При чем тут руны?

Глава 20

За что немцы ни возьмутся, обязательно доведут до крайности. Занялись они, к примеру, маскировкой. Вроде, всё логично. У всех платформ приварены специальные короткие трубы квадратного сечения, в которые вставляются длинные брусья с перекладинами в конце. Чтоб не шатались, фиксируются в трубах двумя парами винтов.

Высота брусьев равна высоте вагона. Поверх накидывается маскировочная сеть и натягивается на особые «клыки». Такими же сетками накрываются вагоны. Если дорога идёт через лес, с высоты не увидишь, а если увидишь, платформы с техникой от вагонов не отличишь.

Правда, важность груза немного выдавали локомотив бронепоезда, за ним броневой вагон с двумя башнями скорострельных 57-мм зенитных пушек, на крыше крутятся антенны станции радарного наведения, и такой же броневой вагон в хвосте состава.

Всё это закупалось в Гардарике и почти никак не маскировалось, только покрасили разного оттенка зелёными пятнами. Я это точно знаю, мне пацаны сказали, у них нормальное зрение.

И всё ж равно из трубы паровоза валил дым, часто с искрами, а ехали мы ночью. Понимаю, что удары с воздуха для немцев больная тема, но у всякой мании должны быть пределы. Как оказалось, всё это теории.

Старшим над поездом назначили меня, мой танк на первой платформе. От броневого вагона перебросили провод и вручили полевой телефон для связи с поездной бригадой. Само собой, представили их главного, машиниста Карла Либхнехта.

Едем мы, значит, одиннадцать машин моей роты и ещё девять батальона Вани Котова. Экипажу я приказал спать, сам тоже сплю чутким сном. Под утро зазвонил телефон, я сразу очнулся. Снимаю трубку и говорю по-немецки:

— Алё.

— Доброй ночи, херр оберст, — сказал Карл. — Плохие новости, ближайшая станция не сможет нас принять. На них устроили ночной налёт британские «Митчелы», пути и стрелки требуют ремонта.

— Паршиво, — отреагировал я. — Думаешь, возвращаться?

— Утро всё равно застанет нас в пути, — ответил Карл. — И мне уже сообщили, нам пока некуда возвращаться, та станция закрыла движение по нашей ветке, направляет поезда по другим путям. Нам сказали подождать ремонта путей.

— Похоже, что англосаксы про нас знают, — проговорил я полувопросительно.

— Могут знать, херр оберст, — сказал машинист. — А могут и не знать. У нас выбор: можем притаиться, в пяти минутах хода впереди растёт небольшой лесок, или будем ездить туда-сюда по всей ветке.

— Тогда останавливайся прямо сейчас, Карл, — решил я. — Уголь тратте, только чтобы держать паровоз под парами…

— Разрешите возразить, херр оберст, — ответил он. — Чтобы стронуть с места такой состав, требуется много угля и время, дешевле идти потихоньку. Атаковать нас будут, скорей всего, истребители-бомбардировщики неуправляемыми ракетами. Лучше всего это делать по ходу движения поезда, а мы недавно проехали участок, где пути поворачивают вправо. Удачнее подождать неприятеля на криволинейном отрезке.

— Хорошо, старина, едем туда, — согласился я. — И ты, пожалуйста, не пугайся выстрелов из пушки. Мне парней надо разбудить, соблюдаем радиомолчание.

— Есть, херр оберст, — сказал машинист и выключил связь.

Я воткнул, не глядя, кассету в магнитофон, включил и добавил экипажу в сон беспокойства, парни тут же проснулись. Я принялся раздавать приказания:

— Подъём! Готовимся к воздушному нападению! Толик и Вася снимают сетку, Серёжа, свари всем кофе.

— Слушаю! — хором ответили они и приступили.

Толик и Вася вылезли из танка, с одного борта скинули петли сетки с клыков платформы, а с другого тянули сетку к себе и сложили её кучей возле гусеницы.

С торцов немного сложнее, куски маскировочной сети закреплялись поверх брусьев с перекладинами. Танкисты покрутили винты зажимов, вытащили брусья из труб и выкинули вместе с сеткой под откос.

Поезд же замедлился, встал и поехал назад малым ходом. Башня немного повёрнута в сторону, иначе из-за длинной пушки танку на платформе не хватит места. Ствол в походном положении максимально опущен.

Я велел парням вернуться в башню. Вася зарядил фугасный, и Толик выстрелил в поле рядом с поездом. Таким образом, к рычанию нашей пушки добавился грохот взрыва.

Я вылез в командирский люк с флажками. Спустя короткое время на танке сзади загорелись фары, поймали меня лучами. Я отдал команду флажками:

— Радиопередачу запрещаю. Приготовиться к отражению воздушной атаки с запада. Повтори для задних.

Парни на платформе за нами принялись убирать маскировочную сетку. Все танки включили фары, командир танка позади повторил мой приказ. Вскоре сетки сняли все, фары погасли.

Серёга тем временем сварил на походном примусе кофе в манерке и позвал экипаж. Мы собрались вокруг него со своими кружками. Примус стоял на броне рядом с его люком.

Бер Вася сходил в башню за двумя коробками сухого пайка, резал копчёную колбасу, твёрдый сыр и хлеб. Завтракали на свежем воздухе бутербродами, прихлёбывая из кружек. Смотрели в чистые небеса, встречали рассвет.

С первыми лучами солнца высоко в небе появилась плотная группа американских бомбардировщиков. Высыпали тяжёлые бомбы с высоты где-то за пределами нашей видимости, до нас долетел гул разрывов. Наверное, накрыли бомбовым ковром лесок, где мы должны были прятаться.

Противник сменил тактику, его стратегические бомбардировщики всё реже нападают на немецкие города. Какой смысл бомбить заводы, когда всё можно привезти из недосягаемой Гардарики?

Города это крупные цели, нужно много самолётов, которые сразу засекают новейшие русские и немецкие радары. Цели ударов легко просчитываются, и на перехват взлетают истребители, среди которых с каждым днём всё больше с русскими компактными бортовыми радарами и вообще турбореактивных. К тому же крупные объекты всё плотнее защищаются новыми немецкими ракетами ПВО.

Даже психологический эффект бомбовых ударов по немецким городам не получался — сопротивление немцев не ломалось, они ещё больше озлоблялись против англосаксов.

Потери самолётов над глубоким тылом Германии стали неприемлемо высокими и теряют всякий смысл. Однако за что заплачено, то должно быть съедено. Коли есть самолёты, военные просто обязаны их применять.

Взлетают стратегические бомбардировщики с аэродромов Франции и наносят удары по квадратам в ближних немецких тылах. Времени сориентироваться у немцев намного меньше, тактических целей чёртова прорва, от ударов с таких высот всё прикрыть просто невозможно.

Так что я мог уверенно предполагать, что стратеги накрыли ковром тяжёлых бомб тот несчастный лесок, в котором мы должны были прятаться. Теперь нужно ждать разведчика, чтобы враг оценил результаты.

Серёжа сварил вторую порцию, разлили по кружкам, я разок отхлебнул ароматного напитка и заметил в небе своего кормильца. Британцы молодцы с их «Москито».

Практически весь из особых сортов специально обработанного дерева он был сравним по скорости с «мессерами» и «фокерами», основными германскими истребителями, плюс не отражался на немецких радарах. Этот двухмоторный самолёт использовали как ночной бомбардировщик и как разведчик, он хорошо попил немецкой кровушки.

Своего рода аналог наших устаревших бипланов, против которых немцы тоже не нашли действенного средства. Только я и особенно мой концерн живут в Гардарике, и наши мирные княжества просто настаивали на возможности радаров обнаруживать такие самолёты.

Перед самой войной умники родили способные на это устройства, но у Совета обороны они интереса не вызвали — не было у продвинутых немцев деревянных летательных аппаратов.

И только наступил мир, мирные княжества, насмотревшись на фронтах на работу бипланов, проявили к тем радарам интерес. А мы можем и поторговаться, ведь Германия забрала всё, что лежало на хранении, заказала ещё пять тысяч экземпляров и предлагает сто миллионов за документацию, технологию и право самой их делать.

Мирзоев посоветовал продать, всё равно ведь сдерут и со временем скопируют. А сейчас им просто некогда, и платит за всё Гардарика, то есть Германии выдали кредит с льготной отсрочкой — выплачивать они начнут после окончания войны.

Только немцы на данный момент успели забрать мои радары, они едва доехали до Германии, установить их на позициях точно ещё не успели, и «Москито» продолжают своё дело, то есть успевают удрать.

Наблюдатели на земле его, конечно, обнаружат глазами, но для перехвата истребителями цель нужно «вести», всегда знать её положение. Так что «наш» разведчик спокойно снизится над лесом и убедится, что нас там не стояло…

Ба! А вот и он! Увидел наш поезд, облетел, не входя в область поражения зениток, и радостный почесал домой кушать пудинг, или что ещё дают этим собакам за выполнение заданий.

Машинисту Карлу Либкнехту о «Москито» точно доложили, поезд прибавляет ходу, чтобы сменить дислокацию, пусть противник нас сначала поищет. И нам к моменту радостной встречи полезно оказаться на криволинейном участке пути.

Я приказал парням рассаживаться по местам, сам залез в командирский люк, высунулся и флажками объявил полную готовность к отражению воздушного нападения с запада.

Ещё раз запретил радио на передачу до встречи с противником. У англичан хорошая служба радиоперехвата и пеленгации, обнаружат за минуты.

А что нас нащупают «лайтинги» американцев, я не опасался. Немецкие турбореактивные истребители отучили врага висеть в небе и вести постоянное наблюдение, чтоб затруднить ему «свободную охоту». Охотники превратились в дичь.

Помирать, так с музыкой — вепрь Толик поставил любимую мою боевую кассету «Серенада Солнечной долины». Очень символично, поезд на «Чу-чу».

Развернул пулемёт на крыше вперёд, припал к командирской оптике, жду неприятеля. Ревут в шлемофоне трубы, сейчас я этим трубачам чу-чу нахлобучу. Медленно-медленно тянутся секунды…

Появлению вражеских самолётов я почти обрадовался. Ух-ты сколько вас! Полсотни «хэрикейнов»! Кто-то явно решил нас тут всех поубивать…

Машинист выполнил экстренную остановку. Хорошо, что под гусеницы на такой случай подложили брёвнышки, танки качнуло, но не сорвало с платформ. Поезд начинает движение в обратную сторону.

Противник нас уже обнаружил, только всё идёт наоборот. Он привык нападать внезапно и сразу удирать, а тут его ждали, самому внезапно для себя надо пикировать на подвижную цель, да ещё и поезд какой-то кривой.

Стреляем трассирующими пулями. Момент начала атаки все мои маги угадали верно, двадцать пулемётов с крыш танков открыли заградительный огонь в одну область практически одновременно.

Зенитные автоматы с крыш броневых вагонов стреляют по радарной наводке в конкретные цели. Загорелся ведущий самолёт, почти в тот же момент подбит идущий за ним. Истребители-бомбардировщики частью берут выше, частью отворачивают в стороны.

Однако последний десяток резко пикирует на поезд. К нам летят снаряды 20-мм и пули крупнокалиберных пулемётов. Противник надеется поразить нашу оптику. Загорелись и пошли к земле ещё три самолёта, но из-под крыльев остальных стартовали неуправляемые ракеты. Машинист снова резко тормозит.

Неприятель очень хотел попасть в локомотив и остановить поезд. Вторая по важности цель — броневые вагоны с зенитными пушками. Но прилетело в мой танк, прямо в лоб засадили — звон удара слышался даже в шлемофоне.

Ракеты англосаксов все сплошь бронебойные, совершенно не видно, как они уходят в землю. Однако броню вагонов в борта пробить могут, только попасть неуправляемыми ракетами прямо в цель — большое везение. Тут либо для точности пикировать и бить в защищённые крыши, либо снижаться и на бреющем полёте лупить без всякой точности.

Поезд начинает движение в обратную сторону. Самолёты противника разворачиваются и большей частью выстраиваются за кормой, другие собираются слева.

И тут откуда-то с самой верхотуры на основную группу внезапно обрушивается десяток машин. Пять «харикейнов» сбиты сразу, остальные в панике разлетаются. Не обращая далее внимания, ору в рацию:

— Заградительный огонь против группы слева!

Ну, радиомолчание хранить уже незачем, враг нас обнаружил. А что молчал раньше, так нечего было говорить, всё шло нормально. Пулемёты танков открыли огонь в заданном направлении, зенитчики тоже решили, что позади и без них народу хватает.

Неприятель разобрался в две линии по семь машин и заранее снизился. Убойная дальность наших пулемётов два километра, зенитных пушек три с половиной, а враг, наверное, решил запустить ракеты с полукилометра.

Под плотным обстрелом «харикейны» собрались пролететь какие-то полтора километра. Они летели, стреляли из всех пулемётов и пушек, загорались один за другим и врезались в поле.

Но трое запустили всё-таки ракеты. Скорей всего, им стало обидно падать со всеми ракетами и пилоты выпустили их с километра. Одного тут же сбили, другие смогли набрать высоту.

Я огляделся. «Хорошие» истребители сильно походили на «Миг-9» и на них не видно свастик! Геральдические медведи Новгорода, руны «иду к тебе» и нет даже обычных немецких крестов.

Ну, у нас на «лютых рысях» тоже нет свастик, хоть и пытались немцы их намалевать. Вот только свастик нам на броне и не хватало! Я, может, за эти свастики машин сжёг больше, чем Артур в жизни видел.

Так ему лично прямо в рожу и сказал, что на танке моей дружины знаков немецкого государства не будет. Я ж не говорю о триколоре Гардарики! Герб Москвы и руны — этого даже англосаксам вполне достаточно, а Германию пусть Арчи любит в душе.

Похоже, что я не один такой вредный русский…

И в этот момент я заметил сразу четыре группы истребителей-бомбардировщиков англосаксов. Хотя две группы явно просто истребители, прикрывают остальных. Сходу полезли в драку с нашими истребителями.

В небе закрутилось новое сражение, «наши» истребители приняли бой. Кого-то сбивали, и пилоты выпрыгивали с парашютами. Наши все исполняли затяжной прыжок, а англосаксов расстреливали на стропах.

Да я увидел всего два таких эпизода, у меня нашлись и свои дела. Под прикрытием сражения две группы «харикейнов» выстраивались для одновременной атаки сзади и справа поезда.

Машинист снова начал торможение, поезд поехал навстречу вражеским самолётам. Пушки заднего вагона открыли заградительный огонь по машинам, что атаковали вдоль путей, с крыши переднего вагона стреляли в самолёты справа. Я скомандовал по рации рассчитаться на первый-второй, первым стрелять назад, вторым направо.

А справа противник опять разобрался в две линии и летел к нам. Мы в него палили из пулемётов на танковых крышах, и я опять не заметил, как на врага рухнули «наши» истребители.

На этот раз обводы «Ла-7», только на хвостах, крыльях и на бортах геральдические единороги Смоленска. У некоторых руны «вижу всё» вдобавок к обычным знакам «иду к тебе». Похоже, что старые знакомцы.

Они довольно споро уничтожили атакующие нас истребители-бомбардировщики и присоединились к общей воздушной свалке. Это сразу сказалось на результатах, кого-то под парашютами расстреливали чаще.

Англосаксы попытались разбежаться, но эти ребята никого просто так с вечеринки не отпускали. Практически за каждым «харикейном» летел самолёт с рунами, и я не видел, что у кого-нибудь получалось стряхнуть его с хвоста.

Зазвонил телефон. Я снял трубку.

— Алё! — послышался возбуждённый голос Карла Либкнехта. — Херр оберст! Хорошие новости! Мне сообщили, что наш состав взят на особый контроль! Теперь над нами будут дежурить истребители с вашими земляками, херр оберст! Им сказали, что вы все русские!

— Ну, не все, — скромно ответил я. — Есть два немца.

— Да хоть двадцать, херр оберст! — воскликнул машинист. — Русские хорошо выполняют приказы, а теперь тем более постараются!

— С этим ясно, — сказал я спокойно. — Когда уже приедем на фронт, Карл?

— Обещают исправить пути ближе к вечеру, херр оберст, — беззаботно ответил Карл. — Да нам можно и не особенно торопиться. Вы уже воюете, поездной бригаде идут линейные часы в тройном размере, и беспокоиться почти не о чем! Пусть англосаксы попробуют прилететь ещё.

Я хмыкнул и повесил трубку. Эк раздухарился машинист, а такой с виду степенный пожилой мужчина! Однако нельзя ему отказать и в жизненной опытности. Англосаксы существа упорные. До вечера прилетали два раза англичане на «харикейнах» по пятьдесят самолётов, и два раза американцы на «мустангах», один даже притащили модификацию «апач».

Пули и снаряды самолётов ничего не смогли сделать танкам и броневым вагонам. Несколько бронебойных ракет пробили бортовую броню вагонов, кого-то убили, в заднем вагоне вывели из строя станцию радарного сопровождения.

Попадали они и в танки, да только и бортовую броню наших машин ракеты не пробивали. О серьёзных повреждениях ребята не докладывали. Главное, что локомотив остался на ходу, хотя и ему досталось в бою.

Тут англосаксам не Африка, полного господства в воздухе нет, и с земли ведут плотный огонь защищённые бронёй зенитки. Противник при их появлении не разбегается, бросая технику и оружие, а умело и люто сражается.

Теперь они хорошо узнали, почему штурмовик «Ил-10» таскает столько брони, зачем ему стрелок позади и отчего этот самолёт называется штурмовиком. А у них просто истребители пытаются делать чужую работу. Плохо получается.

В танках работали не только командиры. Толик менял кассеты в магнитофоне, Вася делал бутерброды и варил кофе прямо в башне, я жевал хлеб с колбасой, отпивал из кружки и стрелял из пулемёта в самолёты врага — скоротали денёк.

На закате Карл Либкнехт позвонил снова. Пути починили, можно ехать дальше. Только паровозу придётся догрузиться углём и водой, потратили за день на манёвры, а мы по пути должны на насыпи подобрать опоры с кусками сетки.

По приезде маскировочные сети должны быть натянуты, как были, или мне не избежать взыскания. Ага! А брусья почти все раскрошили англичане пулями и 20-мм снарядами! Я послал Карла к такой-то мутере. По-русски послал, но он, кажется, понял…

Тут пытливый читатель въедливо спрашивает:

— А что Турция? То есть Бизантия?

И автор, конечно, сразу начинает об этом думать. Итак…

Блистательная Бизантия всю войну просидела на попе ровно. Турки хорошо помнили, кто первый полез что-то поиметь с Гардарики, и чем оно закончилось. Старые турки турецким деткам рассказывали о мрачных веках, когда русские на них наживались, унижали и всячески использовали.

Однако просто напасть на Гардарику даже в союзе с просвещённой Европой было ссыкотно. Поверженный гигант вполне способен в агонии нанести Бизантии повреждения, несовместимые с хорошей жизнью в будущем — яйца выдерет точно.

В том, что Европа победит Гардарику, Блистательная Бизантия ни секунды не сомневалась и всю войну держала в готовности армию. Только страна русских будет повержена, как турки ринутся освобождать Кавказ, Закавказье и Среднюю Азию до самого Тихого океана. В этой уверенности их поддерживала вездесущая английская разведка.

В 1943-м году турки поняли, что в потерпевшие временно записали Европу, и английская разведка стала говорить, как англосаксам будет нужен такой союзник, как Блистательная Бизантия, сколько она получит вкусного и всё равно позже освободит Кавказ, Закавказье и Среднюю Азию до Тихого океана.

Блистательная Бизантия продолжила то, что у неё получалось лучше всего — ждала в готовности. Теперь она ждала поражения Европы, чтобы прибрать всё, что с неё посыплется.

Англичане под это дело воспользовались её средиземноморскими портами и ресурсами для снабжения своих войск. Они обещали туркам участие в войне против Европы на её заключительном этапе. Турки в мечтах облизывались на всю Грецию, но реально им бы хватило и крупных островов в Эгейском море.

Вдруг всё внезапно переменилось! Гардарика заключает невозможный, немыслимый мир с Европейским Союзом и начинает его поддерживать против англосаксов! Хотя чему они удивлялись? Русские решения всегда неожиданные.

Турки впали в обычный ступор, и англичане понадеялись, что те так в нём и будут сидеть — пребывать в ступоре одно из любимых занятий Блистательной Бизантии.

Англичане не любили изучать историю, вечно она учит чему-то не тому. Они очень хотели, чтобы во всём мире слушали их басни о благородстве, развесив уши, и чтоб все, особенно русские, постоянно стремились бы им соответствовать, и чтоб англичане чего-нибудь про них не подумали.

В нормальные времена ведь так и происходило! А история, зараза такая, лезет вдруг с Грибоедовым! Этот посланник Гардарики в Персии добился выгодного для русских мирного договора, смог существенно ограничить английское влияние.

Англичане, как всегда, когда проигрывали по правилам, правилами пренебрегли. Они применили грязные методы — воспользовались религиозными беспорядками и подставили Грибоедова под расправу. В английском представительстве по этому поводу даже закатили банкет!

Русские, вроде, съели официальную версию, персидский шах за Грибоедова выплатил большую компенсацию. Только вскоре после этого в Москве англичан перестали пускать в приличные дома.

Но бог бы с Москвой! В мире к англичанам отношение почти не переменилось, просто некто их стал неофициально убивать во всех других мировых столицах. Просто за то, что англичане, не вдаваясь в личности.

За год убили практически всех гостей банкета, который устроили в английском представительстве. В живом виде оставался лишь посланник короны в Персии, и, уповая на положение, трясся от страха и никуда из посольства не выходил.

Англичане отлично понимали, что это делают русские маги по приказу кого-то из старших, но Гардарика плевала на то, чего там себе понимают англичане. И что делать?

Неофициально убивать в ответ? А чем ещё занимаются англичане всё время! Только оно больше не помогает. Официально обвинить во всём русских? Это же означает объявить их врагами, что лишит англичан последних возможностей поддерживать союзников в обществе Гардарики.

Оно кроме прочего означает признать, что корона не может защитить своих дипломатов. Убийство подданных, тем более дипломатов, это повод к войне, но Гардарику явно устраивало и такое развитие событий.

Из Лондона в Москву приехал хорошо известный в узких кругах сэр без титулов и должности. Его принял какой-то русский боярин, заурядный консультант при Совете обороны.

О чём они говорили за закрытыми дверями, так никто и не узнал. Однако вскоре после их разговора некий английский журналист раскопал это дело и на годовщину убийства Грибоедова выкатил разоблачение, где всех собак повесил на английского посланника в Тегеране.

Того совершенно седого и с трясущейся головой отозвали на родину и с позором выперли со службы. Английская корона выплатила персидскому шаху часть компенсации, что он выплатил русским за Грибоедова, убийства английских дипломатов в мире резко пошли на убыль и остановились на старом уровне.

Англичане принялись старательно забывать неприятный эпизод и к 1944-му году почти забыли. Им просто всегда удобнее считать себя крутыми перцами, а всех остальных слюнявыми терпилами.

Особенно русских, они никогда не нарушат правил, не пойдут на решительные действия, ведь англичане могут подумать о них плохо! А то, что Гардарика воевала три года со страшным врагом и, наплевав на английское мнение, заключила мир, это англичане во внимание не принимали.

К октябрю 1944-го года турецким офицерам окончательно осточертело сидеть спокойно, ведь только победы приносят новые чины и награды. В Блистательной Бизантии произошёл военный переворот. Исламистски настроенные высшие офицеры сместили правительство гражданского президента.

Президента за предательство турецких интересов повесили, парламент разогнали. Народ вышел на улицы поддерживать путчистов или против них протестовать, возникли беспорядки, столкновения.

И надо же случиться такому совпадению, в Стамбул с дружеским визитом пришёл отряд военных кораблей Гардарики. В тот же день некто начал облавную охоту на англичан. Этот кто-то явно обладал магическими способностями, поскольку уничтожались весьма продвинутые маги.

Более-менее сведущему в магии человеку было ясно, что так быстро, беспощадно и часто могли действовать только группы боевиков магических кланов.

Увы, англичане это только констатировали постфактум, к противодействию они оказались совершенно не готовы. Их истребили поголовно всего за два дня, и путчисты без помех занялись государственными структурами. Чиновников и офицеров вешали за любые связи с Англией, часто хватало денег на счетах в английских банках даже у родственников.

Понятно, что это «жу-жу» случилось не просто так. Армия Бизантии уже стояла в готовности, и нелегитимные тираны начали вторжение в Сирию и далее в Ирак. Они заявили, что хотят освободить Ближний Восток от англосаксов, чтобы народы без их влияния сами выбирали правильный, угодный Аллаху путь развития.

Блистательную Бизантию поддержала Персия. Там с небольшой задержкой тоже произошло успешное истребление англосаксов, только шаха не свергли, просто повесили проанглийских сановников, и у престола укрепились ортодоксы.

Персидская армия присоединилась к освободительному походу под лозунгами свободы, уважения традиций и Ислама. Однако солдатам больше нравилось, что все его участники смогут остаться в освобождённых странах и занять в их свободном обществе высокое положение.

Военным было ясно, что пехота Бизантии и Персии не вывезет против танков и авиации англосаксов, их поход должен быстро закончиться. Однако Блистательной Бизантии и Персии оказала помощь Гардарика.

В армиях турок и персов как-то быстро появились эскадрильи современных русских истребителей и штурмовиков. Только на крыльях непонятные символы и руны, а пилоты какого-то нетурецкого и неперсидского вида.

Впрочем, у турок и персов появились и свои собственные, купленные у Гардарики в кредит, боевые самолёты, танки, пушки и многие другие машины.

Гардарика не возражала против вербовки на Кавказе, в Закавказье и в Средней Азии добровольцев. Молодые люди охотно записывались, многие даже имели боевой опыт. Все они мечтали прийти в освобождённые страны победителями, остаться и качать права.

Англосаксы не ждали серьёзного удара из Бизантии и Персии. Их армии разгромили немногочисленные войска англичан и американцев, за месяц освободили Сирию, Ирак, Палестину…

Ну, не было там еврейских беженцев, англичане не вывозили их из Европы и бомбили вместе со всеми другими европейцами. А без англичан у Израиля появиться на Арабском Востоке не было ни одного шанса.

Это просто к слову, а главное, что на второй месяц похода турки и персы освободили Аравийский полуостров, вошли в Египет и перекрыли для англосаксов Суэцкий канал.

У англосаксов не было возможности помочь своим солдатам на Ближнем Востоке, они не могли прислать подкрепления из Европы или из Индии. В результате армии Бизантии и Персии громили английские гарнизоны и двигались по северу Африки. Негодные туземцы принялись бунтовать, не дожидаясь освобождения.

У англичан и американцев оставался только путь через Гибралтар для снабжения войск в Африке. Британские солдаты в Индии оказались отрезанными, повстанцы там сразу повысили активность.

Но какая американцам может быть Африка с Индией, когда армии в Европе попали в трудное положение! Это же не Конфедерацию плюс лишают колоний.