Президент от мафии

Глава 6 Соломон Казоровски

Клуб был самым что ни на есть низкопробным, похуже иного вегасского подпольного притона. Издаваемый игорными автоматами звон и бесконечные реплики крупье сливались в один монотонный гул.

Тузди Ромер начинала танцовщицей в отеле «Звездная пыль». Она была семнадцатилетней длинноногой блондинкой. Однако с тех пор многое изменилось. Тузди имела неосторожность спутаться с владельцем одного игорного зала; с его легкой руки она сначала пристрастилась к наркотикам, а затем и вступила в союз жриц любви. Ей потребовалось лишь однажды прокатиться в такси, чтобы из дорогой экстравагантной проститутки превратиться в дешевую шлюху, которая промышляет в захудалых гостиницах по пятьдесят долларов за ночь. В бытность Соломона Казоровски шефом специального подразделения ФБР по борьбе с организованной преступностью в Лас-Вегасе, Тузди была его осведомителем в отеле. Правда, в этом качестве ей так и не удалось оправдать его надежд, но со временем между ними установились добрые приятельские отношения. На Рождество Каз — как его называли — неизменно подносил ей бутылочку «Дом Периньон». «Вот это класс», — неизменно замечала Тузди по этому поводу.

В Тузди угадывалась какая-то трагическая обреченность, и Каз не мог заставить себя особенно давить на нее.

Тузди родилась в бедной семье в одном из тех фермерских штатов, что непременно начинаются с гласной. Она пала жертвой собственных красивых ног, роскошной груди и нелюбознательности. И в свои сорок лет она по-прежнему проводила выходные валяясь в постели и разглядывая комиксы.

Однажды они с Казом сидели у него дома — с тех пор прошло лет десять, — выпили лишнего и со скуки — не столько повинуясь зову страсти, сколько будто бы желая продемонстрировать друг другу свою нормальную сексуальную ориентацию — занялись любовью под недремлющим оком старика Эдгара.

Это было ошибкой, и больше они никогда не позволяли себе этого, договорившись, что будут просто друзьями… и они по-прежнему оставались друзьями, невзирая на то, что девять лет назад Каза поперли из ФБР за то, что он слишком активно раскручивал связи клана Ало с губернатором Аркеттом и игорными заведениями Вегаса.

У него до сих пор не укладывалось в голове, как это произошло. Он повел свою мать ужинать в ресторан в отеле «Фламинго», и метрдотель — желая засвидетельствовать свое почтение — прислал ему на столик бутылку шампанского и баночку икры. Каз, который никогда в жизни не получал ни цента от мафии, дал маху — неожиданно для самого себя он принял презент. Возможно, ему просто хотелось покрасоваться перед матерью — выглядеть в ее глазах значительной шишкой. Так или иначе, он подставился, и преступный мир не преминул воспользоваться этим — Казу инкриминировали получение взятки в размере пятисот долларов. Ласвегасская пресса смешала его с грязью: в газетах появились разгромные статьи — его карьера оказалась утопленной в злополучной бутылке шампанского. Всю жизнь Каз мечтал быть «федом» (федеральным агентом) — неподкупным борцом за справедливость. Он понимал, что это наивно, и все же верил в правоту своего дела. Расправой дирижировал клан Ало — это они уговорили губернатора Пола Аркетта накапать на Каза его руководству. Он был вынужден сказаться больным и прежде срока подать в отставку, чтобы сохранить хотя бы половину пенсии. Жизнь пошла прахом. Все последующие годы в душе Каза тлела обида. Ведь хотя к отставке и приложил руку всемогущий Гувер, в жилах Каза по-прежнему текла кровь агента ФБР — он оставался начеку, а следовательно, был опасен.

— Управляющий, поганец, вечно норовит тебя потискать — у этого типа такой вид, будто он вырос в банке из-под майонеза, — ворчала Тузди. — Вонючая дыра, чтоб она провалилась. Костюмы не моего размера, трико врезается в задницу, а туфли приходится одалживать у Клоринды — а у нее нога на два размера меньше.

Тузди жаловалась на судьбу, коротая время в обществе Каза. Глядя на него, она не могла не отметить про себя, как он постарел за последние годы. Он продолжал носить чудовищной расцветки гавайские рубахи и выглядел лет на десять старше своих пятидесяти четырех. Руки у него были покрыты пигментными пятнами, свидетельствовавшими о больной печени. Видимо, он действительно тяжело переживал увольнение со службы.

— Что ж, Туз, тут ничего не поделаешь, верно?

— Точно, — с кислой миной согласилась она. — Ну да ладно, а ты-то как поживаешь? Слышала, тебе снова отказали в разрешении открыть практику.

Каз пытался получить лицензию частного детектива, чтобы иметь возможность вести дела, связанные с разводами, число которых в городе становилось все больше. К тому же всегда попадались подонки, на которых висело по несколько угонов. Как правило, это были молокососы, которые раздевали автомобили и продавали запчасти, чтобы купить наркоту. Казу отказывали в лицензии уже четыре раза — за годы, что он боролся с игорной мафией, у него появилось множество недоброжелателей.

— Собираюсь заняться торговлей подержанными автомобилями, — ответил он.

— Слушай, я, собственно, вот зачем хотела тебя увидеть, — сказала Тузди или просто Туз, как он ее называл. — На днях мне сказали одну странную вещь.

— Что же?

— Словом, у меня есть подружка, Синди Медина, мы с ней вместе выступаем в шоу. Ее сестра работает в офисе коронера.[6] Так вот, она говорит, что когда сделали анализ крови покойного сенатора Аркетта, реакция на ВИЧ-инфекцию была положительной.

В памяти Каза всплыли события десятилетней давности. Он всегда подозревал, что Пол Аркетт предоставлял клану Ало «крышу». Когда-то Каз обыскал апартаменты в отеле «Пески», в которых останавливался губернатор. Он не нашел ничего такого, что могло бы подтвердить его подозрения, однако в куче белья возле «джакузи» валялись скомканные мужские трусики. Бирка на них свидетельствовала, что они были приобретены в гостиничном магазине сувениров. Там Казу удалось выяснить, что трусы приобрел некто по имени Уоррен Сакс, а счет оплатил Пол Аркетт. Уоррен оказался консультантом губернатора по связям с прессой. Оба — Пол и Уоррен — погибли на Багамских островах на прошедшей неделе. Каз подозревал, что Пол находился в интимной связи с Уорреном, однако подтвердить или опровергнуть, что губернатор Аркетт бисексуал, никто не мог, поэтому дело замяли. Может, теперь ему следовало бы покопаться в этом — просто так, ради интереса. В конце концов, времени у него было полно, а в офисе коронера остались кое-какие старые связи.

— Спасибо, Туз. Ты прелесть и с каждым днем все хорошеешь, — сказал он, про себя отметив, что она выглядит изможденной и потрепанной.

— А ты с каждым годом все благороднее, как бутылочка доброго «Дом Периньон», — солгала она, подумав, что ему было бы неплохо сбросить вес и постричься.

Они перегнулись через стол и поцеловались, почувствовав исходивший друг от друга запах пота и виски. Когда они расстались, обоим взгрустнулось.

Каз вышел в холл; лишь на четвертый раз ему повезло — на его звонок ответил Чак Амато, судебно-медицинский эксперт. Он играл в гольф и ответил Казу по сотовому телефону.

— Это Каз.

— Черт, Каз, я играю в гольф. Я тебе перезвоню.

— Всего один вопрос. Ты «резал» сенатора Аркетта, когда его тело доставили сюда… два дня назад… верно?

— Слушай, Каз, мне некогда. Меня ждут.

— Пол Аркетт был ВИЧ-инфицирован — это правда?

Амато явно был не готов к этому вопросу. Каз услышал, как он глубоко вздохнул… затем в трубке установилось молчание.

— Откуда тебе это известно? — наконец спросил Амато.

— Держу нос по ветру.

— Слушай, все-таки он был нашим губернатором и сенатором. Не лучше ли оставить его прах в покое.

— В покое, говоришь? То есть, рыльце у него было в пуху? Этот тип всю жизнь спал с «голубыми».

— Я должен идти.

— Это следует понимать, как утвердительный ответ?

— Каз, не наседай на меня. К тому же, какая теперь разница? Он все равно мертв.

— Я знаю то, чего не знает никто. Поверь мне, разница есть.

— Да пошел ты. Если я немедленно не вернусь на площадку, мне запустят мячом для гольфа в голову. — С этими словами Амато отключился.

Каз понял, что попал в десятку. Он был единственный, кто знал, что десять лет назад Амато нелегально установил в доме Пола прослушку. Тогда Пол Аркетт время от времени трахался с Пенни Ало. Каз приберегал эту информацию до удобного случая, чтобы подбросить Джозефу. Но не успел — его подставили раньше.

Соломон Казоровски забрался в старенький «Шевроле Нова» серого цвета и не спеша покатил к отелю «Лейзи Дейз». По существу, это была обыкновенная ночлежка, обходившаяся ему в десять долларов за ночь. Он поднялся по лестнице к себе на второй этаж, сунул ключ в замочную скважину и открыл дверь. На полу валялся счет от так называемого управляющего. Это было напоминание о том, что он задолжал с оплатой за неделю. Каз не представлял себе, как ему удастся расплатиться — разве что продать «шевроле»… Он скомкал счет и завалился на кровать. Заскрипели старые пружины. На губах Каза играла мечтательная улыбка.

Как бы мне теперь прижать этих раздолбаев? — думал он. Лежавший на постели его новый товарищ по комнате, пятнистый черно-белый кот по кличке Джо, вопросительно поднял голову.

— Любопытно, поделился Поли этой новостью с Пенни или нет? — уже вслух произнес он. — Вот что было бы интересно узнать. Что, если Джозеф узнал и решил его убрать? — Кот сел, облизал лапы и замурлыкал. — Что, если пресловутое нападение акул — дерьмо собачье? — Безответные вопросы вращались в его мозгу, подобно грязному белью в прачечной.