Проклятие новичка (СИ)

Глава 11

Возвращались в покои Патриции молча.

Было о чём подумать.

В гостевую спальню, которую выделила госпожа Иштар, я и заходить не хотел: как выяснилось, камерами Мефистофеля оснащены исключительно гостевые и общественные помещения. Личные покои избежали этой участи.

Я об этом узнал прошлой ночью, в бассейне. Патриция рассказала, что мамочка пыталась получить допуск ко всем комнатам в доме. Но воспротивился господин Тот: специфика его работы, которую временами приходилось брать на дом, подразумевала строгую конфиденциальность, перед прочтением сжечь…

— На самом деле, папа любит посреди ночи подкрепиться парой-тройкой стейков, — ехидно поведала Патриция. — А мама этого не одобряет. Вот он и шифруется.

В любом случае то, что в покоях Патриции нет камер, вдохновляло: хоть расслабиться по-человечески.

А ещё мне не нравился Мефистофель. То, как он раз за разом ставит меня в неудобное положение, вовсе не соответствует моим представлениям о честном и неподкупном машинном разуме.

В общем, я ему не доверяю.

— И что ты собираешься делать? — спросила Патриция, как только я повалился на кровать и уставился в потолок.

— Ну… Логичным ходом представляется снять проклятье с Денницы, — задумчиво сказал я. — По крайней мере, не нужно будет бояться, что он всадит мне нож в спину. Да и ему самому без проклятия будет комфортней — не находишь?

— Если ты ещё не знаешь… — неуверенно начала Патриция. — Ты только не обижайся.

— Валяй, не стесняйся, — великодушно разрешил я. — В магии я полный профан.

— А почему ты решил, что речь пойдёт о магии?

— Потому что в остальном я — гений. И ты бы не просила меня не обижаться.

— Вывернулся, — надула губки Патриция.

— Ну я ж тебе говорю… — я с удовольствием потянулся. Гермиона мурчала, устроившись у меня на груди и от этого клонило в сон. — Так что там с магией?

— Как правило, чары может снять лишь тот, кто их наложил.

— А если он не захочет?

— Второй вариант — чары спадают со смертью того, кто их накладывает.

— То есть, кокнуть колдуна — и всего-то делов, — резюмировал я. — Дёшево и сердито.

— Кокнуть колдуна не так-то просто, — скривилась Патриция. — На Лимбе они все обитают в неприступных башнях, да и само измерение очень опасно. Скорее, кокнут тебя — если вдруг тебе придёт в голову отправиться на охоту…

— На Лимбе я уже бывал, — не сдержавшись, я душераздирающе зевнул. А потом повернулся на бок. Гермиона недовольно заворчала, но потом уткнулась клювом мне подмышку и засопела. — Ничего интересного. Мир как мир. Эй!..

Патриция больно ткнула меня в бок кулачком. Пришлось открыть глаза.

— Макс! — глазищи её сделались совсем чёрными — зрачки закрыли всю радужку. — Тебя хотят убить. А ты спишь…

Я вяло улыбнулся.

— Если бы я нервничал всякий раз, когда кто-то хочет меня убить, я бы вообще спать перестал. Если вспомнить, не так давно ТЫ САМА хотела меня прикончить.

— Не правда!

— А вот и правда. Ты подписала разрешение на казнь. А прошение о помиловании игнорировала.

— Я знала, что ты выкрутишься.

— Ну вот и сейчас успокойся, — я перевернулся на другой бок. По-моему, в чае, которым угощала меня госпожа Иштар, не было никакого чая. — Сейчас я посплю и сразу что-нибудь придумаю.

Сквозь дремоту я услышал мелодичный сигнал, а за ним — голос Мефистофеля, который объявил:

— К вам гость, госпожа.

— Гость? — в голосе Патриции сквозило удивление. — И кто же это?

— Господин Денница. Он сообщает, что вчера вы договорились отправиться на совместную прогулку.

— ЧТО?.. — я вынырнул из забытья одним резким, мощным толчком — как собиратель монеток в фонтане. — Ты с ним ДОГОВОРИЛАСЬ? ВЧЕРА?..

— Ну и что? — прищурилась Патриция. — Ты же всё равно собирался спать.

— Да, но… — я задохнулся от возмущения. — Это же Денница! Как ты могла пообещать ему прогулку? Вчера!

— Это было до того, как он попытался тебя убить.

— О, ну тогда всё в порядке. Это же меняет всё дело. Тем более, я не умер.

— Макс, ты что, ревнуешь?

Я захлопнул пасть.

Да. Я — ревную.

Одна мысль о том, что Патриция пойдёт куда-то с этим хлыщом… Он посадит её в свой открытый автомобиль, а потом поцелует. А она наденет тёмные очки и улыбнётся.

— Нет. Конечно же, я не ревную. С чего ты взяла?.. Да чтобы я ревновал к Деннице…

— О. Прекрасно, — Патриция вскочила с кровати, распахнула дверки шкафа и принялась рыться в платьях. — Значит, не о чем и беспокоиться. Я могу преспокойно идти с Денницей в ночной клуб…

— Ты сказала: на прогулку.

— В Чолом Йосодот это и называется пойти на прогулку, — она наклонилась, изучая полки с туфлями, и моему взору предстала круглая аппетитная попка. — Прошвырнуться по барам, зайти в парочку-тройку клубов, выпить, потанцевать…

Она выпрямилась, держа в руках скромных размеров тряпочку. Приложила тряпочку к себе… Это было маленькое чёрное платье. Очень маленькое.

— Как думаешь, мне пойдёт? — спросила она с вызовом.

— Откуда я знаю? — обиженно буркнул я. — Для меня ты такого не надевала.

— Значит, всё-таки ревнуешь, — кивнула Патриция.

Я посчитал до пятнадцати.

— Ну конечно я ревную, Пат. Это же Денница! Он уже отобрал у меня одну девушку…

И тут я прикусил язык.

При нынешних обстоятельствах: как понравится Патриции упоминание о Зебрине?..

Она уже взгромоздилась на высоченные каблуки, влезла в платье и теперь крутилась перед зеркалом, пробуя по-разному уложить волосы. Запрокинув руки, девушка приподнимала вьющуюся копну, при этом грудь её выгибалась…

Надо признать честно: внешне Ини мне нравилась гораздо больше, чем Патриция.

— Тебе очень идёт, — мрачно констатировал я. — Денница будет в полном восторге.

— Спасибо, — она хищно подмигнула и улыбнулась. А потом взяла сумочку, и направилась к двери. Но на пороге остановилась. — А знаешь, что, Макс?

— Пока нет.

— Идём со мной.

— Чего?..

— Тебе не повредит выбраться на свежий воздух. К тому же, будет интересно прошвырнуться по Чолом Йосодот… Нигде больше нет таких стриптиз-клубов и таких казино, как в Аду.

Конечно же, я хотел отказаться.

Третий лишний на свидании. Мне и так было хреново. Не хотелось чувствовать себя ещё и идиотом.

Но когда Патриция упомянула клубы и казино…

Мы с Розарио думали о том, чтобы начать расширять бизнес.

Провести небольшую рекогносцировку, подцепить парочку идей и обогатить свой кругозор — будет совсем нелишним.

— Что мне надеть? — поднявшись с кровати, я тоже заглянул в шкаф Патриции.

Она раздраженно фыркнула.

— Если ты думаешь, что я храню мужские шмотки на все случаи жизни — ошибаешься.

— Могу я внести предложение?

Я всё-таки вздрогнул. Никак не привыкну к тому, что Мефистофель, даже если и не видит, но слышит всё обязательно.

— Говори, — кивнула Патриция.

— Госпожа Иштар располагает нужным гардеробом. Если хотите, я отправлю голема с нижайшей просьбой.

Словом, через каких-то полчаса мы с Патрицией спускались по главной лестнице особняка.

О своих новых шмотках ничего хорошего сказать не могу: я в них напоминал Элвиса Пресли на концерте в Вегасе.

Наверное, если на меня упадёт луч света, у свежего человека эпилепсия начнётся.

Хорошо, что уже стемнело. В небе висела призрачная луна, тёмные свечи кипарисов бросали на подъездную дорогу чёткие угловатые тени, и если и дальше всё будет оставаться примерно также, я как-нибудь переживу эту ночь.

Пока мы шествовали к воротам, Патриция несколько раз чуть не вывихнула себе лодыжки — девчонка не привыкла к высоким каблукам, и то и дело ругалась шепотом.

Я, как джентльмен, удерживал её в вертикальном положении, а сам не переставал думать: зачем я всё-таки с ней увязался? Может, какое-то шестое чувство подсказывало, что не стоит оставлять Патрицию одну?..

Не в смысле ревности. В смысле опасности.

Я боялся, что Денница и ей причинит какой-нибудь вред. Как Зебрине. Он привык отбирать всё, что мне дорого. А в своём нынешнем состоянии не остановится ни перед чем…

Кованые ворота парка беззвучно распахнулись и прямо на нас, оглушительно взвизгнув покрышками, помчался автомобиль.

Собственно, кроме визга покрышек и ослепительного света фар мы ничего не видели и не слышали, но и слепой козе ясно, что происходит: Денница решил нас задавить.

Всё заняло гораздо меньше времени, чем я рассказываю — буквально пару мгновений.

Мы с Пат замерли перед фарами, как испуганные кролики. Словно не верили, что это происходит — здесь и сейчас…

В памяти чётко отпечаталась надпись на бампере: "Алеф", выведенная готическими буквами. Удивительно, как в таких обстоятельствах в мозг врезаются ненужные подробности…

К счастью, я быстро очнулся и успел отпрыгнуть, вытянув Патрицию буквально из-под колёс.

Мы упали, нас обдало волной гравия… Автомобиль промчался мимо, развернулся на дорожке, огибающей круглую клумбу у главной лестницы и поехал обратно.

Медленно.

— Ты в порядке? — я помог Патриции подняться и отряхнуть платье. В пышных волосах застряли веточки.

— Ну да, немного опоздала, — похоже, девчонка всё ещё не пришла в себя. — Все девушки опаздывают. Так что же, их за это давить?..

— Интересно, кто открыл ему ворота?

— Мефистофель, кто же ещё?

Денница затормозил рядом с нами и широко улыбнулся.

— Наконец-то, дорогая! Я уже устал ждать…

— Надеюсь, ты не против, что я прихватила Макса? — быстро спросила Патриция.

— Конечно нет, — мне показалось, что говорил демангел вполне искренне. — Чем больше — тем веселее.

Странно.

Он ни словом не упомянул свой наезд… Словно это в порядке вещей.

Очень странно.

Я открыл перед Патрицией дверцу автомобиля.

— Может, всё-таки отложим знакомство с городом? — неуверенно спросила девушка и бросила короткий взгляд на демангела. Тот, как ни в чём ни бывало, насвистывал какой-то весёленький мотивчик, барабаня по рулю роскошной спортивной тачки.

— Ерунда, — я постарался улыбнуться как можно беззаботнее. — Поехали. Зря я, что ли, влезал в этот попугайский наряд?

Денница, кстати, щеголял в чёрном, как глыба мрака, приталенном пиджаке и ослепительно-чёрной рубашке.

Ну не сволочь ли?

Мы с Патрицией втиснулись на узкое, как жердочка для канарейки, заднее сиденье и "алеф" рванул с места так, что опять запахло палёными покрышками.

Кстати: машина была красной. Ага…

Красный кузов. Красная обивка кожаных сидений. Красный потолок… Словно мы нырнули в бутылочку с лаком для ногтей.

— Почему ты не отчитала его за наезд? — негромко спросил я у Патриции.

Денница ничего не слышал: из динамиков грохотал водопад тяжелого рока. Очень, кстати, неплохого. На Сепультуру похоже. Или на Кэнибал Корпс…

— Скорее всего, это проявление наложенного проклятья, — приблизив губы к моему уху, прошептала Патриция.

— Хочешь сказать, Денница не ведает, что творит?

— Не хочу. Но допускаю такую возможность.

— Ладно. Значит, остаётся проверить это на практике.

Несмотря на браваду, я поёжился. Если он будет совершать покушения с завидной регулярностью, пропущенный удар станет лишь вопросом времени. Мне не будет везти бесконечно.

Может быть, я и не так легко переживу эту ночь…

И всё-таки интересно: почему Мефистофель открыл ворота?

Я что хочу сказать: Денница ждал, в общей сложности, минут сорок. Можно предположить, что устав ждать, он попросит Иск-Ина открыть, и рванёт к особняку, чтобы высказать Патриции своё возмущение.

Но почему ворота открылись уже тогда, когда мы подходили? И по идее, Денница прекрасно нас видел?..

Ночью машин на трассе почти не было.

"Алеф" нёсся с приличной скоростью — мне был виден спидометр. И хотя иероглифы на циферблате были чужды для понимания, стрелка, ушедшая далеко в красную зону, говорила сама за себя.

Но поездка мне всё равно понравилась. Автомобиль летел над асфальтом, как гепард, догоняющий антилопу. Город — громадное скопище огней — быстро приближался…

Всю свою жизнь я считал, что Москва славится своей бурной и разнообразной ночной жизнью. Потом я попал в другое измерение и понял, что Москва — это всего лишь больничка для тихих сумасшедших, а настоящий психоз бурлит в Сан-Инферно.

Так вот: Чолом-Йосодот, столица континента Ад мира Ассиах — это как навороченная современная клиника для душевнобольных, по сравнению со скромной каретой скорой помощи…

Денница припарковал "алеф" где-то в деловом центре. Манхэттэн удавился бы от зависти, если бы мог оценить высоту, количество и разнообразие местных небоскрёбов.

По узким каньонам между высотками курсировал народ. Нельзя сказать, что его было слишком много — то было бы неверным определением.

Людей здесь спрессовало в одну гигантскую, извивающуюся многоножку с миллионом голов.

Шум стоял соответствующий.

Но удивило меня не это: как только демангел, продравшись сквозь плотное стадо автомобилей, подкатил к тротуару — для него тут же освободилось место!

— Магия? — ошеломлённо спросил я у Патриции.

— Скорее, личный допуск его мамочки, высокородной демонессы Люцифуг, — кисло проговорила Патриция. — У нас всем управляют Эхейех, помнишь?

— Как такое забыть.

Вовремя открывшиеся ворота не шли у меня из головы.

Ловко выпрыгнув из низкого авто, Денница уже подходил к дверце со стороны Патриции — чтобы подать ей руку.

Мне он руки не подал. Но подмигнул. Так, словно мы друзья…

— Клуб называется Восьмикрылый Серафим, — пояснил демангел, пока мы двигались по белоснежной ковровой дорожке.

— Прямо в деловом здании? — недоверчиво спросила Патриция.

Голем-швейцар предупредительно распахнул дверь и мы вошли в сумрачный вестибюль.

— Это новое место. Открылось, пока тебя не было, — пояснил Денница, направляясь к лифтам. Эхо его шагов гулко отскакивало от мраморного, в чёрно-белую клетку пола.

Вестибюль был пуст.

Можно вообразить, что днём здесь не протолкнуться от народу: цокают каблучками секретарши, клерки носятся с папками, маклеры с телефонами, приросшими к уху…

Охранники.

Нет ли здесь подвоха?.. — я посмотрел на Патрицию. Судя по её ответному взгляду, она думала о том же самом.

Лифт беззвучно распахнул двери, и Денница первым ступил в кабину.

— Вход только по приглашениям, — заявил он, бросив на меня высокомерный взгляд. — Число мест строго ограничено.

— Воспользовался влиянием мамочки? — ядовито осведомилась Патриция, когда двери закрылись и лифт плавно устремился вверх.

— Какой смысл в высоком положении, если им не пользоваться? — пожал плечами Денница и повернулся ко мне. — Ну Макс?.. Как тебе нравится Клоака Дьявола? Кстати: восхищен твоей смелостью.

— Смелостью?

Патриция вновь бросила на меня тревожный взгляд.

— Мало кто из посторонних отваживается посетить наши миры, — пояснил Денница. — Мы, ангелы и демоны, частые гости в иных измерениях… Наши же пенаты, особенно Ад, путешественники обходят стороной.

— Может, потому что считается, что попасть сюда можно только ПОСЛЕ смерти? — невинно спросил я.

Денница запрокинул голову и расхохотался.

— А знаешь, я об этом как-то не подумал, — он хлопнул меня по плечу. — Отличная мысль, брат.

БРАТ?..

Как только двери открылись, я пулей вылетел из лифта. И… залетел прямо в руки — или манипуляторы — охранных големов.

— В чём дело? — они схватили меня так, словно я был преступником.

— Несанкционированный пронос магического артефакта, — равнодушно проговорил один из големов.

Патриция, выйдя из лифта, оглядела стены по обе стороны и кивнула.

— Охранные Печати, — сообщила она. — Здесь запрещено заниматься магией.

Один из големов тем временем полез в мой карман и достал какую-то глиняную табличку с красным шнурком.

Незнакомую.

— Это ваше? — спросил голем, поднеся табличку к моему носу.

— Впервые вижу, — честно сказал я.

Ко мне подплыл второй голем.

— Зрачки не расширены, пульс в пределах нормы, плёнка пота на ладонях не толще, чем обычно… Он говорит правду.

Голем, который держал табличку, отпустил меня и отплыл в сторону.

— Впредь будьте осторожны, Гость, — предупредил он. И укатил. Второй голем исчез в другом направлении.

Табличку они забрали.

— Что это было?.. — я удивлённо хлопал глазами, переводя взгляд с Денницы на Патрицию.

— Печать Разрушения Основ, — пробормотал демангел. Выглядел он при этом довольно задумчиво. — Вероятно, она была в той одежде, которая на тебе, Макс… Ведь это же костюм из гардероба мадам Иштар? — он повернулся к Патриции.

— Да, но… Мама не занимается такими вещами, — покачала головой девушка. — Она специализируется на любви. И не имеет дел с разрушением, ты же знаешь.

— Ты давно не была дома, Ини, — пожал плечами демагнел. — Здесь многое могло измениться.

— Не настолько, — буркнула Патриция.

— Я принесу нам выпить, — объявил Денница и направился к далёкой и сверкающей стеклом стойке бара. — А вы пока отыщите свободный столик.

Столики, кстати сказать, тут были стоячие. Как в пивнушке. Они располагались вдоль широких панорамных окон, за которыми переливался огнями Чолом Йосодот, что в переводе означало всего лишь Центр Четырёх Миров…

— Не ешь и не пей ничего из предложенного Денницей, — быстро проговорила Патриция, направляясь к одному из пустующих столиков сбоку.

— Но я хочу выпить! — после истории с големами не мешало промочить горло. И даже требовалось.

— Печать Разрушения Основ тебе подложил Денница, — сообщила Патриция.