Про две жизни и одну смерть

Еще одна жизнь

— Открой глаза!

Чужой голос звучал то ближе, то дальше, порой пропадал совсем, словно его хозяин беспокойно ходил туда-сюда.

— Не можешь ты сдохнуть, не притворяйся.

Агния изо всех сил старалась выплыть из дурманящего моря беспамятства, но веки казались неподъемными. Губы пересохли и слиплись, и она с трудом сглотнула. Понемногу стали приходить ощущения — вывернутые руки ныли, накатывала тошнота, тело лихорадило. Ресницы склеились, но Агния все же разлепила их и попыталась разглядеть говорившего.

Перед ней стоял Свейн. Все-таки Свейн.

Заметив, что пленница пришла в себя, тот грубо схватил её за подбородок и задрал, всматриваясь в лицо, словно и правда видел через свою повязку. В другой ситуации Агния держалась бы из последних сил, но тут не отказала себе в удовольствии и позволила тошноте взять верх, радуясь тому, как ублюдок поспешно отскочил от неё.

По губам текла горечь, тело дрожало от высокой температуры, которая контрастировала с холодом камеры, но разум Агнии прояснился, и она в упор посмотрела на предателя.

— Опять! — голос Свейна звучал яростно, но сквозь него пробивались нотки бессилия. — Неважно, сколько раз мне придется влить в тебя это зелье, я добьюсь своего.

Свейн метался по камере, то и дело бросая взгляды на Агнию.

— Ты — мертвая! Нечисть не оживает вот так, по-настоящему.

С этим не поспоришь, Агния и сама не понимала, что именно с ней произошло и как долго продлится эта «жизнь». Дурочкой она не была, понятно, что её тело так среагировало на… Редьярда. И если от простых прикосновений Агния чувствовала тепло, боль, удовольствие, то более интенсивное взаимодействие подарило иллюзию настоящей жизни. Наверняка через день-другой это все рассеется, как было тогда, перед наказанием от Комитета. По-другому и быть не могло.

Агния не фантазерка и всегда презирала пустоголовых мечтателей. Она умерла, в конце концов. Как бы она ни хотела снова поесть горячий ужин и выспаться, как бы ни хотела вдыхать запах цветущей яблони, греться под первым весенним солнцем или полно чувствовать прикосновения Редьярда, она об этом не мечтала. Убрала все эти глупости в самую маленькую коробку, заперла на ключ, а ключ выбросила.

И как не вовремя вся эта имитация жизни.

Железные браслеты врезались в кожу, нос щекотали запахи металла и соли, а по вискам катился пот, словно Агния и правда превратилась в живого человека. Внутри, там, где прохлада темной энергии била ключом, остался только пересохший колодец. С момента создания пространственного разрыва прошло достаточно дней, Агния должна была восстановиться, но огонь, который подарил ей Редьярд, иссушил её силы.

Только один раз она была беспечной — еще при жизни — и больше таких ошибок не совершала. Она так думала. Агния и представить себе не могла, что снова попадется в эту ловушку. Стоило ей захотеть Редьярда, только для себя, и все равно, что на это скажут другие…

И чем все закончилось?

Редьярд!

Перед тем, как оказаться в этой камере, наедине с Свейном, Агния точно слышала голос Редьярда. Сердце забилось быстрее, а по горячечному телу потек ледяной пот.

— Глупо… думать, что меня не найдут, — с трудом выдавила из себя Агния.

Зубы стучали от холода, а мысли метались от тревоги.

— Но кто тебя будет искать? У Магнуса все мысли о собрании, а твой любовничек в соседней камере. — Увидев, как Агния вздрогнула от его слов, Свейн приподнял брови в притворном удивлении и добавил: — О! Ты ждала, что за тобой примчится Разор, верно?

Свейн никогда не звал Редьярда Разором.

— Кто ты такой? — спросила она, прищурившись.

— Я не представился? Орм, — мужчина изящно склонил голову. — Но мое имя тебе ничего не скажет. Я не так знаменит, как бессмертная Виндикта.

— Свейн?..

— Он жив, — ответил Орм так, будто этот факт его неимоверно злил. — Но это легко исправить.

Яснее ясного, как и все прочие похитители, своими действиями Орм транслировал Агнии: «Делай, что я скажу, и никто не пострадает». Только она вдоволь насмотрелась на таких за время работы в Бюро. «Делай, что я скажу, и пострадает еще больше людей», вот чем это обычно заканчивалось.

— Тогда сними маску, притворяться нет нужды.

— Но это мое лицо, — сказал Орм и погладил себя по щекам кончиками пальцев. — Разве я виноват, что ты слишком глупа и обманулась только из-за того, что у нас с этим змеенышем одна внешность?

— Он и правда попал в беду тогда, — прошептала Агния, вспомнив сигнал тревоги, который послал Свейн.

Орм тонко улыбнулся, будто польщенный её словами.

— Чего ты от меня хочешь?

— Помощи, — пожал тот плечами.

Агния, дернула скованными руками.

— Странный способ просить помочь.

— Помощь не обязательно должна быть добровольной. Видишь ли, я долго подбирался к своей марионетке, и что же я обнаружил в итоге? Заклятие на Разоре разрушено! Хорошо, что к тому моменту я увидел кое-что поинтереснее. То, как ты, наплевав на законы мира, создала прореху в пространстве… Поразительно, — Орм не удержался и облизнул раздвоенным языком губы.

Вот он, василиск, которого они разыскивали. Кукловод, стоявший за проклятием на Редьярде, тот, кто убил Сильвию, заметая следы. Знал ли Свейн, или его использовали втемную?

— Редьярд ведь пытался прорваться из царства демонов в мир людей, — медленно сказала Агния. — К чему тебе это? У демонов достаточно земель, и люди для них значат не больше муравьев.

— Да, для них они букашки, которых можно легко прихлопнуть. А для нас? Хорошо ли живется нам тут, у людей?

— Так тебе нужен путь не от демонов? Наоборот, дорога в их царство из мира людей?

— Именно, — довольно сказал Орм, словно Агния дала правильный ответ в викторине. — В мире людей нечисть слаба, и пока люди режут нас, как скот, демоны живут в своем идеальном царстве, не зная нужды. Агния, ты должна понять — мы делаем одно дело. Ты и я, мы оба заботимся о тех, кто слишком слаб, чтобы защитить себя.

— Оставь при себе слащавые речи, — сказала Агния, тяжело сглатывая.

— Жаль, — вздохнул Орм. — Стоило ожидать такой реакции, ты ведь работаешь на Бюро, которое лижет зад людям. Как тебе понять мой замысел?

— Открой ты путь к демонам — и нечисть из мира людей столкнется с новой угрозой. Не думаешь же ты, что демоны встретят нас с распростертыми объятиями?

— Верно! Но если не будет демонов, то и проблем не останется. И я был очень близок, Агния, — с укоризной сказал Орм. — Мне потребовалось столько лет, чтобы подготовить вторжение, но ты залатала ту пространственную прореху, будто мой труд ничего не стоил. Как невежливо. Здорово, что ты лично исправишь все, что натворила, — Орм сказал это негромко, на губах его играла легкая улыбка. — Я сейчас принесу новую порцию, а ты пока подумай над своим поведением.

Дверь хлопнула, и Агния принялась ощупывать пальцами оковы на запястьях. Металл был гладким, ни единого следа замка. Сама камера была совершенно пустой — только каменные стены и пол, да крюк в потолке, вот и все убранство.

Агния паниковать не спешила. Что бы там ни говорил этот Орм, но Магнус хватится её, как только начнется вечернее собрание. Всего-то и нужно перетерпеть болтовню Орма, и потянуть время.

Дверь снова хлопнула.

Орм больше не разговаривал — молча схватил Агнию за челюсть и просунул между зубов обтянутые перчатками пальцы. В рот снова потекло зелье из крови василиска, едкое, словно перец смешали с уксусом.

Агния выплюнула его тут же, но Орм только того и ждал.

Он сильнее стиснул пальцы и прошептал:

— Если будешь и дальше так делать, то твоему любовнику не поздоровится.

Агния в ответ посмотрела спокойно, словно эти слова для неё ничего не значили — не собиралась она сдавать лишний козырь в руки Орма. И только чуть приподняла бровь, спрашивая:

— Что у тебя за странные фантазии?

— Ох, тогда ничего страшного, что я обращался с Разором не слишком вежливо?

Орм сделал шаг назад и бросил перед Агнией пригоршню странных предметов. Темные и длинные, похожие на осколки агата, те с глухим стуком рассыпались по полу, пачкая его красным.

— Твой ручной мальчик не хотел с ними расставаться, но когти быстро отрастут. Как думаешь, сколько времени потребуется крыльям?

Сердце Агнии забилось с такой силой, что казалось, грудная клетка не выдержит напора и треснет. Она была без сил, но Редьярд… Почему он не смог вырваться, даже в демоническом обличье?

— Не смотри так. В Комитете давным-давно создали цепи, которые позволяют удерживать темную тварь в обороте. Так, что можно отрезать по кусочку от живого монстра, — сказал Орм. — И я прекрасно изучил их работу, — с этими словами он достал второй флакон, будто заранее знал, что он ему пригодится. — Мы поняли друг друга?

Орм прижал стекло к губам, и Агния выпила все до капли, а потом отчаянно закашлялась. На глазах выступили слезы от едкого пойла, а тело еще сильнее нагрелось в попытке сжечь отраву.

— Вот поэтому нельзя позволять себе ни единой слабости, — прошептал Орм.

Но Агния едва расслышала его слова, проваливаясь в липкий туман. И её сознание дрейфовало по волнам беспамятства до тех пор, пока она не почувствовал прикосновение влажной ткани к лицу.

— Госпожа Агния.

Голос был таким громким, что ей хотелось зажать уши, но руки не слушались. Агнии осталось только разлепить слезящиеся глаза, чтобы разглядеть, кто же пытал её этим невыносимым шумом.

Увидев знакомое лицо, она невольно дернулась, так, чтобы тонкие пальцы больше не касались её.

— Это я, госпожа.

— Свейн?.. — спросила Агния, голос её звучал, как скрежет несмазанных шестерней.

— Вам надо попить.

На руках Свейна тоже были наручники, но он нашарил на полу рядом с собой чашу, полную воды, и снова обмакнул в нее тряпку, а потом провел по растрескавшимся губам Агнии.

— Сначала немного.

Вода казалась сладкой и смывала тошнотворную горечь зелья.

Глаза Свейна закрывала привычная повязка, но Агния заметила, что под белой тканью прячутся гноящиеся раны.

— Что случилось?

Она протянула руку, но мир потемнел перед её глазами, а когда она открыла глаза, то Свейна и след простыл. Вместо него в комнате снова появился Орм. Тот больше не походил на таинственного злодея, который дарил своей пленнице многозначительные улыбки, нет. Он едва не плевался ядом, ругался себе под нос и метался по камере. Потом он выскочил за дверь, но довольно скоро вернулся — или Агния снова потеряла сознание? — и бросил на пол камеры незнакомого обездвиженного демона. Тот был низкого ранга, с нелепыми копытцами и страшной красной рожей. Демон без движения лежал на полу и только быстро-быстро моргал.

— Принес тебе корм, — кивнул на него Орм. — Ты должна поглотить его энергию и восстановиться. Только тогда от тебя будет польза.

Агния уставилась на «подношение».

— Я не смогу… сила не отзывается, — сипло сказала она. — Не знаю, что со мной.

— Ты живая! — рявкнул Орм и от бессилия пнул лежащего демона. — Что, не заметила, как случайно воскресла?

Он подошел вплотную и стащил цепь с вбитого крюка. Агния, не чувствуя ни рук, ни ног, рухнула на пол.

— Постарайся, — сказал Орм, наклонившись к ней.

Он стянул со своих глаз повязку, и Агния поняла, что именно в его лице казалось странным — под тканью были только пустые провалы глазниц.

— Постарайся или я заберу у твоего любовника то, что не получилось отнять у братца.

Орм погладил её по щеке.

— Так и будешь молчать? Можешь не прятать свой страх, я его чую, — сказал он, и между губ мелькнул змеиный язык. — Где же мольбы о пощаде?

— Ты не пожалел собственного брата.

— Родственные узы — слабость, — отмахнулся Орм от её слов и выпрямился. — Но ты верно мыслишь.

Он стоял, глядя на Агнию снизу вверх, с лицом, на котором не читалось ни боли, ни сожаления.

— Для того, чтобы мать подчинялась, достаточно было время от времени показывать ей одного змееныша. Целенького, чистенького. А второй… кто знал, что он вообще существует?

Орм задумчиво провел по губам пальцам.

— На весь Комитет нашелся только один человек, который спросил себя: «Разве это по-человечески? Выкалывать глаза ребенку, срезать с него шкуру живьем, травить его?» — Орм помолчал, а потом продолжил: — Когда счастливчика Свейна вытащили, я остался там.

Агния тогда едва ли не впервые помогала Магнусу, она знать не знала, что вломилась в лабораторию Комитета. Не догадывалась, что там есть еще уровни, еще пленники.

— Семнадцать лет — и поверь, каждый год был словно век. Так что я не собираюсь никого жалеть, — сказал Орм, а потом улыбнулся и добавил: — Приятного аппетита.

Агния не тратила время на сомнения.

Как только за Ормом захлопнулась дверь, она подползла к демону, опираясь на ослабевшие руки. Её пальцы были жалкими, абсолютно человеческими, и когти не отросли, сколько бы она ни пытался, так что у Агнии не получилось привычным образом вскрыть демона, чтобы добраться до его силы.

Агния обхватила его шею и сдавила изо всех сил, пальцы задрожали от напряжения. Она давила и давила, пока этот мелкий бес не захрипел в последний раз.

Но тот просто умер. Не отдав ни капли энергии.

Агния откатилась в сторону и распласталась на холодном полу. Она прижалась горячим лбом к камню, в попытке найти тот привычный холод силы внутри. Но в груди только полыхало, словно бы в такт сердцебиению. Было так горячо, что она даже потянула водолазку наверх — ей казалось, что она увидит яркое пламя, которое освещало изнутри её грудную клетку.

— Редьярд, — невольно позвала Агния, обхватывая себя руками.

***

Кадмус рядом с высоким гостем боялся дышать и все никак не верил, что ему позволено сидеть за одним столом с самим императором-драконом. Госпожа Лидия легонько поглаживала его руку и смотрела на гостя чуть прищурившись.

Угощения сменялись, Энтар причмокивал и хвалил каждое блюдо, Гера потягивала терпкий чай и больше внимания уделяла не десерту, а бывшему напарнику. Она привыкла к вороватому дракону с жадными лапками, хвастуну и насмешнику. Сейчас же, глядя на мужчину за столом, Гера чувствовала холод в груди. Не от страха, нет. Но вокруг Энтара воздух чуть потрескивал, пахло молниями и влажной землей — будь Гера в облике лисы, шерсть на загривке встала бы дыбом.

То ли все императоры с годами становились такими, то ли только такие и становились императорами, но даже улыбаясь, Энтарнахан внушал трепет. Черты его лица были угловатыми, а глаза — омутами, без отблеска смеха.

Гера всегда считала, что маленький дракон приукрашивал, рассказывая о былом величии, но, видя, как горный божок трепещет перед Энтаром, Гера резко переменила свое отношение.

— Спасибо за угощения, добродетельная госпожа, но теперь нам надо поговорить с глазу на глаз, — намекнул Энтар.

Кадмус радостно выдохнул и поднялся, утягивая за собой Лидию.

— Вот мы и добрались до дела, — сказала Гера и потянулась, закинув ногу на ногу.

Она не верила, что дракон пришел поболтать со старой подругой. Тем более, они и друзьями никогда не были.

Энтар улыбнулся ей и сказал:

— Видишь ли, дорогая Гертруда, Мое Величество собирается умереть.

— Прямо сейчас? — приподняла она брови.

Гера даже забыла огрызнуться в ответ на полное имя, которое ненавидела всей душой.

— Чуть позже, но сути это не меняет. Посмотрев на последние сотни лет в том жалком тельце, мне подумалось — уж умереть стоит на своих условиях.

Гера выпрямилась на стуле, отбросив насмешливость.

— Рассказывай.

— Ах, это будет долгая, но поучительная история.

Энтар повел над столом рукавом, и, словно по волшебству, на полированном дереве появился кувшинчик и две крошечные пиалы.

— Кадмус — видал, как трясся? Он еще помнит расцвет моей империи — сказал Энтар и мечтательно зажмурился, а потом вздохнул и налил им обоим выпить. — Драконы любят две вещи: золото и власть. И того, и другого у меня было в избытке. Чего драконы не любят — так это тех, кто власть у них пытается отобрать. Но в том молодом мире, в котором я жил, еще сильны были боги. Не как Кадмус, а самые настоящие. Знаешь, гневается такой, а небо аж грохочет, или вот дамочка у них там одна разозлилась на юношу, который ей отказал, и — хлоп! — Энтар ударил по столу ладонью, так что фарфор звякнул. — Целого города не стало. Такие тогда жили боги, ага.

Увлекшись рассказом, он позабыл о своем царственном именовании и перешел на вульгарное «я».

— Очень мне они не нравились, а я им еще больше, потому что был выскочкой и отнимал у них последователей. Только сделать они со мной ничего не могли. Боги не сдавались, я тоже. Не буду рассказывать, как именно, но приобрел я тогда замечательное, как мне думалось, умение.

Гера глядела на Энтара не моргая. Хоть она сама была существом насквозь волшебным, но поверить вот так сразу во всех этих богов, которые уже тысячу лет как не появлялись…

— Так вот, научился я заглядывать в будущее, — сказал Энтар таким тоном, будто разучил правила какой-нибудь игры. — Часами просиживал в уединении и смотрел, что там меня ждет, но вот незадача, сколько бы ни пытался я изменить свою судьбу, ничего не получалось. Да, разными путями, но я все равно приходил к предначертанному. К примеру, привиделось мне, что переманят моего советника и тот передаст планы нападения врагу. Я, как из медитации вышел, так голову советнику и того, срубил. И что ты думаешь?

— Опоздал?

— Нет, сын его, обозленный на меня, все врагам и отнес.

Энтар вздохнул.

— И так каждый раз. Сколько бы я ни бился, сколько бы ни следил за будущим, но итог всегда оказывался один. Жить стало невыносимо. Как будто заглянул в конец книги и узнал, чем закончилось, и теперь читать неинтересно.

Энтар опустошил пиалу, а Гера только пригубила жгучий напиток, ожидая продолжения.

— Столетие я провел в поисках, всю голову сломал, как мне победить богов, а все потому, что однажды я увидел свое поражение. Нет бы жить это столетие в свое удовольствие! А я все метался, людишек вот вырезал городами. Силы наращивал — и все без толку. Пришли они за мной, и я проиграл.

— Это они тебя прокляли?

— Ты про тот облик? Нет, они хотели меня убить, а перед этим отнять все силы и меж собой поделить. Поверь, убить взрослого дракона даже им было не по плечу, поэтому они устроили мне одну подлянку и при этом безо всякой меры потратили свои собственные силы. А я что? Я свою рассеял, только бы им не досталась, а сам дракончиком обратился — только такую внешность и смог удержать, чтобы не умереть.

Его губы чуть растянулись, но улыбка вышла не радостной, а мстительной.

— Тогда-то боги и закончились. Знала это?

Гера помотала головой.

— Сами-то они живы, только попрятались по норам, поджав хвосты. Они не могли больше поддерживать порядок в своих владениях, на людей обрушились несчастья, и те совсем перестали молиться и нести подношения. А без силы людей боги так и не смогли оправиться. Не знаю, что с ними стало дальше, но с тех времен по земле ходит только один бог. Не пошел он тогда на меня и братьев своих отговаривал. Ну, это он их братьями звал, те все больше смеялись над ним. Как глупо для бога — желать семьи, а не власти, правда?

Энтар снова наполнил пиалу.

— Не зря говорят, дай только старику заговорить о прошлом, и тот за деньги не замолчит, — он преувеличенно громко вздохнул. — В общем, быть всеведущим так утомительно, да еще бесполезно. Но времена нынче такие, что решил я заглянуть вперед.

— Что ты увидел? — спросила Гера пересохшими губами.

— Ничего, — пожал плечами Энтар. — Темнота и тишина, ни проблеска моего сознания. Я долго бегал от смерти, целую тысячу лет. Помогал вот вам потихоньку, жаль только, что Магнусу не смог. Я ведь чуть не увел у него жену, — с хитрой улыбкой добавил он.

— У директора Магнуса есть жена?

— Была, — с грустью сказал Энтар. — Мы с Фламмой виделись, еще когда я императорствовал. Я тогда решил, что последнему дракону в пару подойдет только феникс.

— Погоди, у Магнуса жена — феникс?

— И не подумаешь, да? Как она на него глянула с этой его бородой? Ладно. Так вот, госпожа Фламма мне отказала в очень грубой форме. Пылкая женщина! — мечтательно сказал Энтар и даже причмокнул от воспоминания. — Много позже я узнал, что она стала женой Магнуса, я тогда уже несколько сотен лет скитался по миру в своем унизительном облике и надеялся, что пламя феникса мне поможет. Увы, когда я нашел своего старого друга, его жена и дочь уже пропали.

Гера хотела спросить, зачем ему пламя феникса, но Энтар выдал такое, что все вопросы разбежались, как тараканы на свету.

— Так что верну я тебе твои драгоценные хвосты, и закончим на этом.

Он кивнул, будто внутренние часы показали, что пришло время браться за дело, и разлил новую порцию выпивки.

— Видишь ли, моя рыжая драгоценность, сил у меня осталось на донышке, и пока они не рассеялись, давай выпьем еще по одной — и в путь.

Гера вскочила на ноги.

— Погоди! Надо идти к Агнии, к директору Магнусу!..

— Сядь. Сядь и выпей со мной.

И так он это сказал, что Гера замерла, а потом опустилась на стул и взяла протянутую пиалу. Она без слов выпила все до дна и подняла взгляд на Энтара: тот сидел, чуть откинувшись на спинку стула, поглаживал кончиком пальца кромку пиалы и улыбался.