Призванный

Глава 1. Смерть и жизнь

Жизнь моя закончилась быстро. Не в смысле лет быстро, так-то лет мне было тридцать пять, считай, половина жизни прошла. Честно — даже и не заметил этого. Помню, в молодости слушал стариков, который делились впечатлениями о жизни, мол, пролетела и не заметили, вроде вчера в школу ходил, а сегодня уже только под себя. Я им не верил. Как так-то, им по 80 с лишним лет, а они заявляют, что не заметили! Как можно не заметить столько десятилетий? Оказалось, можно. Я до восьмидесяти не дотянул, но и в тридцать пять уже понимал, о чём говорили старики. Мне иногда казалось, что я был молодым стариком. А может, и не казалось…

Так вот, умер я быстро. Но неприятно. Я как раз тащился на работу 6 декабря. Вышел из подъезда, огляделся, будто предчувствуя и пытаясь в последний раз увидеть побольше в родном дворе. Взгляд сам по себе упал на Машку из соседнего подъезда. Когда-то давно, когда я был мелким пиздюком, она была надоедливой сеструхой друга по двору. А потом она выросла в рослую фигуристую блондинку, и теперь чуть ли не раз в полгода меняет папиков, пересаживаясь с «Мерседеса» на «Бентли». Вот и сейчас она стояла возле новенького «БМВ», а какой-то лысый субъект в полушубке услужливо открывал ей дверь. Она взглянула на меня, взгляды скрестились, Машка равнодушно отвернулась и села.

Эх, классно бабам! Не жри как бегемот — и ты красивая! Мужики в очередь выстраиваются, чтоб услужить тебе. Поят, кормят, одевают, серьги и квартиры дарят. А ты что? А у тебя писечка! А если её нет — то вставай утром пораньше и пихдуй вкалывать в подвальчик! А я, может, тоже хочу, чтоб за мной бегали и всё предлагали.

Я сплюнул и пошел дальше. Спускаясь по лестнице к остановке, я переоценил возможность моей обуви не скользить по обледеневшим ступенькам. Нога поскользнулась, я вместе с ней, попытка схватиться за поручень закончилась тем, что ногти прочертили несколько царапин на корке льда, и я полетел вниз. Было больно. Скатился к подножию лестницы и вывалился кулём картошки на проезжую часть. Болело… всё. Особенно правая нога, рёбра и локоть левой руки. Но я дико обрадовался, что они у меня болят. Болят — значит, я ещё живу! Как тут не радоваться? Зря я так… Проезжая часть тоже была покрыта льдом, а любителей летней резины на дорогах полным полно всегда. Я успел увидеть только бампер быстро приближающегося автомобиля, его номерной знак — Ы769ГБ — и выпученные глаза водителя, как чувства оставили меня.

Следующее, что я увидел, когда разлепил глаза, были листья на кустах. Зелёные. Ещё очень удивился — откуда в декабре зелёные кусты? Да и лежал я не на асфальте, а на траве, если моя спина меня не обманывала. Трава, зелёные кусты? Что за чушь? Предсмертные галлюцинации? Говорят, такое бывает из-за недостаточного притока кислорода к мозгу. Причём мне казалось, что я голый, потому что траву и кусты чувствовал будто бы голой кожей, а не через ткань. Потом я вырубился и думать стало некому.

Пришел я в себя в какой-то телеге. Лежал на ковре, накрытый рядюшкой. Возле на небольшой лавочке сидел пацан лет 14–15, смахивающий на азиата желтоватой кожей. Увидев, что я очнулся, паренёк что-то закричал на незнакомом языке и выскочил из телеги.

Что за чёрт? Какая телега? Если я умер — то где моё забвение? Ни на рай, ни на ад это нифига не похоже. А если я живой — то почему не в больнице, а в какой-то телеге? И пошевелиться не могу. Сломан позвоночник? Что за чёрт!

Вскоре паренёк вернулся в компании невысокого, толстого мужичка лет 45, закутанного, казалось, в десятки халатов. Он запрыгнул в телегу и протянул руки ко мне, дёрнул веко, смотря в глаз, сбросил с меня рядюшку и провёл рукой по телу. Я её почувствовал! Значит, позвоночник не сломан! Здоровущий камень спал с моей души.

Тем временем мужик обратился ко мне на том же неизвестном языке, что я парнишка. Я попытался ответить, мол, не понимаю, но изо рта вырвалось какое-то сипение и бульканье. Мужик показал головой в разочаровании, скривился и снял с пояса кожаный мешочек. И него вынул странную круглую зеленоватую таблетку, помялся в сомнении, но всё же решился и засунул мне её в рот. Таблетка легла на язык, я попытался её проглотить, показывая вращением глаз, что неплохо бы воды дать запить, но этого не понадобилось. Таблетка сама растаяла на языке и будто впиталась в меня. Я попытался почувствовать в себе её действие, но так ничего и не вычувствовал. Эти усилия так утомили пострадавшее тело, что я опять потерял сознание.

Следующие несколько дней, а может, и недель, время так-то я не ощущал, проходили примерно так же. Я приходил в сознание, орущий мальчик, толстяк с таблетками и всё более и более кислой миной, забытье. Я не мог шевелиться, хотя вроде бы чувствовал своё тело, лежал колодой и мог видеть только небо. Очень странное небо. Однажды, очнувшись ночью, заметил на нём штук пять лун. Явно галлюцинации.

А потом мы куда-то приехали. Я не мог особо видеть — куда, я же лежал колодой в телеге и не шевелился. Но вокруг шумно разговаривали люди, кричали животные, кто-то суетливо бегал. Несколько высокомерных голосов явно возвышались над всем этим. Надо мной появились трое — уже знакомый толстяк и двое других — один молодой, лет двадцати всего, второй изрядно старый, не меньше семидесяти лет на вид, но крепкий и жилистый по виду. Лицо толстяка было разочарованно-яростным, а у двоих новеньких рожи выражали удивление и сомнение.

Рожи поглазели, поглазели и исчезли. Меня сгрузили на какую-то скамейку, и я наконец увидел окружающее без мешающих бортов телеги. Это было какое-то странное селение, будто ожившая фотография средневекового селения. Невысокие здания с небольшими окошками, деревянные телеги с запряженными в них здоровенными волами, снующие мужики в халатах. Ёпт, в какой аул средневековый меня увезли? И зачем? Тут же, блин, ни одной электроопоры, проводка или лампочки, не говоря уже о машинах или чего ещё современного! Я всё выглядывал — вдруг кто тайком в смартфон пялится? Но нет! Люди таскали какие-то пожитки, плетёные корзины с барахлом, мешки непонятно чем и прочую дребедень.

Наконец, очередь на переноску дошла и до меня. Рядом появился ранее виденный мною молодой парень, с ним пришли ещё четверо. Он показал на меня, что-то сказал, те подхватили полотно, на котором я лежал, и понесли. Недалеко, в одну из лачуг. Небольшая комнатка с закопченным камином, деревянной лежанкой, столом, стулом и небольшим шкафом. Меня положили на лежак, молодой положил мне ладонь на лоб, закрыл глаза и вроде как сосредоточился. Я почувствовал, как в меня вливается что-то странное. Тело потеплело, зрение прояснилось, казалось, даже красок прибавилось. Но это что-то я не смог удержать. Оно прошло сквозь меня и без остатка вылилось в окружающий мир. Парень открыл глаза, недовольно скривился, и они ушли.

Я остался лежать. Мне всё же стало легче и я больше не терял сознания. Лежал на жестких досках и пытался угадать, что за хрень тут творится. Вот я зимой иду на работу, падаю и ломаю себе ценные части тела. А потом бах — я где-то в непонятном месте уже летом катаюсь на тележках образца позапрошлого тысячелетия, парализован и при этом не парализован, а люди говорят на непонятном языке. Меня так накачали морфием, что я всё никак отойти не могу?

Ближе к вечеру, когда сумерки поглотили унылое жилище, в котором я лежал, ко мне пришли. Молодой парень и несколько стариков. Зажгли камин, что разогнало чутка темноту, и поставили на столик какую-то странную лампу — треногу с белым сияющим шариком на конце. Один из стариков щёлкнул по нему пальцем, и тот засветился ровным белым светом почти без теней.

Надо мной склонился один из стариков. Он внимательно заглянул мне в глаза, потом сделал какой-то странный жест руками, и его ладони засветились мягким оранжевым светом. Ладони. Засветились. Ну точно наркотики.

Старик аккуратно взял меня за голову и закрыл глаза. Я тоже закрыл. В мозгах творилось что-то странное. Будто там лазали какие-то червячки и иногда дул холодный ветерок. Мозг, вроде, не чувствует ничего, но мне в этот момент было щекотно.

Продолжалось всё минут пятнадцать. Потом старик убрал руки, вздохнул и буркнул:

—Ты меня понимаешь?

Ух ты! Наконец один из глюков заговорил! Я поразевал рот, пытаясь заговорить, и минуты через три натужно просипел:

—Дххыыыаа.

Правда, я не уверен, что я именно на русском это сказал. Вроде как это был другой язык, но непонятно, какой. И почему я на нём говорю. И даже не могу разобраться, где — мой родной, а где — чужой.

—Отлично. — старикан радостно потёр руки. Другие тоже засуетились и стали что-то друг другу шептать. — Тогда общение пойдёт легче.

Я был с ним полностью согласен. Трудно с кем-либо общаться, если языка не знаешь и знаками ничего показать не можешь. Ха! Теперь-то я узнаю, где я.

—Кто ты? — старик снова начал пыриться. — Ты не из нашего мира, я чувствую. И Ци ты не воспринимаешь, оно проходит сквозь твоё тело и не задерживается. В нашем мире такого быть не может, даже простолюдины без таланта восприимчивы к Ци.

Что? Какое, к чертям, Ци? Это ж не какая-то комедия про китайских каратистов, прыгающим по крышам и трахающимся на бамбуке.

—Кхххееррр… знеттсссс… — я смог выдавить только это.

—Ясно. Времени тебе уже немного осталось. — старикан оглянулся на других, кивнул, они тоже покивали. — Ты сильно ранен. Неизлечимо. Ты уже не переживёшь эту ночь. Но. Есть способ спасти тебя. Это тёмное искусство, но иногда и оно творит добро. Только… ты должен дать разрешение.

—Фффввввххх шшшёммс оппсссххххасносссст? — не зря же он там смущённо об этом рассказывал. Мало ли что там за способ такой — голову отрежут и будут в банке держать, а я там только булькать смогу и всё.

—В том, что это способ тёмных искусств. Мы перенесём твоё сознание в другое тело, и так ты будешь жить дальше. Но Судьба не простит этого, в будущем тебя ждёт кармический ответ.

—Пххлвать! — нашел чем пугать, будущими неприятностями! Тут бы с нынешними разобраться!

Я и сам не заметил, как поверил во всё это. Может, раньше и казалось, что это всё просто судороги умирающего сознания или наркотический бред, но теперь… Кто не хочет жить полноценной жизнью? Тем более мне вроде как не особо долго осталось, если верить его словам. Жить! Хочу жить и всё тут!

—Тогда мы проведём ритуал! — он обернулся к другим. — Несите его в Пещеру Прозрения!

Меня подхватил на руки молодой парниша, не знаю его имени, и вынес их хижины. Он невероятно быстро нёсся по слабоосвещённым улицам, за пару минут выбежал за пределы поселения и помчался к горам в нескольких километрах от него. Ещё пять минут — и огромными скачками мы поднялись на одну из гор, остановившись только у чёрного входа в большую пещеру. Меня занесли туда. Внутри было неожиданно прохладно. А где-то в километре от входа располагалось небольшое озеро. У его берега была большая плоская площадка, освещённая десятками светящихся шаров. Странный заковыристый рисунок покрывал её всю, а в узлах рисунка лежал какой-то мусор. Рядом, чуть в тени, стояли двое — женщина с покрасневшими глазами и мелкая рахитичная девочка, сопливая и с открытым ртом, из него текли слюни. Женщина при виде нас выпрямилась, шмыгнула носом и толкнула девочку к нам.

Меня положили на пол, прям на рисунок. Старики встали по периметру, сложили руки перед собой кольцом. Девочку подхватили под подмышки и уложили на рисунок недалеко от меня. Общительный старик подмигнул мне:

—Это твой новый сосуд для сознания!

—Шшштхххо шшшааа нннааааххххеррррр! — я попытался вскочить и убежать отсюда. Вот эта вот пускающая слюни рахитка — будущий я?!

—Она единственная подходила для этого. — старикан попытался изобразить смущение. — Тёмные-то могут вселиться в любое тело, убив сознание владельца. Мы так поступить не можем. А эта девочка родилась без сознания, у неё нет души, она как растение. И все силы мира не могли бы помочь её сознанию родиться. А вот тебе она как раз подходит.

—Ссссссуукхххха! — я напрягся изо всех сил. Лучше уж умереть, чем жить в теле умственно отсталой. Усилия не прошли даром — от напряжения в голове что-то лопнуло, и тьма поглотила меня.

Мне снилось, что меня затягивает куда-то. Я чувствовал себя листом фольги в шоколадке, которую смяли в маааааленький комочек и пропихивают в воронку. Силы, намного превосходящие мои, мяли и корёжили меня. Я пытался сопротивляться, но силы были не равны. Меня запихнули в воронку, я протиснулся сквозь неё и пулей влетел в какое-то тёплое и приятное место, в котором начал расправляться. Повозился туда сюда, устраиваясь поудобнее, «пустил корни» и стал одним целым. Меня накрыла волна блаженства и неги, и я провалился в забытьё.

Очнулся я довольно быстро. Всё та же пещера, стоящие кружком старики, женщина и парень сбоку. Женщина явно плачет, но не от горя, а… непонятно от чего. Спину холодил пол пещеры. Да, не в постельке под одеялком, конечно. Попробовал приподняться на руках и, что удивительно, у меня это получилось! Рядом стало заметно тело… меня. Почти голое тело с жуткими ранами и синяками, безжизненно распласталось на камне и смотрело на меня мёртвыми глазами.

Схватился левой рукой за своё лицо — чувствовались мелкие, детские черты. И сопли со слюнями. Последние стёр рукой, а ту вытер об пол пещеры. Боже, я теперь эта уродливая девочка! Вот жеж дерьмо! Вскочил на ноги, что получилось не сразу — девочка явно не в лучше форме была, да и центр тяжести был не в привычном месте.

—Поздравляю с новой жизнью, Сяо Фейни! — главный старикан широко улыбался.

—Надеюсь, это всё же наркотики. Да, наркотики. Не может же это всё быть реальным? — я сидел задницей на холодном полу и прятал лицо в ладонях. Из глаз текли слёзы. Теперь я плакса? Чёрт возьми, я всего-то шел на работу, в свою любимую каморку в подвале, а куда меня занесло?!