Президент от мафии

Глава 8 Умник

В пятьдесят пять лет Альберт Джеймс Тигарден все еще оставался холостяком. У него появилось внушительное брюшко, уже нависавшее над поясом брюк; волосы вечно были в перхоти, которая осыпалась на плечи его темных костюмов, подобно снегу в горах Айдахо. Он не отличался изысканностью манер, и зачастую в его седеющей бороденке можно было увидеть застрявшие остатки завтрака. Про него также говорили, что он вспыльчив, как шведская спичка. Но все это служило своего рода камуфляжем для главного оружия, которым была его голова. У Эй-Джей Тигардена было политическое чутье, достойное немецкого фельдмаршала. Он понимал систему, понимал игроков. Как в самой власти, так и в ее предержащих было для него нечто завораживающее.

Он произвел большой переполох в стане демократов, когда появился в партийной штаб-квартире в Вашингтоне и обвинил Рона Брауна в подрыве системы предварительных выборов. Последний как раз изменил график проведения праймериз[8] в южных штатах. Юг всегда служил для демократов своего рода брандмауэром.[9] Они контролировали Юг при помощи денег и местных избирательных участков… по крайней мере, так было до появления Джимми Картера. Никому неизвестный, непонятно откуда взявшийся, губернатор Джорджии мгновенно перехватил инициативу из рук официального ставленника НДК Уолтера Мондейла.[10] Оседлав волну паблисити, которую подняли ведущие тележурналисты «большой тройки»,[11] Картер уверенно набирал очки в южных штатах и в конечном итоге победил, хотя и не опирался на поддержку партии.

Чтобы избежать подобных инцидентов в дальнейшем, демократы ввели практику «супервторника»[12] Теперь в пятнадцати штатах праймериз должны были проводиться одновременно, что позволяло не допустить появления выскочек, вроде Картера.

Эй-Джей Тигардену показалось, что это нововведение делает избирательную систему крайне уязвимой, о чем он не преминул заявить лидерам демократов. Чтобы избавиться от него, пришлось вызвать представителей секьюрити. После этого случая Тигарден неизменно подвергался остракизму.

Теперь он скучал в юридической конторе в Провиденс, занимаясь главным образом проблемами, связанными с зонированием застройки,[13] и мечтая о возвращении в политику. Он был известен как эдакий умник, политический «инсайдер», человек за кулисами, который досконально знает правила игры, но скорее сдохнет, чем попытается сам занять какой-нибудь высокий пост. Свои слабости и страхи он тщательно скрывал при помощи неистощимого чувства юмора.

Ему нравилось быть идейным вдохновителем, мозгом процесса. Кроме того, в глубине души он был еще и патриотом.

Ему позвонил один из местных мафиози, некто Роберт Пелико. Пелико назначил ему встречу в мотеле в десяти милях к востоку от Провиденс. Эй-Джей решил, что тот хочет, чтобы он переговорил с губернатором о внесении некоторых изменений в законодательство Род-Айленда, касавшееся системы подпольного тотализатора, который долгие годы приносил доход криминальным синдикатам.

Эй-Джею было сказано, чтобы он нашел комнату № 15 и что там он получит дальнейшие инструкции.

Едва он вошел в дверь, в комнате зазвонил телефон.

— Это Тигарден? — спросил незнакомый голос.

— Он самый.

— На стоянке увидишь машину. Ступай. — На этом разговор оборвался.

За рулем сидел детина с бычьей шеей, от него разило фруктовым одеколоном, от которого Эй-Джея едва не стошнило.

Тони Нью-Йорк — а это был именно он, — не произнося ни звука, завел движок, и машина тронулась. Они покатили по дороге, которая вела в открытое поле, туда, где делала изгиб шумная речушка. Снег почти растаял, светило солнце. Эй-Джей вышел из машины и направился к небрежно прислонившемуся к столу для пикников мужчине, которого прежде никогда не видел. Тот шумно дышал, и вокруг его головы клубился пар.

— Я Мики Ало, — представился мужчина, крайне непривлекательной наружности.

Они смерили друг друга оценивающими взглядами. Эй-Джей был наслышан о Мики Ало. О жестокости последнего ходили легенды. Всего-навсего жирный коротышка, но взгляд его таил невнятную угрозу.

Тигардену доводилось встречаться с самыми влиятельными людьми, и он не смущаясь излагал им свою точку зрения, однако в присутствии этого толстяка вдруг почувствовал себя неловко.

— Чем могу быть полезен? — неуверенно изрек он.

— Насколько я понимаю, вы знакомы с губернатором Род-Айленда.

— Мы с ним друзья.

— Близкие?

— Да. Мы выросли на одной улице. Когда нам было лет по шесть, купались с ним в одной ванне. Хотите посмотреть наши школьные фотографии? — Эй-Джей попытался придать своему голосу уверенности.

— Никакого разговора между нами никогда не было. Надеюсь, вы понимаете?

Эй-Джей кивнул.

— Мы хотели бы узнать, как вы относитесь к идее выставить кандидатуру Хейза Ричардса на президентских выборах.

— Вы, должно быть, шутите.

— С чего вы взяли?

— У него нет ни общенациональной базы, ни имени, ни источников финансирования, ни организаций на местах. Нет профессиональных кадров. Он неизвестен. А главное, нет времени. До первичных выборов в Айове остается три недели. Ребята, вы, конечно, можете двигать местными политиками, как пешками на шахматной доске, но президентские выборы — это совсем другая игра.

— Что, если мы обеспечим хорошее паблисити на одной из крупных телевизионных станций и дадим столько денег на кампанию, сколько потребуется? Что, если мы поможем вам создать ему имя? Если все это удастся провернуть за три недели… что вы скажете? Стоило бы поставить на него? Что он за кандидат?

— Лучше быть не может.

— Почему?

— Потому что он будет делать все, что вы от него потребуете. Вернее, он сделает все, что скажу ему я.

— Значит, вы имеете на него влияние?

— Как если бы он работал на батарейках.

Они помолчали; слышен был лишь шум реки.

— Мы хотим, чтобы вы переговорили с ним о его участии в президентской гонке, — сказал Мики.

— До партийной конференции в Айове всего двадцать дней. Скатини да и остальные обрабатывают этот штат уже несколько месяцев.

— Выходит, мы в вас ошиблись. — Мики выпрямился и решительно зашагал по направлению к стоявшей неподалеку машине.

— Постойте… Я не сказал, что это невозможно… Просто…

— Я же вам сказал, что у нас имеются громадные возможности. Вы говорите, у него нет имени? Вы, видно, считаете меня идиотом… Дэвид Кореш стал знаменит за два дня. Вопрос в том, насколько серьезны ваши намерения и насколько дело того стоит.

— Как будут поступать деньги?

— Деньги будут…

— Вы что, собираетесь отправлять их в почтовых конвертах без обратного адреса?

Мики с минуту молчал, испытующе глядя на стоявшего перед ним неряшливо одетого человека.

— Вы знаете, кто я такой, — наконец произнес он. — Знаете, чем я занимаюсь. Я владею индустрией развлечений, отсюда возникают некоторые проблемы с наличностью. Мы храним капусту на таможенных складах на островах Карибского моря, это дает возможность не платить налогов. Но иногда из джунглей приходят крысы и поедают деньги, прежде чем мы успеваем отправить их по назначению. Чем скармливать полумертвым тварям стодолларовые купюры, мы могли бы посылать деньги вам. Вы срочно назначаете управляющего финансами и открываете надежные банковские счета, потому что деньги — партиями по пятьсот долларов — начинают поступать немедленно. Предвыборная кампания — это прекрасный способ отмывания денег — невозможно проследить их происхождение. Вы лишь называете необходимую сумму.

Мозг Эй-Джея Тигардена лихорадочно работал.

— Мне надо переговорить с Хейзом. Вдруг он откажется баллотироваться, — заметил он, но в следующую секунду отбросил прочь сомнения и заговорил о деле: — Надо сколотить команду, открыть офисы, отправить «передовой отряд»[14] в Айову.

— У меня есть несколько человек, которые уже работают над этим проектом, — сказал Мики. — Вы можете воспользоваться их услугами или отказаться от них. Мне все равно.

— Кто они?

— Малкольм Рашер.

— Он работал в команде Пола Аркетта, — уточнил Эй-Джей.

— Да. Теперь он работает на меня. Вам он нужен?

— Неплохой парень. Прекрасный стратег.

— Мне сдается, что этот чернокожий выскочка слишком высокого о себе мнения.

— Черный организатор избирательной компании — что может быть лучше? Это общественно корректный ход. Я хочу сказать, что, если вести шоу будет негр, это прибавит Хейзу очков. Тем более, что за ниточки буду дергать я. А кто у вас еще есть?

— Два функционера — Кен Венэйбл и Ги Вандергот.

— Годятся. Мы их используем. Надо будет встретиться с ними. У меня есть кое-какие мысли по поводу стратегии. Нам потребуется координатор и пресс-секретарь. Возможно, мне удастся заполучить Видала Брауна.

Мики не мог скрыть своего удивления. Его несколько настораживало то, что Тигарден так быстро ухватился за его предложение.

— Да, еще одно, — сказал он. — Хейз Ричардс должен знать, кто за всем этим стоит. Прежде чем мы ввяжемся в это дело, я должен с ним побеседовать — хотя бы раз. Если я собираюсь купить этому малому место в Белом доме, то хочу, чтобы он знал, что ему придется кое-что для меня сделать, если он туда попадет. — Он протянул Эй-Джею листок бумаги с номером. — По этому телефону со мной можно связаться в любое время суток.

Мики кивнул Тони Нью-Йорку, и тот послушно направился к машине и открыл дверь.

— Я свяжусь с вами через несколько часов, — сказал Эй-Джей. Он сел в машину, и они тронулись; за ними маячила одинокая фигура Мики.

У них это в крови… у этих умников, — подумал он. Демократы высадили Тигардена на берег, а он, Мики, снова бросил его в воду. И тот уже греб вовсю.

— Этот парень туго знает свое дело, — буркнул Мики себе под нос.

Всю обратную дорогу до мотеля Эй-Джей размышлял. Такое предложение бывает один раз в жизни. Пол Аркетт, скорее всего, был креатурой мафии. Он погиб на Багамских островах, и теперь им потребовался Хейз. Эй-Джею не надо было объяснять, какие перед ним открываются горизонты. Деньги у мафии были — в этом сомневаться не приходилось. А если они — как намекнул Мики — действительно контролировали крупную телестанцию, то это все меняло. Эй-Джей понимал, что стоит лишь развернуть избирательную кампанию, и дальше все покатится по инерции. Грязные деньги требовались лишь для того, чтобы вдохнуть в кампанию жизнь. Он был уверен, что сможет убедить Хейза. Они уже не раз обсуждали такую возможность, и в голове Эй-Джея уже давно созрел план. Он знал, что «фронтальной тактике»,[15] к которой прибегает НДК, как раз и можно было бы противопоставить лобовую атаку, подкрепленную большими деньгами — о чем говорил Мики. Эй-Джей рассчитывал, что, если ему подфартит, он сможет перехватить инициативу у НДК. Он исходил из того, что предвыборный митинг в Айове и «супервторник» разделяло всего тридцать дней.

Все это он тысячу раз прокручивал в голове. Единственным, чего ему недоставало, чтобы претворить свой план на практике, были деньги. Мафия предложила ему выход. Все оказалось до смешного просто. Теперь-то он покажет этим недоноскам из НДК. Одни умники устроили аукцион, а он, Альберт Джеймс Тигарден, темная лошадка из той же конюшни, оставит их всех с носом.