Простой советский спасатель 4

Глава 11

Журналист склонился над картой, пытаясь осознать реальность.

— Алексей, — разглядывая схему, задумчиво протянул Вячеслав. — Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, — перебил я медлительного кладоискателя. — Что в какой-то момент нас с тобой надурили. Точнее, сначала ты принял вымысел за правду, а я потянулся за тобой. Вопрос в том, какая из двух карт, которые попали именно тебе в руки, настоящая?

— Ты думаешь, что тогда, в лагере, продавец обманул покупателя?

— Я не знаю, что думать, — раздраженно буркнул я. — Я вижу разницу, и ты ее тоже видишь. В чем я уверен, так это в том, что это не первая и не последняя чертова схема, которую предстоит отыскать, чтобы прояснить ситуацию. А уж если ты вознамерился раскопать свою сенсацию… Кстати, ты так и не сказал, какую? — я замолчал, ожидая ответ журналиста, но Славик упрямо молчал. — Так, вот, если ты собрался разыскать, откопать, добыть то, что спрятано в подземельях, карты нужно собрать все.

— Их что, много? — изумился Стеблев, отрываясь от изучения бумаги в свете фонаря.

— Как видишь, только у нас с тобой их уже две. Одна здесь, другая у меня в общаге. Какая из них настоящая, сам черт не разберет, художник, как ты понимаешь, давным-давно мертв.

— Мертв? — глаза у Славика округлились.

— А как ты думаешь? Схемы рисовали явно не сейчас, ка минимум после революции, а то и до.

— Думаю, ты прав, — бережно подхватывая документ с камня, задумчиво кивнул Стеблев.

— Вот и получается: либо все это хорошего подделанные копии, либо… оригиналы. Но тогда почему их слили нам? Точнее, тебе? — я замолчал.

— Почему?

— Вот и я спрашиваю почему! — вздохнул я, начиная понимать, что толку от Славки не будет никакого, пока он не проанализирует и не прочувствует ситуацию.

— Почему ты решил, что схема не одна? И что эта, — Славка потряс листком, — фальшивая?

— Я не уверен, что именно эта. Видел лично еще две.

— Где?

Я ухмыльнулся: уж больно студент своей реакцией напомнил мне молодого азартного пса, которого впервые взяли на охоту, и тот от каждого шороха моментально встает в охотничью стойку, чтобы не пропустить добычу. Так и Славка, мгновенно вскинул голову, в глазах азарт, в ногах — желание тут же бежать, изучать, расспрашивать.

— Где, где… — хотелось ответить в рифму про Караганду, но я сдержался. — Есть тут любители истории, в том числе знатоки городских легенд и мифов. Профессор медицины и его сосед. Встречался недавно, — уклончиво пояснил я.

— И что, ты видел еще одну карту?

— Не только видел, в руках держал, — я вздохнул. — Слушай, погнали домой, а? По дороге поговорим, а лучше завтра встретимся и все обсудим. Устал как собака, у нас сегодня маски-шоу на пляже такие были, что цирк отдыхает.

— Какие маски? — опешил парень.

— А, забей! — махнул я рукой. — Шухер на пляже был, еще и убийство, — ляпнул я, и тут же прикусил язык, но было поздно: журналисты такие журналисты, слова не пропустят, из печального вздоха сенсацию сделают.

— Убийство? — Славка даже про карту забыл. — Какое? Кого убили? Почему? Криминал?

— Так, стоп! — я взмахнул фонарем, останавливая поток вопросов. — Погнали домой, по дороге все расскажу. А про карты и все прочее — завтра, лады?

— Договорились, — после короткого колебания Славка кивнул, подкрепляя свое согласие, любовно свернул схему и спрятал её во внутренний карман легкой летней куртки. — Рассказывай.

— Да нечего рассказывать, — я дождался, когда Стеблев подхватил свои вещи, и выдвинулся чуть вперед, освещая дорогу.

По широкой тропе, ведущей к выходу в город, мы шли уже плечом к плечу, внимательно глядя себе под ноги, чтобы не споткнуться. Колдобины в нашей местности — это как коровьи лепешки, которые под ногами всегда оказываются неожиданно.

— Так что там с убийством? — журналист принялся за допрос.

— Да не было там никакого убийства, — недовольно откликнулся я, мысленно ругая себя за глупость. — Ну, приврал малость. С кем не бывает.

— Ни с кем не бывает, — отрезал Славка. — Просто так человек про убийство, увидев труп, не подумает. Труп криминальный?

— Нет, — я покачал головой, и только потом сообразил, что в темноте Славка вряд ли разглядит мои телодвижения. — Предположительно мужик умер от инфаркта, сердце прихватило на солнышке, и пиши «прощай».

— Но ты почему-то уверен, что это убийство?

«Вот ведь вцепился клещом и не отстает», — восхитился я.

— Не уверен, но мне так кажется, — я колебался, рассказывать Стеблеву все, что знаю и подозреваю, или не стоит его втягивать в историю еще глубже, чем он уже влез?

В том, что все события (или почти все), — звенья какой-то одной, пока не понятной мне цепи, я был убежден. Вопрос в том, где искать конец этой цепочки, а лучше — начало.

— Если кажется, значит, ты что-то видел или слышал. На что-то обратил внимание, но не придал значения, — уверенно заявил Славка. — Наш мозг так устроен, если что-то заметил, это оседает в голове и рано или поздно выходит на поверхность.

— Возможно, — пожал я плечами, опять забыв, что собеседник этого не увидит в темноте.

— Ты этого мужика раньше видел? — по всей видимости, Стеблев из профессионального интереса или простого любопытства решил помочь мне вспомнить.

— Ну, видел, — протянул я, все еще решая вопрос: погружать парня на всю глубину ситуевины или не стоит.

— Где и когда, можешь вспомнить? — продолжил Славка уже азартней.

— Где, где… В переулке между двумя базами отдыха, когда он меня по башке огрел. Это считается за видеть? — хмыкнул я. — Осторожней, под ноги смотри, сыщик доморощенный!

Парень споткнулся почти что на ровном месте, услышав мой ответ, я едва успел схватить его за плечо, чтобы он не пропахал носом пыльную дорогу.

— Я… спасибо! — восстановив дыхание, поблагодарил студент. — В каком смысле по башке?

— В прямом, — ухмыльнулся я, совсем чуть-чуть издеваясь над журналистом. — Следил я за ним, а он, оказывается меня срисовал, вот я и попался, как бычок на крючок. Приложил он меня знатно, неделю в больнице провел, пока не вырвался.

— Ты его так хорошо запомнил? — скептично уточнил Стеблев.

— Не то чтобы да, долбанул-то он меня по затылку, как я мог его запомнить?

— Тогда откуда ты так уверен, что это один и тот же человек? — опешил журналист.

— Так по кепке, — ответил я и задумался: а и правда, почему так уверен, что этот товарищ в бейсболке с длинным козырьком, который попася мне на глаза возле водонапорной башни, а потом на милицейском крыльце вместе с каким-то милиционером — это один и тот же человек?

— Хм… Неубедительно, — теперь пришел Славкин черед хмыкать в ответ на мою реплику. — Что еще?

— Походка, общее впечатление… — озвучивал я вслух свои мысли, вспоминая типа, которого преследовал на пляже, сравнивая его с тем мужиком, что вылез по утру из подвала башни.

— Уже что-то, но…

— Ага, маловато будет, — подтвердил я. — И, тем не менее, я уверен, что это один и тот ж же гражданин. В городе таких бейсболок вряд ли много найдется, — и тут пояснил свою мысль. — Одинаковых.

— Согласен. И все равно мало. Думай еще, почему решил, что убийство?

Игра в кошки-мышки, верю-не верю с моей стороны окончательно утомила, и я рассказал журналисту про свои приключения, начиная с момента, как мы расстались. Историю со старым архивариусом, пожаром и подвалом оставил при себе, так же как и отношения с Леной. Зато поделился соображениями по исчезновению Сидора Кузьмича, умолчав о том, что он комитетчик, но откровенно заявил о своих подозрениях насчет его полукриминальной деятельности.

— А эти твои товарищи… Ты уверен, что они не при делах? — выслушав меня, поинтересовался Вячеслав.

— Какие?

— Ну, любители истории и городских легенд.

— При делах, — подтвердил я. — Только не при тех, о которых ты подумал. Эти друзья-товарищи — любителя городских тайн и прочих мифов — только при подземельных делах.

— Может, расскажешь уже, что вызнал про карты? Домой топать далеко, — Славка закинул удочку.

— Что, про убийство неинтересно?

— Интересно, но надо понять, как связан твой кепчатый с подземельями, почему ты думаешь, что главный — не он?

— Ну, хотя бы потому, что его грохнули. Ну, пусть будет, нашли мертвым. И записка, которую я нашел.

— Какая записка? — удивился Стеблев.

— А, черт, забыл, — я коротко рассказал Славке про свои розыскные мероприятия на месте происшествия. — Так что да, по уму и сообразительности мы с тобой два сапога пара. Но я-то хоть местность знаю, а ты поперся на жопу приключений искать. Прикопали бы тебя тут, в кушерях или в трубу засунули бы… — я оборвал себя на полуслове и резко остановился.

Стеблев, возмущенно отнекиваясь от перспективы быть прикопанным в обрыве, прошагал еще несколько шагов, прежде чем сообразил, что свет фонаря остался где-то позади него.

— Лех, ты чего? — окликнул он меня, пытаясь разглядеть, чем я занимаюсь.

А я стоял и ругался на себя за собственную глупость. Канализация! Точно! Это слово не давало мне покоя. Скорее всего, где-то здесь есть вход в старый городской коллектор. Насколько я помню, в каком-то году был построен новый рукав, а предыдущий благополучно законсервировали и забыли. Не знаю, за каким лешим потратили кучу денег на строительство, но однажды мы с парнями случайно нашли вход в канализацию где-то здесь на берегу. У нас там даже одно время схрон был: оставляли пакеты с вещами, хранили запас пива, сухих дров, удочки, даже котелок с чайником.

Очень было удобно: в любой момент собрались и завалились на ночную рыбалку хоть толпой хоть по одному, главное, запас пополнять, не крысятничать. Коллектор был достаточно высокий и широкий, и сухой, что немаловажно. И тут мне пришла в голову интересная мысль: что если новую трубу проложили специально, чтобы скрыть вход в подземелья? Не верю я, что власти в разные года просто так засыпали и замуровывали все места, в которых обнаруживали части подземных проходов.

Я стоял и ругал себя за забывчивость. Не обращая внимания на Славика, который что-то недовольно мне бурчал, но по-прежнему стоял на месте, дожидаясь, когда я очнусь и подойду к нему. А во мне уже бурлил азарт следопыта, если бы не глухая ночь, я бы уде рванул в сторону тех зарослей, из которых вышел тут странный мужик (или все-таки не мужик?), что-то меня смущало в этом таинственном товарище, но что, я так и не мог уловить.

— Твою мать, Леха! — выкрикнул Стеблев, согнувшись пополам от боли.

— Черт, извини, рефлексы! Ты нахрена ко мне подкрался? — извинился я, отпуская руку журналиста.

— Да пошел ты со своими рефлексами! — буркнул Славик. — Тоже мне, Джеймс Бонд местного разлива! — потирая выкрученную руку, ворчал студент. — Какого… ты тут застрял?

— Ладно, извини, не хотел, правда, — я посветил на Стеблева, пытаясь оценить масштаб бедствия.

— Выруби дальний, черт! — возмутился Славка, прикрывая глаза здоровой рукой. — Что случилось?

— Да так, мысль интересная в голову пришла, — начал было я, но тут же остановился.

Сначала надо проверить, причем самому, мне до полного счастья только московского студента в поисках не хватало, тем более такого, который в глаза не видел походы.

— Что за мысль? — растирая руку, уточнил парень.

— Проверю — расскажу, — выкрутился я. — Все, погнали домой, иначе мы и до утра не доберемся. А кому-то завтра на работу, и этот кто-то я.

С этими словами я развернулся и зашагал в сторону жилых застроек, по дороге соображая, как бы нам побыстрее добраться до военного городка в ночное время. Автобусы скорей всего уже не ходят, пешком топать — часа два. Попутку ловить? Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.

Через полчаса мы выбрались к остановке, и нам офигенно повезло: автобус под номером восемь стоял на конечной, а водитель ковырялся в двигателе, подсвечивая себе мощным фонарем, подвешенным на крюке.

Мы в два голоса уговорили мужика подбросить нас поближе к центру, и спустя еще полчаса шагали по ночному городу через центр в сторону дома. Поначалу Славка пытался разговорить меня и выяснить, что за мысль посетила мою светлую голову, но я молчал как партизан на допросе. В конце концов, студент сдался, и весь оставшийся путь мы проделали в тишине.

Я не хотел говорить Славику о своей догадке по одной простой причине, чтобы он завтра не вязался со мной. Сам же я планировал с утречка пораньше одолжить у тёти Гриппы велосипед, по быстрому сгонять на Кирпичики и хорошенько при свете дня обшарить местность и найти вход. А вот потом, вернувшись домой, подготовиться к подземному походу и отправиться на разведку, так сказать.

Скорее всего, Сидор Кузьмич именно в нашем бывшем, а, точнее, в нашем будущем схроне, что-то хранил. Именно поэтому Женьке и было велено подогнать сюда лодку. Контрабанда? Но что можно таскать из нашей провинции? Или Прутков нашел-таки место, где спрятан клад, и теперь пытается вывезти княжеские богатства? Вернее, пытался, но попытка оказалась неудачной…

Кто же все-таки тот странный спутник, который был с ним в лодке? Игорек? Вряд ли, у него духу не хватит вот так на глазах у всех. Его предел — тишком в спину, а еще лучше подговорить кого-то и сделать гадость чужими руками.

Бородатов? Тоже сомневаюсь, Серега связан по рукам и ногами из-за брата, к чему ему убивать Кузьмича? «Твою ж ты каракатицу», — я едва не застыл соляным столбом посреди аллеи. Опять. В голове всплыл подслушанный разговор Бороду и Игорька про Кузьмича.

Если сложить пазлы разрозненной случайно информации, которой забита моя голова, получается, именно Сидор Кузьмич Прутков, товарищ комитетчик из органов государственной безопасности, работающий под прикрытием начальником энского ОСВОДа, и есть организатор всего того беспредела, который творит шайка мошенников, по совместительству покровитель пляжников.

Я сбился с шага, едва не чертанулся. Спасибо Славке, успел ухватить за плечо, иначе пропахал бы я носом тротуарную плитку.

— Ты чего? — встревожился Стеблев, пытаясь поймать мой взгляд.

— Да заснул на ходу, денек сегодня тот еще был, — отмахнулся я. — Ну что ускоримся, через парк бегом и спать. Пробежимся?

— Нет, я — пас. Темно, ноги переломаем, — отказался Славка.

— Ну нет, так нет, — согласился я и мы все так же в молча двинули по парковым аллеям к сторону опорного пункта на выходе из парка.

Шагая, я продолжал размышлять, выдергивая из собственной дырявой головушки информацию, вспоминая события минувших дней.

В лодке Кузьмича было двое. Если, конечно, громогласная тётка-свидетельница с пляжа не обманулась и действительно видела в лодке кого-то еще. Если предположить, что Прутков с таинственным напарником перевозили что-то из схрона, но в процессе переезда что-то не поделили, то получается… Получается нескладная глупость, или убийство в состояние аффекта. По другому я никак не могу объяснить то, что произошло на катере.

На хладнокровное не тянет, как и на несчастный случай. Удар веслом по голове — это как в том анекдоте про Винни Пуза и Пятачка. Плывут звери по реке, медведь гребет, поросенок спит. Пуху надоело грести, он взял и огрел Пятачка веслом по башке. Дружбан проснулся, а Винни ему и говорит: «Что, не спится, ну, на тогда весло, погреби».

«Черт, а откуда в лодке с мотором вообще весло? — осенило меня. — Неужто Кузьмич настолько запасливый? Так он скорей бы канистрой с горючим запасся, чем правилом». Так ничего и не придумав, я плюнул и продолжил вспоминать рассказ тетки.

По её словам, этот второй пассажир сначала бурно ругался с Кузьмичем, а потом внезапно огрел мичмана по голове и скинул в море. После чего сам благополучно спрыгнул за борт и затерялся в толпе купальщиков. В толпе верещащих курортников, радостно плавающих, прыгающих с плеч, ныряющих и просто болтающихся на матрасах спрятаться проще простого.

Черт, но ведь гражданин убийца был в одежде? Значит, по любому должен был привлечь внимание отдыхающих. Я чертыхнулся про себя: как говорится, хорошая мысля приходит опосля, теперь уже поздно, завтра никто и не вспомнит ни о чем. Вернее, шанс найти хоть кого-то, кто видел человека в мокрой одежде, выходящим из моря на пляже, упущен безвозвратно.

— Ну, что, до завтра? Мне туда. Лех? — Славкин голос вырвал меня из задумчивости.

— А? Ну, давай, до завтра, — мы пожали друг другу руки. — Забегай завтра на вышку, как будет время, — попрощался я со Славкой, и нырнул в двери общаги.