При чем тут руны?

Глава 19

Смешная страна эта Германия. В московских Центрах у майоров секретари в звании сержантов, а тут симпатичный мальчик адъютант майора Цейса в чине лейтенанта.

Не, я понимаю, что влияние добрых женщин универсально, но иногда оно доходит до смешных форм. Сравниваю румяного Кристофера с тем парнем, кто вышел навстречу моим броневикам. После двух подряд ковровых бомбардировок. Оба лейтенанты. Смешно и грустно.

Хотя Крис получает намного меньше сержанта Аркаши или Володи при тех же обязанностях, а кто в Германии ему присваивал офицерское звание и как к нему относится — мне наплевать. Юноша преданно на меня смотрит, когда ясно и чётко доносит просьбы майора, чего мне ещё от него требовать?

И ещё смешная Германия страна, что там к чинам относятся трепетно. Только младшим старший по званию отдаёт приказы, равных или старше себя немцы могут только просить!

Сколько раз за войну меня подчиняли офицерам меньшего звания, и я спокойно выполнял приказы. Для русских звание — это общественное положение, жалование и… всё, пожалуй.

А я полковник запаса в Гардарике и настоящий оберст у немцев, вот и передаёт почтительный Крис просьбы майора Йохана Цейса прийти к нему в кабинет.

Бедному мальчику приходится бегать за мной по полигону! Правило же без исключений — на полигоне только учатся. А там полно очень плохих парней, и не все они русские. Только на русских юноша и надеется, они ребята понимающие, и при них его не бьют злые немецкие солдаты. В учебных, разумеется, целях.

В общем, для выполнения поручений майора Кристоферу требуется немалое мужество, и я всегда сразу его внимательно выслушиваю. Тем более майор Цейс просто так не обращается к русскому оберсту.

Сначала в кабинете майора я встретил подтянутого и очень важного немецкого сильного мага в гражданском костюме. О его важности я смог судить по тому, что майор Цейс по-европейски двумя пальцами приложился к фуражке и вышел из кабинета.

— Присаживайся, — с лёгким акцентом по-русски сказал мне немец. — Не обращай внимания на майора. Я вхожу в орден Чёрного орла, ему не нужно слышать, о чём мы будем говорить.

Я уселся на свободный стульчик и посмотрел на немца.

— Зови меня Фрицем, ведь вы в Гардарике зовёте всех немцев Фрицами, — благодушно продолжил он. — Моё настоящее имя неважно. Я должен открыть тебе секрет — в основе мира Гардарики и Германии договорённость моего ордена и кого-то из русских магов. Мы не спрашивали, каких именно магов, нам достаточно, что у них хватило влияния, чтобы остановить войну. Так главное наше условие — неприкосновенность европейских магических кланов, и оно принято, — Фриц для выразительности задрал палец.

Я смотрел на него равнодушно, и он, немного помолчав, продолжил:

— И ты попадаешь в Германию! — Фриц учтиво улыбнулся. — Мы хорошо знаем о тотемном колдовстве, и что ты тотемный воин-рысь. Ты боярин, и за тобой пришёл весь клан твоих рысей. Мы только приветствуем то, что вы будете за нас воевать, но!

Он важно округлил глаза, глядя в мои ленивые рысьи зрачки.

— Но мы не позволим появиться немецкому тотемному клану! — продолжил Фриц. — Просто поверь, что магические кланы Европы не только из-за религии изживали тотемное колдовство!

— Я знаком с историей магических кланов Европы, — проговорил я спокойно. — И только приветствую такое решение, — я продолжил доверительно. — Не хочется, знаешь ли, встретить на поле боя среди европейцев тотемных воинов.

— Мы предполагали такой ответ, — молвил Фриц. — Просто скажи, что ты не станешь посвящать немцев в тотемное колдовство…

— Уже сейчас наши работницы проводят у вас детские утренники, — прервал я его. — Ребята с откликом духа и их мамы уже едут в Гардарику.

— Да, — согласился он печально. — И так будет продолжаться долго. Но нам не нужны тотемные кланы в Германии!

— Представь себе, мне они тоже не нужны, — ответил я равнодушно. — Гардарика всегда будет отбирать у вас одарённых тотемным духом детей, и всегда вы будете бояться тотемную ярость Гардарики. Германия проиграла эту войну, и мы возьмём всё, что нравится.

— То есть ты не станешь создавать в Германии тотемные кланы? — спросил побледневший Фриц.

— Нет, я скорее прослежу, чтобы у вас и впредь не появилось тотемных кланов, — проговорил я уверенно.

— Хорошо, я тебе верю, — сказал он. Немного помолчав, он продолжил. — Гардарика гарантировала неприкосновенность европейских кланов. Орден Чёрного орла принял твою бывшую жену Катю и Сергея Жучирина.

— Я получил церковный развод, меня более не интересует эта женщина, — холодно произнёс я. — Сергея Жучирина простила Гардарика, кто я такой его осуждать?

— Тогда у меня пока более нет вопросов, — проговорил Фриц. — Надеюсь, впредь ты так же поговоришь с магами моего ордена.

— Пока я в Германии, открыт для общения, — официально улыбнулся я страшной мордой.

Немец встал и вышел из кабинета. Я дождался майора Йохана Цейса и с его позволения вернулся к занятиям.

Занятия практически не отличались от тренировок в Москве. Только на теории я увидел тех, против кого всё это придумывалось, и слушал мнение «той стороны».

Немецких танкистов действительно подобрали лучших, а военные говорят на одном языке. Так эти ребята честно мне говорили, что благодарят бога, что им повезло не встретить мой отряд в бою. Против математики, магии и «лютых рысей» у них не было шансов.

Они с немецким педантизмом изучали записи на магических кристаллах, где русские жгли немецкие танки, теряли товарищей, проживали последние секунды погибших друзей. Немцы вспоминали свои похожие эпизоды и всё это тащили на теоретические занятия.

Ну, что сказать — математика в натуре немцев, они добьются своих необычных результатов за счёт немецкой дотошности и систематического подхода.

Другая часть тренировок проводилась на полигонах. Пришлось взять в отряд лейтенанта Артура фон Хофена, он же номинальный наш наниматель. А тот уже притащил в отряд единственного не-мага Фрица Клюге.

Нам для комплекта как раз двоих и не хватало, только пришлось проводить в экипажах перестановки. Арчи поставили командиром танка. У меня на эту должность есть кандидатуры и получше…

Но ведь по политическим причинам пацана реально придётся тащить в бой, а такой, с позволения сказать, танкист за рычагами или у прицела — это стопроцентная гибель танка, мальчику не хватает скорости и реакции.

Он и так наше слабое место, слабое звено, которое надо охранять. Потому за рычаги его «лютой рыси» я усадил вепря, а наводит орудие волк. Заряжающего Артур притащил сержанта Клюге, и тут ничего не поделать — этих немцев просто клинит в иных вопросах.

Ну, пусть будет Клюге, надеюсь, до перехода экипажа в пехотный формат в бою не дойдёт. Всё равно бера им сажать я не собирался, не хватает только, чтоб они ещё и озверели в схватке.

Приказал лейтенанту Артуру держаться возле моей машины, типа охранять и быть в резерве. Вот этот момент и отрабатываем на танках. Я, конечно, участвую в танковых учебных побоищах нашей роты против батальонов дружины или друг против друга воюют тройки машин отряда, так машина Арчи всегда должна держаться неподалёку.

А у нас ведь есть и свои новички! Делаем из бывших инструкторов танкистов, торопимся — всем ясно, что долго наша учёба не продлится. Посвящаем ребят в магические приёмы, регулярно вылезаем из танков и дерёмся — оно так лучше усваивается.

Нанесли на броню танка Артура руны «вижу всё», так пацан сначала не мог понять, что это такое, а потом долго не верил, что на него распространяется легендарное русское колдовство.

Забавный мальчик очень боялся русскую боевую магию и меня как её воплощение. Он себе просто не представлял, что когда-нибудь меня встретит, останется живой и даже будет о чём-то разговаривать.

Ну, правильно боялся, когда Гардарика воевала с Германией, а теперь его долг военного мага по максимуму усвоить нашу магию и применять против англосаксов. Постоянно ему это повторяют мои парни перед очередной схваткой.

И ничего не часто! Вон сержант Клюге вообще не маг и не ноет. Наши немецкие новички-инструкторы с него с живого не слезают. Оказывается, тут кого-то можно чему-то научить!

Само собой, учат по моему приказу. Он будет отвечать за Артура после эвакуации из танка, прикажете мне самому выпрыгивать за ним из машины⁈ Не собираюсь я это делать, у меня и кроме Арчи хватает забот, я же командую магической ротой!

Вот как командира майор Цейс иногда просит к себе зайти. Послал однажды за мной бедного Криса, тот меня привёл в кабинет, и там я снова увидел Дитриха Шепарда.

Конечно же, я его сразу узнал и поздравил с возвращением на Родину. Майор спросил, с чего это я взял, что Дитрих откуда-то вернулся. Дитрих сам сказал:

— Да этот парень и взял меня в плен.

— Странно, — проговорил Йохан. — Говорят, что боярин Большов никого в плен не брал, его даже объявили в Германии военным преступником!

— Наговаривают на бояр, — проговорил я холодно. — Не нужно повторять старую идеологическую чепуху. Шульце вот договорился.

— Да я даже рад, что вы уже знакомы! — воскликнул майор. — Дитриха назначили переводчиком Центра, но в штабе ему точно нечего делать. Поэтому я его командирую в распоряжение командира магического отряда, — он смущённо добавил. — Твои бойцы уже привычные к… э…

— И зачем нам переводчик? — спросил я.

— Найдёте применение! — резко сказал Йохан и проговорил с укоризной. — Уж не тебе возражать против Дитриха! — он развёл руками. — Ну, куда его ещё послать⁈

Я не нашёлся с ответом и увёл с собой этот чемодан без ручки. Вот нафига, спрашивается, мои парни научились говорить по-немецки без акцента и вполне освоили английский?

Я честно спросил об этом Дитриха, так тот, оказывается, читает периодику по-итальянски, по-французски и по-испански, а на скандинавских языках газет не читает, но сносно болтает по-датски.

Хоть все эти народы нам ещё не встретились, появился какой-то смысл его нахождения в отряде. Дитрих же во всю принялся пользоваться служебным положением. Забил на переводы, каждое утро переодевался в русский хлопчатобумажный зелёный комбинезон и тренировался.

Танкистом его сделать даже мысли не возникло, но парень ведь маг и неплохо развит физически, принял самое активное участие в занятиях. Сержант Клюге смог немного отдохнуть, инструкторы избивали Дитриха.

И он иногда обращался ко мне со своими странными вопросами. Вот исполнился мне двадцать один год, пацаны меня скупо поздравили и сразу забыли. Так Дитриху загорелось узнать, когда я залез в танк, и не верил, что я фактически с шестнадцати лет танкист.

Бедняга сам поразился, что даже он не понимал, что Европа, оказывается, воевала с русскими мальчишками. Для него стали открытием обыденные мне вещи — самые эффективные, боярские части самые молодые. Этим пацанам преподавали военную науку с шестнадцати лет.

— И вот чего я ещё не могу понять, — пристыжено проговорил Дитрих. — Это хорошего отношения к нам, немцам, русских людей. Русские рабочие трудились с пленными, как со своими соплеменниками. Конвой просто за нами следил, никого не стремился подвести под расстрел. Европа же реально хотела всех их убить!

Он помотал уродливой головой и продолжил:

— В плену ладно, рабочие мирные мужики, в конвое парни тоже все под тридцать, на фронте ни бывали. Но здесь! Твои бойцы люто воевали с европейцами, они ещё молоды и эмоциональны. И они делятся боевым опытом с немцами, не чувствуется никакой ненависти!

Дитрих смущённо улыбнулся и проговорил:

— Сам я перестал ненавидеть русских и Гардарику, но за всех немцев не могу этого сказать. Немцы же по инерции продолжают вас ненавидеть, плюс к тому добавим страшный разгром! Неужто вы этого не замечаете?

— Замечаем, — мягко проговорил я. — Злоба врага, когда твой сапог у него на горле — что может быть прекрасней? Всё будет по-нашему, а немцы могут только злобно хрипеть! Чтобы топтать врага, совсем не нужно его ненавидеть, это же забавно.

— Но это же немыслимо! — воскликнул Дитрих. — Европейцы объявили вас животными, многие продолжают так и считать!

— Да считайте себе, чего хотите! — махнул я рукой. — Заметь, нам всегда было наплевать на европейцев. Вот вы вопите о западной цивилизации? Так?

— Угу, — кивнул Дитрих.

— Вы можете этого не знать, но Гардарика тоже цивилизация, — сказал я. — Она сильно отлична от вашей, и противостояние между ними просто гарантировано. Русским плевать на отдельных людей Европы, мы ненавидим всю западную цивилизацию и воюем с ней. Мы всегда ей противостояли. Для нас запад — это смерть, понимаешь?

Дитрих задумчиво кивнул, и я сказал:

— Мы просто продолжаем вечную войну с западом другими способами. А что мои парни с полной серьёзностью делятся с немцами военным опытом — русские всё и всегда должны делать от души, максимально. Мы всё делаем максимально, иначе не выжить в нашей суровой стране.

Гауптман Шепард переваривал мои слова пару дней и вдруг мне сказал:

— Ладно, допустим, тут оно всё так. Но ты! Ведь ты объявил Европе войну задолго до начала боевых действий! Там, откуда ты родом, ведь всё иначе? Там Европа победила⁈

Бедняга Дитрих, исследовательская его душа. Этот парень ведь меня изучает! Я грустно на него посмотрел и проговорил:

— Говорю один раз только тебе. Ещё один вопрос на эту тему, и я тебя убью. Уяснил?

Он важно кивнул и устремил на меня горящие глаза. Я нехотя сказал:

— В моём мире Гардарика зовётся Россия. Она влезла в Первую Мировую, потом революции, Гражданская война. Власть в России захватили коммунисты. Только отдышались после Гражданской войны, напала твоя Германия. Немцы захватили много территории, дошли до Москвы и Сталинграда, коммунисты умудрились потерять двадцать семь миллионов человек…

Он жадно на меня смотрел, я печально взглянул на Дитриха и договорил:

— Война закончилась штурмом Берлина, Германия капитулировала.

Дитрих сдулся на глазах. Он проворчал:

— Вы и там победили? Тогда к чему ты всё это делал?

— Двадцать семь миллионов тогда и два с половиной сейчас, — пояснил я. — Чувствуешь разницу?

Он хлопал ресницами, явно не понимая, что для кого-то это важно. И я добавил:

— К тому же в 1939-м году я не мог быть уверен в победе.

Дитрих задумчиво кивнул, и я холодно проговорил:

— Повторяю, ещё раз спросишь меня о том мире, сразу умрёшь.

— Понял, — сказал Дитрих.

Понятливый Дитрих больше странных вопросов мне не задавал, но я о нём не забыл. Ему же не просто за тренировки платят жалование, должна быть польза отряду.

Инструктора по политинформации в практически русскую часть немцы назначать стеснялись, у нас же только Артур фон Хофен и Фриц Клюге. Нам приходилось ходить слушать политику в ротах дивизии Бирюкова или отдельного батальона Вани Котова.

Я отправлял бойцов на политинформацию, кому, где нравится, но это неправильно, ведь проводить занятия по политике должен я сам. А мне давно ничего путного в голову не приходит, газет я не читаю, и вообще влом.

И тут такой Дитрих! Я этого научного сотрудника и полиглота назначил отрядным политинформатором, тому оставалось только чётко ответить:

— Есть! — и приступать с немецким усердием.

Про любовь к Германии он говорить постеснялся, любовь к Гардарике даже не пытался изображать, потому занятия его стали сухо-информативными. У меня даже сложилось впечатление, что он этим долго занимался раньше.

Впрочем, впечатления к делу не пришьёшь, Дитрих основательно держал нас в курсе мировой обстановки. Пока основные события происходили в Европе, прям продолжение мировой войны, вот эти вопросы освещались особенно подробно.

Ясно, что англосаксы не вывезут одни долгую войну просто по логистике, всё приходится везти морем. На предприятия той же Франции надежда слабая, другие стандарты.

Для перехода на дюймы и фунты требуются ресурсы и время, которого не было совершенно. Европу следовало сокрушить быстро, чтоб даже мысли о сопротивлении в европейских мозгах не возникало.

Вот и ринулись они демонстрировать могущество. В Европу доставили новые войска, военные за отпущенные сроки как могли настроили армии на серьёзную войну, получили сверху мощного пенделя под начальственные жопы и пошли вперёд.

В нашей истории Германия нанесла удар в 1945-м году через горы Ардены, что для союзников едва не закончилось разгромом. Их спасло наступление Красной армии, начатое раньше времени по слёзной просьбе мрази Черчилля такому же гаду Сталину. Йосиф Виссарионович никогда не жалел русских солдат.

В магическом мире осенью 1944-го года получилось почти всё то же самое, только без Красной армии. Немецкие генералы долго воевали с русскими, кое-чему научились и заметно превосходили коллег с той стороны.

Немцы отразили натиск за Рейном и тут же нанесли удар в другом месте. Танки вырвались на простор, занялись своим делом — уничтожали мечущихся в панике англосаксов.

Противник в спешке отходил, бросая имущество и раненых, однако образование большого котла казалось неизбежным. У Дитриха горели его отвратительные глазки, да и мы разделяли его оценки. И тогда начался условно новый этап, американцы прибегли к средству, которое приберегали на самый крайний случай.

Сейчас многие историки утверждают, что американцам создать атомную бомбу сильно помогли учёные евреи, бежавшие от Гитлера. Их оппоненты считают, что отдельные учёные в отрыве от научных школ только замедлили американский атомный проект, побегом они смогли затруднить создание атомной бомбы нацисткой Германией.

Что ж, поверим, и тем, и другим, и перенесём всё мысленно в магический мир. Никто никому не мешал, а только помогала магия. В мире магии президент Конфедерации плюс Рузвельт атомной бомбой осенью 1944-го года располагал.

Я думаю, англосаксам просто очень не хотелось устраивать ядерную бомбардировку в Европе. Оно в дальнейшем негативно скажется на отношениях, такое помнится долго. А европейцев англосаксы совсем не боялись, о европейских достижениях в этой области разведка им не докладывала.

Они уверенно считали, что нет у Германии ядерной бомбы. Будь она у немцев, они бы сразу применили её против Гардарики. Русские же просто не могут что-то долго помнить.

В той ситуации генералы сообщили президенту, что у них нет другого выхода, и Рузвельт подписал приказ на применение ядерного оружия. Его загрузили в Северных Штатах в суперфортресс «Б-25», и самолёт вылетел в Британию.

Там его проверили, заправили, и бомбардировщик стартовал выполнять задание. Над наступающими войсками Европы поднялся первый в этой войне ядерный гриб.

Генералы немцев собрали много войск на небольшом участке, их уничтожило взрывом, солдаты получили сильную дозу облучения. Пока пострадавших отозвали в тыл, да перебрасывали другие части, потеряли время, англосаксы успели отойти и избежать окружения. Дитрих такое поведение англосаксов резко осуждал и уверенно говорил, что ядерный удар точно не последний.

Пресса англосаксов дружно завопила о всесокрушающей мощи нового оружия. У Европы нет никаких шансов против такой мощи! По всей Европе приспешники англосаксов приободрились, повеселели представители маленьких стран, которые уповали на победу англичан и американцев.

Особенно Польша и Румыния, которые мечтали о приходе армий союзников. Полякам очень не нравилось, что русские снова на них наплевали, а румын Гардарика старательно бомбила, разрушая города и промышленные предприятия. Румынам американцы и англичане обещали паритетные переговоры с Гардарикой в случае их победы над Германией.

И Дитрих вскоре радостно сообщил, что правители Европы не испугались применения ядерного оружия. Они тоже его создали, просто тщательно засекретили. Можно, конечно, применить его против Гардарики, но там столько целей!

Бомб ещё маловато, каждая строится долго, и что оно сделает? Русские испугаются, это остановит Гардарику⁈ Атомная бомбардировка только озлобила бы русских, и они бы точно стёрли Германию и немцев поголовно.

Англосаксы же совершенно другое дело! По мнению Дитриха, против них ядерное оружие не применяли, так как рассчитывали справиться обычными средствами. А в ответ просто нужно шарахнуть!

Через три дня после первого взрыва с секретной стартовой позиции взлетела «фау-2» с атомной боевой частью. Через час и двадцать минут она взорвалась над базой флота Британии Скапа Флоу.

В непосредственной близости от гриба перевернулись два английских линкора, снаряды в их погребах взорвались, и они затонули. Живых в тот момент на линкорах уже не было, однако снаряды взорвались ещё на трёх крейсерах и пяти эсминцах, что стояли на значительном удалении. Сравнительно небольшие эсминцы раскидало взрывной волной, один даже вышвырнуло на берег. Все моряки получили значительную дозу облучения, многие скончались в ближайшие дни.

Европейская пресса мрачно торжествовала — все выпады англосаксов не останутся без ответа. Прихлебатели союзников заметно приуныли, колеблющиеся европейцы делали выбор.

Ещё через пять дней в Атлантическом океане с новейшей подлодки «S-35» запустили необычно длинную торпеду в сторону трансокеанского конвоя. Сработал таймер, и подводный ядерный взрыв поднялся над морем.

Ударная волна в воде — это совсем другое, чем в воздухе. Она имеет меньший радиус, но гораздо сильнее и быстрее. Ближайшие к эпицентру суда расплющило и порвало, в погребах боевых кораблей взорвались боеприпасы.

Чуть дальше от эпицентра поднявшаяся гигантская морская волна переворачивала суда, там не успевали среагировать. Во всей области поражения моряки получили свои рентгены и принялись умирать.

Ночью на ослабленный конвой напала «волчья стая» немецких подводок. Особенно отличились новейшие «S-35». Они для англосаксов слишком тихо и быстро двигались, акустические торпеды на электрической тяге убивали, не оставляя пузырькового следа в воде.

Понятно, что это только временное преимущество, эти подводки тоже со временем станут уязвимыми и устареют, только времени у европейцев стало вполне достаточно.

Конвой англосаксов потопили полностью. Ведь даже уцелевшие эсминцы могли справиться с подводками немцев лишь при кратном численном превосходстве, а в тот раз ловили торпеды и тонули за милу душу.

Новый президент Германии гросс-адмирал Карл Дёниц выступил с заявлением для прессы. Немного неверно, что Европа может ответить на каждый выпад, но англосаксам она вернёт вдвое или даже втрое.

Дитрих на политзанятии сообщил, что русский Совет обороны назвал ядерный удар англосаксов шантажом, направленным против всех. На Гардарику шантаж не действует, она ещё больше ресурсов и оружия предоставит Европе и официально разрешает княжеским и боярским дружинам воевать на стороне европейцев.

Тут же пришло сообщение о том, что Гардарика сбросила атомную бомбу на Бухарест. Ужасные разрушения, пожары, массовая гибель мирного населения. Ядерное оружие у Гардарики есть, и она спокойно его применяет.

Ну, в нашей истории русские слямзили атомную бомбу у американцев, могли же они в магическом мире обокрасть европейцев? К тому же папа моего Тёмы работал в комитете, который занимался этой темой ещё с двадцатых годов. И Гардарика не участвовала в Первой Мировой, в ней не случилось Революции и Гражданской войны. Русские вполне могли справиться и сами.

Князь Иван заявил, что атомную бомбу сбросили, чтоб кое-где не думали, будто у Гардарики нет ядерного оружия, и хватит уже с Румынии. Если хочет жить, она заплатит сто миллиардов рублей репараций, причём в уплату пойдёт всё, что она производит. Работающему населению, чтоб с голоду не передохли, Гардарика будет что-то давать от щедрот.

Румыны не стали затягивать переговоры, а то у русских точно ещё есть атомные бомбы, и официально согласились на любые условия, только бы русские перестали их уничтожать.

Американцы и англичане сообразили, что на них не надеются даже румыны. Во всём, конечно, виновата Гардарика, и они ввели против неё санкции — запретили поставки промышленных товаров и вложения в экономику. Участвующие в войне русские все объявлены наёмниками, и их в плену будут вешать.

Совет обороны честно спросил англичан и американцев, желают ли они открытую войну с Гардарикой? После казни русских военнопленных она станет фактом — русские просто будут истреблять любых англосаксов везде, где встретят.

А пока никого не повесили, в ответ на санкции Совет обороны повелел порвать все связи с банками англосаксов, отныне Гардарика прощает им всё, что причитается по русским долгам. А предприятия и частные лица будут платить по своим долгам в общий банк княжеств, Царства и королевств.

Дитрих веселился! Ясно всем, что англичане и американцы просто выбросили немалые средства на войну, их предприятиям никто не заплатит. Правительства, конечно, могут нарисовать нолики или напечатать денег, только что это даст?

Галопирующую инфляцию. А теперь и русских денег не будет. Англосаксы банкроты, шевелятся лишь благодаря войне с Японией. А она официальный союзник Европейского Союза…

Всё это очень хорошо, однако Дитрих чётко предвидел, что мы вскоре отправимся воевать. Приказ пришёл на другой день. Я простился с Дитрихом навсегда, мы заправились, загрузили боекомплект, коробки сухого пайка из Гардарики, загнали свои боевые машины на немецкие платформы, натянули маскирующие сети и прямо в танках поехали убивать англосаксов.