Прощай, Эдем! Книга 2: Деннис

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Утро Анетты Финн. — Почему Анетта так боится встречи с родственниками? — Надоедливый мистер Чарлтон. — Новый план Рудди. — Свидание Чарлтона с Деннисом Харпером. — Деннис совершенно выведен из себя. — Оплеуха в кафе отеля «Маджестик». — Чарлтон вынашивает план мести. — Фил Якобс, издатель бульварного листка «Обнаженная правда». — Союз Чарлтона и Якобса. — Дальнейшие планы бизнесмена и издателя. — Откровенный разговор Денниса с Мартой.

Анетта Финн и Мартина Липтон снимали эту квартиру у злобной миссис Лафарг вот уже второй год. Нельзя сказать, чтобы подруги систематически ссорились; жили они довольно дружно. Впрочем, размолвки если и случались, то только лишь по одной причине — Мартина, хотя и выросла в грязи Кавалерийского переулка, однако, тем не менее, имела какую-то прямо-таки болезненную страсть к чистоте, в отличие от Анетты, которой было совершенно наплевать, подметен ли пол, есть или нет крошки на столе, выносится или не выносится из квартиры мусор. Мартина не раз говорила: «Если бы не я, ты бы давно уже была по уши в грязи… Удивляюсь, как это еще терпят те мужчины, которых ты сюда приводишь…» Анетта, прекрасно понимая свою подругу, всякий раз только отшучивалась…

Теперь, в отсутствие Марты, квартира являла собой подобие настоящей мусорной ямы — бутылки, жестянки из-под пива, какие-то непонятного происхождения бумажки лежали не только на полу и на столе, а, порой, в самых неожиданных местах. Анетта, полулежа в кровати, пила свой утренний кофе и курила. Она твердо знала, что может наслаждаться такой жизнью до тех пор, покуда Мартина находится в отеле «Маджестик», и бояться ей нечего…

Анетта принадлежала к тому типу людей, которые совершенно ничего не боялись — ни полицейских, ни грубых, склонных к извращениям клиентов, ни сутенеров, ни администраторов отелей. Впрочем, были вещи, которых Анетта действительно боялась — своих многочисленных родственников. На это имелись свои причины…

В детстве она очень любила убегать из дома. Родители ее были довольно богатыми людьми: отец — вице-президентом небольшой, но быстрорастущей фирмы; мать преподавала в колледже. Семейство Финн жило в огромном доме, со множеством домашней прислуги, практически ни в чем себе не отказывая. У Финнов было три автомобиля, парусно-моторная яхта на побережье и даже свой собственный самолетик. Однако в доме царила атмосфера склок и скандалов. Отец — человек грубый и жестокий — очень часто избивал и ее, и мать. Анетта, по натуре очень свободолюбивая и независимая, разумеется, не могла смириться с подобными вещами; жестокость отца порождала протест, и единственным способом протестовать были многочисленные побеги из дома. Герберт Финн тотчас же сообщал о побегах в полицию; девочку ловили и водворяли домой — и так до следующего раза. Вскоре мать умерла — прислуга была убеждена, что причиной ее смерти стала жестокость Герберта. После смерти жены отец с удвоенной яростью обрушился на дочь — его озлоблению способствовало и то обстоятельство, что фирма, где он долгое время был вице-президентом, как-то очень неожиданно разорилась. Если бы не рента, которую мистер Финн предусмотрительно обеспечил себе, его бы ожидал дом престарелых. Тем не менее, и огромный дом, и самолет, и яхту на побережье пришлось продать — у Герберта не было возможностей содержать все это. Вскоре семейство Финнов, распустив прислугу, перебралось в предместье, где жили преимущественно такие же рантье. Герберт пошел на поступок, которого Анетта никак от него не ожидала — он выделил ей хорошую сумму денег для того, чтобы единственная дочь отправилась в Мельбурн и поступила в какой-нибудь частный университет. Анетта — ей тогда едва исполнилось двадцать лет — выбрала профессию юриста — тем более, что на факультете правоведения одного из многочисленных частных университетов Мельбурна преподавал ее дядя — старший брат покойной матери.

Прибыв в Мельбурн, девушка как-то очень быстро растратила все деньги и вскоре связалась с компанией, весьма далекой от правоведческой. Легкомысленная по натуре, она никогда не задумывалась о возможных последствиях и, как оказалось, очень зря: однажды, на какой-то вечеринке, ей предложили попробовать наркотиков. Анетта, не желая выглядеть ничего не понимающей провинциалкой, согласилась. И только на следующее утро выяснилось, что девушку изнасиловало пять или шесть человек. Разумеется, заявлять в полицию не было никакого смысла, кроме того, это было просто позором… Короче говоря, спустя полгода Анетта окончательно опустилась: за порцию наркотика она отдавалась, как выразилась однажды Мартина, «самым грязным животным Мельбурна». Вскоре она и познакомилась с Мартой. Каким-то чудом Мартине удалось отучить девушку от наркотиков — вскоре они сняли на двоих небольшую квартиру. Не имея никаких иных навыков, обе были вынуждены искать источник пропитания на панели…

Как ни странно, престарелый мистер Финн был абсолютно уверен, что его единственная дочь учится на юриста — эту уверенность поддерживали поздравительные открытки Анетты, которые она регулярно отправляла отцу на его дни рождения, Рождество и иные праздники. К счастью девушки, ее отец всегда был в очень натянутых отношениях с братом покойной матери, дядей Джорджем, они практически не общались, и поэтому проверить правдивость слов дочери не было никакой возможности…

Разумеется, дядюшка Джордж был осведомлен, что его племянница готовится стать юристом, однако за все это время он виделся с Анеттой только несколько раз — та все время ссылалась на отсутствие времени и не могла слишком часто навещать брата своей матери.

Анетта очень боялась, что в один прекрасный день она столкнется с дядей, уважаемым Джорджем Баггсом, и все выяснится. Правда, в качестве самоуспокоения девушка считала, что мистер Баггс никогда не посещает ее обычного «места работы» — третьеразрядных ночных клубов, вечерних полуосвещенных улиц и кафе с сомнительной репутацией…

На сакраментальный вопрос — «как жить дальше?..» — Анетта не находила ответа. Ей казалось, что она окончательно погрязла в пороке, и нет никакой возможности выбраться из сложившейся ситуации… Она очень хорошо понимала, что дальше так продолжаться не может, что когда-нибудь и отец, и дядя узнают, чем она занимается… Анетта всегда гнала от себя подобные мысли — «что будет, когда…» В то утро ее занимала извечная проблема — «где взять денег?» Выйти «на работу» она не могла — пунцовый кровоподтек, оставленный ей на память на полутемной аллее каким-то мерзавцем, подвыпившим юнцом, не позволял и сегодняшним вечером отправиться на «ночную охоту» за мужчинами — из пунцового он стал каким-то темно-фиолетовым…

За такими размышлениями — «где взять денег?» — ее и застал мистер Чарлтон.

Анетта была весьма удивлена этому визиту — после вчерашней безобразной сцены девушка была абсолютно уверена, что этот тип никогда больше не переступит порога их квартиры. Однако Чарлтон не только извинился «за свое вчерашнее безобразное поведение», не только одолжил ей необходимую сумму, но и дал много больше того, что требовалось.

Финн прекрасно понимала, что люди, подобные Рудди, никогда ничего не делают просто так. Она была убеждена, что теперь последует какая-то просьба…

Так оно и случилось.

— Анетта, — осторожно начал мистер Чарлтон, — Анетта, я хотел бы тебя кое о чем попросить…

Анетта догадывалась о характере этой просьбы.

— Наверное, что-то выяснить о Марте…

Мистер Чарлтон замялся.

— Нет, не совсем…

Девушка прищурилась.

— Значит, не выяснить? Что-то другое? Но ведь речь пойдет о моей подруге, не так ли?

Мистер Чарлтон причмокнул губами.

— Совершенно верно…

— Что же я должна сделать?

Мистер Чарлтон постарался изобразить на своем лице самые лучшие чувства относительно лучшей подруги Анетты.

— Марта… — начал он. — Ты ведь знаешь, как хорошо я всегда относился к ней… Ты ведь знаешь, что я и теперь… Я очень рад, что у нее в жизни все так складывается… Так хорошо, так неожиданно хорошо… — Мистер Чарлтон сделал ударение на слове «неожиданно».

Анетта пристально посмотрела на собеседника.

— Что же я должна сделать? — повторила она свой вопрос.

— Понимаешь… То, что я хочу тебе рассказать, это секрет, но я рассчитываю на твою порядочность… Ты ведь порядочная девушка, не так ли?

Анетта криво ухмыльнулась — словосочетание «порядочная девушка», адресованное к ней, проститутке, прозвучало в устах Рудди донельзя комично.

Тот продолжал:

— Это действительно секрет… От этого может очень многое зависеть…

«Секрет? — удивилась Анетта. — Интересно… Оказывается, у этого Чарлтона есть какие-то секреты… И, как ни странно, он собирается доверять их не кому-нибудь, а мне, «порядочной девушке» Анетте Финн».

— И что же это за секрет?

— Дело в том, что я знаю, как можно быстро заработать кучу денег… Для этого мне необходим стартовый капитал…

— Ну, и чем же я могу тебе помочь? — ухмыльнулась Анетта. — Ты что, всерьез считаешь, что можешь занять эти деньги у Марты?

Мистер Чарлтон нетерпеливо замахал руками.

— Нет, нет, я не о том…

— Тогда — при чем тут Марта?

— Ты вчера сказала, что она работает у самого Денниса Харпера…

Анетта пожала плечами.

— Да, действительно работает… Ну и что с этого?

— Если бы Мартина поговорила с этим Деннисом…

Анетта начала понимать, куда клонит мистер Чарлтон.

— То есть, ты хочешь сказать, чтобы она была чем-то вроде гаранта твоей порядочности? Ты хочешь подписать ее шефа под какой-то свой проект, который, как тебе кажется, принесет прибыли; под этот проект у тебя нету необходимых средств, в банках тебе отказали в кредите, и поэтому единственный выход…

— …предложить долю мистеру Харперу, — закончил мысль девушки Чарлтон. — А ты молодец, все правильно поняла, — произнес он удовлетворенно.

Анетта задумчиво покачала головой.

— Хорошо, это я понимаю… Только никак не возьму в толк, какую роль в этом ты отводишь мне?

Лицо мистера Чарлтона стало необыкновенно серьезным и сосредоточенным.

— Дело в том, — медленно начал он, — дело в том, что вчера я говорил с Мартиной. Я сказал ей приблизительно то же самое, что и тебе… Однако мне кажется, что твоя подруга не хочет мне помочь…

— А я-то тут при чем? — удивленно подняла брови Анетта.

— Мне кажется, что ты сможешь убедить ее помочь мне, — продолжил свою мысль мистер Чарлтон, — как-никак, ты ее наперсница и лучшая подруга…

— В чем убедить?

— Помочь мне… — при этих словах мистер Чарлтон с готовностью полез во внутренний карман пиджака. — Я понимаю, что это не ахти какой труд, но я за ценой не постою… Не оставлю в обиде ни Марту, ни, разумеется, тебя…

Предложение посодействовать Рудди в его коммерческих делах прозвучало достаточно неожиданно. Анетта заколебалась: с одной стороны, она всегда недолюбливала этого противного сына конторщика и не хотела выполнять какие-либо его просьбы. С другой — насколько это поняла сама девушка — от нее требовалось не так уж и много: набрать номер апартаментов «Маджестика» и поговорить с Мартой.

— Хорошо, — согласилась девушка после довольно-таки продолжительной паузы. — Хорошо, я согласна… Только договоримся так: если Марта откажет мне, я не буду настаивать… — после этих слов она протянула руку к Чарлтону.

Тот совершенно не понял этого жеста.

— …

Анетта в упор посмотрела на Рудди.

— Я, конечно, понимаю, что это — не ахти какой труд, — произнесла она, перекривливая недавние интонации Чарлтона, — но ведь ты обещал за ценой не постоять… А у нас с Мартой, как ты, наверное, знаешь, есть одно правило: деньги вперед…

— Ты хочешь, чтобы я заплатил тебе за работу, которую ты еще не сделала?

Анетта отвела руку.

— Твое дело…

Чарлтон с видимым неудовольствием положил перед девушкой сотенную банкноту.

— И это — все? — брезгливо произнесла Анетта, пряча взгляд, чтобы блеск глаз не был заметен Рудди. — Ты говорил, что за ценой не постоишь…

— Сколько же ты хочешь?

Анетта на мгновение задумалась.

— Еще две… нет, лучше три сотни…

Когда Чарлтон отдал нужную сумму, Анетта, набрала номер «Маджестика».

Спустя несколько секунд с той стороны провода послышалось вежливое:

— Алло…

Задыхаясь от непонятного волнения — Анетте впервые приходилось говорить с такой важной персоной по телефону — она произнесла:

— А можно ли позвать к телефону Марту Липтон? — интонация девушки прозвучала подчеркнуто-извинительно. — Извините, что я разбудила вас так рано…

С той стороны послышалось:

— Марта еще спит… — ответил хозяин апартаментов «Маджестика» — несомненно, сам Деннис Харпер. — Кто это звонит и что ей передать?

Сбиваясь на каждом слове, Анетта ответила:

— Простите, пожалуйста, что я вас беспокою… Просто это ее очень хорошая подруга, Анетта Финн. У меня к Марте совершенно не терпящее отлагательств дело… Ничего, если я перезвоню где-то через час? — после этих слов Анетта, прикрыв ладонью мембрану трубки телефона, едва слышно прошептала Чарлтону: — Это сам Деннис. Марта еще спит…

Чарлтон ухмыльнулся.

— Неплохо она живет… Я вот уже третий час на ногах, а твоя подруга…

Анетта пропустила эту реплику мимо ушей — тем более, что на ее вопрос последовало:

— Пожалуйста… Кстати, это не вы звонили вчера вечером? — совершенно неожиданно для девушки поинтересовался Деннис. — Где-то в районе одиннадцати?

— Нет…

Деннис был сама вежливость.

— Может быть, ей что-нибудь передать?

Анетта заметно смутилась — ей было очень неудобно просить Денниса.

— Хорошо, передайте, если вам это не составит труда, — ответила она после недолгого молчания. Вспомнив, что в подобных случаях надо хотя бы ради приличия осведомляться о личности собеседника, Анетта спохватилась: — Я ведь разговариваю с мистером Харпером, тем самым, к которому Марта поступила на службу?

— Да…

Ситуация требовала того, чтобы звонившая в такую рань сказала хотя бы какой-нибудь самый примитивный комплимент.

— Марта рассказывала о вас очень много хорошего, — сказала Анетта. — Я, как ее лучшая подруга, рада за нее чрезвычайно…

— Так что же ей передать? — Деннис вернул разговор в первоначальное русло. — Что-то серьезное? — В голосе Денниса прочитывалось неподдельное волнение.

Анетта вопросительно посмотрела на Рудди — тот молча кивнул.

— Да… Тут у нас дома Рудди Чарлтон… Я не буду долго распространяться, короче, этот Чарлтон… — быстро прикрыв ладонью мембрану телефонной трубки, Анетта поинтересовалась: — Что сказать?

— Чтобы еще раз подумала над моим предложением, — так же быстро ответил Рудди.

— …этот Чарлтон сказал, чтобы Марта еще раз подумала над его предложением. — После этих слов она вновь принялась извиняться: — Извините, мистер Харпер, извините, что я вас беспокою…

Голос Денниса приобрел более твердые интонации.

— Вы не могли бы сказать более конкретно?

— Прошу прощения, но я не могу… Я обещала…

Деннис как-то очень быстро согласился:

— Ну, не хотите говорить — не говорите, ваше дело… Да, вот еще что: вы не знаете, этот мистер Чарлтон, он не звонил Марте вчера вечером?

В этот момент Рудди зачем-то обернулся — не зная, как лучше ответить на этот вопрос, Анетта решила сказать то, что знала:

— Постойте, постойте… Кажется, говорил, что… Да, точно, звонил…

Пообещав передать просьбу девушки, Харпер очень вежливо поблагодарил Анетту и повесил трубку.

Обернувшись к Чарлтону, Анетта произнесла:

— Ну, что могла, я сделала…

Видимо, Рудди был явно неудовлетворен результатом телефонного диалога.

— Значит, ты говорила с самим Деннисом Харпером? — задумчиво спросил он.

— Да, — тон Анетты не вызвал сомнений, что это действительно был Деннис.

— А ты уверена, что он действительно передаст Марте мою просьбу?

— Не знаю, — неопределенно передернула плечами девушка, — во всяком случае, мне кажется… — Анетта сделал небольшую паузу, после чего совершенно неожиданно для мистера Чарлтона спросила: — Послушай, Рудди, ты ведь и без этого богатый человек… Для чего тебе надо ввязываться во все эти проекты, бегать, напрягать себя и других?

Мистер Чарлтон посмотрел на Анетту как на законченную идиотку.

— Ну, неужели ты не понимаешь, — начал он с чувством неоспоримого превосходства в голосе, — неужели ты не понимаешь таких простых вещей… Да, действительно, я не самый бедный человек в Австралии, — произнес он, — но мои запросы постоянно растут, и это совершенно естественно… Средние деньги, как у меня — это неплохо, но большие деньги — такие, как я получу, если все пройдет удачно — это еще лучше, потому что их можно пустить в оборот и заработать совершенно фантастическую сумму…

— Ну, и что ты будешь делать с этой фантастической суммой? — поинтересовалась собеседница с нескрываемой издевкой.

Чарлтон замешкался — он действительно никогда не задумывался, что он бы такого сделал, будь у него очень много денег. Деньги интересовали его исключительно как «вещь в себе»; его зачаровывала магия чисел, магия количества нолей, но не более того…

— Для чего же тебе деньги? — поинтересовалась Анетта еще раз.

— Деньги дают многое, — наконец-то выдавил из себя Чарлтон. — Многое, слишком многое… И прежде всего — ощущение полной власти. Чем больше денег, тем больше возможностей, больше власти… Фантастические деньги — они и только они могут дать действительно фантастическую власть…

Анетта громко, от души расхохоталась.

— Власть? — переспросила она. — Говоришь — власть? А для чего она тебе, эта власть? Что ты собираешься делать с ней?

Видимо, этот разговор уже порядком поднадоел Чарлтону, и он поспешил перевести беседу в первоначальное русло.

— Да, у меня никак не идет из головы Марта… Как ты считаешь, она действительно поможет? Знаешь, — Чарлтон понизил голос до доверительного шепота, — знаешь, Анетта, я подумал, что если все получится хорошо, я даже предложу ей долю в моем проекте…

Анетта махнула рукой.

— Боюсь, что Мартина не согласится… Она, в отличие от тебя, Рудди, вряд ли прельстится перспективой заработать фантастические деньги только для того, чтобы получить какую-то там власть… Помнится, о таких, как ты, Рудди, она говорила, что извращение мысли ничем не лучше извращений чувств…

— Ладно, хватит, — поднявшись с кресла, мистер Чарлтон направился к выходу. — Значит, позвони еще через часик к Марте и поговори с ней… Обещаю, — Рудди приложил руки к своей груди — этот жест, по-видимому, должен был продемонстрировать искренность намерений, — обещаю, что я не обижу в смысле денег ни тебя, ни Мартину…

— Хорошо, я сделаю то, о чем мы с тобой договаривались…

Выйдя из квартиры Мартины и Анетты, мистер Чарлтон отправился в свой офис. Настроение его было несколько приподнятое — он был абсолютно уверен, что Анетта в доску расшибется, а выполнит то, о чем ее попросили.

«Проститутка и есть проститутка, — думал Рудди, — она продается за деньги, за несколько рваных долларов она согласна отдаться любому, кто ее только пожелает… А тут и работа несложная — всего-навсего убедить свою лучшую подругу… И дел всего только — несколько телефонных звонков…»

Внезапно в голову Чарлтона пришла совершенно замечательная, как ему показалось, идея.

А что, если… Допустим, этот Харпер согласится вступить в компанию по разработке заброшенных золотых приисков. Если так, то он, Чарлтон, довольно быстро обогатится… А если Харпер откажется? Откажется — еще лучше. Тогда он, Чарлтон, начнет его шантажировать — достаточно предать гласности его связь с проституткой, достаточно нанять несколько фотографов, которые сделают снимки, достаточно подбросить информацию в какой-нибудь пакостный бульварный листок… Даже и не делать этого, а просто поставить Денниса перед фактом — или ты даешь деньги на золоторазработки, или, если не веришь в этот план, будешь моей постоянной дойной коровой — если не хочешь, чтобы о тебе узнала вся Австралия…

Мистер Чарлтон, поднявшись из-за стола, принялся возбужденно ходить по комнате.

«В любом случае я не останусь в проигрыше, — размышлял он, — в любом случае я что-то буду иметь с этого… Не думаю, чтобы этот Деннис Харпер отказался поддержать мой проект. Впрочем, если и откажется, невелика потеря — придется отдавать деньги на другое… Если не хочет подмочить себе репутацию…»

Несколько успокоившись, Чарлтон пришел к выводу, что наилучший выход — встретиться с Деннисом Харпером с глазу на глаз и поговорить обо всем…

Рудди, закатав манжетку белоснежной рубашки, посмотрел на часы — было десять минут двенадцатого, а это означало, что мистер Харпер запаздывает.

Час назад он позвонил в «Маджестик» из своего офиса и попросил о встрече. Неожиданно Деннис очень легко согласился и назначил встречу в фойе «Маджестика». Чарлтон отчетливо запомнил последние слова Харпера: «Извините, что не приглашаю вас в свой номер… Мне кажется, если у вас ко мне действительно какое-то деловое предложение, то будет лучше, если мы обсудим его где-нибудь в кафе… Так что ждите меня внизу, около газетного киоска… Если вы располагаете временем, мы попьем кофе, а заодно и обсудим все интересующие вас вопросы…»

Чарлтон внимательно следил за всеми выходящими из лифта молодыми людьми, пытаясь определить, кто же из них может быть Деннисом Харпером. Наконец где-то сбоку послышалось:

— Мистер Чарлтон?..

Рудди повернул голову — перед ним стоял импозантный молодой человек — вне всякого сомнения, тот, кого он хотел видеть.

Рудди протянул руку — Деннис ответил на рукопожатие.

— Вы хотели со мной встретиться?

Чарлтон откашлялся.

— Да.

Деннис сделал жест в сторону кафе — оно было уже открыто.

— Может быть, обсудим наши проблемы за утренним кофе?

Харпер внимательно вглядывался в каждую черточку лица этого человека, неизвестно по каким соображениям пожелавшим с ним встретиться, пытаясь определить хотя бы по внешним чертам, что он из себя представляет и каков его характер.

— А знаете что, — совершенно неожиданно сказал Деннис. — Я представлял вас совершенно иным…

— Вы, наверное, пытались составить представление по телефонному диалогу?

Деннис прищурился.

— Не только…

Чарлтон настороженно посмотрел на собеседника.

— Вот как?

Ничего не отвечая, Харпер улыбался.

— Мы что, были когда-то знакомы? — недоумению Чарлтона не было границ.

— Да, можно сказать — знакомы…

— Что-то я не припоминаю…

— Мы были знакомы заочно… Во всяком случае — я, — заметив недоумение во взгляде собеседника, Деннис поспешил объяснить: — Мне о вас немного рассказывала Марта Липтон…

Это был хорошо продуманный ход — Денниса интересовала реакция Чарлтона. Разумеется, никаких разговоров о Чарлтоне между Харпером и Мартиной не велось совсем; более того, Деннис твердо решил, что не будет расспрашивать ее о том, что это за человек и почему тот вечерний звонок так расстроил девушку…

По тому, как сразу же забегали глазки мистера Чарлтона, Деннис понял, что его подозрения относительно «человека, который предлагал Мартине поступить на полное содержание», к великому сожалению, пока оправдываются…

— Вы знаете, мистер Харпер, — как-то очень поспешно начал Рудди, — я ведь хотел поговорить с вами о многом…

Деннис заулыбался.

— В том числе — и о моей новой личной секретарше, не так ли?

— Да…

Пройдя в кафе, Чарлтон и Харпер уселись за ближайший столик и заказали кофе.

— Вы хотите мне что-то сообщить?

Чарлтон деланно замялся.

— Да… Не знаю, как и сказать…

Харпер ободряюще заулыбался.

— Не беспокойтесь… Говорите, как есть на самом деле — я пойму…

Мистер Чарлтон откашлялся.

— Понимаете, сэр, — очень серьезным, почти официальным голосом начал он, — понимаете ли… Дело в том, что ваша, как вы изволили выразиться, личная секретарша Мартина Липтон…

Улыбка исчезла с лица Денниса.

— Кто она? Убийца? Маньяк? Беглый каторжник? Растлитель?

Оглянувшись по сторонам, будто бы собирался произнести какую-то непристойность, мистер Чарлтон произнес:

— Хуже…

Деннис удивленно поднял брови.

— Вот как? Что же может быть хуже?

Нагнувшись к самому уху Харпера, мистер Чарлтон тихо произнес:

— Она — проститутка…

Деннис изобразил на своем лице полнейшее равнодушие.

— Проститутка?.. — переспросил он так громко, что сидевшие за соседним столиком две пожилые дамы переглянулись. — Проститутка? Ну и что с того?

У мистера Чарлтона от удивления вытянулось лицо. Он явно не ожидал от собеседника такой более чем странной реакции.

— То есть как — что с того? — переспросил он. — Вам не кажется, что… — …что женщина, которая торгует собой, может убить, ограбить меня, в крайнем случае — что-нибудь стащить из моего номера — вы, мистер Чарлтон, имеете в виду, наверное, что-нибудь из этого?

— Хотя бы и так…

Деннис обворожительно заулыбался.

— Мистер Чарлтон, весьма благодарен вам за вашу заботу обо мне, однако уверяю вас, вам не стоит беспокоиться… Мартина Липтон — честнейшей души человек, уверяю вас…

В этот момент официант поставил перед ним и мистером Чарлтоном по чашечке кофе. Расплатившись, Деннис Харпер продолжил:

— Значит, вы специально решили встретиться со мной, чтобы это сообщить?

С этими словами Деннис с явно издевательской ухмылкой посмотрел на собеседника — тому ничего не оставалось, как произнести:

— Да…

Деннис щелкнул пальцами.

— Кстати, — воскликнул он, — кстати, а откуда вам лично известно, что Мартина Липтон — проститутка?

Это был вопрос-западня: Чарлтон имел два выхода — или признаться в том, что и сам не раз пользовался услугами Мартины, или — сказать, что это слухи и сплетни…

Судя по тему как сконфуженно замолчал Рудди, Деннис понял, что его первое предположение верно.

— Значит, — продолжал Харпер, — значит, вы утверждаете, что моя новая сотрудница — проститутка. Признаюсь, вы не сообщили мне ничего нового, я прекрасно был осведомлен об этой странице биографии мисс Липтон и без вас, заметив недоумение во взгляде собеседника, Деннис добавил: — Она сама мне честно обо всем рассказала… Он сделал выжидательную паузу, ожидая, что сможет сказать в ответ собеседник.

Чарлтон, помня, какой козырь у него в запасе, решил перейти к главному — к возможным последствиям этого непонятного, малообъяснимого союза мультимиллиардера и проститутки, однако Деннис не давал ему и рта открыть.

— Значит, мистер Чарлтон, вы, воспользовавшись услугами Мартины и заплатив ей, пришли ко мне и сообщаете, что она проститутка. Я, конечно, благодарю вас, но…

Неожиданно Рудди перебил собеседника:

— Не стоит благодарности… Просто я хотел бы предупредить вас…

Деннис посмотрел на Чарлтона с нескрываемым удивлением.

— Предупредить?

— Да.

— О чем же? Мне что-то угрожает?

Чарлтон тяжело вздохнул — в этом вздохе явно прочитывалось: «Боюсь, что это действительно так…»

— Мне что-то угрожает? — продолжал настаивать Деннис.

— Да… То есть не совсем вам, скорее — вашей репутации…

— Это одно и то же… Да, так что же мне может угрожать?

Стараясь не смотреть собеседнику в глаза, мистер Чарлтон произнес:

— Дело в том, что если этот противоестественный контракт станет достоянием общественного мнения… Нет, мне тяжело представить, как это отразится на акционерах многочисленных компаний, которые принадлежат и всей фамилии Харпер, и лично вам…

Медленно поднявшись из-за стола, Деннис посмотрел на Чарлтона.

— Что? Что?

Казалось, еще вот-вот — и Деннис набросится на собеседника с кулаками. Заметив это, Рудди попытался успокоить Денниса.

— Умоляю вас, не волнуйтесь, не надо принимать так близко к сердцу…

Деннис медленно опустился на свое место. Посмотрев на Чарлтона с явным и совершенно нескрываемым презрением, он спросил:

— Скажите, а для чего вы это мне говорите?

«Наконец-то он начал понимать, что у меня могут быть собственные мотивации, — подумал Чарлтон, — интересно, как он прореагирует…»

Стараясь казаться бодрым и оптимистичным, мистер Чарлтон произнес:

— Мистер Харпер, я вижу, вы очень неглупый молодой человек, и поэтому я не буду уходить от ответа на ваш вопрос. Да, идя к вам в гостиницу, я прекрасно осознавал, что разговор получится не из легких. Не скрою, я имею определенный интерес. Как бы это поточнее выразиться… Ну, скажем, в сфере бизнеса, и для осуществления моих далеко идущих планов мне необходимо немногое…

Лицо Харпера скривилось, будто бы он пил не кофе, а уксус.

— Вам нужны деньги?

Чарлтон понимающе улыбнулся.

— Да. Совершенно верно.

— И сколько же?

Допив свой кофе, мистер Чарлтон аккуратно вытер губы салфеткой и бросил ее на стол.

— Мистер Харпер, я не вымогатель. Я хочу, чтобы это была беседа двух джентльменов. Я не хочу оставлять вас без права выбора. Поэтому предлагаю вам целых два варианта…

Несколько успокоившись, Деннис медленно произнес:

— Я вас слушаю.

— Вариант первый: вы субсидируете один мой проект — дело очень выгодное, повторная разработка золотоносных слоев…

Произнося эти слова, Чарлтон пытался определить, согласится Харпер или нет, однако это ему никак не удавалось — лицо собеседника было совершенно непроницаемым.

— Второй вариант, — продолжал мистер Чарлтон, — для вас несколько хуже; я прекрасно, более других, осведомлен о прошлом вашей секретарши, и для того, чтобы обошлось без скандала, вам ничего другого не остается, как купить мое молчание…

Слушая этого негодяя, Харпер с трудом сдерживал себя, чтобы не избить его прямо здесь, в кафе. Однако он был вынужден молчать, чтобы лучше узнать, чего именно добивается этот тип.

Когда Чарлтон закончил, Харпер, пристально посмотрев собеседнику прямо в глаза, произнес:

— Мистер Чарлтон! Я очень сожалею, но вы абсолютно не подходите мне в качестве компаньона, — при этих словах Деннис выпрямился. — Я никогда не смог бы работать с человеком, который пытается разговаривать со мной языком угроз и шантажа. Я никогда не смогу доверять таким людям. Насколько я понял из вашего монолога, в бизнесе вы вроде бы не новичок, а поэтому должны хорошо понимать, что в делах, аналогичных вами предложенному, самое главное — доверие…

Чарлтон был внутренне готов к такому повороту событий и поэтому выслушал слова собеседника достаточно спокойно.

Деннис продолжал:

— Теперь что касается второго пункта ваших рассуждений: мистер Чарлтон, вы сознательно вторгаетесь не на свою территорию, а именно — в мои дела и даже, я бы сказал — в мою личную жизнь… Никого во всей Австралии не должно волновать, кого и с какой целью я приглашаю к себе в качестве личной секретарши. Будь я у себя дома, в Эдеме, я не отказал бы себе в удовольствии указать вам на дверь…

Во время этого монолога Деннису приходилось все более и более сдерживать себя — однако это давалось юноше с большим трудом.

— Да, — продолжал Харпер, — именно выгнать вас. Я скажу только, что вы — самый низкий, самый гнусный негодяй из всех, кого мне приходилось встречать… — Он резко поднялся из-за стола. — Вы поняли мою мысль, мистер Чарлтон?

Рудди криво ухмыльнулся.

— Значит, вы категорически отказываетесь? — спросил он.

Харпер с трудом сдерживал себя, чтобы не плюнуть этому мерзавцу в лицо.

— Да, — произнес он очень официально, — да. Ни одно из ваших предложений не подходит. И я попросил бы вас, мистер Чарлтон, никогда больше не обременять меня своими визитами.

«Видимо, этот щенок недостаточно понял, что может произойти, если я обнародую кое-какие соображения об этой шлюхе Мартине, — злорадно подумал Рудди. — Видимо, он не отдает себе отчета…»

Натянуто улыбаясь, мистер Чарлтон произнес — говорил он медленно, не спеша, будто бы тщательно взвешивая каждое слово:

— Мистер Харпер! Знаете ли, какова главная причина всех человеческих неурядиц? Главная причина в том, — голос Чарлтона неожиданно приобрел менторские интонации, — что одни люди богаты, другие — менее богаты, а третьи — совсем нищие… Это порождает зависть и, как следствие, конфликты… Я не очень богатый человек, мистер Харпер, во всяком случае — в отличие от вас… В отличие от вас я, можно сказать, совершенно нищий… У меня появилась замечательная возможность если и не сравняться с вами в богатстве, то хотя бы отдаленно приблизиться… Я говорю о разработке заброшенных золотых приисков… Вы отказываете мне… У меня нет никакого иного выхода, как, применив некоторое насилие, заставить вас поделиться со мною малой толикой своих денег… Это ведь тоже бизнес, не правда ли? Значит, вы отказываетесь? — Чарлтон вопросительно посмотрел на собеседника.

«Какой же он все-таки мерзавец, — подумал Харпер. — Законченный негодяй».

Чарлтон повторил свой вопрос:

— Вы отказываетесь от моего предложения, в последний раз спрашиваю?

Деннис категорично покачал головой.

— Да.

— В таком случае, мистер Харпер, от мер кроткого увещевания мне придется перейти к мерам принудительного воздействия…

Харпер из последних сил сдерживал себя, чтобы не заехать негодяю в переносицу.

— Каких именно, если не секрет? — приглушенным голосом спросил Деннис.

Мистер Чарлтон ехидно заулыбался.

— Придется подкинуть кое-какую информацию о вас и вашей закулисной жизни, которую вы, ко всему прочему, называете личной. Представьте себе: в один прекрасный день вы покупаете газету и видите на первой же полосе свою фотографию и какую-нибудь, ну, очень скабрезную шутку — это может быть и заголовок к газетной статье, и подпись под фотографией. Я представляю, какой ажиотаж это вызовет во всей Австралии… — Чарлтон с показным сожалением покачал головой. — А что скажет ваша мать, уважаемая Стефани Харпер? Что скажет она, — интонация Чарлтона приобрела патетический оттенок, — когда узнает, что ее любимый сын, вместо того, чтобы…

Короткий удар — и Чарлтон, потеряв равновесие, свалился спиной на пол вместе со стулом, при этом опрокинув на себя весь кофе. Удар — это скорее был даже не удар, а оплеуха — был не слишком силен, но очень неожиданен: Чарлтон мог предвидеть что угодно, но только не это…

Медленно вынув из нагрудного кармана пиджака носовой платок, Деннис вытер руки.

— Если ты… Если я тебя тут еще хоть раз увижу… — не договорив, Харпер под удивленные взгляды утренних посетителей вышел из кафе…

Сидя перед телевизором, мистер Чарлтон угрюмо наблюдал на экране сцены охоты на кенгуру. Настроение было совершенно подавленным: с того момента, как он, Чарлтон, получил от Харпера оплеуху, прошло уже шесть часов. Близился вечер. Чарлтон щелкнул пультом дистанционного управления — телевизионный экран погас. Пройдя на кухню, Рудди открыл холодильник и, взяв большую бутыль с виски, налил себе в стакан.

«Сволочь, — думал он, вспоминая утреннюю беседу с Харпером. — Гнусная сволочь… Щенок… Молокосос… Нет, придется его проучить. Не будь я Рудольфом Чарлтоном, если спустя месяц он не приползет ко мне на коленях и не начнет униженно молить о прощении…»

Залпом осушив стакан, Рудди откинулся на спинку стула.

«Что ж, — продолжал он свои размышления. — Что ж, мистер Харпер, ты сам этого хотел. Во всяком случае, я честно предупредил тебя о последствиях… Ты знал, чем все это может кончиться, ты прекрасно знаешь, какие неприятности теперь тебя ожидают…»

Когда Рудди говорил Харперу о том, что его фамилия может всплыть в каком-нибудь бульварном листке, он имел в виду прежде всего своего старого знакомого Фила Якобса, владельца и издателя бульварной газетенки «Обнаженная правда», пользующейся стойкой популярностью у весьма специфической читательской публики: домохозяек, чьи эстетические запросы не простирались далее просмотра телесериалов «с продолжением» и прослушивания «мыльных опер», низкоквалифицированных пролетариев, сутенеров, проституток самого последнего пошиба, продавцов и продавщиц мелкой розницы, водителей трейлеров — словом, тех, кого сам Якобс презрительно именовал «чернью». Чарлтон был абсолютно уверен, что Якобс наверняка заинтересуется этим делом и сумеет раздуть из него самую большую сенсацию этого сезона.

Хотя многие, в том числе и сам мистер Чарлтон, всегда относились к изданиям уровня «Обнаженной правды» с высокомерным презрением, чтобы не сказать — с брезгливостью, тем не менее, они отлично знали цену публикациям подобного рода. Общеизвестно, что скандал вокруг принца Чарльза также начался с подобных газеток, однако спустя какое-то время приобрел масштабы общенационального… И если подобные издания не щадят не только наследных принцев, не только родственников президентов и сенаторов, то какой-то там Деннис Харпер… Тем более, что фамилия его обидчика была в Австралии, что называется, «на слуху».

Взяв записную книжку, Чарлтон открыл ее на нужной странице и, найдя искомый номер, потянулся к телефонному аппарату.

— Алло?

Трубку поднял сам Якобс.

— Слушаю.

— Привет! — произнес Чарлтон.

Воообще-то у Рудди было не столь много людей, к которым он мог так запросто обратиться — «привет!», но Якобс, друг детства, был одним из немногих. Еще мальчишками, живя в Новом Южном Уэльсе, они вместе охотились на кроликов, опустошавших сады местных землевладельцев, вместе бегали в школу, вместе запускали воздушных змеев. Якобс, человек сложной и запутанной судьбы, в трудные минуты жизни не раз обращался за помощью к своему старому другу детства — и Чарлтон ему никогда не отказывал. Непонятно, правда, какими соображениями руководствовался Рудди, помогая Филу; во всяком случае, за глаза он частенько отзывался о своем друге весьма и весьма нелицеприятно.

— Это ты, Рудди?

Чарлтон переложил трубку в другую руку.

— Да.

Судя по интонации, Фил очень обрадовался этому звонку.

— Ну, как твои дела? — затараторил он. — Чем теперь занимаешься? По-прежнему фрахтуешь суда, по-прежнему торгуешь с этими узкоглазыми испорченным маслом и протухшей свининой?

У Фила Якобса была привычка, которую Чарлтон не очень любил — он мог без конца повторять какие-то совсем ничего не значившие вопросы и, не дождавшись на них ответа, задавать новые. Это порой выводило Рудди из терпения, потому что мешало сосредоточиться.

— Ничего, — отозвался Чарлтон. — Все вроде бы идет неплохо.

— Послушай, а ты еще не женился? — в трубке послышался смешок, похожий, скорее, на покашливание. — Ты ведь уже старый… Мы ведь с тобой ровесники?

Упоминание о возрасте было не совсем приятно для Рудди — как и большинство людей его склада, которым исполнилось сорок, мистер Чарлтон старательно скрывал свои годы и очень не любил, когда ему намекали, к тому же — так нетактично, как Якобс: «Ты ведь уже старый…»

Мистер Чарлтон недовольно поморщился — в другой ситуации он наверняка осадил своего старого друга, однако теперь, когда Якобс был ему нужен, Рудди молча проглотил эти обидные слова.

— Нет, пока не собираюсь, — вяло ответил он. — А тебе это для чего?

С той стороны провода вновь послышался характерный смешок Якобса.

— А может быть, я хочу поместить о тебе несколько строчек в разделе «Светская хроника», сделать тебе приятное… Может быть, я хочу увековечить твое имя таким вот образом… Значит, ты еще холост?

— Еще да…

— А я думал…

Рудди насторожился — он достаточно хорошо знал Якобса — тот никогда ничего не говорил просто так.

— Ты думал? Ну, и скажи, что же ты думал? Что я женился?

— Представь себе…

— Ты что, серьезно? У тебя есть для этого какие-то основания?

После непродолжительной паузы Фил произнес:

— Просто недели три назад я видел тебя в обществе одной очень симпатичной молоденькой брюнетки… Неподалеку от Олимпийского стадиона, сразу же за теннисными кортами… Там еще кафе есть — вот там вы и сидели… Я даже помню, что было у вас рядом со столиком — пакет от фирмы, торгующей женским нижним бельем… Я даже решил, что это — подарок.

Чарлтон недовольно ответил:

— Мало ли я с кем могу… Неужели ты всерьез считаешь, что каждая женщина, с которой я встречаюсь — моя невеста?

— Но ведь нижнее белье ты даришь далеко не каждой, не так ли?

Мистер Чарлтон прекрасно знал, что именно имеет в виду его товарищ — недели три назад он действительно сидел с Мартиной Липтон за столиком одного из многочисленных открытых кафе, в изобилии разбросанных по всему району Олимпийского стадиона. Чарлтон даже помнил, о чем велась тогда беседа — он в очередной раз предлагал Мартине стать его содержанкой, а та вновь отказалась.

«Если бы Марта тогда послушалась меня, — подумал Чарлтон, — она бы вряд ли сидела в номере этого подонка Харпера… Наверное, уже тогда эта девка получила от него какое-то предложение; во всяком случае, условия, которые я ей предлагал, были не самые плохие…»

Чарлтон решил пока не рассказывать Якобсу о своих планах — необходимо было прозондировать ситуацию, чтобы знать наверняка, на что можно, а на что нельзя надеяться.

— Нет, ты ошибся, — ответил Рудди, — и это был вовсе не подарок… Просто случайно встретил свою знакомую… Она, видимо, направлялась из магазина домой.

В трубке вновь послышался характерный дребезжащий смешок.

— Рассказывай это кому-нибудь другому… Да, и знаешь, что еще меня удивило?

— Что?

— Эта девушка было слишком вульгарно одета — точно как проститутка из какого-нибудь ночного клуба сомнительной репутации…

Чарлтон ответил без всякого зазрения совести, словно речь шла о биржевых котировках на сливочное масло или крольчатину:

— А это и была проститутка…

— Действительно?

— Да…

— Ушам своим не верю! Такой приличный, такой законопослушный человек, как Рудольф Чарлтон, и вдруг… Я удивлен…

— А что же тут удивительного? Ты ведь понимаешь — я человек неженатый, свободный… Мне тоже как то надо решать свои сексуальные проблемы…

— И ты решил?

Чарлтон оборвал собеседника довольно резко — несколько грубее, чем следует, когда обращаешься к нему за помощью:

— Это не твое дело.

После этих слов наступила пауза. Чарлтон уже пожалел о своей грубости — он набрал в легкие воздуха, чтобы произнести слова извинения, как первым отозвался Фил Якобс:

— Ну ладно…

Среди многочисленных пороков Фила не было одного — он был совершенно необидчив.

— Значит, ты позвонил мне для того, чтобы…

— …чтобы узнать, как идут твои дела, — продолжил его речь Рудди. — Как там твоя газета? По-прежнему процветает?

Бульварный листок и все, что с ним связано, было излюбленной темой разговоров Якобса.

— Да, вроде бы все нормально. И — кстати, можешь меня поздравить — у нас вновь увеличился тираж! На целых десять тысяч!

— Поздравляю, — равнодушным голосом произнес Чарлтон. — Поздравляю, приятель. Значит, вашу газету еще читают?

С того конца провода послышалось несколько обидчивое:

— А ты что, сомневаешься? Еще как!

Чарлтон понял, что теперь настал момент изложить Якобсу цель своего звонка.

— А у меня к тебе есть дело…

Фил насторожился.

— Да?

— Которое имеет самое непосредственное отношение к твоему замечательному изданию…

— И что же это за дело?

По тону, которым была произнесена эта фраза, Чарлтон понял, что он заинтриговал своего приятеля.

Откашлявшись, Рудди начал так:

— Представь себе такую ситуацию: некий очень уважаемый бизнесмен, фамилия которого известна всей Австралии, принимает себе в услужение третьеразрядную проститутку…

В трубке послышалось сопение.

— Начало интересное…

— Не перебивай. Этот мэр… то есть, я хочу сказать — бизнесмен — поселяет проститутку в своем номере одной фешенебельной гостиницы и объявляет всем, что она — его личная секретарша… Причем — заметь — проститутка эта — самая что ни на есть гнусная тварь… Разумеется, все это происходит на глазах всей гостиницы… всего города. Другой бизнесмен, понимая, какой дурной пример подает его коллега, пытается на правах старшего объяснить, какой отвратительный пример подает он всем… И вместо того, чтобы отблагодарить этого уважаемого человека, молодой негодяй швыряет в него столик… Кстати, — добавил Чарлтон, — кстати, всему этому есть свидетели.

Якобс выслушал, как показалось Рудди, это сообщение очень внимательно.

— В общих чертах картина мне ясна, — произнес он, когда Чарлтон закончил свой рассказ. — Пахнет большим скандалом… Более того, мне сразу же стало понятно еще кое-что: пожилой джентльмен, который попытался урезонить проходимца, подающего дурной пример — это, конечно же, ты, Рудди?

— Ты правильно понял.

— Остается выяснить имена остальных действующих героев и все пикантные подробности, о которых ты, как человек порядочный и деликатный, предпочел не распространяться…

Чарлтон перешел к более конкретным предложениям.

— Послушай, — осторожно начал он. — А чем ты теперь занят?

— В каком смысле?

— Ну, что ты делаешь теперь — наверняка сидишь перед телевизором?

— Ну, допустим… Хочешь что-нибудь предложить?

— Да.

— Что именно?

— Ты не будешь против, если мы встретимся?

— Нет, не буду… А когда?

Чарлтон посмотрел на часы.

— А хотя бы сегодня…

Сообщение Рудди о странной дружбе между каким-то известным всей стране бизнесменом и третьесортной проституткой так заинтриговало Якобса, что он предложил:

— Хорошо. Приезжай ко мне — я понимаю, это не телефонный разговор. На месте все обсудим…

— Домой? — уточнил Чарлтон.

— Нет, в редакцию… У меня под рукой нет диктофона…

Спустя полчаса красный «корвет» мистера Чарлтона остановился перед мрачным трехэтажным домом административного типа — это было типовое здание, которое владельцы сдавали в аренду различным конторам. Пять комнат на последнем этаже занимала «Обнаженная правда».

Якобс уже ожидал своего приятеля. На редакционном столе стояла небольшая бутылка какого-то белого вина и фужер на высокой ножке. Второй фужер был в руках Фила, он протирал его салфеткой.

После приветствий и рукопожатий Чарлтон сразу же перешел к делу.

— То, что я сообщил тебе по телефону — совершенно достоверно. Скажу больше, — осмотревшись по сторонам, будто бы в такое время в редакции могли быть еще какие-то люди, Чарлтон наклонился к самому уху Якобса и доверительным тоном произнес: — Та девка, в обществе которой ты видел меня в кафетерии на Олимпийском стадионе, и есть проститутка, поступившая на работу к этому мерзавцу…

Лицо Якобса выразило живейшее участие. На всякий случай Чарлтон еще раз рассказал владельцу «Обнаженной правды» эту историю, не называя, впрочем, имени главного героя — Денниса.

Внимательно выслушав старого товарища, Якобс как бы между делом поинтересовался:

— Все, что ты мне только что рассказал — очень и очень интересно. Сюжет — первый сорт, как будто бы специально для моей газеты… Только я никак не могу взять в толк одной вещи…

— Какой же?

Якобс сдержанно заулыбался.

— Для чего это надо именно тебе?

— Чего надо?

— Ну, чтобы эта очень некрасивая и опасная для молодого человека история всплыла на поверхность? Какие выгоды ты преследуешь?

Мистер Чарлтон попытался придать своему выражению лица благородное негодование.

— Я, как настоящий гражданин, как честный представитель нашего…

Якобс прервал его развязным жестом.

— Хватит, хватит… Рассказывай это кому-нибудь другому…

Мистер Чарлтон сразу же осекся. И хотя он знал, что на его друга детства подобные спектакли не производят никакого впечатления, он все — таки обиделся…

— Скажи честно, для чего это надо лично тебе? — продолжал настаивать Фил.

«Может быть, действительно рассказать? — подумал Чарлтон. — Якобс слишком хорошо разбирается в людях, чтобы скрывать от него такие очевидные вещи… А с другой стороны, узнав истинные мотивы… А, впрочем, не все ли равно? Якобсу и его газетке нужна скандальная публикация; они кормятся исключительно сплетнями и скандалами, скандалами и сплетнями, они и существуют только благодаря им. Каждый получит то, что ему надо… Более того — раздув эту историю, Фил волей-неволей становится моим соучастником…»

Выслушав рассказ Чарлтона — а Рудди рассказал ему практически все, что мог: и про разработку заброшенных золотоносных слоев, и про свои бывшие взаимоотношения с Мартиной, и даже про подругу Мартины, Анетту Финн — Якобс стал необыкновенно серьезным.

— Да, это не шуточки, — протянул он, когда Чарлтон закончил. — Это действительно очень серьезно…

Рудди вопросительно посмотрел на издателя «Обнаженной правды».

— Что ты еще можешь сказать — то, что это серьезно, я знаю и без тебя…

Поставив на стол фужер и отложив салфетку, Якобс произнес:

— У меня есть еще одно предложение…

— Предложение?

— Да.

— И какое же?

Не спеша открыв бутыль, Фил разлил вино по фужерам.

— Мне кажется, нам не следует спешить…

— Почему?

— Я имею в виду — не следует спешить со скандалом… Это всегда успеется…

— Ты предлагаешь что-то иное?

Неожиданно Якобс спросил:

— Ты не сказал самого главного — а кто этот бизнесмен — ну, который взял себе в секретарши твою бывшую девку?

Поняв, что разговор зашел слишком далеко, Чарлтон наконец решил назвать его.

— Фамилия Харпер тебе о чем-нибудь говорит?

— Да, конечно… Золотые месторождения, урановые и никелевые рудники, морские суда, гостиницы, знаменитая компания «Харпер майнинг», Эдем — тот знаменитый Эдем, самый роскошный дом не только в Австралии, а, наверное, и во всем южном полушарии… Насколько мне известно, всем этим владеет Стефани Харпер…

— И это — все?

— Нет… В последнее время я очень часто встречаю имя ее сына — кажется, его зовут Деннис… Насколько мне известно, это очень преуспевающий молодой человек, настоящий джентльмен, как пишут о нем газеты. Кроме того, он отличный бизнесмен, в последнее время ему нет равных на бирже…

— Что еще ты можешь сказать об этом Деннисе Харпере?

Якобс внимательно посмотрел на собеседника.

— Неужели… То есть, ты хочешь сказать, что этот Деннис — тот самый, что…

Чарлтон согласно кивнул головой.

— Тот самый…

Якобс замолк. Теперь вся ситуация представилась ему более конкретно.

— Так вот, — произнес он после минутного молчания. — Мне кажется, нам не следует спешить со скандалом… Это мы всегда успеем…

— Что ты можешь предложить?

Фил причмокнул губами, смакуя вино.

— Харпер — слишком крупная рыбешка, чтобы спешить… Ну, во-первых, тебе следует незамедлительно попросить у него прощения…

Чарлтон аж отпрянул от неожиданного предложения Якобса.

— Мне? Попросить прощения? Это он, — Рудди сделал ударение на слове «он», — он должен просить у меня прощение…

Якобс, посмотрев на своего приятеля, сказал тихо, но твердо:

— Повторяю: ты должен завтра же попросить у этого Денниса прощение за свою несдержанность и излишнюю горячность…

— Ты что, отказываешься мне помочь?

— Ни в коем случае…

— Тогда объясни, почему…

Поднявшись из-за стола, Якобс неторопливо подошел к окну.

— Для того, чтобы, как пишут мои журналисты в передовицах, «усыпить его бдительность»… Понятно?

— Ну, допустим… — Чарлтон с сомнением посмотрел на Фила. — Допустим, я извинюсь перед этим Деннисом… А дальше что?

— Да, ты обязательно принесешь ему свои самые горячие, самые искренние извинения, — сказал Фил. — Непременно сделаешь это…

— А дальше что?

— А дальше мы начнем неторопливо и тщательно собирать информацию… Работа предстоит немалая — необходимо задействовать видеокамеру или хорошего, расторопного фотографа… Надо обязательно опросить прислугу отеля «Маджестик» и, если представится случай — постояльцев… Там всегда околачиваются толпы старых маразматиков — администрация установила для престарелых рантье льготные тарифы… Наверняка кто-нибудь из них может рассказать что-нибудь очень интересное…

Чарлтон слушал своего товарища очень внимательно.

— Хорошо… А когда мы соберем, как ты говор-тишь, информацию…

Якобс улыбнулся.

— Мы будем иметь на руках, как говорят любители карточных игр, «большой шлем». Полный набор козырей. И вот только тогда…

Лицо мистера Чарлтона просияло.

— А ты ведь дело говоришь! — воскликнул он. — Да, это действительно неплохо… Тогда мы сможем сделать из этого Денниса нашу постоянную дойную корову.

— Наконец-то ты понял, — удовлетворенно кивнул Якобс. — Я думаю, это как раз то, что нам надо…

Мистер Чарлтон с видимым удовольствием осушил свой фужер.

— Да, и вот еще что…

Чарлтон поудобнее расположился в кресле.

— Слушаю…

— Дело в том, что если Харпер согласится обеспечить нашу с тобой старость, публикация о его закулисной жизни не появится…

— Разумеется…

— Тогда я хотел бы договориться с тобой — какую выгоду извлеку из Харпера лично я…

Чарлтон был готов к такому повороту разговора.

— Ну, я думаю, если ты получишь десять процентов от того, что будет давать нам Деннис…

Якобс наморщил брови.

— Десять процентов? Я не ослышался?

Чарлтон удивленно посмотрел на Фила.

— Харперы — очень богатые люди, — начал он. — Пожалуй, во всей Австралии не найти богаче… Я думаю, что Деннис, если он будет хорошо вести, нас не обидит…

— Десять процентов?

Чарлтон медленно поднялся из-за стола.

— Мне кажется, — начал он, — что в Мельбурне есть и другие газеты… И я вполне смогу обойтись и без твоей помощи…

Якобса это заявление чрезвычайно развеселило.

— Ха-ха-ха! Нет, ты это серьезно? Это, наверное, шутка?

— Я говорю, что у меня есть все основания считать, что я вполне смогу обойтись и без твоей помощи… Тем более, что я уже владею всей полнотой информации, не так ли?

— Ха-ха-ха! Нет, это у меня есть все основания считать, что я вполне смогу обойтись без твоей помощи. Тем более, что я владею всей полнотой информации, не так ли?

Только теперь Чарлтон понял, в какие цепкие руки он попал; понял, кто именно скрывается за этой маской добродушного на первый взгляд весельчака.

Усевшись, Рудди произнес, стараясь не смотреть в сторону Якобса:

— Хорошо… Каковы твои условия?

Фил, подойдя к столу, вновь уселся на свое привычное место.

— Я ведь человек порядочный, — произнес он, наливая в фужеры вино. — Я ведь не стану обманывать тебя, тем более — ты друг детства… Давай так, чтобы никому не было обидно: пятьдесят на пятьдесят…

После непродолжительного раздумья Чарлтон согласился с этим предложением.

— Хорошо, — произнес он, поднимая свой фужер, — хорошо, я согласен…

— Ну что, за успех?

Мистер Чарлтон с явной неохотой чокнулся с Филом Якобсом.

— За успех…

После утренней беседы с Чарлтоном Деннис долго не мог прийти в себя. Сев за руль своего «феррари», он неспешно покатил по городу, обдумывая этот разговор.

Итак, его, Денниса Харпера, только что пытались шантажировать. Это понятно. Богатые люди — а тем более такие, как Харпер, очень часто становятся объектом шантажа. Как сказала когда-то сестра Сарра, богатство чаще всего приносит больше проблем, чем удовольствий… Шантажирует его какой-то подонок, безусловно — один из бывших любовников или очень постоянных клиентов Мартины Липтон.

Думая приблизительно так, Деннис выехал за город и очутился на кольцевой; за ней начиналась трасса, ведущая в сторону Сиднея, а, значит, и его родного Эдема.

Мать… Как нелепо они тогда поссорились — размолвка была столь серьезной, что Деннис был вынужден уйти из дома, заявив, что ноги его больше никогда не будет в Эдеме. Если бы она теперь была рядом, то наверняка посоветовала бы, как поступить… Деннис уже хотел было, взяв с пульта трубку телефона, («феррари» был оснащен полным комплектом связи) набрать номер Эдема, но, в самый последний момент, вспомнив обидные слова, которые сказала ему Стефани, передумал.

«Ситуация сложная, — размышлял он. — Ситуация очень сложная, но я буду действовать один…»

Неторопливо развернувшись, он выехал на кольцевую, окружающую город.

«Итак, я поставлен перед выбором — или дать этому мерзавцу какую-то сумму, или так некстати ввязаться в скандальную историю — представляю, как обрадуется, как будет злорадствовать Джилли, когда узнает… А потом этот скандал действительно может повредить моей репутации и, вполне возможно, скажется на настроениях многочисленных акционеров…»

Деннис, сосредоточенно следя за дорогой, продолжал просчитывать все возможные варианты дальнейших событий.

«Хорошо, — размышлял он, — допустим, я даю этому мерзавцу столько, сколько он пожелает… Допустим. Что этим я выигрываю? Я получаю — если ему верить, конечно — относительное спокойствие на какое-то время. Все остается по-прежнему — мои акции не падают, все проходит тихо и мирно… Но что я проигрываю? Многое. Во-первых, таким образом, я как бы косвенно признаю свою неправоту, признаю, что факт принятия на работу Мартины — совершенно предосудителен. Во-вторых, этот подонок, мистер Чарлтон, поняв, что я не могу за себя постоять, начнет вымогать у меня деньги с утроенной силой; как известно — аппетит приходит во время еды. В-третьих, я остаюсь в огромном моральном проигрыше, и это, наверное, хуже всего…

Свернув с кольцевой трассы вглубь города, Деннис покатил по каким-то совершенно незнакомым улицам.

«А если я откажу этому мерзавцу, а он еще не раз будет пытаться связаться со мной, еще не раз будет угрожать… Ну, во-первых, что он может? Раздуть скандал в каких-нибудь бульварных листках? Вполне… Однако даже для бульварной прессы одних только сплетен и измышлений явно недостаточно… Для того, чтобы раздуть скандал, нужны какие-то факты, а их нет… Кроме этого, общественное мнение будет на моей стороне — никакие нормальные люди не любят, когда посторонние вмешиваются в их дела. Хотя… Конечно, найдется определенная категория людей, которые будут только злорадствовать… Кроме того, наверняка мои враги…»

Задумавшись, Деннис едва не врезался в огромный трейлер междугородних перевозок — его спасли только надежные тормоза.

Выехав на обочину, он остановился и заглушил двигатель. Вышел из машины и, пройдя несколько ядров, в изнеможении опустился на землю…

Вернувшись в «Маджестик», Деннис понял, что в его ситуации самое лучшее — ничего не скрывая, поговорить о последних событиях с Мартиной. Он прекрасно понимал, что этот разговор может травмировать ее, но сложившееся положение было столь серьезным, что у него просто не осталось никакого иного выхода.

Зайдя в номер, Деннис аккуратно прикрыл за собой дверь и решительным шагом направился в одну из комнат — судя по звуку работающего телевизора, Мартина была именно там.

Усевшись в кресле напротив, Деннис жестом попросил девушку, чтобы та выключила телевизор. Вид Денниса был настолько серьезен, а жесты и интонация столь решительны, что Мартина сразу же поняла, что сейчас произойдет какой-то очень серьезный разговор.

Стараясь держаться как можно более спокойно и уравновешенно, Деннис произнес:

— Мне надо очень серьезно побеседовать с тобой, Мартина…

Та наклонила голову.

— Да.

Голос девушки почти срывался; губы от волнения пересохли. Она если и не знала, то, во всяком случае, догадывалась, о чем будет вестись разговор, точнее — о ком…

Стараясь казаться спокойным и даже приветливым, Деннис улыбнулся — правда, улыбка была похожей на гримасу:

— А ты знаешь, сегодня утром я беседовал с твоим старым знакомым…

Мартина едва заметно вздрогнула.

— Да?

Деннис продолжил:

— Мне кажется, я ему не понравился… Да и он мне, честно говоря… Мы не понравились друг другу, Мартина… Не понравились…

Мартина молчала.

Поднявшись, Харпер принялся медленно расхаживать из угла в угол.

— А почему же ты не спрашиваешь, с кем именно из твоих знакомых я сегодня утром встречался? — он вопросительно посмотрел на девушку.

Мартина едва слышно, одними только губами произнесла, отводя взгляд:

— А я знаю…

Походив по комнате несколько минут, Харпер вновь уселся напротив девушки.

— И что же ты знаешь? — поняв, что этот разговор невольно начинает походить на допрос в полицейском участке, Деннис, постаравшись вложить в интонации как можно больше мягкости, произнес:

— Извини, но у меня могут возникнуть определенные… м-м-м… как бы это поточней выразиться… Ну, скажем, определенные осложнения…

Мартина быстро посмотрела на него.

— Из-за меня?

Деннис поспешил успокоить девушку.

— Нет, нет, не думай… Из-за этого твоего бывшего, надеюсь, дружка, мистера Рудольфа Чарлтона — так ведь его зовут?

Мартина вздохнула.

— Да…

— Твой знакомый — отъявленный подонок, негодяй и вымогатель, — Деннис твердо посмотрел на собеседницу. — Я дал ему сегодня оплеуху…

Мартине стало не по себе. Из-за нее Деннис, этот прекрасный, замечательный человек, должен иметь какие-то неприятности, из-за нее он должен обращаться с людьми наподобие этого мерзавца Чарлтона.

Харпер присел на краешек стула.

— Дело было так: сегодня рано утром он позвонил мне в номер — ты еще спала — и попросил о встрече. Чарлтон представился мне бизнесменом, сказал, что имеет ко мне очень серьезное дело. Я предложил встретиться внизу — в фойе «Маджестика». Так оно и случилось… — Деннис очень подробно пересказал содержание девушке утреннего разговора.

Мартина молча выслушала и, подняв на Харпера полные слез глаза, произнесла:

— Мне кажется, во всем виновата я и только я одна…

Харпер непонимающе посмотрел на нее.

— То есть…

Мартина робко начала:

— Если бы мы тогда не встретились, если бы ты не предложил мне эту работу, если бы я не согласилась, если бы…

Деннис махнул рукой.

— То есть, — медленно произнес он, — то есть ты жалеешь?

Мартина отвела взгляд.

Деннис прищурился.

— Ты хочешь сказать, что во всей этой ситуации виновата ты?

Мартина тяжело вздохнула.

— Наверное…

— Почему?

Девушка нервно теребила ремешок своего кожаного ридикюля.

— Но ведь эта история началась, как только… — она хотела сказать: «Как только в твоей жизни появилась я…», но в последний момент избрала более обтекаемую формулировку: — Как только мы, Деннис, с тобой познакомились…

Харпер улыбнулся — несмотря на всю серьезность ситуации, такой ход рассуждений Мартины его только развеселил.

— Ты неправильно понимаешь причинно-следственные связи, Мартина… И вообще — запомни раз и навсегда: я, Деннис Харпер, всегда и во всем поступал так, как считал нужным, чего бы мне это не стоило. На общем собрании акционеров я проголосовал против мамы, Стефани, и это «предательство», как она потом сказала, многого мне стоило. Полгода назад я окончательно рассорился с матерью — и вновь потому, что поступил так, как счел нужным, не спросясь у нее…

— Ты не общаешься с мамой?

Деннис неопределенно пожал плечами.

— Да… Наверное, на этот раз мы поссорились на всю жизнь. Боюсь, что это действительно так.

Мартина с явным беспокойством подняла взгляд на Денниса.

— Что-то серьезное?

Тот поморщился.

— Потом расскажу…

В комнате зависла тяжелая пауза. Первым молчание нарушил Харпер.

— Так вот, — продолжил он свою мысль, — я всегда поступал так, как считал нужным… И если ты нужна мне на этой работе, ты обязательно будешь работать, и я не буду спрашивать на этот счет разрешения у всяких там ублюдков…

Мартина робко прервала Денниса:

— Послушай… Мне осталось работать на тебя пять дней…

Деннис иронично ухмыльнулся.

— А, понимаю, — махнул он рукой, — понимаю, можешь не продолжать…

Мартина робко перебила его:

— Но ведь мы договаривались с тобой только на одну неделю…

Взгляд Денниса стал жестким и решительным — Мартина никогда еще не видела его таким.

— Значит, так, — резко перебил он ее. — Значит, так: я совершенно официально предлагаю тебе, Мартина Липтон, продлить наш контракт… Ну, допустим, на… На сколько бы ты сама хотела?

У Мартины от удивления округлились глаза — так поразило ее это предложение.

— Ты хочешь продлить со мной контракт? Но зачем тебе это надо?

— Считай, что для собственного удовольствия. Считай даже, что это — мой каприз. Сегодня придет мой адвокат Джордж Баггс, он оформит все необходимые бумаги… Жалование я тебе даже повышу — скажи сама, сколько бы ты хотела?

Мартина была так поражена, что не могла найти в себе сил ответить.

— Сколько бы ты хотела? — переспросил Деннис. — Не знаешь? Ну, хорошо, пусть будет пять тысяч долларов в неделю. Двести сорок тысяч годовых минус налоги — столько не имеет даже вице-президент Австралийского банка поддержки фермерства. Неплохо, правда?

Мартина молчала.

— Значит, согласна, — произнес Деннис. — Только эти деньги тебе придется отрабатывать…

Наконец Мартина обрела дар речи.

— То есть…

— Мне нравится, как ты работаешь… Поэтому я и предложил тебе такие большие деньги.

— Что же я должна буду делать?

— То же, что и теперь. Только, кроме этого, ты не должна будешь задавать мне ненужных вопросов, особенно при посторонних, должна будешь научиться себя вести…

— Я плохо себя веду? — обеспокоенным голосом спросила Мартина.

Деннис кивнул.

— Да. Но я сделаю из тебя настоящую леди, насчет этого не волнуйся…

— Что еще?

— Еще, — продолжил Деннис, — еще ты должна будешь научиться ничего от меня не скрывать…

— А я и так от тебя никогда ничего не скрываю, Деннис…

— Хорошо, — Харпер сделал небольшую паузу, после чего спросил:

— Послушай, а что из себя представляет этот Чарлтон?

— Это… Мне, правда, не очень удобно говорить об этом…

Харпер осторожно коснулся ее руки.

— Я понимаю… И все-таки расскажи мне о нем. Мы ведь договорились…

Вид Мартины был сконфуженный — и не столько из-за того, что Чарлтон был ее бывшим постоянным любовником, а по той причине, что теперь из-за него у Денниса начинались неприятности.

— Ну, говори.

Мартина отвела взгляд.

— Понимаешь, человеку, который родился и вырос в Кавалерийском переулке, трудно рассчитывать в жизни на что-нибудь стоящее…

Мартина начала довольно робко, рассказывая и о папочке — активном анархисте Гарри Липтоне, и о нравах предместья, и о заведении мамаши Розалины, что находилось неподалеку от их дома.

— Да, — вздохнула она, — да, я действительно проститутка, так получилось, и я не слишком-то жалею об этом… — посмотрев в глаза Деннису, она тут же поправилась: — То есть, хочу сказать, что не жалела об этом до моей встречи с тобой…

— А теперь?

Мартина внимательно посмотрела на Харпера.

— А теперь — жалею. Я ведь не знала, что может быть и еще какая-нибудь другая жизнь. Теперь я действительно о многом жалею.

Деннис слушал Мартину очень внимательно, ни разу не перебив ее. Когда же девушка наконец закончила, он напомнил:

— А этот Чарлтон?

— Понимаешь, я всегда считала его очень законопослушным, очень… Ну, как бы выразиться… — вытащив из пачки сигарету, Мартина нервно закурила. — То есть, хочу сказать, что я никогда не ожидала, что он может пойти на что-нибудь такое… Хотя, как говорит моя лучшая подруга Анетта Финн, никогда ни в чем нельзя быть окончательно уверенной…

Видимо, Харпера это объяснение вполне удовлетворило.

— Ну хорошо, — сказал он, — я рад, что теперешняя жизнь нравится тебе больше той, что ты вела раньше… Я ведь прекрасно понимаю, что все эти твои оправдывающие проституцию суждения, вроде того, что все вокруг только и занимаются исключительно тем, что продаются, — не более чем бравада и желание самооправдаться прежде всего в своих глазах. Я не думая, что ты мыслишь так на самом деле…

Мартина быстро спросила:

— Почему?

Харпер мягко улыбнулся.

— Потому что для любой женщины нормальное состояние — не торговать собой на панели, не просиживать в сомнительных заведениях и не отдаваться за несколько десятков рваных долларов разным проходимцам вроде этого Чарлтона, а иметь свой дом, семью… Понимаешь?

Девушка согласно кивнула.

— Да.

Харпер дружески потрепал ее по плечу.

— А насчет этого Чарлтона можешь не волноваться… Я думаю, это он так — для того, чтобы самого себя больше уважать.

— Ты серьезно?

Харпер покачал головой.

— Конечно же…

— Почему ты так считаешь?

— Такие люди, как он, чаще всего страдают комплексом неполноценности… А тут понимаешь — пришел в «Маджестик», напугал — во всяком случае, ему самому так кажется — и теперь до самой смерти будет всем рассказывать, как лихо он обошелся с самим Деннисом Харпером… — Деннис ободряюще улыбнулся. — Не бойся, Мартина, все будет хорошо…