Проклятие новичка (СИ)

Глава 3

Когда я выбрался на крышу, Задница уже скрылся за горизонтом. Над Травяным морем сияла лишь тоненькая ослепительная полоска.

Я вдохнул свежий прохладный воздух…

Да. По сравнению с печью, в которую превратился бункер — извините, госпиталь для драконов, — на улице было ПРОХЛАДНО. Всего градусов сорок.

Руперт храпел.

Собственно, на крыше было больше храпа, чем Руперта.

Развалившись на жесткой каменной плите, словно это была перина из гусиного пуха, разбросав руки и ноги, приоткрыв рот, дракон храпел так, что сотрясалась вся крыша.

Такой храп сам по себе — оружие.

Очевидно, он произрастал и воспитывался в тепличных условиях. Некому было прекратить эти поистине тектонические рулады пинком, ударом локтя под рёбра или подушкой по голове. Его не прерывали щипки и попытки драконоубийства путём болезненного зажимания носа между пальцами — все эти действия обычно отбивают желание храпеть.

Несомненно, этот храп оттачивал мастерство в одиночестве.

Я ему позавидовал.

И как любой нормальный человек, позаботился, чтобы эта кислотная зависть не прожгла дырку в моём животе — путём прерывания сна ближнего своего.

Но так как этим ближним всё же был дракон, я постарался сделать это вежливо — не пиная в бок, а бросив камешек с безопасного расстояния…

— Вернулся?.. — Руперт мгновенно перешел из состояния сна в состояние фонтанирующей энергии. — Почему так долго? Я уже думал, пора заказывать симпатичную урну и небольшую щеточку для праха.

— И конечно, перед этим ответственным делом решил как следует вздремнуть, — заметил я.

Пытаясь изобразить оптимизм, я улыбнулся. Но на душе скреблось целое стадо крылокошей. А ещё оно там гадило…

— Солдат спит — служба идёт, — буркнул Руперт и с хрустом потянулся. — Ну и как там кузина?

Дракон внимательно оглядел меня с ног до головы — словно пересчитывал конечности и изучал на предмет ожогов.

Мне сделалось неуютно.

Интересно: а драконы, после того, как проснутся, сильно голодные?..

— Ты в курсе, что она осталась в себе?

— А в ком она ещё должна быть? В шоколадной рыбе?

Я прикрыл глаза. Бессонница достигла такой степени, когда сознание уже почти воспарило над телом. Я ничего не чувствовал, кроме тяжелого отупения, словно в голове у меня ворочалась пара жерновов. Но скоро — я это знаю по личному опыту — мысли обретут кристальную ясность и быстроту частиц в адронном коллайдере.

Просто сейчас ОСОБЕННО важно помнить, что Руперт, при всех его достоинствах, довольно прямолинеен. И не воспринимает сложные смысловые конструкции.

— Она осталась собой, чувак, — повторил я. В драконьем теле — человеческий дух. Зебрина — не хищник, а всё тот же неуверенный в себе подросток.

Глаза Руперта, как поздний прилив, затопило сочувствие.

— Так ты не в курсе…

— Не в курсе чего?

Руперт нахмурился, а потом с силой втянул носом воздух.

— Это скоро пройдёт. Зебрина не сможет сохранить человеческий разум. Драконья сущность возьмёт своё.

Я устало опустился на нагретые плиты и прикрыл веки. Нет, спать я не буду. Не имею права — пока она… там. Просто дам глазам отдохнуть.

— Но я разговаривал с ней, — умение отринуть неизбежность бытия — мой конёк. Я на этом собаку съел. — Она совершенно нормальна — в смысле…

— Ты не понимаешь, — меня внезапно вздёрнули в воздух и мелко потрясли. Зубы издали громкую дробь. — Сознание дракона и сознание человека… Это несовместимые вещи, — продолжил Руперт, не обращая внимания на то, что я практически болтаюсь в воздухе. — Они НИКАК не пересекаются, сечёшь? И работают по-очереди.

Я встряхнулся. Точнее, меня встряхнули. Но это помогло.

— Хочешь сказать, у вас разные полушария отвечают за разные… ипостаси?

— Нет никаких полушарий, чувак, — Руперт мягко посадил меня обратно на крышу. — Это два совершенно РАЗНЫХ МОЗГА. В каждом из них содержится свой, совершенно отдельный разум. Или человек — или дракон. Вместе — никак. Через некоторое — очень небольшое — время, драконий мозг окончательно возьмёт верх.

— То есть, у вас у всех биполярочка, — я с силой поскрёб щетину на подбородке. Она немилосердно чесалась — верный признак того, что я пропустил бритьё. Пару-тройку раз… — Когда тело человеческое — разум тоже. Но когда идёт перестройка организма под рептилию, как чёртик из табакерки, выпрыгивает разум дракона…

— Неудачная метафора, но в целом ты ухватил суть. Ты должен понять одно: быть крылатым и умным — невозможно. Это мечта, недостижимая и великолепная, как… как… — Руперт пощелкал пальцами. — Как Око Люцифера, понял?

— Что, такая же красная и горячая?

— ДА! Она не даёт покоя, она жжет изнутри… Да ты представляешь, что было бы, если б драконы могли быть такими же хитроумными, расчётливыми и предусмотрительными, как люди?

Меня продрала дрожь. Холоднокровные рептилии, способные выучить таблицу умножения…

— Это защитная реакция мироздания, — кивнул я. — Сдерживающий механизм. Если б не он — вы давно сожрали бы всё, что шевелится.

— Ничего-то ты не понял, — Руперт сплюнул за край крыши. — Если б мы оставались умными в драконьей ипостаси — вся Вселенная стала бы нашей устрицей.

— Во-во, — я осторожно кивнул. — Об чём и речь…

— Значит, Зебрину можно выпускать, — сделал неожиданный вывод Руперт. Глаза его вспыхнули. — Надо скорее сообщить тёте.

Он уже побежал к краю крыши — вероятно, чтобы сигануть вниз, и по пути к земле вырастить крылья… Но я схватил его за ногу.

Рискуя оторвать себе руку, между прочим.

— Ты что делаешь, чувак? — Руперт искренне удивился.

— Зебрина не может выйти из бункера, — сказал я.

— Конечно может. У нас на такой случай свой протокол…

— Скажи, Руперт… — я с трудом поднялся. Кости ломило, мышцы болели так, словно я тащил грузовик. — Даже оставаясь человеком, ты ВСЕГДА принимаешь обдуманные и взвешенные решения?

Дракон фыркнул.

— Гонял бы я всякую шушеру у Люцифера на куличках, если бы… О.

— Она всё ещё подросток, сечёшь? — я кивнул и с тоской посмотрел себе под ноги — где-то там, под каменной толщей, в огромном теле пряталась маленькая девочка и очень боялась. — Даже когда Зебрина оставалась человеком, ВЕСЬ ГОРОД плакал от её выходок… Смекаешь?

— И что ты предлагаешь?

Я вздохнул.

— Что-нибудь я обязательно придумаю. Для начала — поговорю с дедулей — Князем. У него огромный опыт. Может, были уже прецеденты, или ещё что…

Руперт издал восхищенный вздох.

— Не перестаёшь ты меня удивлять, чувак. Без году неделя в городе — а тётя с дядей принимают, как родного, от девушек отбою нет, на Благоре завёл связи… На самом высоком уровне, между прочим.

Я горько усмехнулся.

— Звучит гораздо круче, чем есть на самом деле, Руперт. Находиться в эпицентре перманентного урагана — это всё равно, что быть песчинкой и находиться… в эпицентре урагана. Никогда не знаешь, куда тебя вынесет. И уцелеешь ли вообще.

— Но может, ты всё-таки замолвишь за меня словечко? Перед дедушкой, а?..

Я посмотрел на дракона с новым интересом.

— Хочешь вернуться на Благор?

— Да не, — он смущенно ковырнул босой ногой каменную плиту. — В футбольную команду хочу.

Я критически оглядел дракона.

Из всех, кого я знаю, Руперт пребывал в самой лучшей спортивной форме — и в человечьей, и в драконьей, я хочу сказать.

.

— Знаешь, ведь в Сан-Инферно тоже есть футбольный клуб, — сказал я. Глупо разбрасываться отличными кадрами, правильно я говорю?.. — Подойди к Кольке — ну знаешь, толстый такой, в очках…

Дракон тяжело вздохнул.

— Я как раз хотел сменить обстановку, — пояснил он. — Помнишь, как про меня говорят? Руперт глупый, Руперт сначала бьёт, а потом думает…

— Во-первых, Колька с тобой не знаком, а значит, и оценивать будет непредвзято. Во-вторых… В спорте твоя быстрая реакция скорее, плюс. Ты мяч видел? За ним глаз да глаз нужен. Точнее, нога… А в-третьих, тебе даже моя рекомендация не потребуется. Нет, я её дам, если тебе хочется. Но поверь: быть драконом и быть спортсменом — не одно и тоже. Хотя в твоём случае как раз наоборот.

— Тут ты меня потерял, чувак, — качнул головой Руперт.

— Просто сходи к Кольке и запишись на сборы, лады? А сейчас… — я охватил взглядом изрядный кусок Травяного моря. Нет. Самостоятельно добраться в Сан-Инферно нереально… — Не будешь ли ты так любезен, и не отнесёшь меня в город?

— Не понял. Нести тебя или нет?

Я прикрыл глаза. Наверное, это от недосыпа. Просто мысли путаются, но это скоро пройдёт. И тогда я смогу обгонять фотоны…

— Неси. Надеюсь, дедуля всё ещё гостит у дочки.

— Эт' вряд ли, — Руперт фыркнул. — Они с дядей не переваривают друг друга. Ну знаешь: альфа-самцы и всё-такое…

— Это я уже понял. Каждый суслик — агроном. Но будем надеяться…

Я не хотел появляться в Благоре. Нет, измерение мне очень нравилось, да и драконы — люди в основном приятные, я даже завёл среди них нескольких друзей…

Но честно говоря, не хочу нарваться на баронессу Фейрчайлд, урождённую Уховёртку.

Боюсь, что даже мой любвеобильный темперамент не выдержит её высокотемпературного напора.

— Это невозможно, — отрезал дедуля, когда я обрисовал ему ситуацию.

Ну что ты будешь делать с этими драконами?.. Твердолобость — их второе имя. И внутренняя сущность.

— Я с ней разговаривал, — настаивал я. — Фактически, мы проболтали несколько часов.

Я не преувеличивал. Впервые в жизни нам с Зебриной удалось провести столько времени вместе и не вцепиться друг другу в горло…

— Значит, это какой-то фокус. Драконы не умеют разговаривать — горло не той системы.

Из плюсов было то, что дедуля оказался на месте — он окопался в ресторане "Чистилища" и судя по количеству блюд, уставивших столик, покидать его не собирался.

Из минусов — то, что он категорически не хотел мне верить. Впрочем, как и остальные драконы — донья Карлотта и дон Вито.

Они грустно смотрели на меня, качали головами и отворачивались — словно речь шла о чём-то неизбежном, давно решенном и окончательном.

Я был, как та провидица в Трое: боги наградили её даром предвидения, но предрекли, что в них никто не будет верить… Как там её звали?.. Ах да. Кассандра.

— Сходите к ней сами и убедитесь, — убеждал я. — Вы сразу поймёте, что Зебрина — не та, за кого вы её держите.

— Я была у неё, милый, — вздыхала донья Карлотта. — И…

— Уж материнское сердце ПОЧУЯЛО бы, если б с ней что-то было не так, — укорил меня дедуля.

Ах да. Сердце. Железобетонный аргумент.

— То есть, вы считаете, что сделать ничего нельзя, — я смотрел на них исподлобья, изготовившись к новой атаке.

— Сынок, покушай зитти, — вместо ответа дракониха подвинула ко мне громадное, исходящее томатным паром блюдо с макарошками.

В желудке забурчало.

Некоторые только порадуются, если я склею ласты от истощения, — рассудил я и воткнул в центр макаронной горы ложку.

Первая партия, загруженная в рот, вызвала бурю, фейерверк, цунами эмоций.

Я даже прослезился.

— Знаете, — прочавкал я сквозь соус. — там, откуда я родом, куча мозгоправов. Биполярочку они лечат на "раз". Уколы, таблеточки… Я не специалист, но что-нибудь можно придумать, я уверен.

— Пойми, внук, ЭТО НЕ БОЛЕЗНЬ, — отрезал Князь. Его адамантиевый глаз вспыхнул недобрым сиреневым светом. — Такими нас создала природа. Нет на свете такого лекарства…

— Дак я и не говорю, что собираюсь лечить Зебрину ЛЕКАРСТВОМ.

Воображение тут же подсунуло картинку: золотая драконица лежит с перевязанным горлышком, а я лопатой, как кочегар, загружаю ей в пасть горы таблеток.

Айболит, копать-хоронить…

— Но… Чего ты хочешь? — растерялся дед.

— Помогите вернуть ей человеческий облик.

Дон Вито вздохнул.

— Ты знаешь, как сильно я люблю свою дочь, — начал он, но Князь неожиданно фыркнул.

— Любит он, — пробурчал он себе под нос, но таким голосом, который слышно и в вестибюле. — Любимых дочерей не растят в изоляции, как преступниц. Их отправляют на Благор, в самую лучшую и престижную школу для девочек.

— Ага, — невинно вставила донья Карлотта. — Под каменное крылышко дедули.

— Вы же знаете, Марк, — я почувствовал, что дон Вито едва сдерживает ярость. Все это почувствовали, честно говоря. — На Зебрине лежит Ответственность. Так же, как и мы, она поддерживает существование Сан-Инферно…

— Ты не должен был обрекать на это мою внучку! — вскочив, проревел старый дракон.

Дон Вито тоже встал. Медленно, с достоинством, сняв с шеи салфетку и тща-а-ательно сложив её пополам.

И вот они стоят. Нос к носу, вперив друг в друга непримиримые взгляды…

— В первую очередь, она моя дочь, — страшным шепотом шелестит дон Коломбо. — И только я имею право решать её судьбу…

— В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ она — ДРАКОН! — рявкает, как из бочки, дедуля. — И законная наследница престола!

— О, это надолго, — бросив салфетку, донья Карлотта поднялась из-за стола. — Идёмте, детки, я угощу вас канноли на кухне.

Руперт, который всю беседу просидел тихонько, как мышь под метлой, с недоверием посмотрел на дракониху.

— Вы это мне, тётя?

— Конечно тебе, глупыш. Ну давайте же. Оставим этих упрямцев одних.

— Может, не стоит оставлять их одних? — я проворно выскочил из-за стола. Моё место было как раз рядом с дедушкиным, и я уже чувствовал, как ножки стула начают обугливаться.

— Пустяки, — махнула рукой дракониха. — Для правильно организованной ссоры нужна публика. А так — постоят, попыхтят… Затем сядут и будут долго прожигать друг друга взглядами. Потом я принесу им канноли, они покушают и успокоятся. Ничего так не успокаивает, как пирожное с взбитыми сливками. Идёмте, мальчики.

— Вы идите, — я сложил салфетку и аккуратно повесил её на спинку стула. Старые драконы действительно не видели ничего вокруг, так что и я перестал обращать на них внимание. — А у меня ещё есть дела.

Донья Карлотта подошла ко мне вплотную.

— Ты ведь не успокоишься, — тихо сказала она.

— А Зебрина успокоилась бы?

— Весь наш опыт, вся память говорит о том, что у тебя ничего не выйдет, — она смотрела не на меня. Любящий, полный боли взгляд был устремлён на драконов. — Это неприятно признавать, ведь речь идёт о моей дочурке, о моей звёздочке. Но я терпеть не могу лгать. Ни себе, ни другим. Поэтому постараюсь тебя убедить: оставь это.

— Ей не так уж плохо, поверь, — оказывается, Руперт подошел и тоже слышал дракониху. — Угроза взрыва миновала — она теперь контролирует свой э… желудок. А на Благоре есть остров. Отличная охота, сколько угодно дичи… В общем, туда селят… — он отвёл глаза. Но тут же просиял. — Да и в самцах, я думаю, недостатка не будет! Такая цыпа… К ней ОЧЕРЕДЬ выстроится из ухажеров.

— Спасибо, Руперт. Вот тут ты меня КОНКРЕТНО утешил. Век буду помнить.

— А что я такого сказал?..

— Она проживёт хорошую жизнь, — положила мне руку на плечо донья Карлотта. — И долгую — в отличие от тебя, если ты не успокоишься.

— Я не успокоюсь.

Руперт вздохнул.

— Ну да, я тебе верю. Но ведь… — он бросил беспомощный взгляд на дракониху. — Расскажите ему, тётя. Я не могу.

И он отошел к окну, уткнулся лбом в стекло и уставился на город.

— О чём это он?

— Когда-то у Руперта была возлюбленная, — глядя в сторону, произнесла донья Карлотта. — Зоя, твоя…

— Сестра. Я знаю. Между ними что-то произошло… Зара сказала, что Руперт её убил.

— Это не правда. Золотовы… исказили истину. Чтобы… Чтобы…

— Чтобы никто не узнал правды, — подсказал я.

— Да, именно. Чтобы никто не узнал правды.

Донья Карлотта, доставая на ходу сигареты, направилась к стойке бара. Я пошел следом. Мы уселись, получили по стакану граппы от Сатурна, и дракониха продолжила.

— Они встретились и полюбили другу друга. Наш Руперт и их Зоя.

— Это было до… Инцидента?

— Да, задолго. Война только началась, мы были преисполнены решимости завершить её буквально в несколько дней — ведь это ерунда, подумаешь, какие-то гремлины… Но это тут ни при чём.

— Тогда что же случилось?

— Зоя… Она так хотела стать драконом…

— Разве это возможно?

— Нет, — покачала головой донья Карлотта. — Для человека — нет. Но Зоя, так же, как и её отец Зиновий, была великой колдуньей. Она… Создала заклинание метаморфозы. И превратилась. Но при этом… При этом утратила разум. Она не смогла раздвоиться. Не знаю, что было тому виной: цельность её первичной натуры, или же… — дракониха пожала плечами. — Для людей это принципиально невозможно — отринуть всё человеческое, стать… другим. Не знаю, — повторила она.

— И что было дальше?

Честно говоря, я НЕ ХОТЕЛ этого знать. Но был обязан — ради Зебрины.

— Дальше… — дракониха прерывисто вздохнула. — Мы не любим об этом говорить. Никто не любит. Но знай: Руперт — совсем не такой, каким хочет казаться.

— Я знаю.

— Эта рана… — дракониха меня словно не слышала. — Она изменила его. Нести в себе такую боль… Он просто не хочет, чтобы ты испытал то же самое.

— Вы мне не поверите. Но я тоже не хочу, — я выпил граппу, как воду и поставил пустой стакан на стойку. — И сделаю всё для того, чтобы этого не случилось.

— Но… Что ты можешь? — донья Карлотта запалила новую сигарету, просто дохнув на неё. — В случае с Зоей… Поверь, мы перепробовали всё, что только могли придумать.

— У меня тоже есть пара фокусов в рукаве.

Донья Карлотта фыркнула.

Язык пламени, который она выпустила, вскипятил граппу в бутылке.

— Фокусы, — повторила она горько. — Ты, конечно, хорош, когда нужно достать кролика из шляпы, малыш. Но здесь потребуется нечто более мощного калибра, чем кролик.