командиров, а также уничтожением орудий. Ива в моей голове, хоть и не одобряла мою лихость, но деваться ей было некуда, так что я возглавил десяток солдат и двинулся по лесу к позициям противника.

Однако в этот раз нашла коса на камень. Похоже у османов здесь был маг, или скорее магичка, которая умела ставить охранные заклинания. И хорошо что вояки не стали нас подпускать поближе, а еще издалека открыли бешеную стрельбу, ранив двоих моих бойцов. Так что пришлось отступить.

Утром наш второй бронепоезд попытался атаковать позиции османов так сказать в лоб, но попал под огонь орудий, да так что были повреждены пара вагонов, а главное паровоз. В общем, еле смог уехать.

А еще наши наблюдатели заметили вражеский бронепоезд, тот самый с которым мы воевали в первый день столкновений.

Так и застряли. К нам подкрепления не присылали, вероятно решив, что трех бронепоездов на этом направлении достаточно. Османы тоже в атаку лезть не стремились.

На второй день противостояния до нас дошли новости, что на другом участке границы произошли серьезные бои. Османские войска через территорию одного из султанатов, там где была железная дорога, провели несколько бронепоездов, и случилась битва этих махин с нашей и вражеской стороны. Никто успеха не добился, но и крови пролили немало и почти все бронепоезда в лучшем случае подлежали серьезному ремонту.

Война не успев начаться переходила в затяжную стадию. Я согласовал с командиром второго бронепоезда зоны ответственности, после чего приказал вырыть окопы, где держал пятьдесят бойцов. А с ними всегда дежурил или я, или Инна, передавая друг другу Иву, потому что я серьезно опасался обострения. Куда-то сюда уже должны были прибыть императорские янычары, а те войска очень даже серьезные. И сюрпризов от них можно ожидать очень неприятных.

Дриада была страшно недовольна тем, что вынуждена сидеть на такой скучной войне, вместо того, чтобы жить, как она говорила, «полной жизнью». Даже наши увещевания, что она здесь самый полезный боец, потому что не даст подкрасться к нам врагам незаметно, не очень-то помогали.

Но такое сидение в окопах не затянулось. В один из вечеров, когда я дежурил в командирском окопе на склоне горки и посматривал то на спящую рядом Инну, то на бойцов в окопах ниже нашего, заодно слушая заунывную песню, которой развлекала себя в моей голове Ива, вдруг, можно так сказать, свет погас.

Разбудил меня отчаянный вопль дриады:

— Андрей! Просыпайся! Они уже здесь!

Я ошалело потряс головой и перехватил управление телом у дриады, которая в панике уже успела схватить винтовку, но к счастью, ничего натворить еще не успела, только передергивая затвор, выкидывала один за другим неотстрелянные патроны из обоймы.

Посмотрел вниз и тут же толкнул Инну, но та не проснулась. А внизу к нашим окопам подходило человек двадцать в форме янычар. Спокойно так шли. Ничего не опасаясь. И не все люди были этими гвардейцами османского султана. Один был в очень нарядном мундире, а рядом с ним шла молодая женщина в расшитом золотом халате. Или мантии волшебницы. И с вуалью на лице. Что именно она большая шишка, свидетельствовали два телохранителя прямо за её спиной. И эти типы были с автоматами, а может и пистолетами-пулеметами из-за довольно компактного размера.

В этом мире автоматическое ручное оружие распространено пока очень мало, потому что надежной конструкции еще не придумали. Но я встречал такое у царской стражи, и вот, второй раз увидел. Это если не считать разных оружейных выставок.

Еще рядом с этой дамой шагал какой-то человек европейской внешности, в обычной европейском костюме, да еще и с тростью и моноклем в глазу.

Последними хоть сколько-то примечательными людьми были знакомый мне бургомистр занятого нами городка с помощником. Те шли явно не по собственной воле, чуть не трясясь от страха и поминутно вытирая пот огромными платками. Уж не знаю, для чего их захватили с собой. Скорее всего показать дорогу, хотя здесь, на узкой полоске побережья, зажатой между морем и горами, заблудиться просто негде.

Вся эта толпа остановилась перед окопами, и богато одетый молодой осман сказал на латыни, обращаясь к важным спутникам:

— Ну что? Прикажу солдатам экономить патроны? Пусть ятаганами поработают.

— Мне все равно, — лениво протянула женщина, оказавшаяся по голосу молодой девушкой. — Хотя я бы предпочла прежде отпустить сознания этих шакалов.

Тут вмешался по-европейски одетый тип, ради которого, похоже, османы и говорили на латыни.

— Вам, светлейшая госпожа, надлежит тренировать ваше умение контроля над людьми, в том числе и в момент их смерти. В городке уже проверили на десятке солдат, и вы перенесли откат от смерти хорошо. Поэтому продолжаем.

— Хорошо, наставник, — манерно протянула начинающая колдунья.

И мне стало понятно, как эти типы подошли, не потревожив охранных точек Ивы. Они шли не от османских позиций, а из нашего тыла. Усыпили и убили солдат в сонном городке за нашей спиной, хотя такое очень не принято. Если обезвредил противника, то бери в плен, а не убивай. Что ж… война резко обострилась.

Разодетый хлыщ что-то скомандовал на гортанном языке, но я все понял благодаря моему умению. Он просто скомандовал начинать. После чего янычары закинули винтовки за плечи и потянули из ножен ятаганы.

— Эта магичка невероятной силы! — кричала у меня в голове Ива. — Я думала, что она усыпила всех здесь, а нет! Усыпления на такие площади не действуют. Она сделала намного опаснее! Она взяла контроль над всеми мозгами. Но ничего дельного приказать никому не может, потому что людей здесь слишком много. Только и смогла, что приказать всем спать. Тренируется, тварь.

— Главное не это, — ответил я приникая к прицелу. — Главное то, что они убили солдат в городе. Усыпили и убили. А значит и их брать в плен нет необходимости. И убивать я их буду не особо гуманно.

Первую пулю я послал в живот наставника, перебив заодно и позвоночник. Вторую в грудь магичке, а дальше подстрелил обоих телохранителей. Те палили из своих пистолетов-пулеметов, сразу сообразив откуда я стреляю. Но расстояние было великовато для несовершенного оружия, и пули только шуршали по кустам или выбивали фонтанчики перед бруствером моего окопа.

А дальше я принялся планомерно отстреливать янычар, которые только и успевали, что сунуть ятаган в ножны и снять из-за спины винтовку, как я простреливал им грудь. Всего с полминуты мне потребовалось, чтобы перестрелять два десятка врагов. На ногах остались только дрожащие и скулящие бургомистр с помощником и разодетый хлыщ. Его я оставил напоследок, потому что он даже не пытался достать оружие, а теперь еще и стоял с поднятыми руками и вопил:

— Сдаюсь! Сдаюсь!

Последний выстрел грохнул особенно громко, и парнишка завалился с простреленным животом и позвоночником.

— Ужас… — простонала у меня в голове Ива. — Ты их так неаккуратно убил. Никогда такого за тобой не замечала. А ты со мной в голове уже немало народу перестрелял.

— Они первые начали, — только и нашел, что проворчать я. — Правила войны надо соблюдать.

Дальше я с трудом растолкал Инну, и мы принялись будить солдат. А когда бойцы собрали трофеи и скинули тела в овраг, Инна, которая перебирала документы, только присвистнула:

— Андрей, знаешь, кто это был?

— Сволочи, — проворчал я.

— Это да. Но еще сын османского императора. И дочь. А с ней наставник из Лондонского королевства. Тоже весьма сильный маг, как я понимаю.

— Значит мне предъявят убийство сынка императора, хотя тот сдавался, — усмехнулся я.

— Ну и что? — фыркнула Инна. — Мы на войне. И они сами нарушили негласные правила. Хотя да, чистоплюи из нашего дворянского собрания будут сильно стонать.

Впрочем, от командования мне никаких приказов или порицаний не прозвучало. А вот интересные новости пришли. В Османской империи случился переворот. Императора и его приближенных перебили и на трон быстро взошел один из вельмож. Впрочем, такое в этой империи время от времени случалось, хотя я подозревал, что сейчас я выступил катализатором смены султана-императора. Ослабил семью, убив сильнейшую магичку и одного из сыновей, вот претенденты на трон и осмелели.

А еще через три дня нам пришел приказ оставить занятые территории и выйти на границу. О чем-то правители или дипломаты договорились.