Проклятие новичка (СИ)

Глава 19

На секунду я поверил, что и впрямь вернулся в Москву. Стою в нашем родном метро, на какой-нибудь Люблинско-Дмитровской линии, и к нам подошел обычный гопник.

Правда, в московском метро не курят… Но это мелочи, спишем на художественный реализм.

Денница прекратил отрывать мои руки от столба и переключился на "гопника".

— Хочешь сигаретку, приятель? — ласково, как родная мамочка, спросил он. Обычно так спрашивают ровно перед тем, как дать собеседнику в глаз. — Ну так возьми, не стесняйся.

И он протянул гопнику пачку! Нет, правда… Просто отдал и всё. А потом снова повернулся ко мне, словно за спиной у него никого не стояло.

— Идём, Макс, хватит выкобениваться.

Я снова помотал головой.

На моё счастье "поезд" издал истошный вопль, захлопнул пасть и рванул с места в карьер. Только хвост мелькнул в туннеле. Влажный и сегментированный, как у червяка.

Я выдохнул, отлип от столба и вытер пот везде, где он был.

Как я и ожидал, гопник никуда не делся. Со смаком закурив, он всё также стоял рядом и с интересом наблюдал за нашими действиями.

Ни Денница, ни Патриция не уделяли ему никакого внимания.

А зря…

Сразу было видно, что этот представитель семейства гопник обыкновенный, класс вымогателей, отряд бездонносумчатых, имеет на нас далеко идущие планы.

Сигарета — лишь повод, слепой козе ясно.

Единственный способ от него избавиться — сбежать. Если понадобится, прямо по рельсам.

Кстати о рельсах: их не было. Туннель, по которому следовал поезд, был круглым, с гладкими стенами — словно его проплавили в породе, а не выкопали обычным способом.

— Они к тебе пристают, друг? — внезапно спросил гопник.

Я не сразу понял, что смотрит он на меня…

— Никто к нему не пристаёт! — раздраженно отмахнулся Денница. — Это наш приятель, и он… страдает клаустрофобией. Да. Боится замкнутых пространств, вот и не хочет садиться в поезд.

— Перрон — это тоже замкнутое пространство, — глубокомысленно заметил гопник.

— Да, но перрон — БОЛЬШОЕ пространство, — заспорил Денница. — А поезд — довольно маленькое, вот он и…

— А может, пусть он сам ответит? — очень странно, но когда гопник говорил, у меня возникал когнитивный диссонанс. Не вязалась его внешность с этим звучным, хорошо поставленным голосом. — Эй, парень! Хочешь, уйдём отсюда? Помни: никто не может заставить тебя делать то, чего ты не хочешь.

— Э… Спасибо, но всё в порядке. Нет, правда. Эти люди — мои друзья, и я действительно боюсь поездов.

— Все так говорят, — интеллигентно усмехнулся гопник. Из-под глубоко надвинутого капюшона виднелись лишь кончик носа и чёрная бородка с двумя характерными седыми прядями по краям. Ну знаете… Такая, мефистофельская. — А потом глядь — а их органы плавают в стерильных контейнерах, обложенные льдом. Да и глядеть уже нечем: глазные яблоки всегда продают первыми. А хочешь знать, что дороже всего? — и хотя никто не хотел, он всё же ответил: — Железы. Гипофиз, поджелудка, тестикулы… У тебя как, весь набор? Или уже успел кое-что продать, а? Почку, например. С одной можно пожить какое-то время — пока не кончатся деньги. Кости и мясо тоже сгодятся — их можно продать на фермы, где откармливают крыс…

К горлу внезапно подкатил ком. Никогда больше не буду есть крыс. Зуб даю.

Денница смерил гопника уничтожающим взглядом.

— Вы что-то хотели, уважаемый? — апломб, с которым он говорил, можно было выставлять в музее, вместо мраморных статуй. — Ещё сигарет? Может быть, ключ от квартиры, в которой деньги лежат?

Я икнул. Так точно цитировать автора — надо быть знакомым с оригиналом…

— Не хочешь расставаться с парнишкой — дело твоё, — переключился гопник. — Понимаю, аппетитный пацан, самому нужен… Тогда отдай деваху.

Уж не знаю, почему этот тип счёл Денницу в нашей компании главным…

— Прости, чувак. Но девушку тоже отдать не могу, — демангел скроил сочувственное лицо. — Мы тут собираемся устроить тройничок. Так что, сам понимаешь.

— Жадный какой, — гопник явно глумился. И мне это очень не понравилось. Обычно представители его племени так себя ведут, когда чувствуют полную безнаказанность. — Может, сам пойдёшь, а? Тогда подружкам твоим ничего не будет. Обещаю.

Денница улыбнулся и приложил руку к груди.

— Польщен, — он сверкнул безукоризненным пробором. — Не могу выразить, насколько близко к сердцу я принимаю оказанную вами честь, ибо…

В этот момент немногие пассажиры, блуждающие по перрону в ожидании следующего поезда, принялись подтягиваться к нам.

Мысль, что они это делали из интереса, чтобы не заскучать, я отринул сразу. Уж очень серыми были их лица. Покрыть шерстью — и будут вылитые крысы…

Усмехаясь, держа руки в карманах, они двигались с расслабленной грацией, намекающей на то, что к стремительным действиям можно перейти очень быстро.

— Блин, Макс, опять мы из-за тебя попали, — прошипела Ини.

— Да при чём тут я?..

— Сел бы в поезд, как нормальный человек, и сейчас мы были бы уже далеко.

— ЭТО НЕ ПОЕЗД, ИНИ!

— Объясни свою гипотезу этим милым людям. Только быстро: через пару минут твой язык перекочует в контейнер для перевозки органов.

Я уже открыл рот, чтобы ответить ей что-нибудь едкое, но поперхнулся. Ини была права: в руках у нескольких гопников действительно фигурировали большие кейсы с простыми ёмкими маркировками: на одном была наклейка с изображением сердца, на другом — почки, на третьем…

Судя по объёму, контейнеров спокойно хватит на всё, что из нас троих можно выпотрошить.

— Отличная добыча, Парфюмер, — подал голос один из подошедших, кивая человеку в плаще. — Мажоры сверху. Чистенькие. Глупенькие. За деваху — отдельное благодарю, — и он повернулся к соратникам. — Приступайте, господа. Только девку сначала обрейте — не хочу, чтобы волосы слиплись от крови…

К нам деловито двинулись несколько личностей, в руках которых гудели виброножи.

Они даже не думали, что мы будем сопротивляться…

— Эй, может, договоримся? — Денница улыбнулся своей лучшей коммерческой улыбкой. — Имею предложение, от которого вы не сможете отказаться.

— Сам себя препарируешь и поместишь в контейнеры? — усмехнулся главарь. — Спасибо. Мы справимся.

Первый гопник уже подошел к Патриции и протянул руку к волосам, стянутым в пышный хвост на затылке. Девушка мило улыбнулась и так врезала ему по тестикулам, что на миг показалось, данные органы заняли место глазных яблок в черепе.

Уж извините за излишние анатомические подробности. Обстановка располагает.

Тем временем Денница обхватил второго гопника за талию и подняв над головой, запустил в туннель, вместе с контейнером.

Ну а мне ничего не оставалось, как уперевшись в столб руками, обеими ногами ударить в капюшон тому, кого главарь назвал Парфюмером.

Я как-то упоминал, что занимался каратэ. Без фанатизма, и довольно давно… О чём вот сейчас, в данный момент, конкретно пожалел. Особенно когда получил по уху, и в голове зазвенело так, словно под черепушкой взорвался телефон.

А ведь я могу разбросать их одним словом… — мысль была несколько несвоевременная, но гениальная.

И я уже открыл рот, и даже встал в соответствующую позицию — одна нога занесена для удара, глаза выпучены от страха…

— Магией не пользоваться! — гаркнул Денница прямо над ухом и обломал всю малину.

От неожиданности я споткнулся и чуть не упал.

Поспешно восстановив равновесие, я приготовился отразить любое поползновение на собственные тестикулы, но… вокруг все стояли, как вкопанные.

— Что за дела, Парфюмер? — вопросил главарь, окидывая не слишком добрым взглядом нашу троицу. — Ты не говорил, что они — колдуны.

— Да никакие они не колдуны! — горячился гопник. — Сам подумай, Костоправ: ну какие маги сунутся к нам, в подземку, если они не двинутые на всю голову?

— Колдуны — все двинутые, Парфюмер, и ты это прекрасно знаешь, — откликнулся ещё один участник баталии. Тот, что до сих пор лелеял отбитый Патрицией пах. — Им ничего не стоит выжечь всю станцию, только потому что кто-то косо на них посмотрел.

— Тем более надо их оприходовать! — высказал дельную мысль ещё один, у ног которого стоял милый контейнер для органов. — Чтоб никому о нас не рассказали…

— Поздно пить боржоми, ребята, — встрял в разговор я. — Неужели вы думаете, что мы, колдуны, полезли бы в подземку, если б не имели прикрытия? Да мы, можно сказать, СПЕЦИАЛЬНО вас выманили. Нам, двинутым колдунам, ТОЖЕ нужны органы.

Парфюмер хмыкнул.

— А то мы не знаем, — капюшон приподнялся на миллиметр, и в просвете мелькнул хитрый, а вовсе не испуганный глаз. — Обитатели башен — самые жирные наши клиенты, — вытащив из просторного кармана НАШУ пачку сигарет, он одарил соратников и закурил сам. — И если вы решили пойти на промысел самостоятельно — значит, никакие вы не колдуны. В крайнем случае, подмастерья. Любители. Они не колдуны, Костоправ, — обратился он к главарю. — Я такие вещи нюхом чую.

Главарь с сомнением покачал головой.

— Он прав, Костоправ, — подал голос ещё один начинающий таксидермист. — Настоящие колдуны уже нас самих в боксы закатали бы. А эти — в кулачки…

— У них нет лицензии, — поделился главарь. — Помните, как вот этот сказал: магией не пользуемся?

— Конечно помним, — выдохнул клуб дыма Парфюмер. — Именно в этот момент ты и приказал остановиться.

— А теперь я приказываю продолжить. Они не могут нам ничего сделать!

Зерно истины в словах главарях было. Если нам нельзя пользоваться магией, а превосходящее количество противников превосходит нас раз в десять — то дело швах. Даже с нечеловеческой силой Денницы и способностью Патриции пинаться, как мул, которого пчела под хвост укусила.

— Ты так в этом уверен, парниша?..

Упс… А об Ини я и забыл. И что-то мне подсказывало, что ей на запрет пользоваться магией плевать с высокой башни.

В обеих ладонях, как на чашах весов, она держала по файерболу. Они светились синим и гудели, как электричество в высоковольтных проводах.

Инферналия улыбалась скудной мстительной улыбочкой, и словно прикидывала: кто станет первым почётным кандидатом на сожжение.

Что характерно: нас с Денницей она из списка тоже не исключала.

Из туннеля вдруг пахнуло тёплым воздухом и горящим углем, и к перрону стремительно подлетел поезд.

Ему было плевать на наши разборки — червь просто развозил пассажиров, поэтому остановившись, открыл пасть…

— Ходу! — закричал Денница, а потом подхватил одной рукой — меня, а другой — Ини, обоих за шиворот, и одним прыжком влетел в вагон.

Пасть захлопнулась. Поезд тронулся. Перрон с незадачливыми таксидермистами мгновенно скрылся.

— Что ты себе позволяешь? — окрысилась Ини. Файерболов в её ладонях уже не было, зато по рукам бегали синие искры. — Я их почти замочила!

— Скажи лучше спасибо, — буркнул демангел. — Если бы ты успела реализовать свои шарики, за нами тут же явились бы сихои! Помнишь, что говорил главарь о лицензиях? Да и я талдычил сколько раз: диких колдунов в Лимбе жгут на кострах! — Денница был вне себя. Он был бледен, пыхтел, как паровоз и вообще распоясался. — Чёрт, чёрт знает что поз-зволяешь себе!.. — дальше он задохнулся, и только молча тыкал в Инферналию пальцем.

А я прошел немножко по вагону и плюхнулся на свободное сиденье.

То, что внутри червя были не кишки, а сиденья, и даже рычаг стоп-крана, хотя и сломанный, — несколько успокаивало. Помогало думать, что это вовсе не червяк-переросток, а обычный поезд из стали и пластика.

Пассажиров было немного.

Все они сидели далеко от входа, где до сих пор пререкались Денница с Ини, и на нас не смотрели. Кто-то читал, кто-то играл в игру на телефоне, кто-то, закрыв глаза, откинулся на спинку жесткой скамьи и дремал. Почти у всех в ушах были наушники.

Окон в вагоне не было, под потолком тлели тусклые лампочки.

Через пару минут, тяжело дыша, Денница упал рядом со мной. Патриция заняла место напротив. Она всё ещё дулась и на демангела старалась не смотреть.

— Я изучил карту, — подал голос Денница. — Нам придётся пересесть. Это не тот поезд.

— В смысле?

— В смысле надо было садиться в тот, который идёт к башне Орловского, — огрызнулась Ини. — А теперь нам предстоит сомнительное удовольствие колесить по всему Лимбу.

Я вспомнил гопников-таксидермистов.

— А почему не купить какую-нибудь машину и просто доехать к ней по улицам?

Помниться, именно так мы путешествовали с Лилит. И ТО путешествие оставило весьма приятные воспоминания.

Денница устало вздохнул.

— Я уже говорил: в городе идёт война. Кланы делят территорию — впрочем, как и всегда. На поверхности мы станем лёгкой добычей любого мало-мальски обученного мага.

— Потому что не умеем колдовать?

— Потому что против магов с Лимба — колдуй, не колдуй, а всё равно проиграешь, — по тембру голоса я узнал Патрицию. Хорошо. Я уже начал скучать по её рассудительности.

Пока я придумывал, что бы ещё спросить, в дальнем конце вагона открылись двери, впуская двух дородных мужиков в чём-то, похожем на форму.

Я что хочу сказать: на них обоих были малиновые штаны. Ни у кого больше я таких не видел, вот и решил, что это форма.

— Проверка документов, — заявил один из кондукторов. Лицо у него было добродушное, небритые щеки распирало от улыбки. Губы были сальными, словно мужик ел что-то жирное.

Мы с Патрицией синхронно посмотрели на Денницу.

— Ты не говорил ни о каких документах, — тихо, одними губами проговорила девушка. Я кивнул.

— Спокойствие, только спокойствие, — улыбнулся демангел. — Положитесь на меня.

— Привет, господа, — поздоровался добродушный с нами. — И госпожа… — отдельно он кивнул Патриции. — Ваши документы.

Денница не скрываясь протянул толстую пачку зелёных банкнот.

Кондуктор резко перестал улыбаться. У меня замерло сердце.

И тут же отлегло, когда пачка перекочевала к новому владельцу.

Тот пересчитал деньги и судя по всему, остался доволен. Отслюнив несколько бумажек, мужик не глядя протянул их назад, для напарника, а потом снова улыбнулся.

— Наркотики, драгоценности, запрещенные к провозу фрукты имеете?

Мы синхронно покачали головами.

— А хотите приобрести?..

Больше нас никто не беспокоил.

Червепоезд мягко покачивался на… уж не знаю на чём, если рельсов нет. И меня потянуло в сон.

Патриция давно дрыхла, удобно вытянув ноги на соседнее сиденье, мы же с Денницей прислонились друг к другу шалашиком и тоже засопели в четыре дырки.

Ночка выдалась та ещё, так что за потерю бдительности винить нужно только себя.

Скрали нас очень профессионально. Я проснулся, уже имея плотный мешок на голове и крепко связанные руки. А также ноги — в чём я и убедился, подскочив и рухнув плашмя на пол вагона.

Это я понял по не изменившемуся мягкому покачиванию и по тому, как больно ушибся о твёрдый пластик сидений.

Судя по возне рядом, и Денница и Патриция пребывали в аналогичном состоянии.

Кто-то грубо вздёрнул меня на ноги, а потом закинул на плечо — пряжка ремня больно врезалась в живот — и куда-то понёс.

Я брыкался. За что получил такой шлепок по заднице, что ноги отнялись по самые уши.

Я пытался произнести заклинание — и обнаружил, что рот заклеен липкой лентой, и малейшее движение губ причиняет жуткую боль.

Я даже пытался превратиться — в кого угодно. В дракона, в мышь, в гусеницу… Но так как для этого мне всегда нужно было расслабиться и отвлечься, ничего не вышло.

И наконец, самое ужасное: Гермиону, судя по всему, тоже связали и склеили клюв.

Я чувствовал, как ящерка шебуршится в моём кармане, возмущенно верещит и скребёт когтями, но освободиться не может.

По этому поводу меня одолевали сразу два страха: это каким крутым надо быть, чтобы связать бдительное и довольно юркое создание, от которого сбежали даже экои?..

И второе: что будет, когда её наконец развяжут?

Когда и где это случится, я не знал. Но простая логика подсказывала: связывают обычно для того, чтобы куда-то доставить. А значит, не хотят убивать.

Потому что убить ВСЕГДА проще и практичнее, чем куда-то тащить.

И вот что интересно: происходит всё среди бела дня. Какие-то люди входят в поезд, оглушают и связывают других людей, надевают им на головы мешки и преспокойно тащат.

Вывод: делают это те, кто ИМЕЕТ ПРАВО так поступать. Де юре, или де факто — неважно.

Главное, что им слова худого никто не скажет.

Из этого заключения следует, что люди эти — колдуны.

Судя по всему, что я знаю о Лимбе, именно они имеют здесь самое большое право.

И ещё: несколько дней назад мадам Иштар задала мне вопрос: есть ли на свете какие-то могущественные колдуны, которые желают мне зла.

Ответ: да. Мои родственники с Лимба.

И куда я угодил буквально на следующий день?..