Предательство босса Мафии

2

ИЗАБЕЛЛА

— Ради всего святого, Наоми. Неужели тебе обязательно было рассказывать ему все это? — Прошло ровно четырнадцать месяцев с тех пор, как я в последний раз встречалась с кем-либо, и Наоми не оставляла попыток найти мне парня.

Должна признать, я одобряю ее упорство в поисках спутника жизни, но я была бы признательна, если бы она не рассказывала каждому красавчику, который не прочь послушать, что я не трахалась уже много времени.

Особенно Винсенту Романо.

— Ты поблагодаришь меня, когда между вами все наконец-то наладится. — Наоми обрезает несколько стеблей роз. — Он молод, горяч, богат и добр, что еще ты хочешь искать в другом мужчине?

— Я прекрасно знаю, кто он, Наоми. Поверь, он — все, чего я не хочу в мужчине.

Правда, я знаю все о Винсенте Романо, и он мне не нравится, но почему мое сердце замирает, когда он оказывается рядом? Мое либидо поднимает свою уродливую голову, и мне нравится, когда он находится рядом.

Но это не единственная проблема.

Я замечала все, что не должна была замечать. Например, то, как его темные волосы прилипли ко лбу, его безоблачные небесно-голубые глаза и то, каким чертовски красивым он был. Это нечеловечески, чтобы кто-то выглядел так хорошо. Как будто красивого лица недостаточно, его плечи были очень широкими, а телосложение — идеальным. По мускулам, проступающим из-под всего белого, что на нем было надето, я поняла, что под одеждой он выглядит как настоящий Бог. Интересно, насколько велик его…

Это неправильно, Иза. Почему ты думаешь о том, насколько велик его… Не говори этого. Нет.

Наоми опирается бедром на стенд, положив голову на руку.

— Ты серьезно, Иза, или ты так стараешься быть сложной?

— И то, и другое. — Я смеюсь, и Наоми присоединяется ко мне, смеясь еще громче. Если бы только она знала, кто я на самом деле… не лучшая подруга и не добросердечная медсестра, за которую меня принимают все остальные.

Если бы они все только знали.

Время летит, и вот уже вечер. Я продала все свои цветы и выручила неплохую сумму за пожертвование.

Наоми встречает меня в моем пустом киоске после того, как упаковывает то, что осталось от проданных ею медицинских книг. Она поднимает руку, чтобы скрыть зевоту, затем тянется сзади и начинает массировать плечи. Она измучена и, вероятно, голодна. Ее тональный крем размазался, придавая лицу жирный блеск. Ее миндалевидные глаза полузакрыты, и кажется, что при первой же возможности она погрузится в сон. Впрочем, я не из тех, кто любит поговорить. У меня болят ноги и плечи. Мой желудок тоже урчит. Все, чего мне сейчас хочется, это рухнуть на кровать, поглотив целую коробку пиццы.

Я стараюсь избегать углеводов, насколько это возможно, но сегодня мне их очень хочется. Я обращаюсь к углеводам всякий раз, когда испытываю сильный стресс, и дело не в благотворительном мероприятии, которое меня напрягает.

Дело в Винсенте.

Он оказался совсем не таким, как мне рассказывали. Я ожидала увидеть отъявленного преступника, который топит щенков и похищает детей, чтобы скоротать время, а не добросердечного, до абсурда красивого тридцатилетнего парня, который покупает цветы для больных раком детей и проводит большую часть своего свободного времени, путешествуя по палатам.

Я не уверена, что смогу это сделать.

Наоми переплетает свою руку с моей и кладет голову мне на плечо. Мой рост — метр семьдесят семь, а ее — метр пятьдесят пять, поэтому ее голова идеально ложится на мое плечо.

— Серьезно, Иза, как тебе это удается?

— Что?

— Ты всегда выглядишь такой полной энергии, даже когда усталая. Я завидую.

— Не стоит. — Если бы она знала обо мне все, вряд ли нашла бы хоть один повод для зависти.

Мы с Наоми познакомились на первом курсе школы медсестер. Мы сблизились из-за проекта и с тех пор оставались подругами.

Лучшие подруги? Может, и нет.

Наоми считает меня своей лучшей подругой и всем об этом говорит, но я не думаю, что мы лучшие подруги, потому что лучшие подруги не хранят друг от друга секреты так, как я. Мне нравится Наоми. Она единственный человек, о котором я забочусь, не считая бабушки, но есть секреты, которые я не могу раскрыть ради ее же блага — секреты о причине моего внезапного перевода в больницу ЛайфПлюс.

— Что ты делаешь в эти выходные? — Спрашивает она, когда мы заходим в лифт и я нажимаю кнопку девятого этажа. Мы должны отчитаться перед директором больницы, прежде чем нам разрешат отправиться домой.

Я пожимаю плечами.

— Наверное, спать весь день.

Она ненадолго поднимает голову и смотрит на меня.

— Иза, тебе всего двадцать шесть. У тебя должен быть хотя бы парень, с которым можно потусить, ну или ты должна найти кого-нибудь.

Она не совсем не права, но ее информация не соответствует действительности. Я уже охочусь за мужчиной — Винсентом Романо, и меня это ничуть не радует.

— В любом случае, — продолжает она, — Майлз пригласил меня на свидание в пятницу вечером. Я очень взволнована, но понятия не имею, что надеть.

Я рада за Наоми, она давно влюблена в Майлза. Но я слишком озабочена своими проблемами, чтобы радоваться ее предстоящему свиданию. А я не из тех, кто притворяется счастливой или фальшиво улыбается.

— У тебя полный шкаф одежды, Наоми. Думаю, что-то из того должно подойти.

Она закатывает глаза и стонет.

— Ты же знаешь, я не могу надеть ни чего из этого. Он видел меня в большинстве из моего гардероба. — Она на мгновение задумывается. — Может, завтра после работы пройдемся по магазинам?

Лифт останавливается прежде, чем я успеваю ответить. Я благодарна за прерывание. Наоми будет дуться всю ночь, если я скажу ей, что буду занята в выходные. Думаю, я просто скажу ей об этом, когда она позвонит. Я могу соврать и сказать, что у бабушки разболелся зуб и мне нужно отвезти ее к дантисту, или притвориться больной. Не поймите меня неправильно, я бы хотела жить как обычная двадцатишестилетняя девушка. Ходить на вечеринки по выходным, встретить действительно горячего парня, с которым у меня был бы фантастический секс, и встречаться с ним, но это роскошь, которая для меня недоступна. Пока, по крайней мере. Единственное, что для меня сейчас важно, это выплатить долг брата и жить долго и счастливо с моей бабушкой.

Это не так много, но, учитывая ситуацию, в которой я нахожусь, думаю, этого будет достаточно.

Мой покойный брат, связался с мафией после того, как украл наркотики на сотни тысяч долларов. Он поплатился за это жизнью, а теперь я и моя бабушка тоже расплачиваемся за это своими жизнями.

Я так увлеклась своими мыслями, что не заметила, как мы добрались до кабинета директора, пока Наоми не толкнула меня.

Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Ты вообще слышала, что я сказала?

— Да, — соврала я. Теперь мне легко врать, раньше такого не было.

Наоми сложила руки, поджала губы и подозрительно сузила глаза.

— Что я сказала?

Я чувствую себя так, будто меня поймали на том, что я делаю что-то очень плохое, или на вранье своей лучшей подруге. Я точно не могу сказать, что именно. В последнее время мое чувство морали деформировалось.

— Прости… — Я почесала голову. — Я тебя не слышала.

Ее милое лицо омрачено беспокойством.

— В последнее время ты какая-то не такая, Иза. Все в порядке? Ты же знаешь, что всегда можешь поговорить со мной о чем угодно.

Слезы застилают мне глаза, и я делаю глубокий вдох, чтобы не разразиться рыданиями, но прилагаю все усилия, чтобы не показать, что я разрываюсь на части.

— Ты слишком много волнуешься, Наоми. Я в порядке, просто очень устала.

— Ты уверена?

— Поверь мне. — На этот раз я продеваю свою руку через ее и стучусь в директорскую дверь. Это двойная черная дверь с жирной надписью "Доктор Фил" на небольшой вывеске, висящей на ней. Прямо под его именем курсивом написано "Директор больницы".

Ответа нет, и я поднимаю руку, чтобы постучать во второй раз, когда слышу нечто такое, от чего замираю.

— Кто-то стонет, — говорит Наоми, поджав губы. — Ты думаешь, доктор Фил…

— Ни в коем случае. — Я прервала ее взмахом руки. Жена доктора Фила находится на полпути через всю Америку, не может быть, чтобы он был с кем-то еще, пока его жена в рабочей поездке.

— Если только ее поездка не была перенесена. — Наоми сверкнула на меня своей обычной озорной ухмылкой. Прежде чем я успеваю понять, что она собирается сделать, она поворачивает дверную ручку и толкает дверь.

Две головы поворачиваются к нам, два расширенных глаза застыли в нашем направлении. Миссис Фил лежит на столе своего мужа, ее юбка задрана до самого верха, а волнистые светлые волосы в беспорядке.

Мистер Фил выглядит еще хуже. Его светло-каштановые волосы взъерошены, галстук выглядит так, будто его завязывал шестилетний ребенок, а рубашка вся растрепана. Мне следовало бы отвернуться, но я испытываю искушение опустить взгляд чуть ниже, туда, где на его ногах остались лужицы от брюк.

Клянусь, я убью Наоми за это.

Я издаю нервный смешок.

— Простите, мистер Фил. Простите, миссис Фил. Мы уходим. Продолжайте, пожалуйста. — Я берусь за ручку двери и захлопываю ее, затем опускаюсь на пол и хватаюсь за грудь. Я дышу так тяжело, что любой, кто меня увидел бы, подумал бы, что я только что пробежала марафон.

— Разве им не за пятьдесят? — Бормочет Наоми рядом со мной. Она ухмыляется, как злой гений. — Как они до сих пор полны такой энергии?

Я стою выпрямляюсь.

— Ты полна энергии? Потому что если да, то тебе стоит начать бежать прямо сейчас.

Наоми срывается с места, и я мчусь за ней, догоняя ее по коридору и спускаясь по лестнице к выходу. Мне нужно преподать ей урок, как быть послушной. Смеясь, Наоми проносится мимо меня, пропуская ступеньки, когда летит вниз. Я едва успеваю подняться на восьмой этаж, как раздается звонок моего телефона. Сердце замирает, а желчь обжигает горло, когда на экране высвечивается неизвестный номер.

Только один человек звонит мне с такого номера, и это тот, кого я ненавижу всем своим существом. Он настаивает, чтобы я сообщала ему новости по воскресеньям и никогда не связывалась с ним первой. Я бы и не стала, поскольку у меня нет его номера. Но сейчас только вечер пятницы.

Почему он звонит сейчас?

Я закрываю глаза, делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться, прежде чем ответить.

— Мистер Валенте.

— Как прошел твой первый день в новой больнице, Изабелла? — Спрашивает глубокий голос на том конце линии. Хотелось бы, чтобы он не звучал так, будто мы с ним друзья на всю жизнь. Я дрожу от одного только разговора с этим человеком. — Я вижу, ты уже с ним хорошо ладишь?

От жара у меня болит кожа головы. Я поворачиваюсь и смотрю в стеклянное окно на стене рядом со мной.

— Вы следите за мной?

— Я всегда за тобой наблюдаю, — непринужденно отвечает он. Можно подумать, он не сказал мне что-то серьезное и пугающее, как то, что он меня преследует. — Пусть тебя это не беспокоит, я не буду вмешиваться, если ты не дашь мне веской причины.

Прошел месяц с тех пор, как моя бабушка пропала из дома престарелых, в котором она жила. Паника бурлит в моих жилах, а ноги грозят подкоситься.

— Я не разочарую вас.

— Я знаю, что не разочаруешь. Мы же не хотим, чтобы твоя дорогая бабушка пострадала, правда?

— Нет. Нет. — В моем голосе звучит отчаяние. — Как поживает моя бабушка? Не могли бы вы дать ей поговорить со мной? Пожалуйста?

— Мне кажется, ты еще не понимаешь, как это работает, Изабелла. — Его злобный смех просачивается в мою кровь, как яд. — Ты не в том положении, чтобы выдвигать требования. Достань мне то, что я хочу, и ты сможешь увидеть свою бабушку.

— Но…

— И еще одно. Твоя бабушка умрет, если он получит хоть малейшее представление о том, что ты делаешь для меня. Не забывай об этом.

— Пожалуйста…

Он вешает трубку, прежде чем я успеваю произнести еще хоть слово, и я остаюсь в тишине прерванного разговора. Я падаю на колени, когда смесь ярости и отчаяния пронзает мою грудь, словно раскаленный кинжал. Стены на лестничной клетке словно подкрадываются все ближе, и они не остановятся, пока я не окажусь между ними. Вскоре слезы обжигают мои щеки, и мой всхлип нарушает тишину на лестничной клетке.

— Иза? — Голос Наоми доносится снизу. — Иза, ты в порядке? — Ее ноги стучат по кафельному полу, пока она бежит обратно по лестнице. — Иза, скажи что-нибудь. Ты меня пугаешь.

— Я… — Я замолчала. Я не могу сказать, что со мной все в порядке, потому что это не так. Я не могу лгать, потому что за последний месяц я делала это слишком много раз. Я рада, когда Наоми садится на корточки и обхватывает меня.

Она гладит меня по голове и шепчет:

— Все будет хорошо. Скоро все будет хорошо.

Трудно поверить, что все будет хорошо, когда я противостою боссу мафии, у которого единственная семья, которая у меня осталась, но это странно успокаивает — впервые с тех пор, как я оказалась в этой переделке, я выплакиваю всю душу и слышу, как кто-то говорит мне, что все будет хорошо.

Неважно, что я знаю, что ничего не будет хорошо.

Неважно, что моя жизнь развалилась на части, когда месяц назад моя бабушка пропала из дома престарелых и я получила звонок, который, как я знала, навсегда изменит мою жизнь.

Элио Валенте должен свести счеты с Романо, и он поручил мне привести Винсента Романо в его ловушку в обмен на жизнь моей бабушки.