Предать, чтобы спасти

Глава одиннадцатая

Прости, Марк… Это было первое, о чем я подумала, когда разум стал ко мне возвращаться. Наверное, хорошо, что это произошло так стремительно быстро, если бы мы затянули с этим, возможно, я бы не решилась и снова пошла на попятную. Но теперь все позади. Я изменила Марку. И где?! В машине! Посреди центра города! Лиза, как ты могла?

Я увидела триумфальный взгляд Харитонова, склонившегося надо мной, и от этого стало тошно.

– Я ненавижу тебя, – безэмоционально сказала я.

– Я согласен, чтобы ты ненавидела меня так каждую ночь.

Его губы коснулись моей ключицы.

– Тебе лучше одеться, – сказал Игорь, – иначе я попрошу тебя снова выразить мне свою ненависть.

Он сел на свое место и подал мои вещи. Он почти не раздевался, зато я была совершенно голая. Я быстро привела себя в порядок, боязливо поглядывая на улицу. Сколько людей прошло мимо машины, пока мы этим занимались? Они действительно ничего не видели? И не слышали? Ох, Лиза, лучше не думай об этом.

– Что у нас дальше по плану? – спросил Игорь.

– Я хочу домой. Отвези меня…

– Э, нет. Я еще не закончил. Это была разминка.

Он привел мое сидение в вертикальное положение, и насмешливо улыбнулся.

– Какого черта ты скорчила такую мину? Ты же сама меня соблазнила. Что не так?

– Я не думала, что все будет так… пошло.

– Романов начиталась?

Ох, Марк, на кого я тебя променяла? Я не привыкла к такому обращению. Если бы сейчас Игорь нежно поцеловал меня и сказал какие-нибудь ласковые слова, я бы легче перенесла свою измену, но его насмешливо-циничный тон неприятно покоробил мою душу.

– Я хочу есть, отвези меня домой.

– Замечательно, я тоже не против пообедать. Может, сходим в наше кафе?

Избавиться от него не получалось, и я согласилась. Мы вышли из машины и направились в сторону кафе. Игорь по-хозяйски обнял меня за талию, а я пугливо осмотрелась вокруг, боясь увидеть знакомые лица. Я знала, что несколько наших коллег жили рядом с музеем и встретить их в этот момент мне бы не хотелось.

– Лиза, расслабься. Все будет хорошо. Я обещал тебе другую жизнь, ты ее получишь.

– Ты, правда, хочешь продолжения? Может, мы обойдемся одним разом и по-тихому разбежимся, словно ничего и не было?

– У нас еще ничего и не было, – склоняясь ко мне, сказал Игорь. – Я просто снял напряжение. Я обещаю, что сегодня ночью буду не так тороплив.

Боже, неужели я еще и ночь с ним проведу? Ох, Марк, что же будет?

Но я тут же тряхнула головой. Нет, больше никакой жалости. Я ухожу от Марка, обратного пути нет. Ему надо начать новую жизнь, жизнь без меня.

Мы перешли улицу, и до кафе оставалось не больше ста шагов, когда Игорь сказал:

– Давно хотел узнать. У тебя есть водительское удостоверение?

– Да, я получила его еще в восемнадцать лет.

– Почему не ездишь за рулем?

– Я никогда к этому не стремилась.

– Зачем тогда получала права?

– На всякий случай, – улыбнулась я.

– Но когда-нибудь после получения прав садилась за руль?

– Нет.

– Хм, и не хочется?

– Иногда хочется. Но уже столько лет прошло. Наверное, все забыла.

– Хочешь вспомнить?

– Что ты имеешь в виду?

– Давай покатаемся. На моей машине.

– Когда?

– После обеда. У тебя с собой права?

– Да, они в паспорте. Ты не боишься за свою машину?

– Боюсь, конечно, – усмехнулся Игорь. – Мы не на оживленных улицах будем пробовать.

После обеда мы приехали в новый микрорайон города, где шла застройка, и машин встречалось не много. Мы поменялись с Игорем местами. После чего я впала в ступор. У него была машина с автоматической коробкой передач, а училась я на механике. Начался урок вождения. Он сразу объяснил, что в дороге главное уметь пользоваться зеркалами. Сначала смотреть в зеркало, потом совершать маневр, если нет препятствия.

Дальше он озвучил мне разницу между «автоматом» и «механкой», объяснил, как начать движение. Так глупо я не выглядела никогда. Начала движение я рывками, часто жала на тормоз, боялась разогнаться. Когда сообразила, как работать ногой, стало получаться лучше. Ехали медленно и никуда не сворачивали. Встречная машина заставила меня немного запаниковать, но Харитонов крепко держал руль, чтобы я не свернула куда-нибудь со страху.

Освоив азы вождения по прямой, стали пробовать поворачивать. Рука Игоря все время направляла мои движения в нужную сторону с нужным оборотом. Когда я случайно включила «дворники», испытала шок. Я перестала следить за дорогой, засмотрелась на них. Харитонов отключил стеклоочистители, и я снова сфокусировалась на дороге.

Затем мы решили попробовать задний ход. Для этого стали разворачиваться на дороге. Размер машины не позволил сделать это за раз, я переключилась на задний ход, отъехала, снова перешла на передний, закончила разворот. Пришла к выводу, что для первого раза достаточно. Новых движений не добавляли, катались по прямой, разворачивались и снова ехали прямо. Через какое-то время я стала увереннее. Перестала крепко держаться за руль.

Так мы прокатались полтора часа. Когда я пересела на пассажирское сидение, то почувствовала усталость в теле. Из-за сильного напряжения во время вождения. Но ощущения понравились, и мне захотелось продолжить обучение. Я выразила свое желание вслух.

– Без проблем. Завтра после работы я заеду за тобой и покатаемся, – трогаясь с места, сказал Игорь.

У меня зазвонил телефон. Я вынула его из сумки.

– Это Марк, мне надо ответить. Ты мог бы помолчать, пока я буду с ним говорить?

– Я постараюсь, – усмехнулся Игорь.

– Привет, Марк.

– Привет. Чем занимаешься?

– У нас субботник. После вчерашнего праздника все прибираем в музее. Даже выходной по этому случаю.

– Как он прошел?

– Субботник? – растерялась я.

– Праздник.

– Праздник удался. Было здорово. Как у тебя дела?

– Был в Петергофе вчера. В Петродворце. Красота неописуемая. Ты была здесь?

– Только в детстве. Уже плохо помню его.

– Значит, есть, что тебе показать.

– Как твои отношения с родными?

– Все хорошо, Лиза. Они потрясающие люди. Жаль, что я так долго отказывался с ними общаться.

Несколькими днями ранее Марк рассказал мне, что отец встретил его в аэропорту. Сначала они были скованны и никак не могли начать разговор – между ними стояло прошлое и мешало говорить о настоящем. А потом Марк вошел в дом отца, и увидел его жену, Наталью Алексеевну. И сразу все понял. И почему отец ушел от матери, и почему осел на месте и больше не мотался по городам. Новая жена отца была инвалидом-колясочницей.

Уже потом он узнал, что за рулем машины был его отец, когда он и его любовница попали в аварию. Владимир Петрович отделался небольшими ссадинами, а Наталья Алексеевна сильно пострадала и никакие врачи, и деньги не вернули ей способность ходить. На руках у нее было двое детей, и отцу ничего не оставалось, как порвать с одной семьей и посвятить себя второй. Но Владимир Петрович переживал разрыв с сыном, и ждал, что однажды Марк сам найдет его и захочет восстановить отношения. Так и случилось.

Наталья Алексеевна приняла Марка как родного сына, и именно она внесла легкость и непринужденность в общение мужа и его старшего отпрыска.

Марк познакомился и со своим братом Олегом и сестрой Софией. Одному 19, другой 16 лет. Очень коммуникабельные ребята. Они быстро с ним сошлись и в свободное время показали ему город. Я радовалась, что семья отца приняла его как родного. Теперь я знала, что он не один.

– Здорово. Когда ты домой?

– В среду.

– Хорошо, ждем тебя.

– Люблю тебя, – сказал Марк. – Целую.

– Целую. До встречи.

Я отключила телефон. На миг сделалось нехорошо от моей лжи и того, что произошло, но я быстро договорилась со своей совестью и вернула себе душевное спокойствие.

– Как дела в Питере? – спросил Игорь.

– Лучше не бывает. Марк помирился со своим отцом, жалеет, что не сделал этого раньше.

– Когда он возвращается? – продолжая следить за дорогой, как бы между прочим поинтересовался Харитонов.

Я ответила ему. Стал накрапывать дождь, и Игорь включил «дворники». Я вспомнила свою реакцию на них и улыбнулась. Хорошо, что обучение проходило не под дождем, это значительно осложнило бы задачу.

– Игорь, куда мы едем?

– Что у тебя было в программе? Цветы, шампанское, ужин при свечах? Я готов к реализации твоей романтики.

– Тебе не кажется, что мы уже перескочили этап ухаживания?

Харитонов усмехнулся.

– Давай представим, что ничего не было, и начнем сначала. Я хочу сводить тебя в ресторан к своему другу.

– Надеюсь, ты не собираешься вести меня в ресторан в джинсах и кроссовках?

– Вот над этим я сейчас и думаю. Пора тебя одеть в нормальную женскую одежду, соответствующую твоему возрасту и фигуре.

– Тогда отвези меня домой. У меня полно платьев, которые тебе могут понравиться.

– Я видел твои платья. Оставь их своей бабушке. У тебя же есть бабушка?

– Есть. Тебе не понравилось мое новогоднее платье?

– Понравилось, но на женщинах более высокого роста такие платья смотрятся лучше. Я хочу, чтобы ты носила короткие платья, подчеркивающие твою фигуру.

– И даже на работу?

– На работу можно длиною до колен.

– Какие еще будут распоряжения, Игорь Владимирович?

– Чем я опять тебе не угодил? Я хочу сделать тебя более привлекательной и сексуальной женщиной. Любая на твоем месте этому бы порадовалась.

– Я не любая.

– О, это точно.

Мы остановились на светофоре. Игорь протянул ко мне руку, взял за подбородок и повернул мою голову к себе.

– Моя женщина должна выглядеть желанной. И я буду не я, если не переодену тебя.

Моя женщина… Мне не понравилось звучание этих слов в устах Харитонова. Было в них что-то чуждое и противоестественное.

– Желанной для кого? Для всех или для тебя?

– Желанной для всех, но принадлежать только мне. Я люблю, когда мне завидуют.

Он слегка коснулся моих губ своими губами, потом выпустил руль и обхватил мою голову, приникнув страстным поцелуем. Мы услышали гудки позади машины других участников движения, и Игорь выпустил меня из рук, резко сорвавшись с места.

– Отвези меня домой, у меня есть короткое черное платье с каплевидным вырезом, приятно подчеркивающим ложбинку между грудей.

– Я почти заинтригован.

– Что тебя смущает?

– Слово «дом». Я не намерен везти тебя домой. Ты не вызываешь у меня доверия.

– Я вернусь. Я обещаю.

Харитонов хохотнул.

– Извини, но я не верю обещаниям красивых женщин.

– Напрасно. Для меня обещания имеют большое, я бы даже сказала судьбоносное значение.

Мой голос дрогнул, я отвернулась к окну. Нет, только не сейчас. Сейчас не время предаваться горьким воспоминаниям.

– Готов отвезти тебя в очень хороший магазин, так называемый бутик. Подберешь себе наряд, обувь, затем заедем в салон, наведешь прическу, макияж и, вуаля, ты готова. Времени на это как раз хватит. Наступит вечер и добро пожаловать в ресторан. Очень хороший ресторан. Я за все плачу.

– Тебе не кажется, – оборачиваясь к Харитонову, начала я, – что довольно дорого тебе выйдет такой ресторан? Я не привыкла к подобному. Мне комфортнее переодеться дома. Я серьезно. Хочешь в ресторан, я согласна. Но давай без этого пафоса.

Мы остановились на светофоре, Харитонов пристально и недоверчиво посмотрел мне в глаза.

– Я обещаю, что вернусь, – вновь повторила я. – И мы поедем в любой ресторан, который ты выберешь.

– Хорошо, я тебе верю, – мы снова тронулись с места. – Сколько тебе нужно времени, чтобы собраться?

– Думаю, час – полтора.

Игорь довез меня до дома, обещал заехать через два часа, а сам тем временем тоже приведет себя в порядок и позвонит своему знакомому, хозяину ресторана. У того всегда есть свободный столик для друзей. Харитонов еще раз заручился моим обещанием и отпустил.

Зайдя в квартиру, я сразу предупредила маму, что вернулась ненадолго. Мы с коллективом решили отметить день музеев и идем в ресторан.

– Кстати, – добавила я, – звонил Марк, в среду собирается вернуться домой.

– Вот и славно, – подытожила мама.

– Могу я попросить тебя об одной услуге? – мило улыбаясь, начала я. – Если Марк тебе позвонит, не говори ему, что я ушла на праздник. Ты знаешь, какой он ревнивый. Снова раздует из мухи слона, вообразит бог весть что.

– Вероятно, ты даешь повод ему тебя ревновать, – вступилась за Марка мама.

– Мама, прошу тебя. Ты же не хочешь, чтобы мы с ним поругались.

– А что я скажу, если он спросит тебя?

– Придумаешь что-нибудь. Скажи, вышла в магазин, в душ, еще куда-нибудь. Мама, ты же литератор, включи воображение. И сразу предупреждаю. Я вернусь поздно. Не жди меня, ложись спать.

Я поцеловала маму в щеку и убежала в ванную. Помылась, высушила и уложила волосы. После этого заглянула в шкаф. Я нашла черное платье, о котором упомянула Игорю. Оно выглядело просто, но я смотрелась в нем элегантно. В дополнение к платью я надела туфли на высоком каблуке и взяла черный клатч. В уши вставила длинные серьги в виде капелек – одна цеплялась за другую, они выгодно подчеркивали длину моей шеи. Стрелки на глазах, тушь, румяна, помада винного цвета с холодным оттенком. Образ удался.

– Могла бы нарядиться и поскромнее, – покачав головой, не воздержалась от комментария мама.

– Куда скромнее, мама. Все прикрыто.

– А гляжу на тебя и будто голая. Марку бы это не понравилось.

Значит, то, что надо – подумала я, в который раз оглядывая себя со всех сторон в зеркале. Зазвенел телефон. Всего один гудок. Это был знак, на который мы условились с Игорем. Он приехал. Я просила его не парковаться во дворе, чтобы не вызывать лишних вопросов со стороны мамы.

– Это такси. Ждет меня за углом. Я вас люблю, – сказала я, чмокнув маму и дочь в щеки, и еще раз напомнила: – Не ждите меня, буду поздно.

Я вышла из дома. Дождя не было, и асфальт подсох после дневного дождика. Игорь встречал меня за углом на своей машине. Волосы блестели – уложил их гелем. Одет в голубую рубашку, ворот которой расстегнут, темно-синий классический костюм, черные туфли, на груди не крупная золотая цепочка. Лицо гладко выбрито. Аромат дорогого французского парфюма учуяла еще из-за угла.

Уже находясь в машине, Игорь потянулся назад и вручил мне букет алых роз. Наверное, их было не меньше тридцати. Но из головы никак не выходила всего одна желтая роза… и ее значение. В данном случае о «единственности» речи не шло. Он сделал мне комплимент, и мы поехали в ресторан.

Я отключила телефон и убрала его в сумочку. Никто и ничто не должно меня тревожить. Я начинаю новую жизнь. Опять…

Игорь скинул свой пиджак в гардеробе и нас провели за круглый столик, который стоял в самом углу зала возле окна. Накрытый молочной скатертью, прекрасно сочетавшейся с белоснежной посудой, и сервированный на двоих. Мы попросили поставить цветы в вазу, и они заиграли ярким заревом во всеобщем приглушенном цветовом убранстве. На столе она не поместилась, и официант убрал ее на подоконник. На окнах висели красивые бежевые шторы, прихваченные с боков текстильным подхватом в тон самих портьер. Столы в зале расположились на достаточном расстоянии друг от друга, чтобы люди, сидевшие за ними, не слышали своих соседей. На стенах драпировка в спокойных светлых тонах, подчеркнутая белыми широкими молдингами и множеством небольших светильников, расположенных по всему залу, а по центру потолка одна крупная хрустальная люстра с огромным количеством мелких лампочек, ярко освещавших весь зал. В противоположном от нас углу я заметила небольшой подмосток, на котором стояли музыкальные инструменты, аппаратура и тренога с микрофоном. Живая музыка? А, впрочем, чему я удивляюсь? Для ресторана такого уровня типичное явление. Но пока в зале звучала только тихая ненавязчивая мелодия, наполняющая помещение спокойствием и уютом.

Нам подали меню. Я бегло пробежалась по первой странице, замечая, прежде всего, ценники, которые сначала я приняла за какой-то шифр. Посещение этого ресторана – удовольствие не из дешевых. При этом все столы заняты. Заметив мои удивленные глаза, Игорь забрал у меня меню и решил сам рекомендовать мне блюда, которые нравились ему. Я не стала спорить. Ведь платил он.

Пока ожидали заказ, нам принесли вино. Я удивилась, что Харитонов тоже собрался пить. Как никак, за рулем.

– Я немного. Не переживай. Я знаю меру.

– Рада это слышать. Часто здесь бываешь?

– От случая к случаю. Это очень дорогой ресторан. Часто посещать его не получается.

– Ты всех своих… женщин сюда водишь?

Он поболтал вино по стенкам бокала и, усмехнувшись, ответил:

– Нет. Только самых лучших. – Он коснулся своим бокалом моего и продолжил: – За тебя.

Я сделала глоток вина. Оно оказалось приятным на вкус и, наверное, очень дорогое. Неужели я та самая женщина, которая несколько часов назад занималась сексом в машине в центре города, а теперь сижу в самом дорогом ресторане среди представительных и солидных людей, наряды которых стоят больше, чем моя месячная зарплата? Словно Золушка, попавшая на бал. Ах, нет, Лиза, ты не Золушка. Золушка так себя не вела.

– Как давно ты знаком с хозяином ресторана?

– С Шурой? Лет пятнадцать. Он и помог мне в свое время устроиться в «Краснодар» официантом.

– Как вы познакомились?

– Это произошло в начале девяностых, было неспокойное время. Кругом рэкет, бандиты, криминал. А дома росли два малолетних хулигана… Я о братьях. Они связались с какими-то отморозками, стали воровать, наркотиками промышляли… Принимали сами, толкали налево. В общем, надо было как-то их вытаскивать из этого дерьма… Прости за бедность речи. Отец просил помочь. Его любимые мальчики пошли по наклонной, он не знал, как с этим бороться. Я тогда и получил травму ноги, танцы забросил. Старался угодить отцу, искал возможности вернуть их на путь истинный. Но тяжело помочь человеку, когда он сам этого не хочет. Братья потеряли «товар», или их кто-то подставил, ребят прижали, им угрожали, били. Я вступился. Меня привели к Шуре. Я предложил ему квартиру своей матери, которая отошла мне после ее смерти, взамен просил отпустить моих братьев. Вот так я и познакомился с ним. Я как-то сразу вызвал его расположение своим благородным поступком. Он хотел, чтобы я примкнул к его бизнесу, такие люди, как я, ему были нужны, но я всегда сторонился криминала, и открыто Шуре об этом сказал. Тогда он предложил мне работу в ресторане, и от этого я уже не смог отказаться.

– Хозяин этого ресторана был наркоторговцем? – удивленно спросила я.

– Не бери в голову. Это было давно, в шальные девяностые. Каждый выживал, как мог. Сейчас Шура порядочный бизнесмен, а наркотики – это дела давно минувших дней.

– А чем занимаются твои братья сейчас?

– Сидят. Оба.

Я не смогла скрыть шока от его слов. Он так легко об этом сказал, словно это было чем-то обыденным.

– Они так и не смогли завязать с преступной жизнью. Их поймали еще десять лет назад, они отсидели по три года, вышли и снова за старое, потом второй срок, третий… Я уже не считаю. Их мать умерла, когда их взяли в первый раз. Отец еще какое-то время держался. Но и он быстро сдался. Я уехал в столицу, когда братьев взяли второй раз. Отец считал, что я должен был их вытащить, но я даже палец о палец не стукнул.

– Печально. Выходит, ты совсем один.

– Только не надо меня жалеть.

– Жалость к тебе? Не смеши.

В зале показались музыканты, которые сели за инструменты и стали потихоньку их настраивать.

– О, а вот и живая музыка. Как здорово, – заметила я.

– Да, ребята здесь отменно играют. А вокалист какой! Ему бы покорять Москву, но он не амбициозен.

Нам подали ужин. Оформление меня впечатлило. Все на больших блюдах, при этом порции очень маленькие. Красивая заливка соусом и потрясающий аромат. Я оценила мясо, которое таяло прямо во рту, а в сочетании с брусничным соусом с каким-то секретным ингредиентом его вкус оказался необыкновенно нежным и пикантным одновременно. В салате тоже присутствовала необычная моему восприятию заливка, чувствовала в ней и остроту, и кислинку, и какой-то терпкий привкус. Все вместе оставляло приятное послевкусие.

Выпив три бокала вина, я ощутила, как стала хмелеть. Велела себе не торопиться, я должна все понимать, осознавать и помнить.

Харитонов продолжал потягивать первый бокал. Себе он тоже заказал мясо, только с острым соусом, а в его салате – кроме привычных овощей – я заметила апельсины, и все это приправлено горчичным соусом. Здесь знали, как удивить, и я подозревала, что вкус получился весьма необычный.

На сцене появился расхваленный Харитоновым вокалист, и с первых же нот сразил меня своим голосом. Я не очень разбиралась в музыке, но поняла, что Игорь прав. С такими данными нужно покорять столицу, а не незначительную публику в ресторане.

Игорь пригласил меня на танец, и, борясь со смущением, я согласилась. Других танцующих пар не было, и мне казалось, что все взгляды направлены на нас.

– Расслабься, – шепнул мне на ухо Игорь, – ты выглядишь лучше многих из них.

– Извини, я не привыкла к такому вниманию.

– Привыкай, ты теперь со мной. Может быть покажем им класс?

– Что ты имеешь в виду?

– Станцуем как профессионалы?

– О нет, давай без этого.

Но тем не менее несколько незамысловатых пируэтов мы сделали, а потом стали просто топтаться на месте вокруг своей оси. Со своих мест поднялись еще две пары, одна из которых раза в два старше меня, и тоже принялись танцевать под душераздирающий вокал непризнанного артиста. Присутствие других танцоров меня расслабило, и я перестала нервничать.

– Пора мне познакомиться с твоими родителями, – вдруг сказал Игорь.

Я недоуменно посмотрела ему в глаза. О чем речь? Уж не предложение ли он собрался мне сделать? О Господи, кто – Игорь? Нет, конечно, это не о нем.

– В каком смысле? – не удержалась я от вопроса, так как он молчал, насмешливо наблюдая за моей реакцией.

– Расскажи мне о них. Кто они, чем занимаются?

Я издала нервный смешок.

– Я тебе говорила, что они в разводе, и у отца новая семья. Он работает детским онкологом в краевой больнице…

– Да ну!

– Да, он онколог-гематолог. Лечит детей, больных раком. Он очень ответственно и серьезно подходит к своей работе и любая потеря для него, как личное горе. Я очень люблю и уважаю его.

– Это действительно заслуживает уважения. А ты знаешь… Хотя откуда? Дочь Шуры болела раком крови и лечилась здесь у нас. Хотя ему рекомендовали лучших врачей в Москве.

– Она вылечилась?

– Да. С тех пор прошло уже много лет. Сейчас она заканчивает школу.

– Здорово.

– Интересно, кто ее лечил? Может, твой отец?

– Может быть.

– А чем занимается твоя мать?

– Сейчас она домохозяйка, и большую часть жизни ею была. Но какое-то время работала в школе учителем русского языка и литературы. Сейчас сидит с Полиной.

– Она живет с вами?

– Скорее, это мы живем с ней.

– У вас с Марком нет своей квартиры?

– Это моя квартира. Родители после развода переписали ее на меня.

– И Марк пришел в твой дом?!

– Это было мое желание. У Марка есть своя квартира в центре города, рядом с библиотекой Пушкина, но мне было удобнее жить с мамой.

Я посмотрела на насмешливое выражение лица Игоря и поняла, как глупо что-то ему объяснять. Да и к чему это? Пусть думает, что хочет.

– Надеюсь, – сказал он, – ты не рассчитываешь, что я перееду жить к твоей маме?

– Ха-ха, как смешно. Да она распотрошит тебя до костей и сварит из них холодец.

Игорь тихо рассмеялся.

– О, нет, такая перспектива меня не прельщает. Ты переедешь жить ко мне.

– Это вопрос или приказ?

– Это констатация факта.

– Это обязательно?

– Конечно. Не думаешь же ты, что я буду как школьник встречаться с тобой на пару часов по вечерам? Я хочу видеть тебя в своей постели круглосуточно.

– А работать мы вообще будем?

Харитонов снова посмеялся.

– Как и положено, треть суток мы отведем на работу.

– Замечательно. А больше ты ни с кем не хочешь познакомиться в моей семье?

– С бабушкой, чьи платья ты донашиваешь?

– Моя бабушка живет в Витязево, но у меня есть еще родственники, которые гораздо ближе.

– О, разумеется, у твоего же отца новая семья. Там есть ребенок? Сестра, брат?

– Сестра, – выдохнула я, – но я сейчас не о них. Прекрати паясничать! Ты понимаешь, о ком я.

– Твоя дочь не будет жить с нами, если ты об этом. У нее есть бабушка, у нее есть отец, чужой дядя ей не нужен.

Слова Игоря задели меня за живое. Не то, чтобы я хотела переехать к нему в дом вместе с Полиной. Пока она маленькая, это бы вызвало массу затруднений. Ее бы пришлось возить к маме, а вечером снова забирать, как это было год назад, когда я вышла на работу, и мы возили Полину к Ларисе. Но его явное пренебрежение моей дочерью, словно она не имеет ко мне никакого отношения, меня сильно задело. Я должна оставить свою дочь ради мужчины, который не только не любит меня, но и которого не люблю я сама. Разве это нормальная ситуация?

– А если я не собираюсь бросать свою дочь?

– Тебя никто не просит ее бросать, будешь встречаться с ней в свободное время. Но согласись, сейчас ей удобнее жить со своей бабушкой.

Лиза, не лукавь. На самом деле тебя устраивает такой расклад. Быть вдали от детского плача, не подскакивать по ночам, когда дочь что-то тревожит, это ли не мечта? С мамой ей действительно будет лучше. А ты сможешь навещать их в выходной день, может чаще. Так вы будете друг другу дороже, будете скучать и ждать встречи. И Марк сможет беспрепятственно навещать дочь. И не видеть тебя. Вот только что об этом подумает отец? Оставить дочь из-за мужчины… Он этого никогда не поймет и не одобрит. Ох, нет, я не буду об этом думать. Это моя жизнь. И мне решать, как ее жить.

И я быстро договорилась со своей совестью.

Когда мы вернулись к столу, нам подали еще одно горячее блюдо. Я не ожидала его, казалось, места в желудке уже не осталось. Порции хоть и были небольшие, но оказались очень сытными. Игорь заметил, что мы никуда не торопимся, и не обязательно сразу приступать к поданному блюду. Хотя лучше его попробовать горячим.

Это оказалась запеченная форель. Конечно же, в необычном приготовлении и подаче. Выглядела она аппетитно, и я стала понемногу пробовать. Между тем мы вели беседы на самые разнообразные темы. Слава богу, с коммуникацией у Харитонова проблем не было.

Мы уже находились в ресторане больше полутора часов, пару раз выходили танцевать, выпили одну бутылку вина, преимущественно это сделала я, когда в зал вошел мужчина. Он был одет в строгий серый костюм с бордовым галстуком на шее. Мужчина оглядел зал с довольным выражением лица, посмотрел на нас и тронулся вдоль столиков в нашу сторону. Он был высокого роста, плотного телосложения, лысоват и имел крупный нос с чуть смещенной переносицей. И несмотря на то, что не отличался внешней красотой, взгляд его источал доброту и радушие. Проходя мимо столиков, он здоровался и обменивался с гостями короткими репликами, мужчинам отвечал на рукопожатия, некоторым женщинам целовал руки.

Игорь поднялся к нему навстречу, поприветствовал его и пригласил к нашему столику. Непроизвольно я тоже поднялась со стула. Игорь нас представил друг другу. Это и оказался хозяин ресторана, Александр Максимович Брагин.

Что-то смутное промелькнуло в моей памяти. Брагин. Мне казалось, я уже слышала эту фамилию раньше. Но где? Откуда я могла знать человека с таким прошлым, владельца столь дорогого ресторана? Стоп! Его дочь болела раком. Неужели я слышала эту фамилию от отца? Но он никогда не упоминал имен своих пациентов. Брагин, Брагин, Брагин…

Мы опустились на стулья. Официант принес еще один бокал для Александра Максимовича и бутылку белого вина. В подарок от заведения. Я решила, что одной бутылки с меня уже хватит, но ради приличия согласилась пригубить немного вина с хозяином ресторана. Между тем музыканты наигрывали мелодии восьмидесятых годов, а их вокалист напевал знакомые с детства хиты с таким вдохновением, что от его исполнения пробирало до дрожи.

– Шура, – сказал Игорь, – как кстати ты зашел. Мы с Лизой как раз вспоминали твою дочь.

– Мою Настеньку? Елизавета с ней знакома?

– Нет, – сказала я. – Думаю, нет.

– Ты помнишь, как звали врача, который лечил твою дочь?

– Это имя я до самой смерти не забуду. Андрей Александрович Костолевский.

Ах, божечки, как приятно было слышать имя своего отца из чужих уст, да еще произнесенное с таким благоговением! Я широко улыбнулась.

– Моя фамилия Костолевская. Вы говорите о моем отце.

Брагин протянул мне руку, призывая дать свою. Я положила свою ладонь в его кисть, и он поцеловал ее.

– Вдвойне приятно с вами познакомиться. Как поживает ваш отец?

– Спасибо, – я забрала свою руку, – замечательно. Все также спасает детей. А как ваша дочь?

– О, стараниями вашего папы живет и здравствует. Заканчивает в этом году школу, хочет учиться в Англии, – он посмеялся и добавил: – Ох, уж эта молодежь, родные стены их не радуют, им заграницу подавай. А вот мы с моей Оленькой, это моя супруга, никуда из России уезжать не хотим. Нам бы домик у моря, и ничего более не надо.

– Почему не купите?

– Пока дела здесь держат. Вот дочь отучится, вернется, возьмет на себя управление рестораном, тогда и переедем.

– А если останется в Англии и выйдет замуж за англичанина?

– Ну что ж, – пожал плечами Брагин, – значит, будем жить здесь. А летом на море ездить. Как это делаем сейчас.

– Тоже неплохой вариант, – согласилась я.

– А что касается вашего папы, Елизавета, – снова заговорил Александр Максимович, – таких врачей еще поискать. Не знаю, что было бы со мной и с моей женой, если бы наша Настенька умерла. Я вашего отца задарить хотел, столько всего предлагал, но он гордый. Ничего не взял. Это, говорит, моя работа.

– Да, папа – он такой. Я им очень горжусь.

– Так хотелось быть ему полезным. Ведь сколько людей мимо пройдет, и спасибо не скажет, а он такое дело делает. Но однажды он все-таки ко мне обратился за помощью.

– Правда? И что он хотел?

– Вы должны знать, Елизавета. Он говорил, что это по вашей просьбе. Или у вас есть еще сестра? Он говорил, что дочь попросила.

– Сестра есть, но сейчас ей только три года.

Все остальное произошло в одно мгновение. Я вдруг поняла, о чем речь и откуда знаю Брагина. Это к нему обращался отец, когда Кулагин избил Шандора, и это люди Брагина усмирили Егора. Неизвестно, каким образом, но на Кулагина это возымело должное действие. И только я об этом вспомнила, как Брагин выдал имя, которое я бы предпочла замолчать при Игоре.

– Как поживает Юрий Слобода? Я верно запомнил его имя?

– У вас хорошая память, – неестественно улыбаясь, сказала я. – Мы давно с ним не виделись. Но вашими стараниями ему больше ничто не угрожало. Рада лично выразить вам свою благодарность.

– Приятно быть полезным.

Игорь кашлянул.

– Могу я узнать, о чем речь?

– О, ничего, что заслуживало бы твоего внимания, – поспешно сказала я, давая тем самым понять Брагину, что считаю продолжение разговора на эту тему лишней.

Александр Максимович поднял бокал и предложил выпить.

– Давайте еще раз скрепим знакомство бокалом вина, и я пойду, не буду портить вам романтический ужин.

Мы выпили, и Брагин ушел.

– Он такой приятный, даже не скажешь, что у него криминальное прошлое.

– Харизмы ему не занимать. Расскажешь, какую услугу Шура тебе оказал? – продолжая есть горячее, проявил любопытство Харитонов.

– Так, ерунда. Помог усмирить одного человека.

– Он жив?

– Ты думаешь, я его заказала?

– У тебя, конечно, острый язычок, но не думаю, что ты способна на жестокую расправу.

– Правильно думаешь. Для решения моей проблемы хватило одних слов.

– Юрий Слобода и Юрий из гончарной мастерской – одно лицо?

– Да. Но это все, что тебе надо знать.

И я опустила глаза в свою тарелку.

Когда мы вышли из ресторана, часы показывали девять часов. Я находилась в состоянии приятного опьянения и чувствовала легкую усталость. Игорь забрал у меня цветы, положил их на заднее сидение, открыл мне дверцу, и я села в машину. Мы стояли под фонарным столбом, и благодаря его освещению в салоне царил интригующий полумрак. Игорь сел на свое место и включил зажигание. Сразу заработал кондиционер, и заиграло радио. Звучал свежий хит, который совсем не соответствовал случаю и настроению. Игорь протянул ко мне руки и обхватил мое лицо, его губы нашли мои, и я покорно ответила на его поцелуй, вцепившись пальцами в лацканы его пиджака.

– Я надеюсь, мы не будем снова заниматься этим в машине? – спросила я, когда Игорь чуть отстранился от меня.

– Нет, мы поедем ко мне.

– Я обещала маме вернуться ночевать домой.

– Твоя мама сегодня уснет без тебя.

– Игорь, она не ляжет спать, пока я не приду. Даже несмотря на то, что я просила ее ложиться без меня. Позволь мне закончить историю с Марком, а потом я перееду к тебе, как ты просишь.

– Хорошо, но сейчас мы все равно поедем ко мне.

Он снова поцеловал меня, а затем выпустил из своих рук, и мы поехали. Я прикрыла глаза и незаметно для себя уснула.

Я проснулась от резкого порыва ветра. Это Игорь открыл дверцу с моей стороны, и поток ночного воздуха ворвался в салон автомобиля. Я захлопала глазами, пытаясь сообразить, что произошло и где я нахожусь. Мы приехали в какой-то двор, окруженный многоэтажными домами. В свете фонарей я заметила большую детскую площадку и огороженную сеткой территорию для баскетбола. Я поняла, что это и есть место, где живет Харитонов.

– Это твой дом?

– Да, тот, что за моей спиной. Ты можешь идти?

Я сонно усмехнулась.

– Я не настолько пьяна.

Игорь подал мне руку, и я вышла из машины. Он достал цветы с заднего сидения и предложил мне свое плечо. Я еще раз пробежалась взглядом по домам и двору, и сделала заключение, что мы находимся в каком-то новом микрорайоне и, судя по машинам, стоящим вдоль тротуара, живут здесь не самые бедные люди. Чистота и порядок в подъезде только подчеркнули высокую классность его жильцов, а цветочные горшки на окне с цветущими фиалками невольно вызвали мою улыбку. Приятно, когда в доме все делается для людей.

Мы поднялись на лифте на десятый этаж и вошли в ближайшую к нему квартиру. После включения света, я увидела, что мы оказались в просторном холле. Его стены имели белоснежное фактурное покрытие, придававшее помещению еще большего пространства и света. На контрасте со стенами на входе расположилась темная реечная панель с тремя крючками, шляпной полкой и тумбочка для обуви яркого синего цвета. Над ней прямоугольное зеркало без какого-либо обрамления.

Игорь помог мне снять плащ, и повесил его на крючок. Я разулась и прошла в гостиную, в которую указал мне путь Харитонов. Он в это время пошел ставить цветы в вазу. Я очутилась в квартире с современным дорогим ремонтом. На стенах – картины с акварельными рисунками, на окнах – светлые струящиеся шторы, на полу – диван и два кресла молочного цвета. Напротив тумба с большим телевизором с плоским экраном. На этой же стене под идеально ровным гипсокартонным потолком белый кондиционер. Никакого ковра и нависающих люстр. Все освещение встроено в потолке и озаряет комнату так ярко, словно за окном солнечный день. Ничего лишнего, и много свободного пространства.

Я подошла к окну и отодвинула рукой полупрозрачный тюль, за которым открывался шикарный вид на город и реку. Особенно красиво это выглядело сейчас, когда стемнело и зажглись огни.

Разобравшись с цветами, Харитонов подошел ко мне.

– У тебя из окна очень красивый вид.

– Именно из-за него я и взял эту квартиру.

Игорь перекинул мои волосы через левое плечо и вынул из ушей серьги, отбросив их в сторону. Я услышала его учащенное дыхание, и невольно закрыла глаза. Припав губами к моей шее, он стал расстегивать молнию на моем платье. Я выпустила из своих рук тюль и прижала руки к груди, не позволяя платью упасть.

– Игорь, здесь тоже тонированные окна?

Я обернулась к нему лицом.

– Нет. Но не думаешь же ты, что кто-то подсматривает в окна с биноклем на берегу реки?

– Я не привыкла красоваться голой перед окнами. Мы живем на пятом этаже, но я всегда…

– Ты слишком много болтаешь, – и Игорь накрыл мои губы своими губами, стягивая с меня платье.

Оно упало на пол. Пока его руки боролись с крючками на моем бюстгальтере, я стала расстегивать его рубашку. Но пуговицы плохо поддавались моим пальцам с ногтями. Тогда Игорь оторвался от моих губ и резко потянул за полочки, ткань затрещала. Сорочка и бюстгальтер упали на пол вслед за платьем. Харитонов подхватил меня на руки и понес в другую комнату…

Я проснулась посреди ночи. В комнате было темно, и лишь неяркий свет луны проникал сквозь шторы, придавая едва заметные очертания предметам мебели. Я не планировала спать, хотела вернуться домой сразу, как все закончилось. Но приятная усталость, растекшаяся по телу, сморила меня, и я уснула. Я приподнялась в постели, пытаясь отыскать глазами любой источник света.

Заметив боковым зрением движения слева от себя, я вздрогнула. Чертово зеркало! Оно напугало меня еще с вечера, когда Игорь внес меня в спальню. Мне показалось, что в комнате, кроме нас есть еще кто-то. А оказалось это огромные зеркала, расположившиеся на всей стене параллельно кровати. Несложно догадаться, с какой целью они здесь размещены. И как показала практика, это работает.

Мне удалось увидеть с двух сторон над кроватью два небольших бра на стене. Игорь спал. Но мне надо было вернуться домой. Однако сделать это без его помощи я не могла, потому что не знала, где нахожусь. Оставалось либо разбудить мужчину, либо лечь спать до утра. Но я сказала маме, что вернусь. И она точно не уснет, пока я не объявлюсь дома. Возможно, уже оборвала мой телефон. Но он отключен, и звонков я не слышала.

Я отыскала по всему дому свою одежду и натянула на себя. После этого решилась разбудить Игоря. Я села на край кровати и потрясла его за крепкое накачанное плечо.

– Игорь, проснись. Мне нужно домой.

Это не помогло, и я включила свет над прикроватной тумбочкой. Он сразу ослепил меня. Харитонов заворочался. Только сейчас я обнаружила, что у кровати металлическое изголовье с легким декором в виде ажурных линий.

– Что такое? – спросонья спросил он. – Кто зажег свет?

– Игорь, это я, Лиза. Отвези меня, пожалуйста, домой.

– Куда? Зачем? Ночь на дворе.

– Потому и прошу. Мама наверняка меня ждет.

Харитонов сел на кровати, протер глаза.

– Кто? Мама? Что за детский сад?

– Игорь, я тебя предупреждала, и ты согласился. Отвези меня домой. Я бы вызвала такси, но не знаю твоего адреса. Или ты вызови.

Игорь окончательно проснулся. Он окинул меня взглядом, ему определенно не понравилось, что я была одета. Он повалил меня на кровать и стал целовать. Его рука скользнула вдоль тела к подолу платья и быстро проникла к потаенным местам. Ох, что же он творит?

– Ты никуда сегодня не поедешь, – между поцелуями проронил он. – Ночью во всяком случае.

– Игорь, пожалуйста, – со стоном выдохнула я.

– Позвони матери, скажи, что тебя не будет до утра. Пусть спит уже.

Он небрежно повернул меня на бок спиной к себе, торопливо оголил нижнюю часть моего тела и резко вошел в меня. Я не сопротивлялась. Напротив. Откликнулась на его проникновение и застонала в сладостной истоме…

Когда все закончилось, я, тяжело дыша, приникла к Харитонову. Я снова была обнажена, и только волосы прикрывали отдельные части моего тела.

– Теперь ты отвезешь меня домой?

– Ты сводишь меня с ума.

– Что это означает?

– Что лучше тебя отвезти, иначе я буду делать это всю ночь. Но завтра мы встречаемся, помнишь?

– Конечно.

Довезя меня до дома, он открыл мне дверцу. Уже светало. Я вышла, и снова оказалась в его объятьях. Его губы на моих.

– Игорь, мама увидит, – оставаясь в его руках, заметила я.

– И пусть. Я надеюсь, завтра ты уже переедешь ко мне. Возражения не принимаются.

– Игорь, но Марк вернется только в среду!

– Что с того?

– Дай мне с ним по-человечески расстаться. Пусть сначала он уйдет из дома.

– Он уйдет быстрее, если ты переедешь ко мне.

Во мне снова пробудились сомнения и сожаления. Неужели Марк вернется в дом, где меня уже нет, и я живу с другим мужчиной? И это все произошло в его отсутствие, словно я только и ждала его отъезда, чтобы решиться на этот подлый шаг. Как это жестоко! Что бы испытала я, если бы со мной так поступили? О Господи, неужели я могу причинить Марку такую боль? Ох, Лиза, что же ты творишь?

Но, с другой стороны, если я останусь в доме до возвращения Марка, где гарантия, что я смогу порвать с ним? Это ведь тот самый Марк, который был со мной почти двадцать пять лет моей жизни, и он любит меня. И кроме меня ему никто не нужен…

Нет, нет, нет! Я не должна жалеть его! Так я делаю его несчастным. Нужно отпустить его и дать ему возможность найти настоящую любовь. И он найдет, наверняка, найдет ее. Потому что он не сможет быть один. И однажды кто-то согреет его так, как не смогла я. И тогда он простит меня, и мы снова будем друзьями. Но каким долгим будет этот путь?

– Да, ты прав. Пришла пора с этим заканчивать.

Мы договорились о встрече в шесть часов вечера, и я пошла домой. В подъезде я включила телефон, и сразу получила несколько уведомлений о пропущенных звонках. Все от мамы. Последний звонок был в два часа ночи. Я вошла в дом. Мама спала. Но, судя по звонкам, уснула не так давно. Я сходила в душ и тоже легла спать.

Проснулась я в одиннадцать часов. До встречи с Харитоновым было достаточно времени, но я все равно поднялась с кровати и пошла умываться. Полины в комнате не было, и я услышала, как они с мамой читают книжку в зале. Дочь активно отзывалась на чтение, называя тех персонажей, которых видела на картинках.

Когда я вышла из ванной, мама меня уже встречала у дверей.

– Ты почему не отвечала на звонки?

– Мама, я тебя предупреждала.

– И во сколько же ты явилась?

– Не знаю, я не смотрела на часы.

– Какие же заведения работают до такого позднего часу?

– Мама, что ты со мной как с маленькой? Я взрослая женщина.

– У тебя есть дочь и муж. Совесть надо иметь.

– У меня нет мужа, мама.

– Ах ты… Сама же отказалась. Сколько раз Марк тебе предлагал выйти за него замуж!

Я прошла на кухню. По пути заметила, что Полина в гостиной, сидя на полу, переворачивает страницы у книжки и сама с собой о чем-то разговаривает. Шанди поблизости видно не было. С тех пор, как Полина стала ходить, он предпочитал прятаться от нее повыше, и нередко был замечен спящим на стенке в зале. Мама последовала за мной и села к столу, посматривая на меня. Я стала заглядывать по кастрюлям.

– Вчера вечером звонил Марк, – сообщила мама, включая телевизор пультом.

– Что ты ему сказала?

Я взяла тарелку и стала накладывать себе пшенную кашу. Она уже остыла, и мне пришлось поставить ее в микроволновую печь, чтобы подогреть. По телевизору шел бразильский или мексиканский сериал, но теперь качество изображения было намного лучше. Марк подключил нам кабельное телевидение, и больше ряби на экране не было.

– Правду. Что ты уехала на праздник с коллегами.

Я пристально посмотрела на маму. А когда-то я решила, что она мой союзник. И пусть ее доклад Марку не был правдой, но она, как говорится, сдала меня с потрохами.

– Тем лучше, – твердо сказала я. – Потому что я расстаюсь с Марком.

Я вынула кашу из микроволновки и поставила на стол.

– Что?! – вытаращила на меня глаза мама, не веря своим ушам.

Я не торопилась перед ней объясниться – достала из холодильника сыр и сливочное масло, и стала нарезать хлеб.

– Чего ты молчишь? Раз начала, так продолжай!

– Я ухожу к другому мужчине.

– Ах ты ж дрянь неблагодарная! – неожиданно выругалась мама. – Значит, не зря Марк тебя ревновал. С этим мужчиной ты была этой ночью?

Я села на стул и принялась намазывать масло на хлеб.

– Мама, не кричи, пожалуйста. У меня после вчерашнего голова немного болит.

– Господи, Лиза, что с тобою стало? – Мама заплакала. – Как ты можешь быть такой бессердечной к Марку?

– Мама, я не люблю Марка. Я делаю его несчастным. Ему нужна другая женщина, которая полюбит его и которую полюбит он.

– Ох, ты надо же, какая она благородная! О Марке она подумала! Все же было хорошо, пока ты на эту работу не вышла и не встретила другого мужика. Это он тебе голову задурил?

– Мама, почему ты всегда думаешь только о Марке? Почему не переживаешь за меня? Я тоже живой человек. Я тоже умею любить, страдать, тосковать. Ты когда-нибудь хотела узнать, что у меня на душе? Я никогда не любила Марка. Только как друга. Но я пошла навстречу вашим с тетей Мариной чаяниям и решила вам угодить. И ты видишь, что из этого вышло?!

– Ты хочешь сказать, что мы с Мариной, прости Господи, виноваты в том, что у вас ничего не вышло? Ты даже не старалась.

– Что я должна была сделать, мама?! Марк сам закрылся от меня и не хотел со мной общаться.

– Но раньше-то тебя в нем все устраивало… когда вы дружили.

– Ключевое слово «дружили», мама. И не надо было нам переходить эту грань.

Я положила на хлеб сыр и стала есть кашу вместе с бутербродом.

– А этого нового мужчину ты любишь?

Я прожевала и после этого ответила:

– В моей жизни был только один мужчина, которого я любила. И другого такого нет. И, наверное, уже не будет.

– И кто же он?

– Ты знаешь его.

К нам пришла Полина. Она принесла мячик и бросила его бабушке. Мама вытерла слезы и толкнула мяч в обратную сторону. Полина радостно завизжала, догнала мяч, проскользнувший мимо нее, и снова бросила бабушке. И так несколько раз.

– Ты говоришь про того цыгана? – спросила мама.

– Да, мама. Мне жаль, что ты не захотела с ним нормально познакомиться. Он не заслуживает того мнения, которое ты о нем сложила.

– Но он женат, Лиза!

– Не по своей воле. Я думала, Марк поможет мне справиться с болью, хотела с ним забыться, пережить разлуку с Шандором. Но время идет, а ничего не меняется. Пойми, мама. Марку нужно начать жить без меня. Встретить женщину, которая полюбит его, сделает счастливым. И чем дольше я буду его держать, тем дольше он будет несчастным. Ты ведь хочешь, чтобы твой Марк стал счастливым?

– А как же Полиночка?

– Если Марк захочет, он может ее навещать. Разве могу я этому препятствовать? И кстати, я переезжаю. Вы останетесь с ней вдвоем.

Мама ахнула, снова поймала мяч и бросила его Полине.

– Ты хочешь променять дочь на мужчину, которого не любишь?!

– А если бы я променяла ее на мужчину, которого люблю, ты бы взглянула на это по-другому? Это просто игра слов. Я не могу взять Полину с собой. Сейчас она нуждается в тебе. Я буду приезжать к вам в понедельник. Может чаще, пока не знаю.

– Марк знает о твоих планах?

– Нет, скажу ему, когда вернется.

Мама схватилась за голову, оперев локти в стол, и стала трясти головой. Полина снова бросила бабушке мяч, но мама этого не видела. Я дотянулась ногой до игрушки и толкнула ее дочери.

– Ох, что ты с ним делаешь? Как же он это переживет? Сначала Марина ушла, теперь ты его бросаешь. Это же не кто-нибудь! Это Марк. Вы столько лет росли вместе…

Я всеми силами старалась абстрагироваться от маминых слов. Я дала себе установку не впускать жалость в свое сердце. Это самое губительное чувство, и я рада, что когда-то Шандор не стал меня жалеть. Я бы не хотела строить наши отношения на такой основе.

– Это твой новый мужчина не хочет, чтобы ты взяла с собой Полину? Она ему не нужна, да?

– Мама, что ты хочешь? Чтобы я забрала Полину и оставила тебя одну?

– Я пытаюсь разобраться в твоих новых отношениях. Мужчина, который любит, примет женщину даже с ребенком.

– Мама, что ты заладила со своей любовью? Ты сама-то была любима все годы, что жила с папой?

Я не знаю, как эти слова сорвались с моих губ. Я сказала их просто, без злобы, но смысл в них заключенный был чересчур жесток для женщины, которую бросили.

– Ну знаешь, дочь моя… Такого я от тебя не ожидала.

Она встала, подхватила Полину с мячиком, и они ушли в зал. Я как никогда захотела отсюда съехать. Телефон больше не держал меня около себя. Я чувствовала, что Шандор уже не позвонит. У него новая жизнь, и я надеялась, что счастливая. Ведь не можем мы оба быть несчастными, правда?

Мы снова катались с Игорем по той же дороге. Потом он учил меня парковаться задним ходом и параллельно дороге. Сегодня я освоилась быстрее и стала получать удовольствие. Харитонов предложил выехать за пределы этого микрорайона, туда, где светофоры, оживленное движение, но я не решилась. Мне нужно сначала почувствовать машину.

Я собрала немного своих вещей и с ними переехала к Игорю. Но и то, что я перевезла, он подверг жестокой критике. Он вознамерился меня переодеть в другую одежду и на ближайшие дни запланировал выезд в магазин. Спорить было бесполезно, я лишь рассчитывала, что в своем новом гардеробе буду больше одета, чем раздета.

Я договорилась с Игорем, что мы не будем афишировать наши отношения на работе. Он должен высаживать меня из машины за пару кварталов, и дальше я передвигаюсь до работы самостоятельно. Игорю было все равно, он считал, что я чересчур заморачиваюсь и ищу сложности там, где их нет. Только от одного я не смогла его отговорить. От совместных обедов. Мы и раньше обедали, что в этом такого? Единственная разница состояла в том, что теперь он оплачивал мои обеды.

По окончании рабочего дня мы также разделились. Он вышел первым, а я чуть припозднилась, и встретиться мы должны были на том же месте, где он меня высаживал утром. Я получила от Игоря сообщение, что он уже в машине, и вышла из музея. Но пошла от выхода не направо, как это бывало прежде, а налево.

Я не сделала и десяти шагов, как со мной поравнялась машина. Она ехала не быстро, и я повернула к ней голову, чтобы понять, кто крадется рядом со мной. Это оказался Марк. Невольно я ахнула. Был только вторник, и сегодня я не ждала его появления. Но этот неизбежный день настал раньше.

По выражению его серого лица я поняла, что он уже все знает. Мама ему рассказала.

– Садись в машину поговорим, – холодно сказал Марк.

Я остановилась, и Марк тоже нажал на тормоза. Меня охватил страх. Страх, что если я откликнусь на его просьбу, он ударит по газам и увезет меня туда, где я снова паду жертвой жалости к нему и передумаю. Если он, конечно, готов простить мою измену.

– Марк, я не сяду. Лучше выйди из машины, и мы поговорим на улице.

Марк посмотрел по зеркалам, на дорогу и затем обернулся ко мне.

– Я заеду в «карман», а ты перейди на ту сторону. Там и поговорим.

– Хорошо.

Он задним ходом отъехал назад на несколько метров и повернул на парковку на другой стороне улицы. Я быстро достала из сумки телефон и написала Игорю сообщение, что приехал Марк и мне надо с ним поговорить.

–Ты где? – тут же пришел ответ.

– Около музея. Я быстро.

– Помощь нужна?

– Нет, я сама.

Я услышала, как Марк стал мне сигналить. Он вышел из машины и ждал меня рядом с ней. Лиза, будь сильной! Не позволь себя сломать. Я перебежала дорогу и приблизилась к Марку. Он уперся пятой точкой в левое крыло, и скрестил руки на груди. На нем были светлые летние брюки и серая рубашка с коротким рукавом. За те две недели, что мы не виделись, челка у него сильно отросла и спадала ему на глаза. От этого его взгляд становился тяжелее и суровее.

– Привет, – невольно сорвалось у меня. – Ты вернулся раньше…

– Я соскучился и решил поменять билет.

Его слова холодом прошлись по моему нутру. Он спешил ко мне, а здесь его ждал удар. Мимо проходили молодые люди, над чем-то своим смеялись, и я, не сумев выдержать взгляд Марка, посмотрела на них, пытаясь собраться с мыслями. А потом глубоко вздохнула, и снова устремила взгляд на него.

– Я думаю, предисловия не нужны, ты все знаешь от мамы. Мне очень жаль, но я давно предлагала расстаться. Чтобы не делать друг другу больно.

Марк отстранился от машины и сделал несколько шагов ко мне, расцепив руки. Мое сердце упало в пятки, и я боялась, что он меня убьет.

– Когда же ты успела стать шлюхой, Лиза?

Он знал, что я его ударю, но ничего не сделал, чтобы это предотвратить. Он не шелохнулся, и даже его голова только чуть дрогнула вправо от удара. Меня всю затрясло. К глазам подступили слезы, но я заставила себя их сдержать. Ведь он прав. Так поступают только шлюхи.

– Прости, Марк, но я так больше не могу. Я не люблю тебя, и ты это знаешь. Ты можешь думать обо мне, что хочешь, но я верю, что однажды ты меня поймешь и простишь. И может быть, мы снова станем друзьями. Во всяком случае, мне бы этого очень хотелось.

– Друзьями? С тобой? После того, как ты поступила со мной? С Полиной? Как ты могла бросить ее?

– Я ее не бросаю! Я буду с ней видеться!

– Слова истинной матери. Ты так и не научилась ее любить. Ни ее, ни меня. Да и своего куратора ты тоже не любишь. Что это? Чувство неудовлетворенности?

Я почувствовала вибрацию у себя в сумке. Снова пришло сообщение. От Харитонова? Нет, Игорь, только не сейчас.

– Марк, давай прекратим этот разговор, – сказала я, – пока мы не наговорили друг другу много обидных слов, о которых потом будем жалеть. Между нами все кончено, и я надеюсь, ты не станешь утопать в жалости к самому себе, а попробуешь начать новую жизнь. Встретишь другую женщину… Я искренне тебе желаю счастья.

– Как у тебя все просто.

– Не просто, Марк. Я знаю, что такое терять и… – Предательский комок в горле прервал мою речь, я сглотнула и продолжила: – Но надо жить дальше, как бы ни было больно. Это не конец жизни. Это начало чего-то нового. И прими его с достоинством.

Неужели Шандор испытывал такую же боль, как я сейчас, когда отказывался от меня? Также надеялся, что я встречу другого и полюблю вновь? Как ему хватило твердости противостоять своим собственным чувствам? Ведь я тоже люблю Марка, хоть и не так, как любила Шандора. О, Господи, полюблю ли я когда-нибудь снова? А Марк?

Я хотела коснуться руки Марка, но он отшатнулся от меня.

– Хорошо, что мама этого не видит, – сказал он. – Она так любила тебя. Если бы она не умерла год назад, она бы умерла сейчас. Увидев, кем ты стала.

У меня в сумке завибрировал телефон. Уже не сообщение, это был звонок.

– Прости, Марк, мне надо идти. Я правда хочу, чтобы мы были друзьями, и я буду ждать твоего прощения.

Я резко повернулась и побежала вперед. Слезы, которые я так долго сдерживала, прорвались наружу, и я заплакала. Я снова теряла мужчину, который был мне очень дорог. Но в данном случае сделала все, чтобы он ушел. Методы, к которым я прибегла, были отвратительны, но я нашла их единственно возможными. Я надеялась, что моя измена поставит жирную точку в нашем трехгодовалом марафоне семейной жизни. Единственное, что меня утешало, я делала это на благо Марку. Может быть, когда-нибудь он это оценит. Но когда?