Приманка для Коршунова

Глава 37

Даша

— Дашка, не хочешь сегодня в кинотеатр сгонять с нами? — рядом со мной на подоконник приземлился Марк, парень из параллельного класса. Закинул мне руку на плечо и подул в ухо.

— Нет, у меня планы на вечер, — я повела плечом, скидывая чужую руку. Никогда не любила чужие прикосновения. Только от прикосновений Саши всегда рвёт крышу.

— Даш, пойдём. Уже все ваши согласились. Учимся последний год, скоро все разъедимся по разным городам, фиг знает, когда ещё увидимся.

— Я готовлюсь к ЕГЭ, Марк. У меня вечером репетитор. А потом свидание с любимым парнем.

— С парнем и потом можно пойти на свидание, — продолжил настаивать парень. — А вот поход в кино сразу двумя классами — большая редкость.

— Что ты прицепился ко мне? — вспылила я. — Я не хочу, понимаешь? Я не хочу тащиться в кинотеатр! Я лучше посмотрю дома телевизор со своим парнем.

— Да…

— Руки убрал, — голос раздался сбоку. Так как моя голова была повёрнута в Марку, я не заметила появления Саши. — Если ты не уберёшь свою бл*дскую руку с плеча моей девушки через секунду, я переломаю тебе каждый палец.

— Так вот, как выглядит твой парень, — лениво хмыкнул Марк, нехотя убирая руку с моего плеча. — Так приходите оба. Кто мешает? — пожал плечами и встал с подоконника. — Классная водолазка, — подмигнул он, удаляясь по коридору.

А я почувствовала, как вокруг сгущается воздух. Я каждой клеточкой своего тела чувствовала, в какой ярости сейчас Саша. Повернулась к парню. Так и есть. Стоит, сжимая и разжимая кулаки, и смотрит на меня убийственным взглядом. Я вскинула брови.

— Что-то не так?

— Какого ху… Какого хрена он тебя лапал? — сжимает кулаки, смотрит исподлобья.

— Он меня не лапал, Саша, — отвечаю спокойно. — Он просто положил мне руку на плечо.

— Я видел, как ты мило с ним ворковала, — рычит и делает стремительный шаг ко мне. Нависает скалой надо мной. Глаза чёрный, будто сама бездна поселилась в них. — Что он от тебя хотел, Колючка?

— Звал сходить в кино, — я откидываюсь назад, вжимаясь в стекло. Смотрю в чёрные глаза. И чувствую, как низ живота скручивает в узел. Чёрт. Почему он такой красивый сейчас?

— В кино? — кулаком с силой треснул по подоконнику. Почувствовала, как он опасно затрещал. — А больше он ничего не хочет?

— Нет. Ничего. Только звал пойти в кино вместе с нашими одноклассниками, — я пожимаю плечами.

— Какого хрена ты позволила ему себя лапать? — обвинительно.

— Саша, — я надавила ладонями ему на плечи, когда парень прямо таки навис надо мной, вдавливая в стекло позади, — он просто положил мне руку на плечо. Твоя ревность выходит за рамки. Я не твоя собственность. Я не могу все двадцать четыре часа находиться рядом с тобой.

— Ты моя, — пальцами цепляет подбородок и смотрит в глаза.

— Я твоя девушка, да. Возможно, твоя любимая. Не знаю. Ты мне ни разу этого не сказал. Но я не твоя собственность, Саша, — разозлилась до чёртиков. Отпихнула руку, которой он сжимал мой подбородок. — Отпусти меня.

— Нет, — сжимает бёдра руками. Вжимает в себя. Начинает часто дышать.

— Я сказала, отпусти, — терпеливо повторяю я. — Я не хочу отношений, где меня будут ревновать к каждому столбу. Я не давала поводов для ревности. До тебя, Саша, у меня не было парней. Я даже не целовалась. Это значит, что никто не привлёк моего внимания до тебя. Я не виноват, если я могу кому-то нравиться или кто-то решит обратить на меня внимание. Напротив, мне кажется, тебе должно быть приятно, что на твою девушку обращают внимание. Марк не сделал абсолютно ничего такого, из-за чего стоило бы устраивать такую сцену ревности. Научись контролировать свои эмоции, потому поговорим.

— Колючка, — шёпот становится виноватым.

— А сейчас дай мне слезть с подоконника. Окно холодное. У меня замёрзла спина, и разболелась голова. Я пойду к медсестре и отпрошусь домой.

— Я провожу, Даш, — играет желваками.

— Я сама. Подумай над моим словами. Поговорим завтра.

— Колючка, — осторожно перехватывает руку, — не злись.

— Саш, — я устало прикрываю глаза. Хочется расплакаться. Я слишком сильно его люблю. Слишком остро реагирую даже на такое простое касание. Но его ревность пугает. Я знаю, во что это может вылиться. — Я прошу одного — переосмыслить своё поведение. Ты подумай, на кого ты похож, когда ревнуешь. На пустом месте. Чем ты лучше своего отца, — осмеливаюсь выпалить. Вскидываю глаза и вижу, как Саша отшатывается.

— Не смей сравнивать меня с ним, — выплёвывает.

— Не стану, если ты не будешь себя так вести, — пожимаю плечами.

Кончиками пальцев провожу по щеке парня и ухожу в кабинет медсестры, чтобы она отпустила меня домой.

Уже дома, лёжа на диване и читая статью по литературе, увидела рекламу, которая зацепила мой взгляд. Обычная реклама духов. Женщина в бежевом платье, которое красиво развивается за спиной. Но привлекло моё внимание её лицо. Я уверена, что именно это лицо я видела несколько месяцев назад на надгробии. Лицо Машиной мамы. Голубые глаза. Пухлые губы. Аккуратный нос. Нет. Просто совпадение. Такого быть не может. Но пальцы не слушают доводов разума. Я делаю скриншот и в поисковике делаю поиск по картинке. И мне выдаёт поисковик сотни фотографии, глядя на которые, я чувствую слабость во всём теле. Слишком сильно похожа эта женщина на Машу. А точнее сказать, Маша на неё. Но знаменитую за рубежом модель зовут Ангелина Петрова. Хочу посмотреть интервью, прочитать биографию, но такой информации нет. Неизвестен год рождения. Ничего не известно о личной жизни. В биографии перечисляются лишь показы мод, где она была моделью. Я хмурюсь. Возможно ли такое, что Машина мама на самом деле жива? Но ведь я своими глазами видела могилу! И её фотографию на надгробии. Что если эта женщина просто так сфотографирована? Что если она просто сильно похожа на Машу?

Я морщусь от того, как сильно болит голова. Растираю пальцами виски. Я понимаю, что так просто я не успокоюсь. Я должна убедиться, что эта женщина никак не связана с Машенькой. А если связана, то… то узнать, почему она оставила такую чудесную девушку.

В социальных сетях нахожу почту, по которой можно связаться с Ангелиной. Раз сорок печатаю и стираю сообщение. Столько же правлю.

«Доброго времени суток, Ангелина.

Заранее прошу прощения за беспокойство и за вопросы, которые я задам. Я знаю, что они могут показаться странными, но есть вещи, которые мне необходимо узнать. Я совершенно случайно увидела вашу фотографию на рекламе духов. И вы мне напомнили одну мою знакомую девушку. Ей семнадцать. И два года назад она потеряла свою мать. И, прошу сразу прощения, но именно вашу фотографию я видела на кладбище. Возможно, это просто совпадение. А быть может, вы её родственница. Я вас прошу ответить только на один вопрос — знаете ты ли вы Марию или Веру Синичкиных?

Ещё раз прошу прощения за беспокойство. Очень жду ответа».

Ладошки стали влажными, когда я отправила письмо. Захлопнула крышку ноутбука и откинулась на подушку, прикрыв устало глаза. Я не представляю, что буду делать, если женщина ответит. Я слышу тихие шаги, но глаз не открываю. Думаю, что бабушка загляну проверить, сплю ли я. Но когда щеки касаются горячие пальцы, я знаю, что это Саша. Потому что больше ни на кого моё тело так не реагирует. Я перестаю дышать, когда пальцы любимого начинают скользить по овалу моего лица.

— Я же люблю тебя, Колючка, — надтреснутым голосом шепчет Саша. — Настолько сильно, что крышу рвёт. И ревную, потому что боюсь… боюсь потерять тебя, малыш. Боюсь, что найдётся кто-то лучше, кого ты полюбишь. И мне придётся отпустить. Потому что я слишком сильно тебя люблю. Потому что я хочу, чтобы ты была счастлива. Сдохну. Сгорю заживо. Но отпущу, — берёт мою руку и приоткрытым ртом прижимается к ладони. — Смотреть на тебя на расстоянии было куда проще. Тогда я не боялся накосячить. Не боялся сказать или сделать что-то не так. Я просто боялся подойти. А сейчас… я просто не могу насытиться домой, малыш. Не могу. Меня ломает. Корёжит. Наизнанку выворачивает, если ты улыбаешься кому-то другому. Я чёртов эгоист. Но я хочу, чтобы вся твоя любовь была моей. Я обещаю, что научусь справляться. Клянусь, маленькая.

Я открываю глаза и встречаюсь с его потемневшим взглядом. Протягиваю руку, перехватываю за запястье и тяну на себя. Саша опускается на диван. Ложится к спинке. Разворачиваюсь к нему лицом. Кладу ладошки на грудь, где колотится его сердце. Улыбаюсь, чувствуя, как широкие ладони обвивают талию.

— Я тоже тебя люблю. Безумно сильно, Саш. И мы научимся вместе, мой родной справляться с ревностью. Потому что мне тоже неприятно видеть рядом с тобой размалёванных кукол. Но я знаю, что вечером ты приходишь не к ним домой, а ко мне. Что целуешь ты меня. И я верю тебе безоговорочно. И ревность душу, едва только поднимает голову, — поглаживаю его гладкую щёку.

— Я…

— Всё, Саш, — кладу пальцы ему на губы. — Я всё поняла. И ты понял, я вижу. Мы поговорили. И, что самое главное, услышали друг друга.

Чмокаю быстро его в губы.

— Как голова?

— Болит. Но уже меньше. Таблетка начала действовать. Ты с уроков ушёл?

— Малыш, уже вечер, — улыбается Саша.

— Наверное, я всё же уснула, — пожимаю плечами и тянусь к телефону, чтобы посмотреть на время.

И замираю, когда вижу на экране уведомление. Письмо. От Ангелины Петровой.