Позволь мне верить в чудеса

Глава 36

Аня стояла в углу, чуть в стороне от остальных однокурсников, толпящихся перед аудиторией, в которой через несколько минут должна была начаться лекция.

Девушка прижимала к груди тетрадь. Нижняя губа была закушена, а взгляд то и дело стрелял туда, где стоял Захар.

В группе парней, изредка что-то говоря, чаще просто смеясь над шутками окружающих…

Аня понятия не имела, делал ли молодой человек вид, или действительно не видел ее, но подойти не пытался. Причем как потихоньку начинала понимать девушка сейчас — не пытался уже довольно давно, больше недели точно… И не звонил настойчиво, и не писал… Но она так погрязла в своем — то страданиях, то мечтах, что просто-напросто не обратила на это внимание. Теперь же…

Жизнь заставила обратить.

К двери подошел преподаватель с ключом, студенты образовали проход, продолжая переговариваться, улыбаться и немного толкаться, но уже тише. Аню отнесло в одну сторону, Захара — в другую. И раньше девушка посчитала бы это хорошим знаком. Попыталась бы войти в аудиторию «в хвосте», краем глаза проследить за тем, куда сядет парень… И сесть вне зоны его досягаемости, считая «миссию» исполненной. Сегодня же…

Стоило дверям открыться, как студентов начало будто «всасывать» в аудиторию, толпа в коридоре редеть, а помещение набиваться желающими занять галерку или первую парту.

Захар был в числе тех, кто с радостью поучаствовал в дверной толкучке, даже не заходя, а вваливаясь…

Потом же понесся в конец аудитории, продолжая толкаться плечами с друзьями…

И снова не оглядывался, Аню не искал.

Но сегодня и не нужно было. Она сама, мысленно придавая ногам уверенности, делала шаг за шагом, минуя несколько десятков пока свободных, достаточно «далеких» от парня, мест, стремясь именно туда, где он плюхнулся на один из стульев, а на второй бросил свой рюкзак.

— Привет…

Раньше засек бы ее еще на подходе. Раньше первым делом бросился бы освобождать рядом место, чтобы Аня могла сесть. А сейчас даже ее тихое, не больно-то уверенное "привет" откровенно проигнорировал, продолжая с разговор с однокурсником, который занял парту рядом ближе к кафедре.

Пришлось окликать. А потом выдерживать странный взгляд — не привычно радостный, немного лукавый, а будто обиженно-сомневающийся.

— Привет… — и ответ в таком же тоне.

— У тебя занято?

Аня опустила взгляд на рюкзак, который так и лежал, явно не вызывая в Захаре желание его куда-то убирать…

— А тебе зачем? — а когда на более чем очевидный вопрос Захар ответил своим, встречным, непроизвольно сглотнула. Потому что, кажется, не показалось. Ни обида не привидилась. Ни сомнения.

— Хочу… Сесть…

И ничего более умного, чем ответить честно, Аня не придумала. Захар же прошелся взглядом по ней, потом усмехнулся, отвернулся к окну…

Ане стало внезапно неудобно, друг-однокурсник, от разговора с которым она отвлекла Захара, несколько секунд смотрел на них с сомнением, а потом тоже отвернулсяА, вероятно, решив, что грядут разборки.

— Зачем ты хочешь сесть, Ланцова? — Захар вновь повернул к девушке голову, когда Аня готова была плюнуть на все, развернуться и уйти. А стоило услышать новый вопрос, отчего-то растерялась. Он был вроде бы безумно прост, а что ответить — девушка не знала.

— В смысле? — задала встречный, продолжая стоять в проходе и с удивлением смотреть на Захара. Очевидно обиженного. Понять бы еще, на что…

— В прямом, Ланцова. Зачем тебе здесь садиться? Мест мало что ли?

— Я… Хотела к тебе…

Ошарашенная тем, как Захар с ней говорил, Аня откровенно опешила.

Еще сильней, когда, услышав ее ответ, фыркнул, снова предпочитая ей окно.

— Ланцова, вы уж как-то место займите, пожалуйста. А то мы только вас ждем, а пара-то уже идет…

И если бы не призыв лектора, они скорее всего так и продолжали бы — Аня стоять, неуклюже отвечая на странные вопросы Захара, а он — то фыркать, то хмыкать, то раз за разом их задавать.

Но «сила извне» придала ускорения.

Захар нехотя потянулся к рюкзаку, Аня села, чувствуя, что все пошло немного не так, как она надеялась. Хотя чему тут удивляться? В последнее время все идет не так. Совсем не так…

Девушка опустила тетрадь на парту, повесила сумку с ноутбуком на спинку стула, бросила взгляд на Захара, поняла, что он снова смотрит в окно. Причем делает это вполне демонстративно… Потом посмотрела на лектора, который успел начать читать монотонным голосом… Потом окинула взглядом аудиторию, в которой кто-то уже конспектировал, кто-то еще дошептывал на ухо соседу то, что не успел дошептать в коридоре, кто-то открывал на ноутбуке или планшете игры, чтобы провести ближайший академический час с пользой…

— Чего ты хочешь от меня, Ланцова? Говори прямо. А то я, честно говоря, устал от тебя…

Не заметила, как Захар в очередной раз оторвался от окна, посмотрел на нее, а вот услышав вопрос и замечание, поежилась. Потому что он устал от нее ровно в тот момент, когда она решила, что им непременно нужно дать шанс.

Неудачный опыт с эклерами дался Ане сложно. Застать Высоцкого с любовницей было откровенно больно. Пожалуй, слишком. Но если мыслить трезво — этот опыт был полезен. Без него девушка еще долго металась бы между надеждой, временными страданиями… А потом снова надеждой.

Ведь чтобы она — эта надежда — зажглась, Высоцкому и делать-то ничего не приходилось. Просто посмотреть, просто улыбнуться, просто сказать… И она сама додумывала. Каждый чертов раз додумывала, что у нее есть шанс. А оказалось — нет.

Обнаружить это пришлось жестоким образом. Но лучше так, чем носиться по безнадежному кругу, в кровь сбивая пятки.

Той ночью Аня заставила себя это признать.

Корнею Владимировичу Высоцкому не нужна девочка-Анечка. Ему категорически плевать на ее глупые полудетские мечты. Этот вечер просто не мог получиться таким, как Аня себе намечтала. Вообще ни одна из ее мечт насчет Высоцкого не могла сбыться. Поэтому лучшее, что она должна была сделать — это вовсе прекратить мечтать.

Затолкать поглубже стыд, который то и дело красит уши, и потихоньку начать смиряться. А еще думать, как жить дальше в признанной ею реальности.

Той реальности, где чувства к Высоцкому не пропадут по щелчку пальцев. Где их нужно будет заставлять хотя бы постепенно день ото дня остывать. Где их нужно будет чем-то перебить…

Той реальности, где придется научиться спокойно воспринимать найденное на пороге его квартиры платье…

Той реальности, где не должны делать больно его ночные отлучки.

Той реальности, где она — просто временная квартирантка. А он — прохладно относящийся к ней благодетель.

Той реальности, где он всегда предпочтет секс эклерам. А самой Ане не жалко будет их выбросить на следующее утро, обнаружив нетронутыми в холодильнике.

Той реальности, где она даже вряд ли тянет на важное обстоятельство его жизни, а сам он должен перестать быть осью, вращающей ее вселенную. Но для этого нужно обрести другую ось.

Вывод напрашивался сам. И как бы сердцу ни хотелось протестовать, на сей раз Аня отдала предпочтение разуму.

Так на ее месте сделал бы сам Высоцкий, она не сомневалась. И даже саркастично хмыкнула, ведь получалось, что чтобы вытравить Высоцкого из своей жизнь — ей самой придется стать немного Высоцким. И Ане очень хотелось себя же убедить, что она к этому готова.

— Ты на что-то обиделся? — Аня немного повернула голову, глядя на соседа по парте. Захар продолжал вести себя нетипично. Стал будто колким… И если раньше Аня, которой его внимание претило, просто пожала бы плечами, то сейчас новая Аня, которая в этом внимании уже нуждалась, хотела разобраться.

Потому что другой осью должен был стать он. Не чтобы отомстить Высоцкому. Не чтобы упиваться собственным надуманным превосходством, ведь если получится переключиться, она сможет хотя бы самой себе с гордостью заявить — я оказалась сильнее глупых чувств! А чтобы… Быстрее пережить провал своей первой влюбленности.

Ведь теперь Аня понимала четче некуда — лучше быть любимой, чем любить. Лучше… Лучше быть Высоцким, чем Ланцовой.

— Я? — Захар будто улыбнулся, но Аня знала — в хорошем расположении духа он улыбается совсем не так. В первую очередь — глазами, а уж потом губами. Сейчас же глаза остались холодными. Даже мороз по коже пошел. Конечно, до Высоцкого ему далеко, но… Пришлось одергивать себя, чтобы не перескакивать на ненужные сравнения.

— Ты. Я что-то сделала не так? Обидела тебя как-то? Скажи мне, я…

— Ты просто вспомни, когда мы в последний раз общались, Аня. Я не знаю, зачем ты решила подойти сейчас. Но не думай, что я совсем дебил. Намеки понимаю. И как бы ты мне ни нравилась, бегать за тобой, чтобы раз за разом получать от ворот поворот не буду ни за одной… Даже за тобой не буду. Набегался. Достаточно…

Захар выдал, Аня выслушала… Потом же опустила взгляд, вздыхая. Поняла. И стало стыдно. Потому что… Даже вспомнить не смогла. Слишком это было в прошлой ее реальности неважно. В той, где ось — Высоцкий.

— Прости меня, пожалуйста.

Но она же решила возвращаться в эту…

— Зачем тебе мое прощение? Просто скажи правду… Скажи, что я тебе надоел, что не нравлюсь, что ты из жалости решила…

Захар говорил, каждым словом попадая четко в правду, которуя сама Аня не способна была из себя выдавить за все время их недоотношений. Но именно сегодня слова ударяли больше по ней, чем по Захару. Потому что именно сегодня уже она нуждалась в том, чтобы они оба сделали вид, будто все не так…

— Нет. Не надоел. И не из жалости…

— А из-за чего? Я не совсем идиот, Ланцова, правда… Ты переписку нашу глянь — ты же меня динамишь, как только можешь. А я не настолько безнадежный, чтобы…

— Ты не безнадежный. И я не динамлю… То есть… Прости меня.

Аня начала отрицать, но быстро бросила затею. Потому что бессмысленно. Потому что правда.

— Прости, пожалуйста. У меня просто сложный период был, вот я и…

— Какой период? В чем сложность? Почему ты мне не сказала? Думаешь, не понял бы?

— Я грузить тебя не хотела…

Аня сказала, чувствуя, как щеки начинают краснеть. Ведь на самом деле не хотела не грузить, а не видела смысла тратить время на разговоры с Захаром…

— Ну-ну…

И ему это, кажется, тоже очевидно.

Потому что он произносит с показушным сомнением, после чего снова отворачивается…

И вроде бы разговор окончен. Правда вскрыта. Притворяться, что она нуждается в нем больше, чем он в ней, смысла никакого, но Аня…

Аккуратно, миллиметр за миллиметром, тянется своей рукой к его — сжатой в кулак, лежавшей на парте. Сначала касается мизинцем. Видит, что он вздрогнул и на секунду перевел взгляд на стол, но потом снова в окно…

— Прости, Захар. Я знаю, что раньше вела себя… Странно. Наверняка неправильно. Извини за это. Но я… Хочу попробовать исправиться.

Аня сказала, глядя на собственные пальцы, которые постепенно — один за вторым — сначала касались руки парня, а потом и наползали на нее, как бы накрывая…

У него были совсем другие руки. Не такие, как у… Высоцкого… И те единичные прикосновения к Корнею, которые случались чаще всего случайно, вызывали абсолютно другие эмоции, но…

Места в жизни Корнея для нее нет. А у Захара — найдется. Да и касаться ведь его приятно… И неважно, что молнии не прошивают от макушки и до пяток. Никого не прошивают, наверное. Или почти никого… Только влюбленных дурочек, какой Аня быть больше не хотела.

— Ты после пар что делаешь?

Девушка не сомневалась — Захар имеет право послать ее на все четыре стороны. Готовила себя именно к этому, хотя впервые, пожалуй, надеялась на другое… И стоило ему задать вопрос, довольно тихим, будто еще сомневающимся голосом, продолжая смотреть в окно, как девушка непроизвольно выдохнула, а губы дрогнули в улыбке.

— Я после пар не смогу…

И чувствуя внезапную эйфорию, Аня ответила честно, даже не сразу поняла, почему Захар оглядывается и смотрит с прищуром из-под насупленных бровей.

— Нет! Нет! Нет, Захар! Ты не так понял! — а стоило сообразить, как она усиленно замотала головой, даже голос повышая. Настолько, что парню с передней парты пришлось оборачиваться и шикать на разгулявшихся обитателей галерки. Поэтому продолжила Аня уже тише, прижавшись грудью ближе к парте. — У меня первый день стажировки сегодня. В два должна быть в офисе. До семи. А вечером свободна…

Произнесла, улыбнулась, увидев, что брови парня «расходятся» по местам, что он кивает, опуская взгляд на их руки. Его до сих пор сомкнутый кулак и ее замершие на нем пальцы. Поворачивает свою, сгребает девичью в охапку, опускает под парту, устраивая у себя на колене…

И не столько сама ласка, сколько ее значение заставляет Аню улыбнуться шире. Потому что, кажется, получилось. Потому что, кажется, есть шанс…

— Я папину тачку возьму тогда. Заеду за тобой. Адрес скажи только…

— Ланцова! Кусков! Может вы к кафедре выйдете? А я сзади посижу, пощебечу, поулыбаюсь?

Получив второе замечание за одну лекцию, Аня стыдливо выдернула руку, бросила один извинительный взгляд на лектора, второй — на Захара, мотнула головой, как бы обещая, что больше ни слова не проронит, а потом взяла ручку, оторвала угол тетрадного листа, написала на нем название бизнес-центра, протянула соседу по парте.

Тот прочел, присвистнул, но тоже смолчал. Только кивнул, улыбнулся, подмигнул…

И это значило, что заметано. Вечером заедет…

Аня была у того самого здания немного раньше обещанного. Опять, как когда-то, наматывала круги по тротуару. Опять, как когда-то, держала в руках телефон, гипнотизируя экран. Опять, как когда-то, знатно мандражировала… Но причина была уже другой.

Бой за дом они с бабушкой проиграли. Но впереди у них был бой за жизнь — достойную, благополучную, такую, какую Зинаида пыталась обеспечить Ане на протяжении последних девятнадцати лет, невзирая на то, что из-за напряжения иногда трещали жилы. Теперь пришел черед Ани. Теперь пытаться должна была она. И стажировка в ССК — первый важнейший шаг к тому, чтобы у нее все получилось.

Немного подняв взгляд на верх экрана, Аня кивнула обновившимся на нем цифрам: «13:59». Отлично. Значит, еще одна минута и можно набирать.

На сей раз, конечно же, не Высоцкого. А девушку-Алину — работницу отдела статистики, с которой Аню познакомили в день собеседования и дали поручение ввести Аню в курс дела и по возможности взять над ней шефстсво.

Когда «пригруженная» таким заданием Алина провожала Аню в тот день к лифтам, без пяти минут стажерка чувствовала себя неловко. Даже извинилась за то, что стала причиной неудобств (ведь наверняка у Алины и без нее куча работы), на что последняя отреагировала крайне неожиданно — рассмеялась, отмахнулась, заверила, что ей это только в радость. Да и когда-то ведь точно также помогали ей, значит, и она должна помочь.

Это объяснение немного успокоило Аню, да и вообще Алина показалась ей вполне дружелюбной, разговорчивой, в меру улыбчивой… Она даже успела немного рассказать о себе и расспросить об Ане, девушки обменялись телефонами, договорились, что в понедельник Аня наберет и Алина ее встретит, что пропуск будет уже заказан, а сама Алина освободит немного времени, чтобы посвятить его Ланцовой.

Как все пройдет — Аня не загадывала. Зареклась намечтывать всякое… Смирилась с тем, что все равно не сбудется… И лучше тоже не будет. А хуже — запросто. Так зачем?

Поэтому чинно ждала положенных четырнадцати, чтобы набрать… И будь, что будет.

Увидела на экране заветные нули, поднесла мобильный к уху, слушала гудки…

— Алло, Аня?

— Да, добрый день, Алина, я под офисом…

Стоило услышать полнящийся энтузиазмом голос девушки-Алины, как Аня и сама расплылась в улыбке.

— Отлично! Я как раз возвращаюсь с обеда. А… Вижу… Обернись…

Подчиняясь, Аня повернулась на сто восемьдесят градусов, расплываясь в еще более широкой улыбке, потому что к ней навстречу шла Алина, махая свободной рукой…

— Привет. Отлично выглядишь. Готова?

Она оказалась рядом очень быстро — окинула Аню взглядом, подмигнула, прихватывая за локоть и разворачивая. По всему видно, что безумно деятельная. Быстрая. Стремительная даже… Аня по-хорошему позавидовала, ведь и самой хотелось бы вот так…

— Надеюсь, — но пока она слишком волновалась, чтобы суметь сходу завоевать весь мир своим энтузиазмом. Поэтому улыбнулась со стеснением, пожала плечами, послушно семеня нога в ногу с Алиной в сторону входа в БЦ.

И снова она оказалась внутри. Снова подошла к рецепции в холле…

На сей раз уже не говорила, а просто следила за тем, как Алина, улыбаясь, щебечет с явно знакомыми девочками, пока те проверяют свои списки.

Потом они ехали в лифте, останавливавшемся на каждом этаже… Выпускавшем одних, запускавшем других… Будто символизировавшем то бесконечное движение, которое только ускоряется с присоединением каждого нового человека-винтика… Будто развеивавшего миф о еле тлеющей жизни офисов и их жителей-планктона.

Когда кабинка остановилась на принадлежащем ССК этаже, Алина снова прихватила Аню за локоть, улыбнулась, довольно настойчиво потянула к выходу…

Они тут же оказались у ново стойки, улыбнулись уже новым офис-менеджерам.

— Знакомьтесь, девочки, Анна. Наш новый стажер.

Алина немного отступила, указывая на Аню… Та засмущалась, но попыталась взять себя в руки, да и смотрящие с такой же улыбкой, как сама Алина, девочки офис-менеджеры не казались пугающими…

— Инженер, архитектор?

— Финансист, юрист?

Блондинка и брюнетка за стойкой начали гадать, переглядываясь, Аня молчала, а Алина раз за разом качала головой…

— Пиар, что ли?

— Ну нет же, девочки! Вы совсем! Математик! — Алина перебила на пятом неправильном варианте, а потом произнесла правильный с придыханием…

И это было так искренне мило, что Аня не сдержалась, рассмеявшись… Быстро поняла, что это могло выглядеть не больно красиво… Застыла, глянула на окружающих девочек… И стоило им рассмеяться в ответ — выдохнула.

Кажется, она на своем месте.

Кажется, все будет хорошо.

Хоть здесь.