Предательство босса Мафии

12

ВИНСЕТ

Как обычно, сегодня вечером братья Романо собираются вместе. Я нахожусь в клубе на Адской Кухне, рассеянно наблюдая за стриптизершей, крутя в руках бокал с виски. Прошло несколько дней с тех пор, как я в последний раз видел Изабеллу. Ее не было в больнице, когда я заходил туда вчера и сегодня. От Наоми я узнал, что она взяла недельный отпуск. Конечно, первой моей мыслью было навестить Изабеллу в ее квартире, но, когда я пришел туда, там не было никаких признаков жизни. Она даже не ответила на мои звонки.

— Что у тебя на уме, малыш? — Спрашивает Маркус. Последние пару минут он отвечал на звонки о грузе, который должен прибыть на один из складов сегодня вечером.

— Многое. — Я выдыхаю, а потом смотрю на золотистую жидкость в своем бокале. В такие дни алкоголь просто необходим, но сегодня у меня даже нет аппетита. Мои мысли слишком заняты и встревожены, чтобы пить.

— Ты снова думаешь о той женщине, — заявляет Доминик, бросая на меня взгляд. — Тебе давно пора задуматься о вещах, которые имеют значение.

— О чем? О кровопролитии? — Сердито спрашиваю я. Меня тошнит от того, что мои братья пытаются впихнуть мне в глотку гребаную мафию. Стану ли я в итоге мафиози или нет, зависит только от меня. Не думаю, что они понимают, что я способен принимать собственные решения.

Доминик наклоняет голову.

— Думай о чем угодно, только не об этой женщине. Она тебе не подходит.

— Но Елена подходит тебе, а Джейн Маркусу? — Я мечусь взглядом между братьями. — Вам, ребята, нужно дать мне передышку, перестать вести себя так, будто вы оба не киски.

— Прекрати закатывать истерики, как гребаный подросток, — говорит Маркус, его лицо нахмурилось. — Мне надоело терпеть твое дерьмо. И Доминик прав, тебе нужно заняться работой и перестать думать об этой женщине.

Я закатил глаза, раздраженный их постоянными попытками диктовать мне жизнь.

— Вы, ребята, ведете себя так, будто я могу просто щелкнуть выключателем и забыть о ней. Все не так просто.

Доминик наклоняется, в его голосе слышится низкое рычание.

— Винсент, ты играешь с огнем. Элио опасен, и если ты свяжешь себя с Изабеллой, то втянешь всех нас в войну раньше, чем мы будем к ней готовы.

Я сжимаю челюсти, подавляя бурлящее во мне разочарование.

— Я могу справиться с собой, и я никого никуда не втягиваю. Ты пошел на войну ради Елены и Джейн, может, подумаешь о том, чтобы проявить такую же энергию, когда речь идет о женщине, которая мне дорога?

Маркус усмехается, качая головой.

— Дорога? Винсент, женщина, о которой ты заботишься, связана с человеком, который убил наших родителей. Ты позволяешь своим эмоциям затуманить твои суждения.

— Мне плевать, что она связана с Элио. Это не ее вина, — отвечаю я, и мой тон звучит резче, чем я предполагал. — И дело не только в Изабелле. Дело в том, что я сам делаю выбор в пользу своей чертовой жизни.

Доминик сужает глаза и смотрит на меня с непоколебимой силой.

— Мы твои братья, Винсент. Мы вместе прошли через все трудности. Мы просто не хотим, чтобы ты пострадал, особенно из-за какой-то женщины. Ты не можешь никому доверять.

Я одним глотком допиваю остатки виски, и жжение в горле на мгновение отвлекает меня.

— Я ценю вашу заботу, но я знаю, что делаю.

Разговор прерывается, когда на другом конце клуба начинается суматоха. Люди кричат, и атмосфера становится все более напряженной. Мы с братьями обмениваемся быстрыми взглядами и направляемся в сторону беспорядков.

Когда мы приближаемся, то видим группу парней, вовлеченных в жаркий спор. Вышибалы пытаются вмешаться, но очевидно, что скоро в ход пойдут кулаки. Хаос, похоже, привлек внимание всех присутствующих в клубе.

Маркус хрустит костяшками пальцев.

— Я пришел сюда не за этим дерьмом, но мне не составит труда выместить свой гнев на этих идиотах.

Но мои ноги резко останавливаются, когда на меня смотрит пара сверкающих карих глаз.

— Изабелла?

Маркус смотрит на меня.

— Что теперь скажешь?

— Изабелла. — Она стоит посреди хаоса, и один из парней сжимает ее руку в кулак. Гнев сжигает мои внутренности, а руки сжимаются в кулаки. Я стою перед ней, даже не успев опомниться. Поворачиваюсь к парню и надеюсь, что он видит ярость в моих глазах. — Убери от нее руки, иначе тебе вообще нечем будет обнимать.

Парень не отходит от Изабеллы. Одной рукой он толкает меня в грудь.

— Что, черт возьми, ты собираешься делать, ударить меня?

Остальные парни начинают смеяться, отчего по моим венам прокатывается гнев. Они еще пожалеют, что смеялись надо мной.

Я хватаю парня, держащего Изабеллу, и выкручиваю ему руку назад, пока он не начинает скулить, как больная собака. Треск его костей вызывает у меня отвращение.

Такой слабак.

— Хочешь знать, что я сделаю? — Я выкручиваю его руку еще сильнее, наслаждаясь его криками.

— Мне жаль, чувак. — Его рука покидает руку Изабеллы. — Мне жаль, хорошо?

Второй парень делает шаг вперед, но один из них бормочет:

— Винсент Романо? — Каждый из них делает шаг назад, и они дрожат от страха.

— Простите, я не знал, что она…

— Она не должна быть моей женщиной, чтобы ты ее уважал, — говорю я, прерывая его прежде, чем он успевает закончить свое неубедительное оправдание. — В следующий раз, когда я поймаю тебя на домогательствах к женщине, это будет последний раз, когда у тебя есть яйца. Ты понял?

— Д-да, я понял.

— Хорошо. — Освободив его, я подталкиваю его к его друзьям. — А теперь убирайтесь отсюда, все вы.

Менее чем за секунду все четверо оказываются на полпути через весь клуб, направляясь к выходу. Я обращаю внимание на Изабеллу, и сердце замирает у меня в груди. Она неземной красоты в своем черном платье. Сегодня она распустила волосы, и благодаря вентиляторам, впускающим в клуб свежий воздух, они струятся вокруг ее лица.

— От тебя захватывает дух, — слышу я от себя.

Она щурится на меня и улыбается.

— Что?

— От тебя захватывает дух, — повторяю я. Впервые за последние несколько дней я могу вздохнуть свободно, зная, что она в безопасности. — Что ты здесь делаешь?

Она заправляет волосы за ухо.

— Ну, мне надоело сидеть дома, и я вышла повеселиться. А ты что здесь делаешь?

— Пью с братьями. — Мне не нравится, как светлеет ее лицо при упоминании моих братьев, поэтому я считаю своим долгом напомнить ей: — они женаты.

Она хихикает.

— Ты ревнуешь? Думаешь, я буду пытаться приударить за твоими братьями?

Я усмехаюсь.

— Да, я чертовски ревнив. — Я оглядываю ее с ног до головы. — Я даже ревную, что другие мужчины видят, как ты прекрасна в этом платье.

Мой член болезненно дергается. Мне нравится, как платье облегает ее изгибы и мягкий намек на декольте, выглядывающее из выреза. Она выглядит как гребаная богиня.

— Может, вместо этого мы пойдем куда-нибудь еще? — Предлагаю я. Я не видел ее уже несколько дней и хотел бы, чтобы она была одна. Да и мои братья не будут рады ее видеть, после того как мы провели последние пару минут, ссорясь из-за нее.

Не поймите меня неправильно, я беспокоюсь не за них. Я не хочу, чтобы они сказали что-то, что ее расстроит.

— Нет. — Она проходит мимо меня к барной стойке и садится на один из табуретов.

У меня нет другого выбора, кроме как сесть рядом с ней, бросив взгляд на братьев, чтобы они не мешали нам и не делали глупостей.

— Что бы вы хотели выпить, мэм? — Спрашивает бармен с сильным итальянским акцентом.

— Что-нибудь очень крепкое. Я хочу сегодня напиться. — Говорит она. Она крутится на своем месте и улыбается моим братьям. — Это твои братья?

— Да.

Бармен протягивает ей напиток, и она говорит:

— Спасибо. Жаль, что мне достался наименее симпатичный, — шутит она. — Не пойми меня неправильно, ты мне не очень нравишься.

Я держусь за грудь, притворяясь, что мне больно.

— Жаль, а я-то думал, что нравлюсь тебе так же сильно, как и ты мне.

— Мечтай. — Она делает глоток своего напитка и сгибает брови идеальной дугой. — Ты будешь пить или как? Скучно пить в одиночестве.

Я хихикаю над ее ответом и поднимаю руку, чтобы позвать бармена.

— Как обычно. — Пока он готовит мне напиток, я обращаюсь к Изабелле. — Где ты была? Ты не ответила ни на один мой звонок.

— Может, не будем говорить обо мне сегодня? Я просто хочу повеселиться.

Я чувствую, что что-то не так, но уважаю ее желание не говорить об этом. Я могу выяснить это в другой раз.

— Насколько хорошо ты умеешь держать алкоголь?

— Я пью лучше, чем Андре Гигант, — хвастается она, ухмыляясь.

— Значит, ты готова бросить вызов?

Она поднимает бровь, потягивая свой напиток.

— Вызов, да? Ты уверен, что готов к нему, Романо?

Я встречаю ее взгляд, и воздух между нами заряжается магнетической энергией.

— О, я не просто люблю вызовы. Я от них тащусь. Особенно когда речь идет о ком-то столь интригующем, как ты.

Изабелла ухмыляется, в ее глазах мелькает веселье.

— Я тоже нахожу тебя интригующим, Винсент. Но не позволяй этому вскружить тебе голову.

Я драматично постукиваю себя по груди, изображая обиду.

— Почему, Изабелла, ты намекаешь, что у меня большое эго?

Она смеется, и этот звук звучит как музыка среди пульсирующего ритма клуба.

— Может, чуть-чуть.

— Ну, к счастью для тебя, мне говорили, что я очень скромный. — Я подмигиваю. Мне нравится, как легко течет наш разговор и как он заряжен энергией. Впервые я вижу ее веселую, беззаботную сторону.

Она наклоняет голову, подыгрывая мне.

— Скромный и красивый, какое сочетание.

Я наклоняюсь еще ближе, и наши лица оказываются на расстоянии дюйма друг от друга.

— Ты забыла про очарование. Это эффект Романо.

Изабелла ухмыляется, ее глаза мерцают.

— Понятно. Флирт — твоя специальность, не так ли, Винсент?

Я киваю, делая глоток своего виски.

— Помимо всего прочего.

Уголок ее губ приподнимается.

— Может, расскажешь, в чем ты еще хорош? Кроме того, что заставляете женское сердце биться так быстро.

Я откидываюсь назад, принимая задумчивое выражение лица.

— Ну, во-первых, я исключительно хорош в том, чтобы вызвать улыбку на твоем милом личике. И, конечно же, мне нравится, когда ты улыбаешься.

Она вскидывает бровь, ее щеки розовеют от румянца.

— Тебе нравится, как я улыбаюсь?

Я бесстрастно пожимаю плечами.

— Мне нравится в тебе все. Все. — Я сглатываю, когда она подносит ободок своего бокала к губам. — Может быть, ты поверишь мне, если я тебя поцелую?

Изабелла разражается смехом, звук заразителен.

— Гладко, Романо. Гладко. Это сумасшедший способ заставить девушку поцеловать тебя.

— Правда? — Я приближаю свое лицо к ее. — Потому что я действительно хочу поцеловать тебя прямо сейчас.

Воздух вокруг нас напрягается, музыка стихает, толпа исчезает, как будто нас затянуло в мир, где существуем только мы двое и ничто другое не имеет значения.

Дыхание Изабеллы сбивается, и она облизывает губы.

— Разве плохо, что я тоже хочу тебя поцеловать?

— Может, выйдем на улицу?

— Я не возражаю.

В считанные минуты мы оказываемся на парковке. Она прислоняется спиной к моему белому Lamborghini, и я прижимаюсь к ней всем телом, моя эрекция скрежещет о нее. Она задыхается, когда я прижимаю ее руки к бокам и подхожу ближе, ее глаза ищут мои, ее тело напрягается и умоляет.

— Поцелуй меня, Винсент. Боже, поцелуй меня.

Я провожу кончиками пальцев по ее уху, и она стонет, тогда я наклоняюсь вперед и лижу ее ухо.

— Не так быстро. Не раньше, чем ты будешь умолять.

Она двигает бедром, прижимая его к моей эрекции, но не настолько сильно, чтобы причинить боль.

— Почему это я должна умолять, когда ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя?

— Потому что только я здесь решаю, — шепчу я ей на ухо. Я целую ее ухо, прослеживая своими поцелуями длину ее шеи, а моя рука исследует выпуклость ее груди.

Она так хорошо пахнет и так приятна на ощупь, что я едва сдерживаю рвущуюся наружу жадную потребность.

— Ты сводишь меня с ума, милая.

Она смотрит мне прямо в душу, ее глаза полны отчаяния, а мои — необузданных желаний.

— Тогда поцелуй меня.