Предательство босса Мафии

16

ИЗАБЕЛЛА

Не знаю, чего я ожидала, когда говорила Винсенту, что он мне небезразличен, но уж никак не ужасного смеха, который сейчас раздается в гостиной. Он мне не верит, и я его не виню. Он имеет полное право ненавидеть меня и даже предпочесть больше не видеть. Я предала его, и это ничтожно мало по сравнению с той ценой, которую мне придется заплатить.

— Тебе пора домой, Изабелла, — говорит он, и от тишины его голоса у меня по позвоночнику бегут мурашки. Честно говоря, я бы предпочла, чтобы он накричал на меня, разозлился и ударил кулаком в стену.

Но он ничего этого не делает. Единственный признак того, что он злится, это громкий, безумный смех. Чувство вины пронзает меня, как острый меч.

— Винсент, мы еще не закончили разговор. — Я не хочу оставаться сегодня одна. Я не хочу быть вдали от него. Мне кажется, что я действительно потеряю его, если уйду. — Мы не можем закончить все вот так.

— Иди домой, Изабелла. — На этот раз его взгляд затягивается, его глаза не голубые, а каменно-холодные, когда он смотрят на меня. — Мне нужно время, чтобы подумать и переварить все это.

Я поднимаюсь на ноги и неохотно шаркаю к двери, открывая ее, я смотрю на него в последний раз, впитывая его в себя на случай, если это последний раз, когда я его вижу.

Когда я возвращаюсь, Наоми все еще находится в моей квартире. Она поднимается, как только я вхожу, на ее лице написано беспокойство. Орео бежит ко мне, виляя белым хвостом и взволнованно повизгивая. Я опускаюсь на одно колено, глажу ее по голове и заставляю улыбнуться. Это самое большее, что я могу сделать, ведь сейчас я не могу разделить ее восторг.

Я добираюсь до дивана, где сидит Наоми, и опускаюсь на него. Я устала. Орео забирается на диван и устраивается у меня на коленях, ее внимание привлекает телевизор.

— Я принесу тебе стакан воды, — предлагает Наоми.

— Спасибо, — бормочу я. Когда она уходит, мои мысли обращаются к Винсенту. В данный момент я бы предпочла, чтобы Элио вошел сюда и застрелил меня. Смерть была бы гораздо более приятной, чем та боль, которую я испытываю сейчас.

Винсент наверняка ненавидит меня, а его братья возненавидят еще больше. Неважно, что я беременна, они никогда не примут ни меня, ни ребенка.

А может, они захотят ребенка, но не меня.

Мой взгляд блуждает по гостиной, пока не останавливается на портрете меня и моей бабушки на плавающей подставке для телевизора. Боже, как же я по ней скучаю. Мне не хватает ее улыбки.

Что мне делать, Нана?

Я должна была заботиться о ней, но я не могу сделать даже этого. Я ничего не заслуживаю. Ни Наны, ни Винсента, ни ребенка, которого я ношу. Если я переживу это, то, возможно, мне будет лучше отдать ребенка Винсенту и уехать подальше от Нью-Йорка.

Мысли затягивают меня, и я не замечаю, что Наоми вернулась в гостиную, пока она не протягивает мне стакан с водой.

— Полегче с мыслями, — говорит она. — Ты беременна. Это не очень хорошо для ребенка, если ты испытываешь сильный стресс.

Я беру у нее воду и обхватываю ладонями холодное стекло, чтобы расслабиться.

— Что мне делать, Наоми?

Она садится рядом со мной.

— Как все прошло с Винсентом? Он был очень зол?

— Он не показывал этого, но определенно был. — Орео поднимает шею, ее язык высовывается изо рта и нацеливается на стакан. Я убираю его в другую руку. — Я не могу сказать, что он собирается делать теперь.

— Если у него есть хоть капля здравого смысла, он тебе поможет. — Она откидывает с лица прядь вьющихся волос. — Ты беременна его ребенком. И давай будем честными, ты ни в чем не виновата. Любой бы сделал то же самое, что и ты.

— Я предала его.

— Ты не позволила себе предать его, — поправляет она меня. — Ты не предала его. Ты предпочла его своей бабушке.

— Сомневаюсь, что он так думает. — Я делаю глоток воды, наслаждаясь ее ледяным вкусом, когда она скользит по горлу. — Теперь я разрываюсь между дьяволом и глубоким синим морем. Элио убьет мою бабушку, если узнает об этом. Мне нужна помощь Винсента, а он злится на меня.

— Ты обсуждала с ним Нану?

— Я рассказала ему о ней. Поможет он или нет, я не могу сказать.

Наоми вздохнула.

— Все это ужасно, Иза. Мы должны что-то сделать.

— Что? — Даже если я найду Элио и скажу ему, чтобы он отпустил мою бабушку, если я скажу ему взять меня в заложники, он, скорее всего, просто убьет нас обоих.

Она на мгновение задумывается.

— Ты не против, если я сама поговорю с Винсентом?

— Это будет бесполезно. Он ведь и так все знает.

— Недостаточно просто знать, он должен понимать, в каком затруднительном положении ты находишься. — Она поднимается с дивана. — Мне нужно поговорить с ним. Увидимся, когда я вернусь.

— Наоми.

Она поднимает руку, чтобы остановить меня.

— Ни слова больше от тебя. Я твоя лучшая подруга, и мы в этом вместе. Это меньшее, что я могу для тебя сделать.

Она исчезает в спальне. Когда она снова входит в гостиную, на ней надеты треники и толстовка. Она поднимает руку ко мне.

— Где твой телефон?

Я нерешительно достаю его из заднего кармана и протягиваю ей.

— Что ты ищешь?

— Его адрес, — говорит она. — Я знаю, что он у тебя где-то здесь. — Следующие пару минут царит полная тишина, а потом она говорит: — попался!

Она возвращает мне телефон, и я вижу, что на моем телефоне открыто приложение для отслеживания местоположения. Мы обе закачали это приложение и с подросткового возраста делились друг с другом своими местоположениями. Я совсем забыла, что приложение автоматически отслеживает места, где я побывала.

— Ты не сделаешь этого.

— Я сделаю. — Она подмигивает мне, улыбаясь. — Никуда не уходи. Я вернусь, как только выскажу этому засранцу все, что думаю.

Она целует Орео и уходит.

Я допиваю воду и иду на кухню, чтобы вымыть стакан. Я не голодна, но ради ребенка мне нужно поесть, поэтому я делаю себе куриную отбивную и даю Орео немного собачьего корма.

Сев на табурет у острова, я начинаю есть. Я уже почти закончила, когда слышу стук в дверь.

Орео с лаем вбегает в гостиную. Ледяной страх пробегает по моему позвоночнику. Наоми еще не вернулась, а если бы и вернулась, то не стала бы так колотить в дверь. Может, это Винсент или кто-то из его братьев?

Сердце подскочило к горлу. Это должен быть один из них, никто не стал бы так стучать в мою дверь, если только это не кто-то очень злой.

Я подумала об Элио, но он претенциозен. Он бы тоже так не поступил.

Положив использованные тарелки в раковину, я спешу к двери. Как только дверь открывается, я вижу трех мужчин в костюмах, которые хмуро смотрят на меня снаружи. Они вдвое выше меня и выше ростом, и это приводит меня в ужас.

Сердце заходится в бешеном ритме, к горлу подкатывает рвота. Орео бежит ко мне и лает на мужчин. Один из них смотрит на нее с отвращением.

— Заткнись, собака! — Его приказ производит обратный эффект: Орео начинает лаять еще громче.

— К-кто вы? — Черт, я заикаюсь. Я никогда не боялась и не заикалась в присутствии кого-либо. — Что вам нужно?

Тот, кто смотрит на Орео, переводит взгляд на меня, его глаза темные и полны яда. Он внушает ужас. И я могу сказать, что он босс, судя по тому, как тихо остальные стоят за его спиной.

— Босс попросил привести тебя к нему. — Он одаривает меня уродливой улыбкой, и у меня сжимается грудь.

Я делаю шаг назад.

— Кто ваш босс?

Он рычит, его улыбка исчезает, и он хмурится.

— Ты узнаешь, когда я отведу тебя к нему.

Мне нужно думать быстро. Я не могу уйти с ним, когда никто не знает, что меня кто-то забрал. Даже если я побегу, они поймают меня раньше, чем я успею отправить сообщение Наоми. Но, может быть, я смогу оставить сигнал, чтобы она поняла, что что-то случилось?

— Можете дать мне минутку, чтобы одеться?

Он осматривает меня с ног до головы, и выражение его лица говорит все, что мне нужно знать. Он не купится на мои слабые оправдания.

— Ты хорошо выглядишь в том, что на тебе надето.

Я сморщилась. Теперь я получаю комплименты по поводу своей внешности от бандита? Отлично!

— Хотя бы разрешите мне дать собаке воды?

Он хихикает так, будто только что сбежал из психушки. Все в этом человеке порочно, даже его смех. Он достает из-за спины пистолет и направляет его на Орео. Инстинкт срабатывает, и я делаю шаг навстречу Орео, становясь между ней и этим больным человеком. Ему придется пройти через меня, чтобы причинить ей вред.

— Я могу помочь тебе с собакой. Достаточно одной пули. — Он ухмыляется Орео, которая все еще лает на него из-за моей спины.

— Хорошо. Я пойду с вами. — Я опускаюсь на колени перед Орео и глажу ее по голове. — Орео, внутрь. Сейчас же.

Она перестает лаять и визжать, ее глаза по-щенячьи грустны.

— Внутрь. Сейчас же! — Повторяю я.

Под мои строгие слова она забегает внутрь.

Хорошо. Теперь у меня есть шанс.

Не раздумывая ни секунды, я бегу на кухню, хватаю тарелки в раковине и швыряю их на пол, керамика разбивается о кафель. Затем я хватаю сковороду, но крепкие руки хватают меня прежде, чем я успеваю бросить ее на пол.

— Тупая сука! — Рычит один из мужчин, а затем дает мне пощечину, и я падаю.

Вкус меди заполняет мой рот, щеки горят от боли. Я сплевываю ему на ногу.

— Пошел ты.

Их лидер приседает передо мной и хватает меня за волосы, сжимая руку, пока мой скальп не начинает гореть. Боль пронзает меня насквозь, и я издаю громкий крик.

— Послушай, девочка. Мы можем сделать это либо легким путем, либо трудным. Что ты предпочитаешь?

Мои глаза горят от слез.

— Я говорю, что ты можешь идти нахуй в ад.

На его губах играет ухмылка.

— Ты довольно болтлива для человека, которому предстоит умереть. Тебе повезло, что ты нужна Боссу, иначе я бы убил тебя прямо здесь и сейчас.

— Но ты не можешь меня убить… — Зарычала я. Я бы сделала себе одолжение, если бы не провоцировала его, но я слишком зла, чтобы не делать этого. Если мне придется умереть, то я не паду без боя. — Потому что ты пес. Нет, даже пес лучше тебя.

Он поднимает руку, чтобы снова дать мне пощечину, и я вздрагиваю, но прежде, чем он успевает нанести мне удар, кто-то хватает его сзади.

— Босс будет зол, когда узнает, — говорит тот, кто его держит. — Нам пора уходить.

То ли из страха перед боссом, то ли из уважения, но главарь бандитов смотрит на меня. Я чувствую жжение в шее, и мое зрение начинает расплываться. В этот момент я уверена в одном: эти люди — не люди Винсента. Они от Элио.

— Винсент, — бормочу я про себя, прежде чем мой мир погружается во тьму.