Призрак миссис Рочестер

Глава двадцать первая

Я не отводила глаз от фигуры снаружи: в тусклом наружном свете ее нельзя было четко разглядеть, она выглядела скорее призраком, чем живым существом, стояла, а может, и парила в паре метров от стеклянных дверей.

Фигура за стеклом выглядела одновременно призрачной и измученной, точно загнанное животное. Спутанные льняные волосы змеились по обе стороны дикого бледного лица. На высоком, худом до крайности теле болталась рваная одежда.

Там на самом деле кто-то есть? Или мне все привиделось – опять проделки воспаленного воображения?

Я поставила бокал на стол, а когда снова подняла голову, искаженное отражение моей комнаты заслонило вид за окном, так что теперь в стекле я видела только себя в голубоватом отсвете экрана ноутбука и мерцающем пламени свечи. Мое собственное отражение в этих дверях выглядело таким же призрачным, как и та фигура, что мне мерещилась снаружи.

Медленно я склонила голову набок. Отражение комнаты со стаканом послушно сдвинулось.

И снова появилась она, та прозрачная изнуренная фигура.

На мгновение на отражение моей комнаты наложилась картинка с террасы, будто мы обе оказались в одном и том же месте: призрачная фигура Беатрис Рочестер вместе со мной в коттедже, и в то же время я у стола на террасе рядом с ней.

Голова снова закружилась.

Фигура снаружи перевела взгляд на трепещущий огонек свечи, отгоняющей духов. Я взяла свечу со стола и подняла, показывая ее Беатрис. Ее взгляд поднялся следом.

Находясь в каком-то трансе, я подняла свечу выше, чувствуя, как крошечное пламя освещает мое лицо. Запах ладана многократно усилился.

Фигура снаружи испустила вопль. Точно такой же полный муки вопль, который я иногда слышала ночами и который эхом отдавался в моих снах.

Ледяные щупальца страха вцепились в меня, и я швырнула свечу в дверь.

Осколки хрупкого подсвечника полетели во все стороны, а сама свеча с горящим фитилем покатилась и упала на старый ковер, тут же подпалив его. В прежнем полутрансе я наблюдала, как волокна ткани вспыхнули, превратившись в крошечные пляшущие огоньки. А затем, будто гипнотизер щелкнул пальцами, я бросилась к огню и топтала его, пока не потухло все до последней искорки.

И только потом я снова подняла голову, всматриваясь в темноту.

Призрачная фигура исчезла.

Осколки стекла вперемешку с воском хрустели под ногами, когда я осторожно подошла к дверям и, прижавшись к стеклу, вгляделась в сумерки, ладонями отгораживаясь от отражения комнаты.

Ничего – только осыпающаяся кирпичная терраса с единственным маломощным светильником, которого было явно недостаточно. Ветер неожиданно утих: непонятное явление даже раскачивающимися ветвями теперь не объяснить.

И все-таки было оно или нет?

Действительно ли я видела Беатрис Рочестер, вернувшуюся – или сбежавшую – оттуда, куда она пропала?

Или все-таки призрак?

Или мне все почудилось?

Головокружение теперь будто охватило все тело, мне казалось, что я вот-вот поднимусь над полом и воспарю, как привидение.

Я ухватилась за краешек стола.

Неожиданно чувство невесомости превратилось в тревожную нервозность. Я вздрагивала от любого шороха и, случись что, наверняка бы подпрыгнула. Перед глазами промелькнула ярко-оранжевая комета.

А потом мигрень обрушилась на меня со всей силы. Визуальная мигрень – море неоновых всполохов, сообщений из космоса: «Тревога, тревога!»

О чем они предупреждали?

Нашарив телефон, сквозь вспышки огненных кругов и других узоров я все же сумела набрать номер.

Он ответил после третьего гудка:

– Джейн? Что случилось?

Дышать получалось с трудом, я не могла вымолвить ни слова.

– Джейн? Скажи что-нибудь. – На заднем фоне слышалась болтовня, музыка. Он был в ресторане – или на вечеринке. – Господи, Джейн, что случилось?

– Я видела ее, – наконец заставила себя произнести я.

– Кого?

– Беатрис. Она была здесь.

– Где? Ты сама где?

– Здесь. В коттедже. Она была снаружи, у дверей.

– Джейн…

Мигрень оказалась очень сильной, меня трясло, казалось, дрожал каждый нерв в теле. Перед глазами вспыхивали узоры и сообщения, становясь все ярче и больше. «Тревога! Тревога!»

– Она была здесь. Выглядела совершенно дикой и безумной и, может, не совсем живой. Может, она была… чем-то иным.

– Ты нездорова? Я тебя не понимаю.

На заднем плане раздался женский смех, заглушая музыку. Мелодичный такой смех. «Неужели ты опять в своем телефоне?» – спросил такой же мелодичный голос.

Так он с ней.

– Джейн?

Собственный голос казался мне очень далеким.

– Ты должен мне поверить. Она была здесь, я ее видела. Я бросила в нее свечу, и она исчезла.

– Послушай меня. Какая-то бессмыслица. Ты спала и проснулась?

После короткой вибрации связь пропала.

Черт, черт, черт!

В ушах зашумело, точно от крылышек роя насекомых. Вот как сходят с ума, подумалось мне. Вот каково это – чувствовать, что сходишь с ума. Телефон выпал из ослабевших пальцев, а я рухнула на кровать, отдавшись во власть мигрени, вспышкам ярких цветов и надписей, позволив инопланетянам транслировать свои непонятные сообщения.

Могло пройти полчаса, а могло и несколько часов, но наконец жужжание в голове прекратилось, яркие вспышки и узоры пропали и меня перестало трясти.

Я села. Телефон нашелся запутавшимся в простыне: полоски сети колебались от одной до двух, но в оповещениях о пропущенных звонках ничего не было. Он не перезвонил.

Да и с чего бы? Голос у меня звучал, скорее всего, истерично и почти безумно.

А он был с Лилианой.

Не до конца еще придя в себя, я несколько раз глубоко вздохнула. Мелькнула сумасшедшая мысль: кто-то идет к крыльцу. Я попыталась обдумать ее, но не сумела.

В дверь постучали.

– Это охрана! – крикнул мужской голос, громкий и строгий.

Охрана? Что это значит?

– Мэм? Служба безопасности. Вы там?

Новая компания, которую нанял Эван. Поднявшись, я уже не чувствовала себя так, будто сейчас взлечу, но ноги все равно дрожали. Подойдя к двери, я повернула железный ключ.

Невысокий, крепко сложенный мужчина занял весь дверной проем.

– Мы получили сигнал, что кто-то пытается ворваться к вам. – Он чем-то отдаленно напоминал военного: камуфляжная форма, черный жилет, короткая стрижка, в руке рация.

– Я вам звонила? – Вполне могла, в том состоянии я плохо понимала, что происходит.

– Нам позвонил мистер Рочестер, мэм. – Именная бирка на форме гласила: Эстивес. Он заглянул мне за плечо: – Так могу я зайти?

Я посторонилась, пропуская его. Охранник зашел широким четким шагом, принеся с собой ночную прохладу и дух фастфуда: кетчупа, жареного мяса и лука. Он бросил взгляд на террасу.

– Нарушитель стоял там?

– Да.

Эстивес подошел к дверям и пристально всмотрелся сквозь стекло, потом подергал замки.

– Выглядит надежно. Вы их заперли?

– Да. И с тех пор не прикасалась.

– И не выходили потом, вслед за нарушителем?

– Нет.

Он подергал за металлические ручки.

– Похоже, одна из дверей сошла с полозка. – На этот раз он дернул сильнее. – Но держится еще крепко. – Нарушитель пытался разбить стекло?

– Нет.

Мужчина оглядел усыпанный осколками пол.

– Я бросила в нее свечу, и она разбилась о стекло, ковер загорелся, и, пока я его затаптывала, фигура исчезла.

– Так это была она? – уточнил Эстивес.

– Да.

– Вы хорошо ее разглядели?

– Нет, только очертания. У меня горел свет, и было сложно различить что-либо за отражением в дверях.

– Можете описать эту женщину?

Я помедлила. Что Эван сказал им о моем состоянии?

– Очень высокая, худая, даже изможденная. Точно видение.

– Что?

– Скорее… фантом, не человек.

– То есть призрак? – Насмешливый скептицизм, судя по всему, был присущ его четким, точно обрубленным чертам лица.

– Ну, вид у нее был явно нечеловеческий, дикий. Очень длинные светлые волосы все запутались и свалялись.

– Больше похожа на бездомную?

– Наверное, – помедлив, признала я. – Бездомная одичавшая женщина.

– Она стучала? Звала вас?

– Нет.

– А тогда что?

– Наблюдала за мной.

– Просто стояла там и наблюдала?

– Да. Я работала за компьютером, вот здесь, за столом, когда почувствовала что-то и обернулась. Не знаю, как долго она там пробыла.

– Кто-то у нас обожает подглядывать? – Снова этот насмешливый скептичный тон. – Вы крикнули ей уйти?

– Нет. Я была потрясена. А потом она издала жуткий вопль, напугала меня, и я бросила свечу в стекло. И тогда загорелся ковер.

Эстивес окинул взглядом пятно. Потом пустой бокал на столе.

– Много сегодня выпили?

– Пару бокалов, в течение несколько часов. Я совершенно точно не была пьяна, если вы это имеете в виду.

– Вы сказали, что сидели за компьютером. Смотрели что-нибудь увлекательное?

– В смысле страшилку? – Улыбка вышла кривой.

– Да что угодно, что могло создать нужный настрой.

Не успела я ответить, как раздался треск рации.

– Да? – ответил он. – Держите меня в курсе, – выслушав донесение, велел мужчина, а потом обратился ко мне: – Мой коллега у дома говорит, что внутри кто-то есть.

– Это она? – ахнула я.

– Они проверяют. Я пока осмотрюсь здесь.

Отперев замок, он дернул за ручку, и стеклянная дверь послушно отъехала в сторону.

– Никуда не уходите. Я скоро вернусь. – Эстивес вышел и плотно закрыл дверь за собой.

Я опустилась обратно на кровать, поджав колени к груди, прислушиваясь к звуку шагов вокруг коттеджа. Свет фонарика ножом разрезал темноту. Я слышала, как он говорит в рацию и оттуда что-то каркают в ответ, но различить ничего не могла.

Шаги удалились, а затем вернулись и прошли к крыльцу. Через пару минут мужчина распахнул главную дверь.

– Мы ее нашли, мэм. Она в доме.

У меня глаза полезли на лоб.

– Так она вернулась? Она жива?

– Насколько мне известно, пульс есть. Ее нашли в ее собственной комнате, напилась и отключилась. Пойдемте, отвезу вас туда.

Сердце у меня колотилось как сумасшедшее.

– Она в ужасном состоянии. Ей может понадобиться врач.

– Ей оказывают всю необходимую помощь.

Схватив куртку, я прошла за Эстивесом к его машине, оставленной на служебной дороге, и залезла на пассажирское сиденье.

– Мой коллега говорит, она выглядит дико – длинные белые волосы как змеи. Подходит под ваше описание. Странно только, что вы ее не узнали.

– Узнала. Но сомневалась. Где она была?

– Боюсь, она сейчас не в состоянии говорить. Возможно, просто бродила где-то здесь.

– Все это время?

– Мы еще не знаем, как долго.

– А Эван знает?

– Мистер Рочестер? Да, мэм, мы держим его в курсе.

– Он, должно быть, потрясен.

– Я не говорил с ним лично.

Эстивес остановился рядом с другой машиной охранной компании. Рация снова затрещала, и голос проскрежетал:

– Вернули ее в мир живых. Похоже, она прикончила как минимум одну бутылку рома Don Q. Муж уже едет.

Так я действительно сейчас с ней встречусь. Сердце колотилось как ненормальное, в горле встал ком. Из машины я вышла, трясясь как осиновый лист, Эстивес тем временем продолжал говорить по рации.

Мы подошли к главному входу: везде сиял свет. Следом за Эстивесом я прошла к лестнице, но вместо того, чтобы подняться, он начал спускаться.

– Ее комнаты наверху, – сообщила я. – У обоих Рочестеров апартаменты там.

– У мистера и миссис Сандовалов, мэм, внизу, мне так сказали.

Сандовалов?

Мы начали спускаться, и до меня донеслись звуки музыки: тихая гитарная мелодия, печальное испанское контральто.

Я уже ничего не понимала.

На этом этаже тоже везде включили свет; мы прошли кинозал, спортзал и дошли до открытой двери в дальнем конце коридора. Музыка доносилась оттуда. И кроме нее – непрерывные завывания. Звук неизъяснимых страданий.

Следом за Эстивесом я прошла в темную спальню. Огоньки свечей вздрогнули от порыва воздуха. Запах темного рома, черного кофе и горящих ароматических трав. Еще один охранник стоял, склонившись над скрючившейся на стуле женщиной. Она сидела, закрыв лицо руками, с наброшенным на плечи пледом, а распущенные белые косы струились до пола. Ритмично раскачиваясь на стуле, она безутешно выла.

Быстро подойдя к ней, я опустилась рядом на колени.

– Аннунциата, – мягко позвала ее я.

Опустив руки, она посмотрела на меня. Горе в ее глазах было почти свирепым, а причитать она так и не перестала. Я подумала о ее трагической жизни – видеть своими глазами казнь сына и его жены. Невообразимый ужас.

Я взяла ее за руку. Большая ладонь была жесткой от множества шрамов и сжимала мою в такт покачиваниям.

– Lo siento, – прошептала я. – Мне очень жаль. – Я чувствовала почти непреодолимое горе за нее.

Но не ее я видела за стеклянными дверьми.