При чем тут руны?

Глава 8

Не, я тоже сразу подумал, что это очень подозрительно! Целый полковник нас встречает с «тиграми», с чего бы это вдруг? А пушки «тигров» пробьют наши броневички с любой дистанции. И заметят они в оптику свет наших фар издалека — спалят весь отряд за минуту, на такой дистанции никакая магия не поможет.

Спрашивается, зачем оно Петренко? Об этом можно подумать потом. Уж лучше быть живым дураком и параноиком, чем верить всем подряд, тем более на войне.

Я скомандовал десантирование, командиры из башен тоже пусть выходят. Отключил переносную рацию, вытащил из ячейки и по ходу дела обрисовал Серёже ситуацию.

Как только я вылезу, он поведёт колонну. Если «тигры» их не расстреляют, мы подойдём пешком, а коли расстреляют, тогда будем думать, что делать далее.

Я подключил шлемофон к рации. Парни беспрекословно выполнили приказ, вылезли все и стояли, неуверенно переминаясь на морозе. Пленные топтались, ни на кого не глядя.

Я громко сказал бойцам подождать несколько минут и вновь обратил взор на колонну бронетранспортёров. Они скрылись во тьме, и через десять минут замигал вызов на рации. Я щёлкнул тумблером и услышал голос Серёги:

— Командир, всё нормально. Тут рядом полковник Петренко, хочет с тобой поговорить.

— Дай ему микрофон, — разрешил я добродушно.

— Алё, Артём! — заговорил Вадим.

— На связи, — откликнулся я.

— И чего вылезли? — удивлённым тоном спросил он.

— Укачало немного, — сказал я.

— Разом весь отряд? — переспросил полковник.

— Не, только меня, — ответил ему. — А я без охраны не гуляю.

— Тогда идите сюда, — сказал Вадим. — Или за вами прислать броневики?

— Сами дойдём, — проговорил я и выключил связь.

Сначала я отдал рацию Ване, потом велел парням построиться в колонну. Сказал пленных конвоировать раздельно, глаз с них не спускать и двигать за мной. Тут осталось немного пройти.

Полковник Петренко не высказывал неудовольствие и не вспоминал этот эпизод. Он кадровый военный, чтобы испытывать сильные эмоции, тем более служит в разведке армии.

Но можно не сомневаться, что Вадим написал рапорт, где точно описал мою недоверчивость. И прочитали его рапорты не только его прямые начальники, на них взглянули и кое-какие консультанты. Просто старики по-дружески попросили своих учеников составить обо мне мнение.

В принципе это мне повредить не должно. Ещё Кузьма Аристархович мог понять, что характер у меня не ангельский. Доверчивые и покладистые бояре вообще в Гардарике долго не живут, и они точно неинтересны магическим кланам.

То есть я могу и далее заниматься своими делами так, как считаю нужным. Тот же Вадим Петренко высоко оценивает эту деятельность, а мнение офицера фронтовой разведки даже для меня многое значит.

Взять, к примеру, «тигров». В столкновениях пехоты и танков, если наш солдат ценой жизни подобьёт всего одну машину, считается, что он долг перед Родиной с честью выполнил, он молодец.

Нас сорок четыре нейтрализовали шестьдесят тяжёлых танков врага, уже это оправдывает всё, что в нас вложено. К тому же вражеские танки захвачены и на трофейных бензине и боеприпасах воюют на нашей стороне.

А мы ещё и остались живые, продолжаем в том же духе. Что эти «тигры»? Статистика войны. Другое дело захват штаба! Пленные и трофейные документы дадут много полезных сведений, но и сам факт влечёт за собой важные последствия.

Штаб ведь это ещё и множество несекретных, но важных данных. Кого-то хотели отправить в отпуск, кого-то представили к наградам, кому-то дали внеочередное звание. Да просто без решения штаба солдатам не выдадут денежное довольствие.

Данные есть в нижестоящих штабах, но их нужно сначала собрать. А кто будет этим заниматься? Его сначала нужно назначить, потом он должен где-то посадить за работу банду грамотных клерков. А русские нанесут туда удар планирующими бомбами и опять всех убьют.

Строить для штаба бетонный бункер долго и зимой не бетонируют. Выход лишь один — нагрузить этими делами другие штабы. А они и так сильно заняты, новым задачам смогут уделить внимание по остаточному принципу.

Нормализация работы потребует времени, пока подчинённым частям отдали приказ держать оборону и надеяться лишь на себя. Для любого маневра нужны приказы, а они по объективным причинам задерживаются.

Этим обстоятельством мы и пользовались до окончания фронтовой практики. Ездили на бронетранспортёрах, часто в сопровождении танков, иногда даже с «тиграми». Уничтожали европейские гарнизоны, которые не могли получить помощи, и деваться им было некуда.

На фронте дивизии врага, оставшиеся без снабжения, без всякого смысла и толка гибли под ударами войск Гардарики. В результате фронт переместился гораздо западнее. И это тоже прямое следствие уничтожения штаба, то есть тоже во многом заслуга нашего отряда.

Возвращались мы в Москву с чувством нормально сделанной работы в середине зимобора. В Европе уже конец марта, заканчивается зимняя война этого года. Две недели практики, и весенняя распутица. Вот за ней сухой сезон, тогда-то и начнётся главное…

Умеют всё-таки некоторые добиваться своего тихой сапой! Им говоришь «нет», они улыбаются, кивают, а сами упорно гнут свою линию. Вот мой магический секретный отряд подчинён напрямую Совету обороны.

Но я ведь заместитель Виталика в его подкомитете, и он там мой непосредственный начальник. В результате официально подчинённым Совету обороны отрядом командует майор Логинов.

Сам Совет обороны считает Виталия моим прямым начальником и приказывает ему доводить свои решения до его подчинённого меня. Вот он и довёл, что мне присвоено внеочередное звание «подполковник», и я награждён офицерской лентой второй степени.

Я даже слегка растерялся — за немецкий штаб ещё рановато, а больше мы ничего такого, вроде, не совершали. Оказывается, всё это дали мне за склад, живых связистов и их оборудование.

Умные головы со всей этой заумью разобрались и добились успехов, вот и решено всех причастных к делу наградить. Нас в этой ситуации забыть было бы немыслимо, ведь с нас всё и началось.

Зря раньше думали, что связистам отдают отсроченный магический приказ на самоуничтожение. Вражеские маги таким себя не утруждают. Команда на подрыв приходит извне, по рации.

Вторгнуться посторонние, сработают датчики, и в штаб отправится сигнал тревоги. Или связисты сами расскажут по рации о подозрительных вещах, и обычный человек за много километров принимает решение.

Работник штаба просто выполняет инструкцию — щёлкает тумблером или опускает рычаг, сорвав пломбу. Как оно происходит на самом деле, пока не выяснили да оно, по сути, неважно.

Определили частоты и формы сигналов. Европеец подошёл к делу по-европейски, и сверх того, что требовали инструкции, не усложнял. Каждый склад на фронте имел номер, литеру и четыре цифры, они и применялись как пароль.

Наши использовали автоматический случайный подбор в этом направлении, и, как следствие, на всей линии противостояния в складах врага гремят мощные взрывы.

Европейца ещё выручает его безалаберность — оборудованием бункеров связи занимается отдельная служба, и она не могла заминировать все складские помещения. Взрываются только связисты.

Однако нашими стараниями Гардарика получила временное превосходство в радиоэлектронной борьбе. Неприятель массово теряет связь со складами и подвижными частями, особенно в воздухе. Утеряно множество радарных постов, противник ослеп.

Скорей всего, враг уже сообразил, в чём тупые русские опять его обманули, но сделать что-то быстро не в состоянии. Усложнить пароли? Смена паролей это длительная процедура, и нет же никакой гарантии, что тупые русские опять их не взломают.

Действительно поручить самоликвидацию самим связистам? На внушение может не хватить магов, а без внушения они могут и пренебречь обязанностями.

Совсем не минировать связистов? Но это потребует переустройства всей службы! И должны же просвещённые европейцы превосходить в этой области тупых противников.

Хотя пока что тупые русские пользуются подавляющим превосходством в радио-эфире. Европеец не получает предупреждений от сети радарных пунктов, удары русской авиации стали неожиданными. Особенно ночами по площадям прям нет никакого удержу!

Европа несёт потери, и ей нужно со всем этим что-то делать, тратить время, силы, ресурсы. И вначале всего один рейд отряда магов. Мы молодцы. Мне дали ленточку и звание, парням тоже дали звания и премиальные.

А я, наконец-то, обогнал Виталика в чине. Оно практически ни на что не влияет, но всё равно приятно. Мне приятно, а Логинов теперь первый мне козыряет и что-то себе думает с каменной мордой.

Хотя у него всегда непроницаемое лицо. В Центре я часто его вижу, большей частью обмениваемся рунами. И мне начинает казаться, что рунными загадками я разговариваю не только с ним. Или даже не столько.

Вопросы пошли такие. Что такое война, и что война значит лично для меня. Как я вижу окончание войны, и отдельно, что можно считать победой. Для меня, как для каждого солдата, если война закончится сию секунду, это уже почти победа.

Я буду живой, и это важнее всех границ на свете. Только решаю не я, солдаты просто выполняют приказы начальников, а у них своя ответственность перед потомками и здравым смыслом.

Ощутимо потеплело, весна наступала на полном серьёзе. У нас отобрали зимнее обмундирование и выдали летнее. Я наблюдал ледоход на Москве-реке и думал, отчего я в этом году не застал в Центре отряд Кости Гаева. Прошлую распутицу мы вместе просидели в Москве, чем же таким он занимается на фронте?

Но прошёл на реке лёд, посадили нас на бронетранспортёры, и вопросы отпали. Мы по два-три дня проводили в походах, постоянно форсируя водные преграды, и не вылезали из весенней грязищи.

Привыкали в бронетранспортёрах жить, спать, готовить пищу и самое сложное — следить за личной гигиеной. Это непросто было даже в Центре, в грязи буквально купались.

Только выходные оставили в неприкосновенности, и среди недели удавалось провести ночку дома с милой девушкой Машей. Она не менялась всю мою мирную практику, и я понял, что девчонкам засчитывались только ночи, проведённые со мной, остальные не считались.

Подписалась Маша на пять ночей, она и провела все пять. Девушка же не виновата, что у меня много времени занимала служба. И время я проводил ведь не только с Машей, обязательно заезжал в загородный дом.

Разговаривал с солдатами и врачом, расспрашивал о делах Миланью и подолгу играл со Светой и Ванюшей. Каждый раз как прощался там со всеми, а когда действительно прощался перед поездкой на фронт, играл с ребятами особенно долго. Им не надоедало меня трепать, кататься на мне, смеяться и весело кричать:

— Папа! Киса!

Виталий Логинов рассказал, что мы будем делать на войне посреди весеннего разлива водоёмов. Начал он издалека, с экономики. Оказывается, это она, родимая, определяла действия войск.

В начале войны промышленности требовалось развиваться, и способна она была лишь поддерживать солдата в обороне. Молодцы мы хорошо воевали и сэкономили Родине массу ресурсов. Средние предприятия переделывали в крупные, а добавку накапливали или разумно улучшали качество продукции.

Поскольку речь шла о военной продукции и о магах Гардарики, никакой разумности там и близко не лежало, все как тронулись. Хоть наш танк «лютый рысь» взять для наглядности.

И он лишь сверкающая на солнце вершина, в других областях тоже добивались впечатляющих результатов. В первой части войны основные усилия направляли на развёртывание и усиление мощностей, на третьем году войны достигнут перелом.

Сейчас упор делается на выпуске военной продукции, Гардарика в этом вопросе уже сравнялась с Европой, а кое в чём немного превосходит. Однако Европа явно упёрлась в свой потолок, и превосходство увеличивается.

Оно сказывается на фронтах. Войска Гардарики зимой накапливали силы, но не концентрировали их на отдельных участках, и не насторожили неприятеля.

Ждали именно весенней распутицы, когда резко упадут транспортные возможности. В результате сейчас у русских повсеместное превосходство над врагом, и он не может быстро помочь войскам.

Везде наши войска усиливают удары и рвут оборону. В прорывы идут массой плавающие боевые машины пехоты, бронетранспортёры и другая техника на их основе.

В условиях распутицы войска не могут нанести глубоких ударов, да легкобронированная техника сама по себе, без поддержки танков, для этого и не рассчитана.

Цели нашей пехоты на броневиках — отдельные гарнизоны европейцев. Мы просто уничтожим чужих солдат, как и делали это всегда. Враг не увидит ничего нового, только увеличатся масштабы.

А для отряда магов задачи старые — штабы, склады, отдельные части радиоэлектронной борьбы. Особо прописаны аэродромы, но они и так у всей рейдовой пехоты значатся как первоочередные.

Я сказал Витале, что всё понял, тоже очень рад и с удовольствием этим займусь. Он пожелал нам удачи, и отряд поехал воевать.

Детально описывать очередные подвиги героя я не вижу смысла, всё и так в целом ясно. Читатель с ярким воображением всё себе представляет очень хорошо. Да и не обладаю я значительным практическим опытом с броневиками, чтобы им делиться.

Например, я с трудом понимаю, как плавающие боевые машины управляются на воде. Один винт и рулевой плавник, по-моему, не подходят. Руль же сто один способ сломать, и занимает он много места. А всё должно приводиться в рабочее состояние автоматически и быстро.

К тому же гребной винт всегда поворачивает судно. Технически возможно поворачивать винт, даже не прекращая вращения, но это же дополнительная механика, то есть ресурсы для производства и обслуживания без отдачи в мощности.

Тут проще установить два винта, просто по числу гусениц. Но это снова механика, много обработанного специалистами железа. По идее в этой ситуации лучшее решение водомёты. Меньше нужно делать влагонепроницаемых деталей.

Забортная водичка через широкое отверстие просто увлекается на лопасти турбины и выбрасывается через узкое. Об дно это не повредить, рулить можно, регулируя скорость вращения турбин слева или справа.

Только забортная вода обычно очень грязная. Тонкие фильтры замедляют течение, а сеточки не спасают — лопатки турбин быстро разрушатся. Это всё надо чистить, реже менять, то есть регулярно заниматься обслуживанием. На войне, в боевой обстановке.

И у водомётов при всех плюсах есть один жирный минус — у них совершенно нет заднего хода. А как ещё тормозить на плаву? То есть надо ставить ещё пару водомётов спереди.

Потом при выходе на сушу винты или водомёты должны помогать гусеницам, и когда их отключать, зависит от ситуации. То есть механика работает с сумасшедшими нагрузками, да ещё и в произвольном режиме.

Как оно всё происходит в реальности, я не знаю, а чего я себе представляю в данном случае неважно — это нужно именно знать. Потому подробности опущу, обрисую ситуацию в общем.

Артём Большов как все бойцы отряда был постоянно продрогший и мокрый, особенно задние лапы в нижней части, и вследствие этого очень злой. Злее обычного.

Парням сопутствовала удача, они убивали врага и уничтожали его имущество. Только на штабы более не нападали. Вражеские штабисты для защиты себя любимых удвоили количество зениток, истребители постоянно несли над ними дозоры.

И европейцы ещё до распутицы усилили охрану штабов танками «тигры», «пантеры» и самоходками «фердинанд». Причём устроили для техники укрытия в земле, уничтожить их можно лишь прямым попаданием авиабомбы.

Однако даже с усиленной охраной штабы во время весенней распутицы мало что могли сделать, только грустили. Русские явно приготовились, в весенней грязи рвали фронт в самых неожиданных местах и прорывались на плавающих броневиках.

Склады уничтожались сотнями, раскисшие дороги стали общей могилой для европейцев. Прифронтовые станции не захватывали, да им оно не очень требовалось. Русские расстреливали железнодорожные составы, минировали пути на значительной от фронта глубине. Изолированные гарнизоны европейца истреблялись полностью — русские в такой грязи не затрудняли себя ещё и пленными.

Причём делали всё это русские войска, не снизив заранее активности. Зима выпала для армий Европы очень непростой, они так ждали весну! Дождались, блин.

Возможности логистики упали, снабжение резко сократилось, а русские умудрились силы и средства накапливать прямо в частях. Не! Европа тоже собирала резервы, но делала она это в глубоком тылу, куда не могла добраться русская рейдовая пехота. И откуда теперь никак не доставить солдатам помощь.

За неполный месяц весенней распутицы войска Гардарики убили европейца, как за всю зиму до этого, и гораздо больше, чем в одном сражении весной прошлого года танки Артёма Большова.

Русские наносили удары не зимой и у них для этого откуда-то взялись силы, но европейцы об этом не подумали. Они в массе не заметили, что воюют уже с другой Гардарикой. Не с той, куда сдуру влезли в 1942-м году.

Ничего ж необычного не происходит — эти подлые, злобные животные опять воспользовались ситуацией, чтобы убивать просвещённых европейцев. Вот просвещённые европейцы истребят этих животных, и всем будет счастье.

А без лирики с идеологией подсохло, и европейцы принялись думать, как жить дальше. Благо русские снизили активность, как только войска Европы снова смогли маневрировать и помогать своим частям.

По планам настало время перебрасывать на участки фронта резервы, однако это не могло быть сделано. Во время весенней распутицы и в результате активности русских фронт сместился западнее — хоть где-то этих злобных животных удалось остановить.

Так на новом месте для резервов нет подготовленных площадок и неизвестно ещё, как кормить личный состав — новые склады только обустраивались. И не надо винить штабы, им самим ещё предстоит как-то решать вопрос с размещением.

К тому же эти штабы решают проблему, как командовать подвижными частями! Они, может, уже нащупали подходы и даже кое-что начали воплощать, да тут навалились другие заботы, а некоторые штабы совсем уничтожили.

Генералы доложили Адольфу Шульце, что из-за объективных трудностей на фронте начало наступления необходимо сдвинуть пока на месяц. И то если русские не станут проявлять высокой активности.

В активность русских летом Шульце вообще не верил. Эти твари нападают, только если у них есть преимущество, в сухой сезон, созданный для правильной войны, они сидят, поджав хвосты, и трусливо ждут европейских решений.

Но канцлер уже иначе относился к этой войне. Он с виду подосадовал, а в душе порадовался задержке. Европа ещё больше построит «тигров», «пантер» и «фердинандов»…

Из исторических книг известно, что фюрер реального немецкого народа Адольф Гитлер постоянно откладывал начало операции «Цитадель» именно потому, что верил в мощь новейших немецких танков и считал их количество недостаточным.

Лично я считаю, что главный немец после сталинградского разгрома уже готов был всё понять, но ни в какую не хотел, пытался торговаться с судьбой. Ему казалось, что он имеет дело только с фатумом, его ещё можно склонить на свою сторону, а что там делают эти грязные русские неважно.

Этот дурачок в июле всё-таки дал команду войскам на восточном фронте. Придворный холуй напишет, что было предпринято крупное наступление. Его отбили. И всё. В принципе так оно и было. Германия напрягла всю мощь, и Советский Союз её отбросил…

А это же всё равно, что некто взял Адольфа за затылок и с размаху приложил лицом об стол. Он может думать и делать что угодно, это всё уже ничего не значит. Русские отлично воюют и наступают летом.

Фюрер подох в то лето 1943-го года, с той поры он не выходил из депрессии. Резкие смены настроения тому лишнее доказательство. Он ещё на что-то надеялся, рассчитывал на какие-то фокусы, на чудо. Но сам чётко знал, что чудес не бывает, всё ни к чему, он мертвец.