Программа

20

Зажатая между туманным бульваром Сепульведа и забитым машинами Центральным бульваром гостиница «Рэдиссон» возвышалась на клочке земли с неприступным и тщеславным видом, словно недавно сделанный ремонт давал ей право так гордо взирать на все окружающее. Тим подъехал к гостинице и вложил ключ от желтого «хаммера» в руку молодого портье, который с ума сходил от желания прокатиться на этом великолепии бананового цвета.

— Не ставьте ее далеко.

Портье кивнул.

Лорейн, стоявшая у автоматической стеклянной двери, в которую вливался неослабевающий поток посетителей, приветствовала Тима неестественной улыбкой стюардессы:

— Классная тачка.

Она взяла Тима за руку и повела его через сверкающий холл, предоставив остальным участникам семинара самим искать дорогу. В уголке холла приятно журчал фонтан. Его журчание слышалось и на втором этаже, куда поднялись Лорейн с Тимом.

Около Международной бальной залы было полно взволнованных людей. Так называемых Про в этой толпе отличали синие рубашки-поло и крайне решительный вид. На губах Лорейн мелькнула улыбка, и она исчезла в толпе, наверняка, для того, чтобы встретить еще какого-то важного гостя.

С того времени как Реджи покинул секту, вырос не только масштаб этих встреч. Состав участников тоже отличался большим разнообразием. В зале присутствовали люди самого разного происхождения. В воздухе стоял гул радостного предвкушения, гостям явно передалась энергия членов секты. Несколько одиночек собрались у дальней стены, вдоль которой тянулся ряд телефонов-автоматов, отгороженных шнуром с табличкой, гласившей «Не пересекать». Нарушить указание никто не решался.

Тим оглядел толпу, стараясь найти в ней Ли, ориентируясь на ее густые каштановые волосы. Членов секты легко было выделить среди остальных — их синие рубашки поло и молодые раскрасневшиеся лица мелькали в разных уголках зала. Они заканчивали последние приготовления. Но их было так много, что определить, есть ли среди них Ли или нет, не представлялось возможным. Тим едва успел разглядеть швейцаров, занявших позиции у дверей, как молодой парень, сидящий за накрытым темной скатертью столом, осведомился о том, как его зовут. Да, Том, за семинар нужно заплатить 500 долларов. Но разве тот опыт, который он получит, не стоит того, чтобы за него заплатить? Нет, чеки они не принимают. А вот кредитка, например VISA, вполне подойдет.

Тим заплатил, и жизнерадостная молодая женщина в бесформенном платье препроводила его через двери внутрь. Огромный зал разделяли две перегородки. Еще один шнурок отделял пустую первую секцию и возвещал о том, что это сектор упражнений. Женщина провела Тима через проем в перегородке во вторую зону, где около трех сотен стульев были расставлены полукругом. На установленном там знаке, естественно, было написано «Места для слушателей». Женщина усадила Тима и исчезла. Из спрятанных где-то усилителей доносилось пение Энии.[23]

Тим взял стакан пунша, предложенный ему одной из Про, и суеверно выплеснул его содержимое в горшок с фикусом. Чтобы его отступничество не бросалось в глаза, он взял пустой пластиковый стаканчик со следами пунша. Он ничего не стал есть, но держал в руке салфетку. Потом снова решил пройтись. Глядя на присутствующих, он заметил, что все новички нервничают, и мрачно отметил про себя, что во многом обязан отцу той легкости, с которой всегда работал под прикрытием. То, что семинар был назначен на пять утра, означало, что большинству из этих людей пришлось подняться в четыре. И это явно не способствовало бодрости духа.

— На самом деле я не могу себе позволить эту дорогостоящую ерунду, — говорил парень в джинсовой куртке нескольким безразличным девушкам и моряку с татуировкой на руке. — Но хозяин компании сказал, что возьмет меня на работу, только если я схожу сюда. — Он постучал по плечу проходящую мимо Про, которая повернулась к нему, демонстрируя пустой взгляд и обезоруживающую улыбку. — Эй, а что мы будем делать?

— Я не должна рассказывать вам о сегодняшней работе, пока вы к ней не приступите. Это отрицательно скажется на ваших результатах.

Тим внимательно оглядел помещение. Перегородки, вешалки на стенах. Коврик с ужасным рисунком и безвкусные люстры. Когда кто-то из одетых в синие футболки членов секты выбежал из двери помещения для персонала, Тим заметил рядом с ней служебный лифт и мысленно взял его себе на заметку — путь отхода лишним никогда не бывает.

Он вытянул шею, стараясь заглянуть через проем во второй перегородке, но в дальней секции зала, на которой висела табличка «Зона Про», было темно. Рэкли подошел поближе, чтобы приглядеться к командному центру врага. Члены секты бегали вперед-назад, как трудолюбивые муравьи. Их здесь было человек шестьдесят.

Отделившись от основной массы, Тим незаметно приблизился к темному пространству для посвященных. Он встал у бархатной занавески, выжидая, когда можно будет скользнуть внутрь. Призрачные фигуры внутри были едва различимы.

Вдруг в темноте зажегся круг света — на звукооператорском пульте загорелись красные лампочки — и Тим увидел Ли. У нее была очень гладкая нежная кожа. И она была выше, чем Тим себе представлял. Ли стояла, склонившись над аппаратурой, как пианистка. Своими длинными тонкими пальцами она нажимала какие-то кнопки и поворачивала рычажки. Ее умение и собранность свидетельствовали о том, что забрать ее будет не так-то просто: вырвать прозомбированного члена секты из лап товарищей — задача не из легких. Ли подняла глаза, кончики ее волос заблестели теплым медным оттенком. Их взгляды встретились, Ли улыбнулась, и Тим на секунду увидел мелькнувшее на ее лице милое выражение. Потом прямо перед ним возникла фигура, полностью заблокировав ему обзор.

Тим выступил обратно на свет. Он увидел крупного высокого парня с мощной мускулатурой, стоящего перед занавеской. Из-под раскрытого ворота его рубашки были видны медные проволочки с нанизанными на них бусинами. Он точно подходил под описание парня, который помогал Ли с переездом.

— Простите, я вас не заметил, — сказал Тим.

— Сюда нельзя, — ответил парень.

Тим почувствовал резкий толчок, в бедро ему уперлось что-то жесткое и металлическое — спрятанное под одеждой оружие? И он оказался на полу.

Рэкли молча поднялся на ноги — громила не потрудился протянуть ему руку.

— Простите. Я не знал, что в эту секцию пускают не всех. Меня зовут Том Альтман.

Мужчина, с которым Тим пытался общаться, стоял, не двигаясь и даже не моргая:

— Вернитесь к остальным.

Свет на звукооператорском пульте потух, и очертания Ли скрылись в темноте.

— Я не расслышал, как ваше имя? — Тим застенчиво улыбнулся. — Я здесь еще никого не знаю.

— Скейт Дэниелс. Мы здесь… э-э… готовимся.

Из колонок донесся мягкий голос:

— Прошу всех занять свои места.

Тим кивнул и отошел, присев в зале на свободный стул. Другие участники семинара тоже стали занимать свои места на стульях, расставленных полукругом. Из колонок снова полилась спокойная музыка. У Тима со лба градом катился пот, он вытянул руку, чтобы проверить закрепленные на потолке кондиционеры, и с удивлением обнаружил, что они работают на полную мощность. Рэкли снял свою теплую зимнюю куртку и засунул ее под стул.

Музыку сменило мерное постукивание барабана. Ничего еще не началось, а Тим уже устал от духоты и от ожидания, на что, впрочем, все и было рассчитано. Сидящие вокруг него люди казались неестественно расслабленными, вне всякого сомнения, причиной тому было то, что добавляли в пунш.

У поднявшейся на сцену пары были одинаково светлые волосы, кожа и чуть тяжеловатые подбородки. Они словно сошли с немецких пропагандистских плакатов сороковых годов прошлого века.

— Привет, я Стэнли Джон.

— А я Джени.

Стэнли Джон подмигнул толпе и поправил закрепленный на голове микрофон.

— Эта Программа была разработана нашим учителем Террансом Дональдом Беттерсом в ходе многолетних исследований. Скоро у вас появится возможность познакомиться с ТД. Но сначала мы расскажем об основных правилах, соблюдать которые необходимо, для того чтобы получить опыт, который изменит всю вашу жизнь. Правило номер один: не мешайте нашему занятию. Программа очень точна. Для успеха необходимо, чтобы никто не вмешивался в процесс. Будет несправедливо по отношению к другим, если вы не дадите им сосредоточиться и отвлечете их в самый неподходящий момент. Вы понимаете, о чем я?

Пока он говорил, Джени кивала:

— Правило номер два. Нельзя уходить до окончания семинара. Что бы ни случилось. Инструктаж и групповая работа будет идти весь день и всю ночь. В пять часов, когда вы отсюда выйдете, вы будете другими людьми. Но до тех пор вы не должны уходить. Даже если у вашей матери случился инфаркт и ей осталось жить полчаса. Те, кто не в состоянии продемонстрировать такой уровень концентрации, должны уйти сейчас. Это ваш шанс. — Последовала драматическая пауза, за время которой никто не шевельнулся. — Хорошо — но концентрация у нас должна быть активной. Поэтому, пожалуйста, прошу встать всех, кто чувствует себя достаточно сильным, чтобы пройти этот опыт.

Около 90 процентов присутствующих, включая Тима, поднялись с мест. Постепенно к ним присоединились остальные — из-за того, что им было некомфортно оставаться сидеть, когда почти все вокруг стоят, или из чувства долга. Наконец, сидеть осталось только три человека.

Одна из сидящих — женщина лет тридцати очень усталого вида — подняла руку:

— Я одинокая мать. Детей я оставила с няней. Что, если случится что-то непредвиденное и срочное и мне нужно будет уйти?

— Если вы склонны придумывать отговорки, вы никогда не научитесь контролировать собственную жизнь. Уходите сейчас. Нет смысла оставаться и мешать росту других.

— Но что, если…

— Ух ты, а она упорная, — усмехнулся Стэнли Джон. Джени тоже улыбнулась. Из толпы послышалось несколько отрывочных нервных смешков. — Мэм, мы объяснили правила. Мы не собираемся тратить время, обсуждая с вами одно и то же по сто раз.

— Да, давайте дальше! — крикнул кто-то из зала.

— Если вы хотите быть жертвой экстренного случая, который еще даже не произошел, если хотите отказаться от собственного роста, то дверь вон там, — Стэнли Джон мягко улыбнулся женщине. Она откинулась на спинку стула, а потом встала. Его улыбка стала еще шире, он зааплодировал, и постепенно все подхватили его аплодисменты. — Прекрасно.

Во время аплодисментов один из остававшихся сидеть тоже встал — его лицо раскраснелось. Последний из трех отказников — мужчина в дешевом костюме — вышел из зала, покачивая головой и бормоча что-то себе под нос.

Так Джени и Стэнли Джон прошлись по всем правилам. Во время занятий вопросов не задавать. Не курить и не пить. Есть только то, что приготовлено здесь.

— Почему мы не можем выходить в туалет, не спрашивая разрешения? — поинтересовалась усталая женщина.

— Потому что ТД выяснил, что это сильно мешает.

Тим начал быстро обдумывать свой план по вызволению Ли. Особой свободы передвижений у него явно не будет. Он не сможет заговорить с ней у телефонов или перехватить по дороге в туалет.

Оглашение правил продолжилось.

— Пересядьте, если сидите рядом с кем-нибудь, кого вы знаете. В перерывах между занятиями будет играть музыка. Вы должны вернуться на свои места к тому моменту, как она закончится. Вы должны участвовать во всем.

Удушающая жара, взрывы аплодисментов и постоянное вскакивание с мест — все это почти перекрывало привычный антураж церковной мессы — и люди сразу же стали послушными и вялыми. Тех, у кого возникали сомнения, поддразнивали, и с каждым разом все больше людей присоединялось к общей массе.

Тим заметил Шанну на другом конце зала. Молча улыбаясь, с красными пятнами от пунша на губах, она ерзала на стуле, вытянув шею. Еще человек пять ушли за время длинного вступления, причем их уход сопровождался шумом, шипением и сочувственными вздохами. Женщина, сидящая рядом с Тимом, казалось, пребывала в забытье, что-то напевая себе под нос и яростно кивая.

— Ну хорошо! — крикнул Стэнли Джон, когда последнее правило было единогласно принято. — Оглянитесь. Все собравшиеся в этом зале сделали правильный выбор. Вы все выбрали перемены и рост. С этого момента мы все вместе.

Зал разразился аплодисментами. Скейт Дэниелс и еще один лысый громила встали перед зоной Про и сектором упражнений — двумя единственными выходами. Они стояли, как тюремщики, скрестив руки, с отсутствующим выражением на лицах. Теперь толпа была в ловушке, путь отхода, запримеченный Тимом, тоже оказался заблокирован.

Стэнли Джон пробежался по рядам и сосчитал участников. Появились еще люди в синих рубашках поло, которые были призваны контролировать более мелкие группы собравшихся. Тим оглянулся в поисках Ли, но, по-видимому, ее технические навыки нужны были за кулисами.

— Так, — сказал Стэнли Джон, — вот эти двадцать человек пойдут в сектор упражнений.

Натянув куртку, Тим прошел за перегородку вместе с другими. Его соседка сказала, что ее зовут Джоанна, и пожала ему руку — ее ладонь была влажной от пота. В их группе оказался грубый парень в джинсовой куртке, а еще с ними была симпатичная девушка в водолазке с эмблемой студенческой организации, которая напомнила Тиму соседку Ли по комнате. Парень с зачесанными назад волосами в темно-синей форменной футболке какой-то команды по плаванию сидел, скрестив руки на груди.

Стэнли Джон появился в центре круга, в руках у него был пластиковый контейнер:

— Давайте положим сюда наши часы. И сотовые телефоны.

«Картье» Уилла за 30 000 долларов скрылись в общей куче.

И вот они сидели в кружке, как детсадники в ожидании сказки, и надписывали таблички с именами, которые их попросили не снимать. В руках у Стэнли Джона как по волшебству появилась пачка анкет:

— Это поможет нам следить за вашим прогрессом. Часть вашей работы будет состоять в том, чтобы контролировать друг друга и сообщать мне, когда вы почувствуете, что кто-то сбивается с Программы.

Бен прилепил бумажку с именем на свою джинсовую куртку:

— Большой брат смотрит на тебя.

За эту шутку он был наказан неодобрительным молчанием.

Стэнли Джон склонился над своим листком, уперев язык в щеку так, что на щеке снаружи появился бугорок. Он писал и говорил медленно, растягивая слова:

— Вот моя Программа: я доверяюсь руководящему началу, которое поведет меня к силе. А вот мое старое программирование: я боюсь злиться. — Он поднял голову и улыбнулся. — Мы хотим оставаться в Программе и отвергнуть наше старое программирование. Понятно? Давайте, ребята. Теперь вы.

Все заполнили свои формы и стали один за другим зачитывать то, что написали. Варианты сильно напоминали пример, который им дал Стэнли Джон. Джоанна, покраснев, тихо прочитала:

— Моя программа: я чувствую удовлетворение, участвуя в собственном росте. Мое старое программирование: мне бывает трудно открыто выражать свое мнение.

Рэй, парнишка в темно-синей футболке, признался, что иногда злоупотребляет желанием держать все и всех под контролем. Старое программирование Бена заключалось в дурном характере. Том Альтман с тяжелым сердцем признался, что часто пытался решить проблемы при помощи денег. Студентка Шелли сказала с видимой гордостью, что пользуется внешностью, чтобы ощутить свою значимость.

— Самая частая тема, упоминаемая в ваших анкетах, — это неспособность выразить себя. Особенно выразить свое раздражение. Для того чтобы снять зажатость, мы используем атавистический крик. — Стэнли Джон встал, остальные последовали его примеру. Он показал на Джоанну: — Давай, крикни как можно громче.

Она нервно оглянулась:

— Что? Я? А нельзя, чтобы кто-нибудь другой был первым?

— Твоя Программа не состоит в том, что ты чувствуешь удовлетворение, участвуя в собственном росте. Но разве ты участвуешь в своем росте, отказываясь выполнять задание? Как вы думаете, ребята?

Раздалось несколько голосов:

— Она сбивается с Программы.

— По-моему, она боится выражать свое мнение, себя, как она и написала.

Джоанна покраснела, открыла рот и слегка вскрикнула.

— И это ты называешь криком? — Стэнли Джон навис над ней скалой и стал кричать: — Избавься от своего старого программирования! Давай крикни как следует! Покажи, как ты можешь выражать свое мнение!

Джоанна дрожала. Воздух вокруг них сотрясался от криков.

— Посмотри на себя! Ты же взрослая женщина! А не можешь даже раскрыть рот и издать звук! Ты слабая! Никчемная!

Этот трюк мог бы даже показаться обидным, если бы не был настолько элементарен.

Джоанна попробовала крикнуть, но из ее горла вырвалось только какое-то хриплое сипение.

— Мы все еще сидим и ждем, пока Джоанна крикнет, чтобы мы все могли двигаться дальше, к нашему росту. Все ждут Джоанну. Именно так у тебя обычно все и происходит? Все ждут…

Джоанна наклонилась вперед и закричала изо всех сил, сцепив руки за спиной. Судорожно втянула в себя воздух и издала еще один вопль. Она кричала до тех пор, пока чуть не задохнулась. Стэнли Джон начал хлопать в ладоши, и вся группа тоже захлопала. По примеру Стэнли Джона каждый из них крепко обнял дрожащую женщину. Тим почувствовал, что ее блузка вся взмокла от холодного липкого пота.

Она облегченно опустила плечи:

— Я никогда ничего такого не делала. Это потрясающе. Меня охватил трепет.

— Это глупо, — сказал Бен.

Шелли, улыбаясь, попросила его:

— Не будь таким упрямым.

Стэнли Джон подхватил ее слова:

— Ты мешаешь Джоанне. И всем остальным тоже.

Бен смущенно отвел взгляд, явно раздумывая, что ему грозит, если он сейчас на полную катушку продемонстрирует свое старое программирование:

— Я просто говорю, что вся эта чепуха не для меня. Особенно если за нее нужно платить пятьсот баксов.

Джени, проходящая по залу, остановилась возле них:

— В седьмой группе не хватает одного человека. Никто не хочет туда перейти?

— Седьмая группа просто отличная, — сказал Стэнли Джон. — Бен, почему бы тебе к ним не присоединиться?

Не успел Бен вымолвить и слова, как Джени уже стащила его со стула, повиснув на нем, как обожающая невеста. Тим смотрел, как они удаляются к посту Скейта у двери. Джени подвела Бена к группе таких же, как он, недовольных — там образовался своего рода карантин. Скейт кивнул, прижимая рацию к уху, словно его кивок можно было услышать.

Тим решил, что ему не удастся пробраться в святая святых и найти Ли, если он будет демонстрировать неприятие происходящего и попадет в «карантин». Так что в настоящий момент он мог только подчиняться, другого выхода у него не было.

После того как Джоанна сделала первый, самый трудный шаг, Шелли выполнила упражнение, не выказав особого сопротивления. Рэй сделал то же самое. Когда очередь дошла до Тима, он позволил Тому Альтману немного поколебаться, за что тот получил выволочку. Стэнли Джон положил ему ладонь на плечо:

— Сейчас ты не сможешь спрятаться за своими деньгами, Том. Просто крикни, как все остальные.

«Остальные» тут же активно подключились к его бичеванию, причем Джоанна вела себя наиболее агрессивно:

— Отвергни свое старое программирование. Ты проявляешь слабость.

Когда Тому наконец удалось выжать из себя крик, его наградили щедрой похвалой. Когда все по очереди обнимали Тима, он вдруг почувствовал, что температура в помещении снизилась. От этого контраста у него в голове стало легко. Рэкли подумал, что двухчасовой сон и пустой желудок были не самым удачным вариантом подготовки к предстоящему марафону.

Свет померк, а из колонок снова завыла Эния. Все в один миг пришло в движение. Люди быстро стали возвращаться к своим местам. Из-за несущихся из усилителей аккордов и внезапных потоков холодного воздуха в помещении создалась атмосфера чего-то нереального.

Тим заметил, что, пока все отвлеклись на поиски места, седьмую группу быстро выпустили из зала, не посчитавшись с правилом о том, что во время семинара выходить нельзя. Тим прошел мимо служебного входа и услышал, как Джени назвала лысого охранника Рэнделом.

Про собрались на пустом пространстве в кольце стульев, подталкивая запоздавших к местам и шумно призывая к тишине. Люди в соседней с Тимом группе разговаривали и смеялись. Стэнли Джон отвел их куратора в сторону:

— Если будешь продолжать демонстрировать некомпетентность, тебе, возможно, придется посидеть в Ряду жертв.

Про побледнела и бросилась выполнять свои обязанности с утроенной энергией.

Свет погас. В полной тишине раздавались вздохи. Несмотря на накатившую на него усталость, Тим подумал о том, чтобы быстро сгонять к зоне Про, но понял, что не занятое им вовремя место сразу бросится всем в глаза, как только зажгут свет. Даже если ему удастся найти Ли, Тим не знал, что ему с ней делать.

Три пронзительных трубных звука возвестили о начале следующего этапа. Импровизированную сцену затопил рассеянный желтый свет. В центре пустого круга стоял худой низенький человек, наклонив голову. Его голос загремел через колонки:

— В Программе нет жертв. — Он поднял голову, у его левой щеки виднелся чуть заметный черный кружок микрофона. Подбородок мужчины разделял маленький прямоугольник волос. Лицо его было гладким и моложавым. Определить возраст этого человека не представлялось возможным. — Нет оправданиям и отговоркам. Вы создаете собственную реальность и живете в ней. Вы можете следовать новой Программе и прогрессировать… или вы можете погрязнуть в своей старой программе и оставаться жертвой. Это единственные варианты.

Свет стал чуть приглушеннее, комната погрузилась в сумрак. Тим посмотрел на электронные часы, которые спрятал в кармане, — 8:03. Совет Реджи о том, что надо следить за временем, был абсолютно верен. Тим чувствовал, что ему необходимо сохранять чувство реальности, а это было непросто сделать, учитывая все тепловые, световые и музыкальные манипуляции.

Все участники с обожанием смотрели на Учителя в полной сосредоточенности. Оглянувшись вокруг, Тим почувствовал себя так, словно спал и видел сон. Учитель начал расхаживать из одного конца сцены в другой, и белые овалы лиц поворачивались вслед за ним.

— Меня зовут Терренс Дональд Беттерс.

Присутствующие Про — человек шестьдесят или около того — хором произнесли:

— Здравствуй, ТД.

— На разработку этой Программы я потратил много лет и сотни тысяч долларов. Не будет большим преувеличением, если я скажу вам, что Программа изменит мир. Это революционное открытие. И знаете что? Вы в самых первых рядах. Вы уже вступаете в нее, получая доступ к исходному коду Программы. Вы здесь для того, чтобы изменить свою жизнь. И это изменение начнется прямо сейчас. — Он остановился, тяжело дыша, глядя на своих слушателей. — Вы должны взять на себя полную ответственность за свою жизнь. Вы и только вы являетесь причиной всего, что происходит с вами.

Первое правило Программы встретили удивленным гулом.

— Ваши действия — это ваша реальность. Вы все контролируете. Если вам больно, значит, вы решили, что вам должно быть больно. Если вы обижены, это из-за того, как вы посчитали нужным интерпретировать то или иное событие. Мир зависит от вас. Делайте его таким, как вы хотите. Нет поступка, который являлся бы плохим по своей сути. Может кто-нибудь в этой комнате назвать хоть один объективно плохой поступок? Ну? — Он обвел взглядом сидящих перед ним. — Давайте. Я не кусаюсь.

— Изнасилование, — раздался откуда-то сзади храбрый женоподобный мужской голос.

ТД отклонился назад и рассмеялся, согнув ноги в коленях:

— Изнасилование? Это хороший ответ. — Он снова начал свое гипнотическое хождение — размеренное мощное движение запертого в клетке тигра. — Но отбросьте социальные представления о сексуальности. Изнасилование связано с принуждением, как и многое другое в жизни. Например, нам приходится платить штраф за парковку в неположенном месте. Нас заставляют платить налоги. Нам приходится позволять каким-то идиотам в аэропорту обыскивать нашу обувь. Но все эти виды принуждения не кажутся нам изначально дурными по природе своей. Если вы думаете, что в изнасиловании есть какое-то объективное универсальное зло, то вы просто-напросто поддались банальной промывке мозгов. Общество научило нас, что изнасилование — ужасная вещь. Общество заставило нас испытывать чувство вины за фантазии об изнасиловании. Общество вбило нам в голову, что изнасилование болезненно и опасно. И мы на это купились. Я не какое-нибудь там чудовище. И не насильник. Я не говорю, что не испытываю отрицательных эмоций. Ну кому из нас не бывало грустно? Кто из нас не чувствовал себя подавленным? Расстроенным? Обиженным? Оскорбленным? Такое со всеми бывало, правда?

Выкрики и восклицания из зала. Свет приглушили еще, так, что теперь видно было только ТД. Жар снова нарастал, смешиваясь с дыханием и по́том трех сотен взрослых людей. Тим протер свои очки — элемент маскарада.

ТД раскинул руки:

— Вам. Больше. Не. Нужно. Это. Чувствовать.

Где-то в темноте зарыдала женщина.

— Человек — самая сложная думающая машина из всех, что когда-либо были изобретены. Вы работаете, как компьютер. Но знайте, что вы намного лучше компьютера. Вы единственный на свете компьютер, который может собой управлять. Который может выдернуть себя из розетки и отставить в сторону. Вопрос состоит в следующем: вы будете сами управлять собой или позволите другим управлять вами? Программа связана не с тем, что вы чувствуете. А с тем, что вы думаете. Ваше старое программирование на подсознательном уровне контролирует ход ваших мыслей. Ваше старое программирование — это все, что ваша семья и общество загрузили в вас и что вы никогда критически не рассматривали. Ваше старое программирование — это часть вашего прошлого, которая сдерживает вас и ваше развитие. Мы возьмем это, сложим в корзину и научим вас тому, что вас освободит. Очищать корзину не нужно. Вы в любой момент можете снова начать пользоваться принципами кода вашего старого программирования, вернуться к ним. Мы просто перепишем ваше старое программирование и заменим его нашей Программой. И это освободит вас.

Второе и третье правило.

Сидящая рядом с Тимом Джоанна вынула ингалятор и сделала два судорожных вдоха. В ее глазах блестели слезы. Тим обвел взглядом ряды — пустое выражение на лицах, нервные глотательные движения и моргание.

— Программа работает у всех, кто ей предан. У каждого. Так что если вы не считаете себя умнее собравшихся здесь, вы должны так посвятить себя Программе, продемонстрировать такую приверженность, как никогда раньше. Если кажется, что Программа не работает, это только из-за того, что вы работаете недостаточно усердно. Если у вас появятся сомнения, знайте, это говорит в вас старое программирование. Максимизируйте свой рост, минимизировав стремление к отрицанию.

Четыре принципа кода Программы.

— Мир вокруг нас изменился. Террористы захватывают самолеты, полные людей, и врезаются в здания. В новостях каждый день говорят об уровне террора. Мы все время вступаем в войны. Аль-Каида, Афганистан, Ирак. Пенсионные фонды внезапно испаряются. Куда ни повернись, везде нас поджидают новые проблемы. Атипичная пневмония. Сибирская язва. Глобальное потепление. Мы напуганы. Сбиты с толку. Так вот, больше этого не будет! Повторяйте за мной.

— Больше этого не будет! — зал завибрировал от голосов.

— Позволим ли мы себе чувствовать себя паршиво? Ни в коем случае!

— Ни в коем случае!

— Забудьте о здравом смысле. Знаете, что такое здравый смысл? Отговорка, чтобы не думать. Это новый образ мышления. Мы учимся ему прямо здесь, в этой комнате. Чем усерднее вы следуете Программе, тем свободнее становитесь.

Люди слушали и кивали, словно им открылся глубочайший смысл жизни.

— Пришло время нашего следующего упражнения. Оно называется «Поход на вечеринку» и длится десять минут. Ваша задача встать и поговорить друг с другом. Как вам кажется, вы с этим справитесь?

На лицах Про как по команде появились неестественно широкие улыбки, они вскочили и начали знакомиться с Нео из других групп. Постепенно Нео тоже включились в игру, подражая улыбкам Про.

Стоящий на сцене ТД усмехнулся:

— Кто сказал, что Программа — один только тяжкий труд? У нас здесь бывает весело. — Он снял микрофон и спрыгнул со сцены, перекинулся парой слов со Стэнли Джоном и Джени и сказал что-то паре восхищенных Нео. Остальные бродили крутом, болтали и смеялись, обдуваемые потоками холодного воздуха. Тим прошел мимо Джули, которая его не заметила. Она умело пыталась разговорить какую-то застенчивую девушку:

— Смотри, как всем весело!

Тим украдкой взглянул на часы, чтобы засечь, во сколько началось упражнение. К нему подошел мужчина с острыми чертами лица и длинными волосами, собранными в хвостик. Он протянул руку и выпрямился, чтобы Тим мог прочитать написанное у него на карточке имя:

— Привет. Я Джейсон Стратерс из «Стратерс Авто Молл».

— Том Альтман. Безработный предприниматель.

— Разве такое может быть? Я думал, одно исключает другое.

Тим сделал пару шагов в сторону зоны Про:

— Акции моей компании в январе разместили на бирже.

Джейсон покрутил свое обручальное кольцо:

— А чем ты занимался?

— Я не могу рассказывать об этом. Крупные оборонные проекты. Договоры о неразглашении, высокий уровень секретности. Сам понимаешь.

Мужчина кивнул так, словно в автомобильной промышленности ему приходилось иметь дело с не меньшим уровнем секретности.

Внимание Джейсона привлекла рыжеволосая девушка с глазами навыкате и робкой улыбкой. Тим воспользовался этим, чтобы слинять. Посматривая на Скейта и Рэндела, он начал продвигаться к перегородке, протискиваясь мимо людей, занятых идиотской болтовней.

Тим заглянул за занавеску в зону Про. В свете монитора работали компьютерщики. Ли среди них не было.

Он повернулся и наткнулся прямо на нее.

— Привет, — она с шутливой официальностью протянула Тиму руку, — я Ли.

При взгляде на нее вблизи была очевидна ее хрупкость. В вырезе футболки виднелась сыпь. У Ли были очень узкие плечи. Из-за чуть выдающихся вперед передних зубов создавалось впечатление, что она надула губки и так теперь и ходит. Это было очень мило.

Пожав ей руку, Рэкли ощутил, какая у нее мягкая и хрупкая ладонь. Волосы у Ли сзади были схвачены заколкой. Но каштановые пряди выбивались по бокам, спускаясь на шею. Она посмотрела на его табличку с именем:

— Хорошо проводишь время, Том?

Она была очень доброй и обаятельной. Тиму пришлось напомнить себе, что эти качества она должна была демонстрировать, чтобы расположить к себе Нео.

— Да, интересно. Но немного странновато, — сказал Тим.

Искренность исчезла из ее взгляда, и обаяние испарилось:

— Я тоже сначала чувствовала некоторую зажатость. Но я научилась открывать сознание. Если все время задаваться вопросами и подвергать все сомнению, это будет мешать процессу. Не бойся расслабиться.

— Я стараюсь.

На лице Ли снова появилось живое выражение:

— Я тебя еще раньше заметила.

— Я тебя тоже. Ты там работаешь с техникой, да? — Тим воспользовался этим вопросом, чтобы отодвинуть занавеску и заглянуть за нее. В дальнем углу он разглядел зеленую табличку с надписью «Запасный выход» — железная лестница вела на автостоянку. Между ними и лестницей было пять Про. ТД явно позаботился о том, чтобы никто не смог похитить Про с семинара.

— Это, наверное, нелегко — технически руководить таким шоу.

Покраснев, Ли опустила голову:

— Ну, я всем не руковожу. Я отвечаю только за свет и за звук.

— И все-таки для этого требуется определенное умение, об заклад готов побиться. Последний раз я притрагивался к осветительной панели на концерте, который проходил в гараже моего школьного друга. Я тогда поджарил его кота.

Ли хихикнула:

— Это еще ничего. Вот я раньше… — она замолчала, с ее лица исчезло всякое выражение.

— В чем дело?

— Хорошо, — прогремел голос ТД. — Десять минут подошли к концу. Теперь мы играем в «Поход на вечеринку зомби». Вы можете говорить все, что хотите, но без всякой интонации. И еще, нельзя жестикулировать руками, ногами, телом. Это упражнение тоже будет длиться десять минут.

Тим отвернулся и украдкой посмотрел на свои часы. Как он и подозревал, прошло всего пять минут.

Уголки губ Ли слегка приподнялись. Лишенным выражения голосом, напоминающим голос робота, она сказала:

— Пойду поболтаю с кем-нибудь еще. Ты крадешь все мое время.

— По-ка, зем-лян-ка. Иди с миром.

Она улыбнулась, но улыбка почти сразу же превратилась в смущенный оскал. Она пошла к стульям, двигаясь скованно. Через какое-то время остановилась и оглянулась на Тима.

У остальных голова пошла кругом от усилий, которые они прикладывали, чтобы удержать себя в руках. Если кто-то срывался на жесты и взволнованную речь, Про только делали замечания монотонными фразами. От этого атмосфера становилась еще более непринужденной. Вскоре в зале со всех сторон зазвучал смех. Рэй — парень в синей футболке из группы Тима — стоял не шевелясь, руки по швам, глядя прямо перед собой на кружок Нео и сотрясаясь от хохота так же, как все остальные.

Когда ТД на этот раз объявил окончание упражнения, Тим, сверившись с часами, убедился, что прошло действительно десять минут. Он заметил, что рубашка его промокла от пота, что свидетельствовало об очередном скачке температуры. Люстры еще чуть заметно потускнели.

— Теперь мы все идем на «Молчаливую вечеринку». Я думаю, вы все догадываетесь о правилах этой игры. Вы можете общаться глазами, дотрагиваться друг до друга и при необходимости издавать звуки, но говорить ничего нельзя.

Все начали с энтузиазмом топтаться в молчании по залу. Два Про в точности повторяли движения друг друга. Шелли водила рукой в воздухе, словно показывала какие-то очертания. Вокруг нее собрались Нео, их тела извивались в движениях. Джоанна сидела на полу, скрестив ноги, и громко рыдала. По зрительской зоне по кругу двигался паровозик из двадцати человек, в котором были и Нео, и Про. Другие Нео нервно метались туда-сюда, словно в трансе.

За все годы своего обучения, военной службы и оперативной работы Тим ни разу не видел, чтобы столько людей сразу слетело с катушек. К нему подошла Шанна, широко разведя руки в стороны, словно хотела его обнять, но застыла в пяти сантиметрах от него. Тим поискал глазами Ли — она сидела, свернувшись в клубочек, обхватив руками колени, и тряслась мелкой дрожью, несмотря на жару. Только ТД, Скейт и Рэндел стояли в спокойных, расслабленных позах, ожидая окончания упражнения.

Но окончание все не объявляли и не объявляли. Упражнение тянулось бесконечно долго. Крики и смех стали казаться навязчивыми. У Тима рубашка прилипла к телу. Он, шатаясь, передвигался по душному залу, щурясь в полумраке. Люди издавали какой-то вой, кто-то бился в судорогах на полу. Последний раз, когда Тим смотрел на часы, прошло уже двадцать минут с начала упражнения. У него в глазах все замелькало. Тим хотел уже сесть на пол, и тут раздалась песня Энии.

Нео, толкаясь, стали пробираться на места. Свет включился, на сцене стоял ТД, холодно улыбаясь:

— Прекрасно! Просто прекрасно! Вы моя самая лучшая группа. Вы не боитесь включиться в Программу. А теперь все встаньте и возьмите соседа за руку. Вот так. — Он спустился со сцены и протянул руки в обе стороны. Две руки сомкнулись на его ладонях. — А теперь сожмите руку и расслабьте. Глубокий вдох. Сожмите и расслабьте. Мы все одно целое. Вы чувствуете? — Начиная с ТД все взялись за руки, образуя круг. — Вы чувствуете текущую в нас энергию? Энергию, текущую в каждом из нас? Мы все будем успешными. Мы все будем сильными. Мы все будем счастливыми.

Он засмеялся:

— Если вы верите в подобную чепуху, найдите машину времени и вернитесь в семидесятые. Такие фразы — это прерогатива тупых сект. От того, что вы что-то себе говорите, это что-то не сбудется. Это сбудется, если вы будете это осуществлять. Если вы думаете, что разговоры помогут вам стать такими, как вы хотите, то вам самое место в какой-нибудь пирамиде, торгующей туалетной бумагой. Мы не религия. Мы не отпускаем грехи. Мы практика. Кто-то может назвать нас сектой. Так ли это? Вот мой ответ: мне плевать. Мне нет до этого никакого дела. Что такое секта? Система ценностей и убеждений, которая не нравится тому, кто определяет ее этим словом. Общество анонимных алкоголиков — это секта? Мне плевать. Мне все равно. Они помогли многим людям — я надеюсь, что за свою жизнь смогу помочь такому же количеству людей. Морские войска — это секта? Мне плевать на это. Меня волнует эффективность. И так как я знаю, что Программа эффективна, что она работает, вы можете называть ее как угодно, хоть шабашом ведьм. Исходный код Программы эффективно действует в вашей жизни. Судите о нас по тому, что мы для вас делаем, а не по какому-то затертому слову, найденному вами в лексиконе вашего старого программирования. — Он вскинул руки, и весь круг повторил его жест. — А теперь идите со своей группой в сектор упражнений. Можете взять с собой одного Про, с которым вы познакомились во время «вечеринки».

На обратном пути Тим прошел мимо Ли, которой Джени что-то выговаривала:

— …нужно вернуться в зону Про. По-моему, тебе надо поработать в Ряду жертв.

При этих ее словах Ли вся сжалась.

Тим тронул Джени за руку:

— Простите. Я познакомился с Ли во время «вечеринки» и хотел бы взять ее с собой в свою группу. Меня зовут Том Альтман.

Черты лица Джени расслабились. Том Альтман явно успел зарекомендовать себя как ВИП-персона. Она посмотрела на Ли:

— Это правда?

Ли секунду в волнении молчала, потом кивнула.

Джени улыбнулась, на щеках у нее появились премилые ямочки:

— Ладно, ребята, желаю хорошо повеселиться.

Ли потащилась за Тимом к его группе. Куча народу толпилась вокруг Стэнли Джона: информаторы, горящие желанием настучать на ближнего.

— Рэй сильно сбился с Программы во время «Вечеринки зомби». Он постоянно жестикулировал.

— Я заметила, что Шелли демонстрировала свое старое программирование. Она использовала внешность, чтобы привлечь внимание других и почувствовать свою значимость.

— Джоанна жаловалась, что умирает с голоду.

Объявив всем отступникам выговор, Стэнли Джон предложил им несколько агрессивных «совместных» упражнений, кульминацией которых стала игра в вину. Каждый участник должен был рассказать о самом ужасном случае в своей жизни, а потом пережить этот случай с точки зрения виновного.

Заплаканная Шелли рассказала о том, как ее изнасиловали в старших классах школы:

— Я темнокожий. У меня нет денег. И я очень расстроен. Я живу в картонной коробке, и мимо проходит красивая белая девчонка. — Она задышала чаще и стала говорить сбивчиво. Тима охватило странное чувство — смесь жалости и раздражения, — когда он заметил, что ее заколка по цвету была подобрана к носкам. — Я не хочу делать ей больно, я просто хочу получить удовольствие. На ней платье с глубоким вырезом и нет нижнего белья, поэтому мне очень легко осуществить задуманное.

— Хорошо, — сказал Стэнли Джон. — Прекрасно. Мы все вместе проходим через это.

Они сидели в кругу, держась за руки, сочувственно их пожимая, и наконец Шелли продолжила:

— Она идет одна. Она ушла с вечеринки одна. И одна идет по улице в три часа ночи. Она точно этого хочет. Может, она даже это заслуживает. — Шелли заплакала, убирая волосы с мокрого от слез лица, другие пожимали ей руки, чтобы утешить. Потом Стэнли Джон заставил ее встретиться со своим насильником и высказать ему все.

Рассказ Джоанны об опухоли в груди, которая оказалась доброкачественной, был менее трогательным.

Женщина, сидящая рядом, чуть не потеряла сознание, но парень в синей рубашке вовремя успел ее подхватить. Инструктор группы вытащил ее через проем к местам для слушателей, вероятнее всего, для того, чтобы потом вывести на свежий воздух. Еще один способ разбираться с теми, кто слишком сильно переволновался. Тим на всякий случай запомнил это, как вариант — тем же путем он мог позже вынести находящуюся в бессознательном состоянии Ли из здания. В помещение снова стал поступать горячий воздух. Тим добавил к списку всех неудобств, которые он испытывал, еще и обезвоживание.

Стэнли Джон махнул Ли рукой:

— Твоя очередь винить.

— Ладно. — Ли на секунду закрыла глаза, словно набираясь смелости. — В последний раз, когда я виделась с отчимом, мы с ним очень сильно поссорились. С ним и с мамой. Я подумала, может, я смогу все наладить. Ну, знаете, как это бывает, когда пытаешься поговорить с родителями так, как будто в этот раз они тебя услышат.

Том присоединился к общему одобрительному гулу, но Стэнли Джон резко всех оборвал:

— Перестань хныкать, Ли. И рассказывай от лица своего отчима.

Ли глубоко вздохнула и на секунду задержала дыхание:

— Ты все время требуешь к себе внимания. Ты попадаешь в переделки, потом ждешь, что я все буду разгребать за тебя, а потом обвиняешь меня в том, что я не даю тебе свободы выбора. Ты ревнуешь к нашей новой семье и постоянно мешаешь нашему счастью. А потом жалуешься, что не являешься частью этой новой семьи. Ты позволяешь себе все время фантазировать и вспоминать о своем покойном отце, напоминая матери о прошлой боли. Она страдает уже от самого факта твоего существования. Только когда ты пошла в колледж, мы смогли наконец отпраздновать нашу новую свободу и родить ребенка — нашего собственного ребенка. И когда мы думали, что наконец избавились от тебя, ты опять появилась с новыми проблемами. Мне наплевать, что ты боишься, что совершила ошибку. Ты заслужила… — Она сильно сжала губы. — Ты заслуживаешь, чтобы я ударил тебя по лицу прямо перед твоей матерью и младшей сестренкой.

— Прекрасно, — сказал Стэнли Джон. — А теперь, что ты можешь им ответить?

Ли собралась с мыслями и заговорила:

— Вы наказываете меня полным безразличием к моей жизни, моим друзьям, хобби. Вы всегда ведете себя холодно и резко, словно вам нужно защитить себя от меня и от того, что я собой представляю. Но это значит только, что вы купаетесь в своем желании быть жертвами и не желаете выбираться. Я люблю свою сестру. Я думаю, что она красивая, что она прекрасное маленькое существо, но вы сделали все, чтобы унизить меня. Вы демонстрировали, как сильно любите ее, и напоминали мне всеми способами, соответствующими мелочности вашей натуры, насколько я вам противна. Вы хотите, чтобы я вам подчинилась, но этого не будет. Больше не будет. Вы можете беситься сколько угодно, но я наконец-то учусь думать сама за себя. И знаете, что я решила? Вы мне больше не нужны.

Восклицания и аплодисменты. Джоанна вытерла слезы, удивленно и завистливо качая головой. Тим часто заморгал, не на шутку вжившись в образ, который он здесь представлял.

Серо-зеленые глаза Ли уставились на Тима:

— А как насчет тебя? Что было самое ужасное в твоей жизни?

— Мою дочь убили, — услышал Тим свой голос как будто со стороны.

Ли раскрыла рот, но не произнесла ни звука. Стэнли Джон сделал шаг вперед, что-то закричал, перекрикивая шум и гам, и тут же выдернул Тима из транса, в который тот погрузился. Тим в мгновение ока снова очутился в бальной зале гостиницы «Рэдиссон» — вокруг него люди рыдали и теряли сознание.

ТД подошел к их группе и окинул участников отеческим взглядом.

Тим почувствовал, как внутри у него поднимается паника, и постарался успокоиться. Он почти физически ощущал запах детской присыпки, которым была пропитана комната Джинни.

Рэкли медленно начал рассказывать:

— Это случилось около года назад. Дженни возвращалась домой из школы. Она… она так и не вернулась. Той ночью обнаружили ее тело. — Тим находился в опасной близости от правды. Он вытер нос и стал Томом Альтманом. — Хотя с финансовыми делами у меня все было в порядке, — судя по выражению лица Стэнли Джона, для него это была не новость. — Год выдался очень тяжелый. Мы с женой расстались.

— Расскажи нам о том, что случилось с точки зрения виновного, — попросил Стэнли Джон.

Тим почувствовал на себе взгляд ТД. Во рту у него пересохло. Пот застилал ему глаза. Он живо представил себе Кинделла, его вытянутый лоб и короткие густые волосы.

— Я, э-э…

— Давай, приятель, — подбодрил его Стэнли Джон. — Здесь речь идет о силе, а не о комфорте.

Тим использовал уловку, которой научился, когда проходил курс рейнджерской подготовки. Он представил, как отделяется от своего тела, выходит из него. Он повернулся и взглянул на себя со стороны.

Том Альтман сидел перед группой, говоря от имени убийцы своей дочери. Том Альтман рассказывал о каком-то мифическом убийце, говорил, что следит за девочкой, как она идет домой из школы. Но потом Тим вдруг вернулся обратно в свое тело, в ушах у него зашумело.

— Однажды она пошла одна, попрощалась с подружками на середине пути. Я медленно поехал за ней. Я окликнул ее по имени. А когда она повернулась, затолкал ее в свой фургон. Я заклеил ей рот. Отвез ее к себе, где я мог быть с ней… — Тим почувствовал, как отяжелело его тело, — наедине. Я зажал ей руки. Разрезал ей пальто ножом для открывания коробок. Она была маленькой и бледной. Она не двигалась. По-моему, она не понимала, что происходит. Я не хотел, чтобы она пугалась. Но она была напугана, ее страх усиливался, когда я разрезал ее трусики. А потом мне было очень страшно, когда я резал ее ножовкой. Я не знал, куда девать то, что от нее осталось, поэтому я просто выбросил ее расчлененное тело у залива.

Из глубины поднялась печаль и застряла где-то в горле. Тим кашлянул. Глазами присутствующие рвали его на части. Ли неотрывно смотрела на него, ее взгляд пронизывал Тима. Он не отводил взгляда от Ли, даже когда другие хлопали его по спине или обнимали.

ТД отошел на несколько шагов, но так, чтобы все слышать.

— Боже мой, — вклинился Стэнли Джон, — отличная работа. Можно многое узнать, исследуя то, как человек идентифицирует себя с убийцей собственной дочери.

Глядя на неподдельный благоговейный ужас, написанный на лице Стэнли Джона, Тим вздрогнул. Он все время повторял себе: «Я Том Альтман», чтобы подавить свой естественный инстинкт, который призывал его двинуть Стэнли Джону кулаком по челюсти. Еще больше его обеспокоило то, что он почувствовал, как все его существо откликается на следующее предложение Стэнли Джона:

— Теперь давай посмотрим, как ты ответишь этому парню. Том? Ну же, давай. Убийца твоей дочери высказался. Теперь ответь ему.

Тим с секунду подумал, но, кроме отвращения, он не чувствовал ничего:

— Мне нечего ему ответить. Он просто убил девочку, которая случайно оказалась моей дочерью. Выговаривать ему это — все равно что объяснять злой собаке, почему нельзя кусаться. Он просто животное. Ответа нет.

Стэнли Джон наклонился к Тиму:

— Программа подскажет тебе ответ.

Вдруг зал погрузился в темноту, раздался пронзительный визг труб, заиграла музыка. Люди слепо, лихорадочно стали пробираться обратно к местам для слушателей. Тим воспользовался этой суматохой, чтобы последовать за Ли. Когда она нырнула за занавеску, он спрятался поблизости.

На этот раз ТД не мерил шагами сцену. Он сидел на ней, а по обеим сторонам от него сидели Стэнли Джон и Джени. Он говорил тихо и мягко:

— Я хочу, чтобы вы все легли на пол для нашей первой групповой медитации. Закройте глаза. Убедитесь, что лежите свободно, не касаясь соседа никакой частью тела. — После каждой фразы ТД делал четко выверенную паузу. — Расслабьтесь. Отбросьте все мысли. Вы здесь только ради себя. Это ваше время. Теперь обратите внимание на свое дыхание. Прислушайтесь к тому, как вы дышите. Почувствуйте, как кислород заполняет ваши легкие. Почувствуйте, как все вредоносное, грязное выходит из вас, когда вы выдыхаете воздух. Теперь сосредоточьтесь на пальцах ног. Глубоко вздохните, очиститесь. Пошлите чистую, насыщенную кислородом кровь к пальцам на ногах.

Глубокий голос ТД действовал усыпляюще, каждую команду он повторял по три раза. Люстры стали гаснуть, осталось лишь слабое свечение. Большинство людей неподвижно лежали на полу, их мысли витали в неизведанных высотах. Комната погрузилась во тьму. Тим, сгорбившийся за колонкой у занавески, за которой скрылась Ли, почувствовал, что глаза у него закрываются, нащупал нужную точку на руке и нажал на нее, чтобы не вырубиться окончательно.

ТД медленно говорил:

— Вам шесть лет. Вы стоите перед дверью своей детской. Вы пойдете за мной. Позвольте мне вести вас. Давайте откроем дверь, вы и я.

Тим стянул теплую куртку и стал потихоньку отстегивать от нее толстую подкладку, стараясь не шуметь.

— Войдите внутрь. Я оставлю вас. Не бойтесь.

Тим отстегнул подкладку, зажал ее под мышкой и на животе прополз пару метров до занавески. Когда интонация ТД изменилась, Тим застыл. Он несколько секунд подождал, пока ТД не начал давать указания. Потом Рэкли снова начал двигаться.

— Вот ваши любимые игрушки. Плюшевый медвежонок — брошенный. Ваше одеяло — изорванное. Ложитесь на свою маленькую кроватку. Поднимите зеркало, посмотрите на себя, на свой вид. Посмотрите, какой у вас грустный вид. Посмотрите, как вы одиноки. Какой смущенный у вас вид. Испуганный. Как вы некрасивы.

Из темноты на Тима беспощадно неслись образы из детства, он не мог их удержать. Пустой стол матери. Отец, который отдает его на попечение тетушке своей любовницы, а сам уезжает якобы в командировку — женщина все три недели вставала с постели, только чтобы вытряхнуть свою пепельницу и разогреть замороженные полуфабрикаты.

— Почему вы плачете в одиночестве в своей постели? Что сделало вас жертвой? Папа забыл с вами поиграть? Мама не поцеловала вас перед сном? Они все еще там, эти невыполненные обещания, они мучают вас, подчиняют вас себе.

Тим протянул руку и отдернул занавеску, заморгав от потока света. Ли стояла, повернувшись к нему спиной, сосредоточившись на звукооператорском пульте. Как Рэкли и надеялся, она была одна.

Он скользнул в зону для Про и развернул на полу подкладку куртки: она превратилась в грязно-зеленый мешок. Идея принадлежала Питу Криндону. Тим наклонился вперед, поддернул штанину и вытащил тонкую, завернутую в ботинок фляжку из левого ботинка. На верхнюю часть ботинка было намотано несколько полосок скотча. Искусно воспользовавшись глубоким голосом ТД для того, чтобы скрыть шум, Тим отодрал их и приклеил себе на руку. Он развернул фляжку. Прячась за шкафом на колесиках, Тим приблизился к Ли, не дыша, сжимая в руках мешок.

Он прекрасно себе это представлял: вот он подходит, обхватывает ее одной рукой, прижимает ей платок ко рту, усиливает давление руки. Дальше он быстро уложит ее на пол, замотает ей лодыжки скотчем. Тонкими полосками скрепит большие пальцы — если заклеить запястья, наверняка останутся синяки. Он натянет ей на голову мешок, перекинет Ли через плечо и сбежит по пожарной лестнице на стоянку, прежде чем ТД заметит сбой в звуковом сопровождении медитации. «Хаммер» стоит в переднем ряду. Ключ от зажигания лежит у Тима в кармане брюк, он чувствовал его бедром сквозь тонкую ткань.

Он двинулся вперед, эфир капал с платка на ковер. Из-за плеча Ли виднелась табличка «Запасный выход». Тим молча сделал последний разделявший их с Ли шаг. Теперь он легко мог протянуть руку и погладить кончики ее волос.

Звучащий в усилителях голос ТД продолжал свою смертоносную работу:

— Смотрите, вот ваша мать, полная жизни и ошибок. Вот ваш отец со всеми его недостатками. Смотрите, какой он на самом деле. Почему в нем живет потребность превратить вас в жертву?

Тим опустил носовой платок.

Ли повернулась и прикрыла рот рукой, не сумев сдержать довольную улыбку.

— О, — хрипло прошептала она, — это ты.

Выражение ее лица изменилось, когда она увидела мешок в его руке, куски скотча, свисающие с его запястья…

Если она крикнет, сюда сбежится куча зомби в синих рубашках.

— Ты здесь для того, чтобы меня похитить. — В ее голосе послышались острый страх и обида.

Тим засунул мокрый платок в карман:

— Уже нет.

— Ты лгал. Как все остальные. — Ее щеки задрожали, она готова была расплакаться. Ли попятилась к занавеске, и Тим ничего не сделал, чтобы ей помешать. Она втянула в себя воздух, намереваясь закричать, но замолчала и повернулась к нему:

— Твоя погибшая дочь. Ее ты тоже выдумал?

— Нет.

Они смотрели друг на друга, звукооператорский пульт гудел рядом, распространяя вокруг тепло. Тим едва успел отметить про себя неожиданно повисшее в зале молчание, как вдруг из-за занавески раздался какой-то треск, за которым последовал вопль ТД, не усиленный микрофоном:

— …что случилось у меня со звуком?

Ли бросилась обратно к пульту:

— О черт! О черт!

Тим быстро нырнул за вешалку, растянувшись на полу на животе. Как раз вовремя, в этот момент Скейт отдернул занавеску одной рукой, другой он прижимал к уху рацию. Из-за пояса у него выглядывала рукоятка ножа — явно не та вещь, которую обычно приносят с собой на семинар.

Он заметил разложенную на полу подкладку и одним быстрым движением вынул нож из-за пояса. Он держал нож лезвием вверх, глядя на Ли:

— В чем дело?

В зале, в котором сидело несколько сотен Нео в ожидании новых указаний, повисла тишина.

— Ни в чем, — выдавила из себя Ли.

Скейт ногой пихнул тряпку на полу:

— А это еще что такое, черт возьми?

— В нем спрятан кабель от микрофона.

Тим, не дыша, следил за этим разговором через целлофановые чехлы, которыми была укрыта висящая на вешалке одежда.

Из рации Скейта снова послышался голос ТД:

— …ну …что там у вас?

Ли, поджав губы, смотрела на лезвие ножа в руках у Скейта:

— Я… просто отключилась. Вошла в общую медитацию.

Скейт окинул Ли взглядом. Наверное, он заметил, что ее голос слегка дрожит. Наконец он нажал на кнопку рации и засунул нож обратно за пояс:

— Она вырубилась.

— Пожалуйста, объясни Ли, что, если она не устранит неполадку в работе микрофона, я потеряю всю группу.

Нагнувшись над графическим стабилизатором, Ли возилась с рычагами, регулирующими частотность. Скейт окинул ее долгим взглядом, потом вышел.

— Убирайся отсюда, пока свет не зажегся, — сказала Ли. — Если Скейт тебя поймает, мы оба окажемся по уши в дерьме.

Тим поднялся на ноги и остановился, не зная, как поступить.

— Ты уже достаточно всего сделал. Все. Просто уходи. Сейчас же.

— Мамочка! — закричала женщина тоненьким, как у маленькой девочки, голоском. — Ма-а-а-мочка-а-а-а!

Через несколько секунд зал наполнился высокими громкими криками. От этого хора у Тима мурашки по спине побежали. Больше всего это смахивало на совместное пение пациентов психушки.

Тим подполз к занавеске и выглянул. Скейт ушел на свой пост, но несколько Про ходили по рядам и поддерживали вошедших в явный клинч людей жалобными причитаниями:

— Мамочка. Папочка. Где вы?

Стэнли Джон и Джейн ходили между распростертыми на полу вопящими хныкающими телами и добавляли жару:

— Мы вообще не хотели ребенка. — Со лба Джени, склонившейся над рыдающим мужчиной, градом катился пот. — Ты никчемный.

Тим внимательно понаблюдал за передвижением людей в синих рубашках, потом, улучив момент, быстро перекатился на ковер. Он как раз успел выкатиться на открытое место, когда на него обрушился сверху голос Стэнли Джона:

— Что ты здесь делаешь?

— Мама, — проревел Тим, — где моя мама?

— Ей нет до тебя никакого дела. Она тебя бросила. — Стэнли Джон двинулся дальше, чтобы пораспинать еще кого-то.

Сквозь общий шум и смятение пробивался мощный властный голос:

— ТД здесь с вами. Вы в безопасности. Ваш провожатый здесь. — Постепенно общая истерика прекратилась, слышались только отдельные отрывочные всхлипывания. — А теперь я выведу вас из детской. Повернитесь и попрощайтесь со мной, вашим провожатым. Я сейчас уйду, но я всегда буду здесь, внутри вас. Всегда. Когда свет в комнате зажжется, вы проснетесь и не будете помнить ничего из того, что с вами произошло.

Зажегся свет, и все зашевелились, поднялись на ноги. Больше всего сцена походила на то, что павшие на поле боя вдруг ожили и встали. Когда Нео, пошатываясь, вернулись на свои места, ТД продолжил как ни в чем не бывало:

— В Программе мы больше всего презираем жертву. Не знаю, как вы, а я жутко устал жить в обществе жертв. У нас можно подать в суд на табачную компанию, потому что вы по своей воле курили тридцать лет. Можно подать в суд на телепередачу, если ваш тупой ребенок себя поджег. Черт, да можно даже «Макдоналдс» засудить за то, что человек отрастил себе жирную задницу. Лучше не гладить коллегу по руке, иначе вас могут обвинить в том, что вы ее домогаетесь, делаете из нее жертву. В Программе мы сами отвечаем за свои решения. Мы не прикрываемся отговорками. Но некоторые из вас все еще склонны это делать. И такой ход мыслей заразен. Вы должны отвергнуть желание быть жертвой. Нет ничего бесполезнее, чем попытки ублажить, потворствовать, нравиться. Это признаки беспомощности. Вы должны вести себя так, как считаете нужным, делать все для себя. Не смейтесь из вежливости. Не звоните маме из чувства долга. Таким действиям не место в Программе. Здесь мы приветствуем силу… — Он обвел рукой слушателей.

— А не комфорт!

— Комфорт, удобство сделают вас слабыми. Только сила освободит вас. Мы стремимся к приверженности…

— А не к счастью!

— Вам не нужно быть счастливыми. Счастье для идиотов. Вы должны быть решительными. Вы должны проявить приверженность. Иногда это может означать страдание. Иногда — тяжелую работу над собой. Вы готовы работать над собой?

— Да!

— Я хочу, чтобы каждая группа выбрала самую большую жертву, которая подойдет сюда и сядет в Ряду жертв. — ТД положил руки на спинки двух стульев из длинного ряда, который прилежные Про соорудили на сцене. — Считайте это интенсивной терапией. — Он заговорил тише, в его тоне послышалась угроза. — Один из Про присоединится к нам на сцене. Вы уже знаете, кто это будет. — Ли, нагнув голову, прошаркала к сцене. ТД помог ей подняться на сцену, в его глазах мелькнуло милосердие, хотя улыбка оставалась жесткой.

В зале послышался шум — Нео отчаянно ссорились. Несколько Про подошли к группам с подносами с лимонадом и батончиками, как торговцы на бейсбольном матче. Люди вцепились в то, что им дали, разрывая обертки батончиков зубами, хлюпая и чавкая, как узники концлагеря, попавшие на продуктовый склад. Тим почти слышал, как сахар бурлит у них в крови, превышая все допустимые нормы. Собрав всю волю в кулак, он заставил себя не следовать общему примеру. Какая-то женщина закричала, что у нее сейчас мочевой пузырь лопнет. Ей сказали, чтобы она представила, что он пуст.

В группе Тима на Джоанну — первую претендентку в Ряд жертв — обрушился поток обвинений. Ее неспособность защититься только подтвердила справедливость сказанного. Когда Ряд жертв заполнился, она оказалась рядом с Ли.

ТД вышагивал перед несчастными «избранными». Он начал со студентки медицинского колледжа и умело подвел ее к тому, чтобы она признала, что в детстве специально довела себя до диабета, чтобы привлечь внимание своего отца. Сидящий рядом с ней подросток, который явно слишком рано начал лысеть, сообщил, что два раза курил травку и дрался с другими парнями в старших классах. Всего за несколько минут ТД убедил его в том, что он конченый наркоман, всю жизнь отказывавшийся отвечать за свои действия.

Двигаясь дальше по ряду, ТД все больше переходил на личности. Толпа с удовольствием поддерживала оскорбление несчастных, шумно выражая свое мнение в перерывах. Когда Джоанна запнулась, не зная, как отвечать на один из его вопросов, ТД достал откуда-то зеркало и протянул его Джоанне:

— Посмотри на себя, — говорил он с ледяным спокойствием, — ты жирная. Твой вид вызывает отвращение. С чего людям хотеть быть с тобой? Что? Что, Джоанна? Что ты там бормочешь? Какие чувства я в тебе вызываю?

— Вы заставляете меня чувствовать себя униженной.

— Неправда. Ты чувствуешь себя униженной. Не пытайся сказать, что это моя вина. Скажи мне, что я говорю чушь. Ну давай, скажи мне.

Она судорожно выдохнула воздух:

— Я… я не могу.

— Не могу. Мое любимое слово. — Губы ТД сжались, превратившись в тонкую полоску. — Посмотри в зеркало. Скажи мне, что ты видишь.

— Наверное, женщину, которая пытается…

— Пытается. Пытается? Давай я скажу тебе, что вижу я. — Его взгляд пронизывал ее насквозь. — Я вижу три с половиной миллиарда лет эволюции, которые работали на то, чтобы ты поднялась с четверенек, чтобы у тебя развились большие пальцы. Я вижу триллионы других существ с несколько отличными от твоих физическими характеристиками, системой восприятия, познавательными способностями, которые умерли для того, чтобы ты могла здесь сегодня сидеть. Я вижу невероятно развитый головной мозг. Я вижу тысячи лет культурного развития, в результате которого появились поля и фермы, обеспечившие питание, которое способствовало формированию клеток твоего тела. Я вижу солнце, которое согревало эти растения, вселенную, которая создала это солнце. Я вижу жизнь, время и пространство, вылившееся в форму человеческого тела, в этот венец творения. И ты не можешь… что? Скажи, я несу чушь?

Она дышала так тяжело и шумно, что едва различала его слова:

— Ты несешь чушь.

— Знаешь что? Мне не кажется, что я несу чушь. Ты не можешь заставить меня почувствовать что-либо. Знаешь почему, Джоанна? Потому что я не жертва. И, если бы ты не была жертвой, ты смогла бы перенести пару-тройку оскорблений. Если бы ты не была жертвой, ты могла бы принять критику в свой адрес.

Джоанна потянулась к своему ингалятору.

— Ах да. Твой способ вызывать сочувствие. Ты заболела астмой, чтобы люди тебя жалели? Где твое самоуважение? Ну раз тебя так волнует мнение других людей… — Он повернулся к слушателям. — Давайте выскажем ей свое мнение, ребята.

Толпа словно взорвалась. Нео вскочили, выкрикивая оскорбления:

— Жирная свинья!

Какая-то женщина в несколько раз толще Джоанны с особым рвением взялась за исполнение роли третейского судьи:

— Ты корова! Ты жирная! Жирная тварь!

Джоанна согнулась пополам, спрятав голову в коленях. Джени выступила вперед с бумажным пакетом в руках, который в самолетах используют в случае тошноты. Джоанну вырвало, и на нее обрушилась новая волна оскорблений. Ее прическа была безнадежно испорчена.

— Так, хорошо, — сказал ТД. — Ты должна очиститься от ненависти к себе.

Пока Джоанну рвало, все присутствующие продолжали выкрикивать ругательства. Наконец ТД поднял руки, и в зале моментально воцарилась тишина.

ТД начал разминать Джоанне плечи:

— Я горжусь тобой, Джоанна. Ты все выдержала, это показывает, как здорово ты выросла. Когда закончишь с Программой, ты будешь сильной, и тебе никогда не придется чувствовать себя так. Теперь встань и поклонись.

Джоанна встала, и у нее подогнулись колени. Толпа подхватила одобрительные аплодисменты ТД, в которых утонули слабые протесты Джоанны.

Теперь на всем ряду осталась одна Ли. Она судорожно сжимала пальцами свою рубашку. Толпа дышала в едином, тяжком ритме.

— Ли, у тебя все еще есть сыпь?

— Да. Я решила, что у меня должна быть сыпь, потому что так я скрыто демонстрирую свое желание быть жертвой.

— Ты все еще учишься отказываться от желания быть жертвой, да?

— Да.

ТД резко повернулся, как фокусник перед произнесением «магического» заклинания:

— Покажи всем свою сыпь, которая является следствием твоего желания быть жертвой.

Ли посмотрела на него пустыми глазами.

— Ты научилась скрывать свое желание быть жертвой, вместо того чтобы избавиться от этого желания. Ты ощущаешь комфорт, скрывая это свое желание. Итак, почему бы тебе не показать всем, что ты жертва? Почему бы тебе не раздеться совсем? Ты ведь не позволишь этим людям возыметь такую власть над тобой, чтобы заставить тебя стесняться собственного тела?

В зале поднялся гул.

Ли механически начала сбрасывать одежду. Когда она закончила, ее кожа блестела от пота.

Толпа застыла в каком-то мрачном экстатическом возбуждении. Несмотря на потоки прохладного воздуха, исходящие от кондиционеров, Тим почувствовал, как его рубашка прилипла к телу. У него внутри все опустилось, когда он наблюдал, как ТД подсказывает Ли, что делать.

На ее губах появилась неестественная улыбка, и она крикнула:

— Вот мое тело! И вы не можете заставить меня его стыдиться! Я отрицаю желание быть жертвой! Я отрицаю комфорт! Я превозношу силу!

Оглушительные аплодисменты. Когда Ли взяла одежду и сошла со сцены, ТД сказал:

— Не удивлюсь, если это физическое проявление желания быть жертвой скоро пройдет.

Упражнения, оры и групповые медитации продолжались, тянулись бесконечно и мучительно долго, постепенно подмывали разум и нормальность Тима до тех пор, пока его не обуяло дикое желание сдаться на их милость. Но он боролся каждую секунду дня, вечера и ночи. Тим концентрировался, размышлял, делал все, чтобы его не затянуло в эту воронку сумасшествия. Он использовал боль, чтобы не поддаваться ритмичному биению барабана и бесконечному вспыхиванию и затуханию света: Тим изо всех сил вдавливал одну руку в другую. На его ладони появились царапины от постоянного вжимания в нее ногтя большого пальца другой руки. Тим подумал, что это было бы даже забавно, если бы не приносило столько неприятных ощущений.

В последние часы огромное количество картинок сменяло друг друга с молниеносной скоростью, как при вспышке фотоаппарата. Джоанна, стоящая на стуле и кричащая:

— Я злюсь! Я разрешаю себе злиться, потому что могу постоять за себя!

Свернувшаяся в позе зародыша Шелли, вокруг которой ходил Стэнли Джон, выкрикивая:

— Твой отец издевался над тобой в детстве в сексуальном плане? Поэтому ты выросла шлюхой?

Ее кивок и то, как она ответила, перед тем как засунуть большой палец себе в рот:

— Н-наверное. В некотором роде.

Громкие аплодисменты. Звуки записанного на пленку сердцебиения. Глухой стук барабана.

Ли больше не появлялась.

Под аккомпанемент громкой музыки ТД поклонился и сказал:

— Мы с вами скоро свяжемся и предложим дополнительные семинары, чтобы вы могли продолжить рост. А пока хочу вас поздравить. Вы на правильном пути. Я горжусь вами, потому что у вас хватило мужества…

— Включиться в Программу!

Получив обратно часы и сотовые телефоны, участники семинара поспешили к выходу, радостные, возбужденные. Они обсуждали, сколько всего нового здесь узнали, и соревновались за звание лучшего в этом шоу.

Тим почувствовал легкое головокружение, оперся рукой на спинку стула и опустился на сиденье. Он ничего не ел и не пил уже почти двое суток.

Стэнли Джон подошел к Тиму и нагнулся над ним, упершись руками в колени:

— Эй, приятель. Ты сегодня отлично поработал. У меня для тебя прекрасная новость. ТД хочет на минутку пригласить тебя в зону Про.

За спиной Тима появились Рэндел и Скейт, и он подумал, что его раскрыли. Теперь его постигнет та же судьба, что и частного детектива Дэнни Катангу.

Они прошли за занавеску. ТД расслабленно сидел в кресле с белым полотенцем на шее. Вокруг него суетились Про. Прямо Элвис, окруженный толпой своих почитателей. Справа от него Ли разбирала пульт. Она бросила короткий взгляд на Тима и отвернулась. Он был уверен, что Ли его выдала. А еще Тим усмехнулся про себя, когда заметил, что она набила его мешок кабелями.

— Том, друг мой, садись. — ТД похлопал по легкому складному стулу, и Рэкли с благодарностью на него опустился. Только сейчас Тим заметил, что моложавое лицо ТД усыпано бледными веснушками. После двадцати четырех часов выступления в нем чувствовались пыл и рвение.

Скейт встал у Тима за спиной, и Тим стал следить за его отражением в металлической панели. Рэкли весь напрягся, готовый драться или бежать изо всех оставшихся у него после марафона сил.

— Рад с вами познакомиться, сэр.

— Ну-ну. Пожалуйста, называй меня Учитель. — ТД скрестил длинные ноги. — Ты произвел на меня сильное впечатление.

Тим вздохнул. К счастью, его вздох выглядел так, словно он был удивлен и польщен. В горле у Тима совсем пересохло.

— Нужно быть по-настоящему сильным, чтобы встать на позицию убийцы своей дочери. Я думаю, ты примирился с убийцей, и именно поэтому тебе нечего ему сказать. Я думаю, ты не примирился с чем-то другим. С тем, как ты повел себя после смерти дочери?..

ТД случайно нажал на очень больное место. Тим какое-то время помолчал, раздумывая над тем, как стоило Тому Альтману реагировать на этот вопрос. Он решил не жаловаться:

— Это было трудное время.

ТД чуть заметно кивнул. Похоже, именно такого ответа он и ждал:

— Я хочу перевести тебя на следующую ступень.

Ли не поворачивалась к Тиму.

— Правда? Вроде как стать Про?

— Мы попросили всего несколько человек — Нео, которых мы считаем очень способными, — приехать на наше ранчо в понедельник на специальный трехдневный курс.

Ли замерла, ее шея и плечи напряглись.

— Понимаешь, то, что было сегодня… — ТД взмахнул руками, — …это только начало. Тестовая модель, не более того. Мы оптимизируем и совершенствуем Программу. Семинары нового поколения будут намного эффективнее. Сейчас меня интересует только одно: мне нужно отобрать из сотен и даже тысяч Нео несколько человек с потенциалом, который позволит им сделать следующий шаг вместе с нами. Буду откровенен — мы уже набрали нужное нам количество человек, но мы очень хотим, чтобы ты к нам присоединился.

Похоже, состояние Тома Альтмана в 90 миллионов долларов сработало. Отличная схема: использовать Круг приближенных в качестве постоянного источника финансирования для расширения Программы. Так ТД избегал неизбежных хлопот, связанных с созданием фондов, выплатой займов и переговоров с комиссиями. Даже процесс отбора он сделал выгодным для себя. Триста человек по пятьсот баксов с каждого — да отец Тима только мечтал о таких оборотах.

ТД сочувственно склонил голову:

— В чем дело? Я чувствую, что ты сомневаешься. Можешь поделиться со мной своими сомнениями.

— Я… ну… я всегда думал, что лучше постепенно входить в любое дело, — запинаясь, произнес Том Альтман.

Ли продолжила наматывать кабель на руку.

— Тебе мешает твое социальное программирование, — завораживающий сосредоточенный взгляд ТД был направлен куда-то за голову Тима — старый трюк, позволяющий загипнотизировать человека. Тим расслабился так, что лицо ТД превратилось в расплывчатое пятно. — Если хочешь быть свободным, нужно его переписать.

Том Альтман обдумал это замечание, поерзав на стуле:

— Просто слишком много всего сразу. И я все еще не отошел от… впечатлений от семинара. Можно мне сначала подумать?

— Извини, Том. Эта возможность предоставляется только один раз. У нас все продвигается очень быстро. Да и потом это же всего на три дня. Мы не просим тебя отписывать нам твой дом или что-то в этом роде.

Все рассмеялись, и Тим вдруг заметил, что вокруг них собрались слушатели. Том Альтман принял предложенную возможность не сразу, но все же пора было начинать соглашаться.

— Я хочу узнать больше. — Ли полуобернулась, и Тим рискнул взглянуть на ее профиль.

ТД кивнул Скейту, который выскользнул за занавеску, и снова сосредоточил все свое внимание на Тиме:

— Сегодня тебя познакомили с новой практикой. Новой реальностью. Теперь ты несешь ответственность перед самим собой, но… — он хлопнул себя рукой по колену и наклонился вперед, — может быть, ты все-таки еще не готов.

Том Альтман напрягся и ответил:

— Я готов.

ТД наградил его радостной улыбкой:

— Рад, что ты решил к нам присоединиться.

— Как мне туда добраться?

— О, у нас не принято, чтобы люди просто приезжали на ранчо, — губы ТД искривились от одной мысли о такой пошлости. — Рэндел за тобой заедет. Где ты живешь?

— Ну, вообще-то, я в последнее время скитаюсь по друзьям. — Тим шепотом добавил, — Развод.

ТД понимающе улыбнулся:

— Ускоренный смертью твоей дочери, да?

Тим показал более взволнованную жестикуляцию:

— В какой-то мере. Да, можно и так сказать.

— Ну, у нас потом будет время, чтобы в этом разобраться. — ТД закусил нижнюю губу. — Может быть, Рэндел встретит тебя в отеле в понедельник утром? В восемь устраивает?

Скейт вернулся. Он привел с собой Джейсона Стратерса из «Стратерс Авто Молл» и теперь держал его в ожидании у занавески.

Тим встал, ощущая легкую слабость и головокружение.

ТД пожал ему руку:

— Добро пожаловать в будущее.