Программа

38

У инспектора почтовой службы Оуэна Рутерфорда был на редкость устрашающий вид для человека его комплекции — инспектор был тощий как палка. На его лице застыл полуоскал, а глаза все время были прищурены, словно он готовился к немедленному бою с любым подошедшим к нему человеком. Серьезную поддержку его волевому подбородку и решительному взгляду оказывала пристегнутая к поясу «Беретта» модели 92Д специальной серии, выпущенной для госслужащих. Его темно-каштановые волосы, разделенные точным пробором, были тщательно причесаны. Одутловатая, покрытая бородавками кожа на ровных овалах скул достигала невероятного пурпурного оттенка. Его раздражение, поднявшееся из-за того, что его выдернули прямо из постели, моментально испарилось, как только ему описали ситуацию.

Тим и Винстон Смит сидели по обе стороны от него. Таннино смотрел на Рутерфорда из-за своего письменного стола, ожидая, пока гневное молчание выльется в слова. Медведь занял свое обычное место, прислонившись спиной к стене у двери, не шевелясь, почти сливаясь с деревянными панелями.

— Значит, — Рутерфорд говорил тихо, с трудом сдерживая ярость, — мы имеем дело с умышленным систематическим задержанием почты. Вы хотите сказать, что как минимум шестьдесят восемь человек направляли свои письма на почтовый ящик до востребования, а этот человек забирал их оттуда и как-то ими распоряжался, день за днем, неделя за неделей?

— Да. Ни одно из этих писем не доходит до адресатов. — Тим вдруг поймал себя на том, что говорит успокаивающим тоном, которым обычно пользовался при общении с членами семей жертв преступлений.

Рутерфорд обмахнул свое раскрасневшееся лицо раскрытым блокнотом.

Таннино развел руки, потом снова сложил их на груди:

— И что это нам дает?

— Что это вам дает? — Рутерфорд бросил взгляд на Винстона, который энергично закивал. — Ну как же, раздел 18, статья 1708 — в общем и целом кража или получение краденой почты. Но по различным обстоятельствам кражи, удерживания и уничтожения почты там предусмотрено более двухсот статей федерального, уголовного и гражданского кодекса.

Медведь улыбнулся и издал какое-то низкое рычание:

— Ну вот и ваше дело, которое вы так хотели получить.

— У нас все еще остается проблема враждебно настроенных свидетелей, — напомнил Винстон.

Голос Рутерфорда звучат резко и раздраженно:

— Что еще за проблема враждебно настроенных свидетелей?

— Они члены секты. Может быть, они не возражают против того, чтобы не получать свою почту? Возможно, они скажут, что дали Беттерсу разрешение на то, чтобы он уничтожал их почту или что он еще там с ней делает.

Рутерфорд бросил на Винстона полный презрения взгляд, словно тот был предметом неодушевленным и крайне противным:

— Это не преступление, совершенное в отношении адресатов, мистер Смит. Вы знаете, что приобретаете, покупая марку за тридцать семь центов?

У Винстона между бровями собрались складки:

— Я, э-э…

Тим испытывал двойное удовольствие, наблюдая за этой сценой: во-первых, он был рад, что негодование почтового инспектора не обращено на него лично, во-вторых, приятно было видеть, как с Винстона слетело все его хваленое самообладание.

— Не просто услугу доставки. О, нет. За тридцать семь центов вы вступаете в доверительные отношения с Почтовой службой Соединенных Штатов Америки. Мы являемся хранителями частной собственности. А именно: почты. Эта частная собственность принадлежит отправителю до того момента, пока не попадет в руки потенциального получателя. Эти бесхребетные простофили, находящиеся в состоянии постоянного счастья и довольства, не могут дать своему лидеру право уничтожать их почту, до того как она перейдет в их непосредственное владение, потому что до этого момента это не их почта, от которой они могут отказываться. Почтовые отправления первого класса должны быть доставлены, переадресованы, возвращены получателю или отосланы в центр востребования утерянной почты. — Рутерфорд посмотрел на своих слушателей. — Любое другое действие является нарушением прав отправителя. То есть нарушением неприкосновенности почты, а это — даже не сомневайтесь — само по себе уже является преступлением.

— А что Беттерс может делать с этой почтой? — спросил Таннино.

Тим сказал:

— Давайте получим ордер и выясним это.

— А мы можем доверять девочке? — спросил Винстон. — Может быть, она нас разводит по указке Беттерса.

— Я ей доверяю.

— Это ранчо не маленькое, — задумчиво сказал Таннино. — Мне бы не хотелось играть там в «горячо-холодно».

— Тогда пошлите меня обратно, — предложил Тим. — Я разведаю ситуацию на месте и дам вам полную информацию. А потом Отряд по проведению арестов приведет в исполнение ордер. Я приведу их к уликам не хуже, чем ракета с самонаведением, — он кивнул Винстону, — позаботьтесь о том, чтобы можно было сколотить дело, даже если мы ничего не нароем по «Отработанному материалу».

Таннино нахмурился, но ничего не сказал. Винстон встал и прошептал что-то на ухо Таннино, как это обычно делают адвокаты. Потом он вернулся на свое место на диване и снова положил шляпу себе на колени.

— Эй, — тоном, в котором слышалась явная самоирония, произнес Таннино, — мне только что пришла в голову отличная идея. Мы можем послать почту из моего офиса разным членам секты — какие-нибудь липовые рекламки, ну, например, об аукционе на изъятую в результате очередной операции машину — предварительно оформив их как отправление первого класса.

— По-моему, прекрасная мысль, — сказал Винстон.

Медведь ухмыльнулся, глядя на Таннино, и сказал:

— Хочешь стать истцом по этому делу?

— Если он не передаст им эту почту, истцом будет выступать федеральное правительство, — сказал Винстон. — Тогда мы сможем предъявить обвинения по антикоррупционному законодательству и потребовать для него более длительных сроков заключения.

Рутерфорд бросил взгляд на свои огромные электронные часы:

— Завтра пятница. Если вы доставите мне брошюры к девяти утра, я смогу организовать доставку в тот же день.

— Идет, — сказал Тим, — Беттерс ждет меня обратно в субботу.

— Я не уверен, что стоит это делать, — возразил Таннино, — твое прикрытие становится все менее надежным. Если ты вернешься, тебе придется подписывать финансовые документы. Эти ребята времени терять не любят — в понедельник они первым делом начнут копаться в твоих делах. Даже с моими связями мы не сможем провести их. Они поймут, что Том Альтман — сплошная фикция. Они вычислят тебя в течение сорока восьми часов.

— Тогда дайте мне сорок восемь часов.