Программа

31

Тим сидел на кровати, сложив руки на коленях и зажав заколку Лорейн во рту. Он ждал, пока Скейт с собаками в очередной раз обойдет коттедж. На Тиме было две футболки, две пары носков, а сверху он еще натянул свитер, который вытащил из тумбочки Ли. Ноги до колен Рэкли обмотал мешками для мусора, найденными в ванной, примотав мешки шнурками от своих дорогущих ботинок. В зубах зажал шпильку, которую стащил у Лорейн. Несколько минут назад он прокрался по коридору и отключил из розетки сигнализацию, бросив вилку на стойку в кухне.

На своей кровати в темноте Ли тяжело и неровно дышала. Она плакала до тех пор, пока не заснула, и наотрез отказалась разговаривать с Тимом, так что в их отношениях вновь наступило «похолодание».

Судя по наклону листьев вяза, ветер дул на восток. Тим подумал, что ему придется тащиться за Скейтом вниз по склону, иначе доберманы почуют запах. Рэкли неотрывно смотрел на лужайку до тех пор, пока не появился Скейт, тяжело ступая, вместе с доберманами, хлюпающими по лужам.

Тим открыл окно, скользнул на землю и присел у стены, помня о датчике движения, установленном на северо-западном углу крыши. Пройдя метров тридцать, один из доберманов повернулся, навострил уши и посмотрел прямо на Тима. Он сидел с надвинутым до самых глаз воротом свитера, не моргая и не двигаясь. Шум ветра гулко отдавался у Тима в ушах. Собака замерла на месте.

Скейт щелкнул пальцами, доберман неохотно повернулся и побежал рядом со своим товарищем.

Тим осторожно двинулся за ними, перебежав от коттеджа за ствол какого-то дерева. Он не спускал с них глаз, боясь потерять в темноте. Благодаря тому, что ноги Тима были обернуты пакетами, на земле оставались только смазанные следы, идентифицировать которые было невозможно. Когда Скейт скрылся из виду на дальнем конце лужайки, Тим быстро побежал к дорожке, ведущей к коттеджу ТД и припустил вниз по склону.

Добравшись до открытого места перед коттеджем, Тим присел за сосной и стал разглядывать старые шины, крыльцо, огонек свечи в окне. Из дома ТД доносилась оперная ария. Неподалеку стояла полуприкрытая ветвями деревьев хижина Рэндела и Скейта. Из щели под дверью виднелся яркий свет. Внутри виден был силуэт человека, сидящего на корточках, — Рэндел. Из трубы на крыше хижины валил черный дым, Тим услышал металлический звон, потом из трубы вырвался столб пепла. Судя по вздохам, доносящимся изнутри, в хижине с теплоизоляцией было еще хуже, чем в остальных зданиях. Наверное, они топили всю ночь.

Тим обошел поляну, прячась за кустами и толстыми ветвями деревьев. За хижиной он заглянул внутрь через трещину в стене: Рэндел сидел голый по пояс, его кожа блестела от пота. Он читал какое-то письмо и зловеще ухмылялся.

На двери в офис Тима встретила куча засовов и замок. Он вынул изо рта шпильку и покрутил ее в руке. Тут же на его шею и запястья пахнуло холодом. Тим оглянулся по сторонам, подкрался к растущему у модуля дубу, забрался на ветку и оттуда перемахнул на крышу, причем все это было проделано практически бесшумно. Стеклянный люк на крыше офиса ТД был закреплен четырьмя болтами. Тим согнул шпильку Лорейн и раскручивал болты до тех пор, пока у него не свело пальцы. Когда болты ослабли, он сдвинул стеклянный люк в сторону. Потом стянул с ног мешки для мусора и засунул их в карман. Схватившись за край отверстия, Тим мягко скользнул в модуль и приземлился на пол своими чистыми кроссовками.

Рэкли вынул из заднего кармана фонарик и включил его, оказавшись нос к носу с ТД, который стоял, скрестив руки на груди. Тим вздрогнул при виде этой фотографии. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы выровнять дыхание и перестать посмеиваться над собой. Потом Тим стал ходить по модулю, методично обыскивая все ящики и коробки. Перерыв целую гору рекламных брошюр, Тим наткнулся на запертый ящик и подумал, что там держат наличность. Ключ, который он нашел в столе, подошел к замку, и взгляду Тима предстало пятнадцать пистолетов. Ему не хотелось тратить время на то, чтобы переписывать регистрационные номера оружия, поэтому Тим снова запер ящик, решив, что вернется к этому позже, если ему хватит времени. Залезть в компьютер Рэкли не рискнул — его технические познания были минимальными, так что вряд ли он нашел бы что-то очень ценное, а вот свечение монитора с улицы мог заметить кто угодно. Зато осмотреть забитый папками стеллаж ему ничто не мешало.

Тим открыл шпилькой хлипкие замки. Он сел на пол, зажав фонарик между зубов, и стал просматривать папку за папкой. Во всех пяти ящиках первого стеллажа лежали документы на участки земли, которые корпорация «ТДБ» хотела купить. Второй стеллаж заполняли всевозможные бизнес-модели и предложения, многие из них были слишком сложными, так что Тим не мог их даже оценить.

В нижних ящиках располагались научные статьи и работы:

Таблица 1–9: Как оптимизировать инструменты достижения послушания.

Схема 4: Подчинение как функция демографической группы.

Формирование социально нежелательного поведения: оценочный анализ.

ТД создал целый архив, чтобы выстроить теоретическое обоснование своей Программы.

Быстро и четко Тим аккуратно сложил бумаги, поправил скрепки, закрыл и убрал папки. При каждом резком звуке, который оказывался хрустом ветки или завыванием ветра, Тим выключал свет и залезал под стол: погода разошлась не на шутку, и это мешало быстрому продвижению поисков. Уж слишком часто Тиму приходилось нырять под стол.

Рэкли нашел кучу всевозможных списков. Список Правил для занимающих высокое положение в иерархии секты: Не смотрите Учителю в глаза без надобности. Список запретов: Не дотрагивайтесь до кожи Учителя, когда у вас месячные. Список системных ошибок: Предпринимать какие-либо действия без своего партнера по росту. И даже список невидимых вирусов: Негативные мысли о Программе.

В одной папке лежали письма от ТД с его подписью и личной печатью. Тим покопался в этой стопке. В одном из писем Тим прочитал: Учитель прощает тебе то, что вчера ночью в твоем сне он предстал в нелестном обличье. В следующей папке были собраны просьбы об «отпущении грехов» — письма к ТД от Про, которые умоляли его простить их за самые разные проступки: от мастурбации без разрешения до вкушения запретных лакомств.

В последних двух стеллажах обнаружились записи, вызывающие наибольшее беспокойство: досье на каждого Про и Нео. Глядя в эти бумаги, Тим ощутил нечто похожее на то, что ему довелось испытать в прошлом году, когда он читал свое личное дело.

Методичность записей и устройства быта просто поражала. Расписание сна. Ежедневные отчеты партнеров по росту — Вайнона вчера два раза пожаловалась на то, что скучает по своим близнецам. Формы личной отчетности для каждого члена секты — Напишите то, что вам не нравится в Программе и о чем вы меньше всего хотели бы говорить. Медицинские заключения врача, работающего на ранчо, некоего доктора Хендерсона, который, похоже, по совместительству был здесь еще и психоаналитиком — Чед жаловался на зуд в области анального прохода. Он думает, что это связано со стрессом, который он испытывает. Он еще не полностью сублимировался в работу по росту, потому что с удовольствием вспоминал о том, как качался в спортзале. Досье на самого доктора Хендерсона тоже наличествовало: оказывается, его некогда лишили лицензии за торговлю наркотическими средствами. Эти ценные сведения были предоставлены неким нанятым частным детективом Филом МакКэнли. ТД выстроил отлаженную проверенную временем систему психологического давления, основанную на непрекращающемся потоке доносов всех членов секты друг на друга.

Тим нашел папку с досье на Ли и потратил на ее просмотр столько времени, что это перешло уже все разумные границы. Исходная психологическая травма — смерть отца. Исходная фобия — рак. Исходное стремление быть жертвой заключалось в потакании другим в этом стремлении. Точка давления: отчим. Далее шел список всего плохого, что Уилл когда-нибудь сделал Ли. Список в точности повторял то, что Ли рассказывала Тиму прошлой ночью. Когда Тим увидел подобные списки в куче других папок, он задумался над жестокостью Уилла и увидел ее в новом ракурсе. Доктор Хендерсон очень много бумаги извел на описание сыпи Ли и объяснения причин ее появления. Стопка любовных посланий, которые Ли написала своему новому «я», была перетянута розовой резинкой. От приписки ТД на одном из листов у Тима все внутри сжалось: Скрытое чувство ненужности и мелких обид могут послужить прекрасными сферами исследования. Нужно направить Ли и помочь ей вспомнить случаи физического и сексуального насилия.

В папке Тома Альтмана содержалась исчерпывающая информация о его финансовых делах и так называемом состоянии в 90 миллионов долларов. Ничего удивительного не было в том, что главной точкой давления на Тома была его убитая дочь. Тим почувствовал стыд за то, что так дешево играл на своем горе. В досье было внесено примечание о подозрении ТД, что Том был виновен в заказном убийстве, а потом дополнение, в котором сообщалось, что это подозрение полностью подтвердилось, и пересказывалась выдуманная история об ошибке наемного убийцы. Вранье Тома о собственной импотенции тоже нашло отражение в его личном деле, как и многочисленные проколы, которые он намеренно совершал, вытирая посуду вчера после обеда. В досье также упоминался его развод. В общем, из дела получалось, что Том Альтман чрезвычайно перспективный кандидат.

Внимание Тима привлекла серая папка у задней стенки ящика. Папка была озаглавлена: Отработанный материал. Просматривая ее, Тим понял, что эта папка отличается от других. В ней не было фотографии, только имя — Уэйн Топпинг — ссылка на компьютерный файл — C:/ТД/док/отработанный материал4/ — и запись о статусе — Пропал. Тим еще раз просмотрел несколько ящиков и наткнулся на несколько подобных папок, хранящихся отдельно от других. В каждой из этих папок содержалась информация о человеке, который ушел из Программы или которого насильно из нее дернули. В том числе там была запись об Эрни Трамине и о том, что в настоящее время он находится в Институте нейропсихиатрии. Об одной девушке сообщалось, что она покончила жизнь самоубийством в битумном озере Ля Бри Тар Питс — Тим вспомнил, что несколько недель назад об этом писали в газетах. Еще три аккуратно закрытых дела содержали записи о самоубийствах. В досье Реджи Ронделла значилось, что он лежит в психиатрической лечебнице в Санта-Барбаре. В графе «Статус» у одной девушки было записано: Активна.

Тим не успел еще как следует обдумать леденящие кровь архивы «Отработанного материала», как услышал тихий крик и застыл на месте. Он аккуратно сложил бумаги обратно в папку и закрыл ящик. Повернул шпильку, которую оставил торчать в замке, и запер его. Почувствовав вибрацию, означавшую приближение чьих-то шагов, Тим бросился к люку и вылез на крышу. Лежа на животе, он закрыл люк и привинтил удерживавшие его болты на место. Еще один крик, приглушенный порывами ветра, долетел до его слуха.

Тим выглянул вниз и увидел две темные полоски длинных поджарых фигур доберманов, пересекающих поляну.

Голова Лорейн усердно двигалась вверх-вниз на коленях у ТД. Он сидел, сжимая широко раскинутыми руками подушки по обеим сторонам кровати. Толстая свеча отбрасывала спокойный ровный свет. ТД с минуту смотрел на плавные движения ее рта, обхватывающего его плоть, снова сосредоточился на пятнышке на покрывале, которое пытался оттереть ногтем большого пальца.

Музыка на диске стихла, и тишину в комнате ничто не нарушало.

Вдруг в комнату ворвалось громкое рычание, доносившееся с улицы. ТД тут же вскочил на ноги и набросил на себя шелковый халат. От его резкого неожиданного движения Лорейн слетела с кровати и оказалась на полу. ТД распахнул дверь и вышел на холодное крыльцо. Так он и стоял босиком с распахнутым на груди халатом.

Собаки на кого-то напали. Они рычали и лягались задними лапами, яростно вгрызаясь зубами в чью-то плоть и тряся головами, чтобы разорвать жертву.

Дверь хижины распахнулась, и оттуда выбежал Рэндел. В ту же секунду Скейт появился на дорожке и громко свистнул, засунув пальцы в рот. Доберманы оставили свою добычу, подбежали к Скейту и сидели, плотоядно повизгивая, облизывая мокрые носы языками. Истерзанная фигурка с рыданиями поднялась на ноги.

На Нэнси было то же джинсовое платье, как тогда, когда ее увозили с ранчо, только теперь оно было еще больше истерзано — воротник порван, юбка в грязи, половина пуговиц оторвана. Она безропотно выдержала нападение собак и каким-то удивительным образом почти не пострадала: только потеряла туфлю, да еще на правой лодыжке осталась рваная рана от собачьих клыков. Ее спутанные мокрые от пота волосы торчали во все стороны, светлые корни волос сильно выделялись в темноте. Над верхней губой Нэнси застыли сопли. Она поднялась, стараясь не опираться на правую ногу, и выпрямилась под проливным дождем.

— Прошу тебя, ТД, — сказала она. — Пожалуйста, возьми меня назад. Они бросили меня. Оставили у битумных озер.

На лице ТД появилось выражение глубокого удовлетворения:

— Ты добралась сюда сама? Как?

Единственная оставшаяся у нее туфелька была сношена почти до дыр.

— Карабкалась. Шла. Лезла.

Он перевел взгляд на ее запачканные грязью коленки.

— Ползла, — добавил он.

— И это тоже.

На губах у ТД появилась довольная улыбка. Он кивнул на собак:

— Рад, что тебя так тепло поприветствовали Штурм и Дранг.

Из-за его спины раздался тихий тоненький голосок:

— ТД?

Он даже головы не повернул:

— Вернись в дом.

Лорейн быстро ушла.

— Пожалуйста, возьми меня обратно, — сказала Нэнси.

Губы ТД сложились в легкую улыбку:

— Нет. Никогда.

Она поежилась:

— Я могу помочь. Я нужна вам. — По ее лодыжке струилась кровь, пропитывая порванный носок. По виду Нэнси нетрудно было догадаться о том, что ей пришлось вынести: километры пути, неправильные повороты, грубые бесстыжие руки водителей грузовиков. Нэнси собралась с силами и предприняла последнюю отчаянную попытку:

— Я знаю о Программе все. Вам же лучше, чтобы я была здесь, а не где-нибудь в другом месте.

Губы Скейта раскрылись, он почти не скрывал угрозу, заблестевшую в его взгляде. Собаки у его ног вставали на дыбы и рвались вперед. Запах крови с примесью страха сводил их с ума. ТД вдруг рассмеялся. Через секунду Нэнси с облегчением улыбнулась, хотя глаза ее все еще нервно бегали.

ТД, явно повеселившись от души, повернулся к двери:

— Уберите ее отсюда. И на этот раз сделайте все правильно.

Тим наблюдал за этой сценой из своего укрытия, лежа на животе на крыше. Дождь барабанил по листьям дуба у него над головой. Небо прорезала молния.

Рэндел вошел в хижину и вернулся, сжимая в руках фонарик и лопату. Скейт приказал собакам оставаться на месте и направился к деревьям, толкая пребывающую в шоке девушку перед собой. В какой-то момент она споткнулась. Рэндел рывком поставил ее на ноги и сунул ей в руки лопату. Он что-то сказал, Тиму было не слышно что, а потом до него донесся звук смешка, который издал Скейт.

Тима охватило то оцепенение, которое всегда накатывает на человека, когда он видит, что сейчас кого-то убьют. Безжалостные палачи — убийцы или солдаты — чувствуют смерть своей жертвы еще до того, как это происходит. Они обращаются с людьми, как с кусками мяса. И большинство жертв тоже заранее понимает, что им уже не жить. Потом они могут идти, дышать, даже сжимать лопату, которая предназначена для того, чтобы выкопать им могилу. И хотя в глазах их мелькает отчаянный блеск, они не до конца верят в свою судьбу, не могут свыкнуться с мыслью, что их теперешняя мысль станет последней. Хуже всего то, что в смерти нет романтики и ужаса, ничего такого — просто последние шаги, хлопок и удар тела о землю. Тим много времени провел в окопах и на рейдах спецподразделений, но так и не привык к этому зрелищу. Да и не хотел привыкать.

Он соскользнул с крыши и побежал к лесу, пытаясь придумать разумный план нападения. Доберманы взвыли, когда Тим промчался мимо них, но остались сидеть на месте. Несмотря на произведенный ими шум, из коттеджа ТД не донеслось ни звука.

Тим скрылся среди деревьев, поскользнулся на грязной жиже и чуть не упал. В воздухе пахло дождем. Он продолжал продираться сквозь кустарник в направлении последнего пути Нэнси.

Выстрел.

Буря поглотила вибрацию и эхо. Тим поворачивался в разные стороны, но не видел ни света, ни людей.

Вдруг воздух разорвал пронзительный свист. Когда Тим услышал, как собаки бегут по поляне, он понял, что свистел Скейт, подавая им команду. Тим спустился по склону и спрятался за выступом скалы. Собаки с рычанием приближались. Раздался стук когтей по камню, потом две черные полоски метнулись вперед, к хозяину.

Тим наклонился и с шумом втянул в легкие воздух. Прошло несколько секунд. Потом еще несколько.

Потом на него надвинулась стена звука, казалось, он доносится со всех сторон одновременно: собаки выли, почуяв мертвое тело.

Тим смотрел, как вокруг его ботинок собирается вода. Он вынул из кармана мешки для мусора и натянул их на ноги. Он пошел на звук воя собак и через несколько минут изменил направление. В темноте он умело прочесывал территорию, поворачивая только под прямыми углами, чтобы не сбиться с пути. Скоро он услышал голоса, они приближались. Рэндел и Скейт прошли совсем близко от него, собаки бежали впереди, их морды были мокрыми. Рэндел сжимал в руках грязную лопату с налипшими на нее комьями грязной земли.

Когда они прошли выступ скалы и исчезли из виду, один из псов завыл, вероятно, почуяв запах Тима. Тим услышал, как, перекрывая грохот раската грома, Скейт засмеялся и сказал:

— Давай.

Прислушиваясь к звукам, которые издавали собаки, Тим начал двигаться все расширяющимися кругами, пытаясь найти могилу. Земля после бури была укрыта ковром из листьев и веток. Бесполезно. Через полчаса Тим отправился назад, напомнив себе, что ему осталось пережить только завтрашний день, и его визит на ранчо будет окончен.

Теперь у него было что рассказать Таннино.

Он прошел другим путем и вышел у дальней стороны коттеджа ТД. Когда ветер изменился, до него долетели звуки сопения собак, вынюхивавших его старый след.

В коттедже ТД было темно, но в хижине виднелись отблески света.

Тим осторожно прошел по дорожке мимо коттеджа. Он добрался до своей комнаты, потянул раму окна, она была заперта.

До боли напрягая мышцы бедер, Тим осторожно поднялся, чтобы заглянуть внутрь, и чуть не отскочил назад, наткнувшись на бледное лицо всего в нескольких сантиметрах от своего по другую сторону стекла. Ее губы были плотно сжаты. Тим знаком попросил ее открыть окно, но Ли только смотрела на него, не реагируя на призыв.

Вдруг она заглянула Тиму за спину, и выражение ее лица изменилось. Ли подняла раму и помогла ему забраться внутрь. Тим оглянулся: вдалеке по тропинке пробегал огонек фонарика. Тим осторожно, чтобы не испачкать пол, стянул мешки для мусора, вывернув их наизнанку, и снял ботинки.

Ли с Тимом молча сели у окна. Скейт с собаками материализовался прямо из дождя, словно какое-то страшное видение. Собаки были все в мыле, они бежали, уткнувшись носом в землю, втягивая воздух, но вдруг что-то впереди привлекло их внимание. Они с лаем пронеслись мимо коттеджа. Скейт промчался за ними.

Тим и Ли одновременно выдохнули. Она хлопнула Тима по плечу:

— Какого черта ты делаешь? Ты хоть представляешь себе, что нам за это будет?

— Скейт и Рэндел убили девушку. В лесу.

— Что? А ТД знает?

— Он им приказал.

— Ты видел, как они убили девушку?

— Я не могу сказать, что видел, как они это сделали. — Тим поднялся и прошлепал к двери в насквозь мокрых носках. — Мне нужно вымыть ботинки в туалете.

Они осторожно прокрались по скрипучим половицам, проскользнули в туалет и забились в кабинку. Тим порвал мешки и спустил куски в унитаз, успев за это время рассказать Ли, что он видел.

— Я уверена, этому есть какое-то объяснение. Ты ведь не нашел могилу. — Хотя Ли говорила шепотом, ее голос звучал высоко и взволнованно, так что Тиму пришлось призвать ее к спокойствию.

— Она была просто очередной помехой, от которой они избавились. ТД следит за всеми, кто участвует в Программе, и за всеми, кто ее покинул.

— Ему нет дела до тех, кто ушел.

— Я видел досье, которые он на них ведет. Послушай меня внимательно, Ли: из Программы никто не уходит. Те, кто якобы уходит, на самом деле умирают, пропадают без вести или попадают в сумасшедший дом.

— Не может быть.

— Именно этим занимаются хранители, Ли. Они здесь именно для этого. И они очень опасные люди.

Ее лицо напряглось от зародившегося сомнения, но Ли быстро опустила глаза:

— Конечно, они опасные, все равно что полицейские. — Она сделала ударение на последнем слове.

Тим скептически на нее посмотрел.

На ее лице снова мелькнула какая-то эмоция. И все же Ли не поднимала глаз, ее взгляд был сосредоточен на плавающих в унитазе кусках пакетов. Но вдруг она посмотрела на него с невероятным спокойствием:

— Почему я вообще с тобой разговариваю? Ты хочешь навредить Учителю.

— Я здесь для того, чтобы защитить тебя. И попытаться помешать ему сделать то же с другими.

— Откуда ты? Из ЦРУ? Ты шпион?

— Нет. А тебе не нравится, когда шпионят? — Она снова отвела взгляд. Этот ее способ ускользать всякий раз, когда Тим начинал выбивать почву у нее из-под ног, приводил его в бешенство. — Программа построена на том, что все шпионят за всеми. Ты бы видела дело, которое у ТД заведено на тебя. Там все твои финансовые дела. — Ли закрыла уши руками, Тим заговорил громким сердитым шепотом: — И эти записи были сделаны еще за несколько месяцев до того, как ты стала Про. — Она закрыла глаза и зашевелила губами. Тим схватил ее за запястья и оторвал руки от ушей. Ли вздрогнула и в изумлении открыла глаза. — Он там написал целую инструкцию, как с тобой обращаться. Знаешь, что там предписано сделать, если ты вдруг захочешь покинуть Программу? Сказать тебе, что, если ты уйдешь, у тебя будет рак.

По щекам Ли катились слезы:

— Отпусти меня.

Тим отдернул руки. Он два раза спустил воду в унитазе и вымыл кроссовки в раковине. Ли молча прошла за ним по коридору, упала на кровать и повернулась спиной к Тиму. Он присел рядом с ней, с трудом удерживаясь от желания погладить ее по спине.

— Прости, что схватил тебя.

— У тебя нет никакого права так со мной обращаться.

— Конечно, нет. Ни у кого нет такого права.

— Никаких досье нет. Я тебе не верю.

— Я держал их вот этими руками, Ли. Твое дело и дела, озаглавленные «Отработанный материал», по тем, кто ушел. Или пытался уйти.

Она села, прислонившись спиной к стене, изучающе глядя на него:

— Чего ты от меня хочешь?

— Когда завтра вечером я уеду отсюда, я хочу, чтобы ты поехала со мной и встретилась со своими родителями, как ты уже однажды пыталась сделать. Но на этот раз все пройдет гораздо лучше, я обещаю.

Она тихо рассмеялась:

— И ты все это терпишь только ради того, чтобы снова заставить меня сделать это?

— У тебя будет шанс объяснить им, почему ты считаешь это правильным для себя.

— Ты хоть иногда меня слушаешь? Я не обязана ничего объяснять своим родителям, и я не хочу этого делать. Давать им возможность удерживать меня силой.

— Я этого не допущу. Даю тебе слово, что, если ты захочешь вернуться, ты сможешь это сделать.

— С чего ты взял, что я тебе поверю? Да и ТД никогда меня не отпустит.

— Значит, ты не веришь словам ТД о том, что все здесь находятся по доброй воле?

— Все не так просто. Существуют разные причины. Он не отпустит меня просто так.

— Предоставь это мне.

— Ничего не выйдет. — Она сжимала руками одеяло. — С ранчо нельзя так просто уехать.

— Что ты хочешь этим сказать? Я еще не Про. А трехдневный тренинг заканчивается завтра.

Ли снова спрятала глаза:

— ТД хочет, чтобы ты остался здесь. Он хочет, чтобы все Нео остались. Но к тебе у него особое отношение. Он относится к тебе не как к другим, подстраивает под тебя правила. — Она бросила взгляд на его часы. — Я никогда раньше не видела, чтобы он так делал.

— Тогда зачем ты говоришь, что мне не удастся заставить его еще раз сделать для меня исключение?

— Даже если он и позволит тебе уехать, меня он точно не отпустит.

— Представь, что мне удалось это устроить.

Ли смотрела на него, плотно сжав губы.

— Я уже сказал тебе, Ли, Программа — это билет в один конец. И я теперь точно знаю, что это опасное место. И не только в психологическом плане. Это может быть твоей единственной возможностью вырваться. Если мне удастся это сделать, ты поедешь со мной?

Ли опустила руки и взглянула на него.

— Нет, не поеду. — Она глядела на залитое дождем окно. — Я это начала. И собираюсь закончить. Здесь мне хорошо, я проявлю приверженность.

Тут за окном началось какое-то движение, и они оба повернулись. Скейт с собаками прошли по краю поляны. Ли невольно содрогнулась.

Тим наблюдал за ее реакцией:

— Ты серьезно?

Она не ответила.

— Ли, с ранчо хоть кто-нибудь когда-нибудь уезжал?