Против течения. Книга 1

Глава 14. Ани

Великий Хранитель усаживался в паланкин. Хадар помог ему устроиться и накрыл одеялом ноги.

— Отправляешься завтра вечером, — сказал старик.

Хадар понял, что речь о поездке к лесным.

— Сегодня ночью сомкнутся воды Реки, — заметил агент. — Мне будут нужны несколько хороших лодок.

— Хорошо. Я отряжу для тебя лодочников. Ты кого с собой возьмёшь?

— Майера, Бренна, несколько человек охраны — как своих, так и из городской стражи.

Миру он решил тоже выдать за стража. Хлипкий, конечно, страж выйдет, но уж какой есть. Спрячем за дюжими.

— Нужны три большие лодки вёсел на шесть.

— Будут тебе лодки. Распоряжусь, — неожиданно скрюченная рука старика взяла Хадара за воротник и притянула к себе: — Ты для чего всё это безобразие с островом затеял?

«Ещё один», — уныло подумал Хадар.

Выцветшие глаза Хранителя пристально вглядывались в его лицо. Агент покосился на носильщиков, но те стояли в отдалении и разговаривали между собой.

— Я ни при чём, — сказал Хадар.

— Уж мне-то не ври, — усмехнулся старик. — Я знаю тебя, как облупленного. Все твои фокусы и приёмы изучил. Нападение подстроил ты — это яснее ясного. Хочется знать, для чего?

— Великий Хранитель, — серьёзно глядя ему в глаза, ответил Хадар. — Если бы это сделал я, то сразу бы признался вам. Но у меня правда нет никакого интереса на острове. Кто-то научился в совершенстве меня копировать, видите, даже вы обманулись. В Элсаре в последнее время творятся странные вещи.

ВХЭ буравил его лицо пристальным взглядом.

— Садись ко мне, — приказал он. — Места хватит.

Хадар поколебался, но потом забрался на подушки напротив старика.

— Что встали, бездельники? Несите меня домой! — прикрикнул Хранитель на носильщиков.

Те послушно подошли, подняли паланкин и понесли прочь от тюрьмы.

— Так что ты хотел сказать? — строго спросил старик.

— Я думаю, кто-то готовит в Элсаре переворот, — негромко заговорил Хадар. — Вчера мне едва удалось предотвратить стравливание коренных азарцев и бывших мокрозяв, сегодня нападение на остров Серой Хмари.

— Ещё лесные, — угрюмо вставил ВХЭ.

— С ними неясно, — уклончиво ответил агент. — Они в равной степени могли, как действовать самостоятельно, так и быть звеном одной большой цепи, которую неведомая рука затягивает вокруг Элсара. Полагаю, на переговорах это прояснится.

Старик почесал бороду.

— На кого думаешь?

— В моём ведомстве не зарегистрировано подозрительных массовых сходок, — сказал он. — Вы же понимаете, для такого масштабного удара сразу по нескольким точкам, нужна длительная подготовка. Но ничего подобного. В том-то и странность.

— Удар извне? — предположил ВХЭ.

У Хадара заныл коренной зуб слева.

— Я вас умоляю! — возразил он, невольно прижав ладонь к щеке. — Из какого вне? Разве что со дна речного.

— Из Сухири, из Леса, из Ордена. С острова Хмари, наконец, — раздражённо перебил старик.

Видя, что он закипает, Хадар сдал назад.

— Хорошо, — покорно сказал он. — Я проверю.

— А что со вчерашним происшествием у травницы? — неожиданно спросил ВХЭ.

— Удалось выяснить, что за этим стоит одна из послушниц Ордена. Я уже передал её Колдуну, надеюсь, он докопается до истины.

— Колдуну? Ну, ты и дурак, — на скулах старика заходили желваки.

Хадар опустил глаза, чтобы не показать гнев.

— Он глава Ордена, — медленно и отчётливо сказал агент. — Я не мог ему отказать.

— Он на нашей территории! — старик повысил голос. — Что если за нападением на травницу стоит Орден? А ты так запросто отдал ему убийцу!

Хадар промолчал.

— Что молчишь? — старик пихнул его в бок острым локтем.

— Думаю над вашими словами о том, что за всей этой кутерьмой стоит Орден, — ответил Хадар.

— И? Что надумал?

— Маловероятно. Давайте представим, что затея с натравливанием азарцев на бывших мокрозяв удалась, и нас всех перебили. Уничтожив лодочников и агентов, азарцы не смогут перемещаться между островами. Разве что, в дни Вила. Четыре дня в году. Всё остальное время они будут изолированы каждый на своём острове.

— Может, тот, кто за этим стоит, нашёл способ делать воду безопасной для жизни, — проскрипел ВХЭ. — Или другой способ для связи между островами.

«Конечно, — мысленно хмыкнул Хадар. — Летать по небу, аки птицы».

— Тогда, тем более, нет смысла в искусственном натравливании азарцев на бывших мокрозяв, — сказал он вслух. — Просто чтобы сократить численность населения Элсара?

Старик вздохнул:

— Эх, учишь тебя, учишь, а всё без толку. Когда люди внутри города грызутся, его легче захватить.

Такой вариант сбрасывать со счетов не стоило.

— Ладно, с этим ещё решим. Кого оставишь за место себя, когда поедешь, сам знаешь куда? — ВХЭ подозрительно огляделся по сторонам, будто ожидая увидеть торчащие из стенок паланкина уши.

— Придётся Майера. Хотел взять с собой, но, сейчас думаю, лучше оставить здесь.

— Угу, — кивнул старик. Помолчав, добавил: — Там действуй по обстоятельствам, но если будут требовать слишком много… Сам знаешь, Элсар ни под кем не прогибается.

Хадар кивнул. В это он был полностью согласен со стариком и за это его уважал: Великий Хранитель Элсара не принадлежит себе и его личные интересы не должны перевешивать благополучие города. Нельзя спасать одну жизнь, зная, что это приведёт к гибели многих других. Даже если речь идёт о жизни любимого сына. Именно поэтому Хадар твёрдо решил, что не станет заводить семью. Он одиночка, которого нечем прижать и припугнуть. Если же ему понадобится назначить преемника, то сделает это не сердцем, а разумом.

Насчёт Даяны он был уверен — она ненавидела детей и не хотела стать матерью. Однажды Хадар из любопытства спросил, почему?

«Мне не нужны копии», — фыркнула она, и больше они к этой теме не возвращались.

До Даяны у него было несколько любовниц — как из азарок, так и бывших мокрозяв, — но Хадар чётко контролировал их цикл и, как только начинались сбои, сразу отправлял к повитухам, чтобы вытравить плод.

Но один ребёнок у него, всё же, был. Вот только Хадар представления не имел, где он теперь и жив ли.

Матерью ребёнка была Ани — так она назвала себя при первой встрече. Её глубокий чувственный голос по сей день звучал в голове Хадара, хотя со дня расставания прошло восемь лет.

Ани не была похожа на других женщин, она вообще не была женщиной в привычном понимании. Признаться, Хадар до сих пор в точности так и не узнал, с кем свела его судьба.

Они познакомились хмурым холодным вечером. Хадар поднялся на городскую стену, побыть в одиночестве и поразмышлять. Внезапно его внимание привлекло движение в реке. Волны прибивали к стенам тело обнажённой девушки с длинными светлыми волосами. Она то появлялась на поверхности и взмахивала руками, которые казались ослепительно-белыми в черничной воде, то полностью погружалась в воду, и тогда Хадару казалось, что он её тело меняет цвет и форму, становясь изумрудным и блестящим, похожим на угря. Пару минут агент наблюдал за такими метаморфозами, после послал одного из стражей Стены на поиски лодочника. Вскоре девушку спасли. Всё также, стоя на стене, Хадар наблюдал за тем, как лодочник затаскивает её в свою посудину. Ей было лет двадцать: длинные ноги, плавные изгибы тела, грудь как раз такая, как любил Хадар — чтобы помещалась в руку. Агент распорядился доставить её в Башню. Первым предположением было, что она из лодочниц (всех своих агентов он знал) и на неё напали.

Когда девушка пришла в себя, её осмотрели магини Одена. И пришли в глубокую растерянность: девушка не «считывалась». Её прошлое, её мысли оказались для них запечатаны. Сама незнакомка ничего о себе не помнила, кроме имени.

Магини предположили, что она мокрозява, появившаяся в водах реки не в срок. Это подтвердил опрос лодочников: девушку никто из них не знал. И никто из лодочниц не пропадал в последнее время.

Хадар навестил незнакомку. Она сидела на пучке соломы в рубище, которое выдавали мокрозявам, но даже убогая одежда не могла скрыть её красоту. Грубая ткань обтягивала крепкие бёдра, белые кудрявые волосы укрывали плечи и грудь, пухлые губы цвета спелого граната так и манили прикоснуться к ним, а глаза были голубыми с поволокой, точно небо в знойном мареве. Их взгляды встретились, и на Хадара будто взглянула не женщина из плоти и крови, а неведомое существо — старше всех живущих в Азаре на тысячи лет. Она опустила голову, волосы закрыли лицо; а когда подняла голову вновь, тысячелетие из взгляда исчезло. Но губы остались всё те же, и поволока в голубых глазах по-прежнему манила опрокинуться в их зной.

«Показалось?» — спросил он себя. Но ответа не нашёл.

— Вода — жизнь, — сказал Хадар, закрывая за собой дверь.

Он отметил, что Ани не похожа на других узниц. Обычно они напоминали напуганных, готовых взлететь птах. Вот только лететь в камере без окон было некуда. А эта смотрела на агента прямо и бесстрашно.

— Что значат ваши слова? — спросила она.

— Это здешнее приветствие, — ответил он и, приблизившись, сел рядом с Ани на солому.

Она ещё не успела пропитаться Башней, от неё пахло чистым женским телом, и Хадар почувствовал желание обладать этой женщиной.

Она скромно улыбнулась, показав ряд ровных белых зубок, и тихо произнесла:

— Вода — жизнь, Хадар.

Он удивлённо поднял брови:

— Откуда тебе известно моё имя?

— Сказали.

— Магини?

— Да, наверное.

Он осторожно отвёл за спину тяжёлую прядь её волос, и открылось обнажённое плечо девушки. Хадар с трудом подавил порыв прижаться к нему губами, почувствовать какова на вкус эта алебастрово-белая кожа. Только сглотнул подступивший к горлу ком.

Девушка повернула голову и смотрела на него огромными глазищами, будто неведомое непуганое животное. Длинные ресницы трепетали, но не от страха.

— Откуда ты такая взялась? — спросил он.

Она пожала плечами, и широкий ворот платья сполз по руке ещё ниже.

— Не знаю, — сказала Ани. — Может, ты расскажешь? Это ведь ты меня нашёл.

Он улыбнулся. Хотел сделать замечание не «тыкать», но не стал. Из её губ это звучало очаровательно.

— Ты поможешь мне убежать отсюда? — вдруг спросила Ани.

Хадар решил, что ослышался. Неужели можно вот так прямо спрашивать? Однако девушка смотрела на него в ожидании ответа.

— Отсюда нельзя сбежать, милое дитя, — ответил он.

— Почему? — спросила она, по-прежнему не отводя от него глаз.

— Это ещё никому не удавалось, — сказал он, удивляясь, зачем продолжает столь несуразный разговор. — Башня очень хорошо охраняется.

— Как же ты поможешь мне?

В любой другой раз и любой другой женщине он бы ответил цинично и грубо, но этой почему-то не смог.

— Отсюда нельзя убежать, — произнёс Хадар, обводя взглядом её проступающие сквозь ткань груди. И добавил: — Но можно выйти.

— Как?

— Нужно победить в турнире мокрозяв.

По её губам скользнула улыбка.

— Какое смешное слово — мокрозявы. Кто они?

Хадар подумал, что довольно. Пора прекратить эту бессмысленную беседу. Наверняка девушку хорошо приложило головой о скалу, и теперь память бедняжки чиста, как у младенца. Что он хочет от неё добиться?

— Ани, это слишком долго рассказывать, — сказал он и хотел встать на ноги.

— Я никуда не спешу. А ты? — в её интонации промелькнуло что-то скорее присущее взрослой женщине, чем наивной девочке.

Хадар, отвернувшийся было, вновь взглянул в её лицо. И опять этот взгляд, в котором соединились разумы многих людей. Мудрый, древний, немного насмешливый.

Он вдруг понял, что тоже никуда не спешит — пока не раскроет её загадку. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга.

— Мокрозявы это люди, которые делают здешнюю отравленную воду живой для других людей — не мокрозяв. Но для этого должны быть способности.

— Я очень способная, — сказала она просто и искренно.

Хадар усмехнулся.

— Ани, тебя осматривали магини. Ты не мокрозява.

Девушка склонила голову набок, в лице появилось лукавство.

— Пусть осмотрят ещё раз, я быстро учусь. Но мне нужно больше узнать о вас, мокрозявах, — сказала она и, подцепив двумя пальчиками ворот платья, освободила второе плечо. Платье спустилось, открыв взгляду Хадара всё, что он до сих пор только представлял.

…

Она, в самом деле, оказалась очень способной — и не только в сексе.

При повторном осмотре, на котором настоял Хадар, магини смогли считать её. Как у всех мокрозяв, у Ани появилось прошлое — банальная, ничем не привлекательная история про маму-папу-школьных подружек. И, самое главное, она смогла кукрить. Не очень хорошо, но достаточно для того, чтобы её держали среди других мокрозяв, а не отправили в переработку на кукра. Затем Ани победила в турнире, безжалостно расправившись с противницей: отпилила ей голову ржавой пилой. Глядя на то, как она потрясает головой, держа её за окровавленные волосы, Хадар, повидавший в жизни много зверств и сам немало совершивший, почувствовал, как вдоль хребта пробежал мороз. Было что-то невыразимо жуткое в этом ангельском, забрызганном чужой кровью лице и чистом, открытом взгляде, с каким она смотрела на судей турнира. Ани не испытывала ни к кому ненависти или хотя бы раздражения. Она просто убивала — без страха и сомнений.

Порой, занимаясь с ней сексом, у Хадара мелькала мысль, что он трахает андроида. Но Ани, конечно, не была роботом, в Азаре их не существовало. Она не была не кукром и не человеком, не мокрозявой и не азаркой. Она была тем, чего не может быть, однако, это не мешало ей жить полноценной жизнью.

После победы в турнире Ани выбрала путь агента и вскоре переехала к Хадару. Она по-прежнему не помнила своё настоящее прошлое, первым воспоминанием были волны, швыряющие её на скалу, а потом человек в лодке, который вытащил Ани из воды и привёз в Элсар.

Поэтому, когда однажды после бурного секса она вдруг отчётливо произнесла:

— Мать сказала, что я сосуд.

Хадар резко привстал на локте и всмотрелся в её безмятежное лицо. Глаза девушки были закрыты, на щёки падали тени от длинных ресниц. Он сразу понял, что эта мать не имеет ничего общего с мамой, сказками о которой Ани потчевала магинь в Башне.

— Мать? — спросил Хадар.

— Да, — ответила Ани, не открывая глаз, и ласково улыбнулась.

Неужели к ней стали возвращаться воспоминания?

— Какая она? — спросил Хадар.

Девушка открыла глаза и равнодушно ответила:

— Не знаю, я помню только её слова.

— Хм. Значит, сосуд, — произнёс Хадар. — Но она хотя бы сказала, что вмещает в себя сосуд?

— Нашу дочь.

Хадар уставился на её аккуратный животик. Так, начинается.

Он сел, потянулся к прикроватному столику, взял кисет, набил трубку и закурил. Покосился на девушку. Она лежала, глядя в потолок, и глаза были похожи на два цветных стекла. В такие минуты Ани особенно сильно напоминала ему киборга, у которого сейчас переустанавливается программа.

— Завтра утром ты пойдёшь к одной моей знакомой, — сухо произнёс Хадар.

— Хорошо, — ответила она, даже не спрашивая, что за знакомая и зачем к ней идти.

Хадар вновь вернулся на кровать и прижался щекой к согнутому округлому колену девушки.

— Ани, ты знаешь, какую жизнь я веду. У меня много врагов, и я не могу допустить, чтобы у них появилось средство, с помощью которого они заставят меня делать то, чего я не хочу.

Она кивнула, на лице не дрогнул ни один мускул. Неужели не понимает, к чему он клонит?

— Ани, завтра ты опустошишь сосуд. Так нужно. Это всё равно ничем хорошим не закончится. Но лучше закончить всё сейчас, чем когда ребёнок подрастёт и мы успеем его полюбить.

Ани и в этот раз повела себя не как другие любовницы: она не плакала, не умоляла пощадить ребенка, не обещала уехать с ним из Элсара и больше никогда не досаждать господину Старшему агенту.

Просто смотрела на него с улыбкой и молчала.

— Давай уже спать, — обронил он, чувствуя себя одураченным, но, ещё не понимая, в чём.

На следующий день они вместе отправились к повитухе. Ани шла, как ни в чём не бывало, болтала, и крепчавший в те дни ветер хамсин играл с её белокурыми волосами. Хадар искоса поглядывал на неё, пытаясь понять, что у этой демоницы в мыслях.

Повитуха уже ждала их. Подобострастно кланяясь господину Старшему агенту, она окинула цепким профессиональным взглядом фигуру Ани, задержалась на обтянутом узким платье животе. Девушка радушно поздоровалась.

— Как давно зачато дитя? — спросила повитуха.

Молниеносным движением Ани выхватила из ножен Хадара кинжал и ударила знахарку в шею. Кровь багровой рекой потекла на платье женщины. Из горла раздалось бульканье. Повитуха потянулась дрожащими руками к шее, но пошатнулась и упала.

Вынув из её горла кинжал, Ани вытерла его о платье женщины.

— Идём к следующей? — спросила она у Хадара, как ни в чём не бывало.

Впервые в жизни он не знал, что делать.

— Ты намерена перебить всех повитух в Элсаре? — спросил Хадар с металлом в голосе.

Она кротко улыбнулась, но кинжал по-прежнему был в её руке.

— Может, пойдём домой? — спросила Ани.

— Нет, — отрезал Хадар. — Я уже сказал, куда мы пойдём.

В лице Ани появилось упрямство.

— Мать сказала, у нашей дочери будет великая судьба, — сказала она. — Ты ничего ей не сделаешь.

— Твоя матушка начинает меня бесить, — заметил Хадар.

Любовница не улыбнулась, а в её глазах вновь появилось тысячелетие.

— Тебе придётся смириться, Старший агент Хадар, — произнесла Ани. — Мы выбрали тебя из сотен других за дерзость, силу, везучесть. Ты поднялся из низов, став тем, кто есть сейчас. Когда твои достоинства помножатся на опыт Оруа, появится наша дочь.

— Кто такие Оруа? — спросил он, вглядываясь в глаза девушки: такой близкой и одновременно далёкой.

— Это древний род жителей Азара. Мы появились здесь во времена, когда Великая река была живой, а её берега зелены.

— Зачем вам этот ребёнок? — Хадар стал медленно продвигаться к девушке, чтобы напасть и выхватить у неё кинжал.

Однако она заметила и в свою очередь отступила, перешагнув через повитуху. Теперь их разделяло мёртвое тело.

— Тебе не нужно об этом знать, — высокомерно произнесла любовница. — Ты выполнил то, что был должен, зачал девочку. Остальное тебя не касается.

— Даже так? Ну, спасибо, любимая тёща. Это ведь я сейчас с тобой разговариваю? Великая и ужасная мать.

Она усмехнулась.

— Я не позволю этому ребёнку родиться, — жёстко сказал Хадар. — В особенности теперь, когда узнал, с какими крокодилами чуть не породнился.

Неожиданно из взгляда Ани исчезло тысячелетие, она стала самой собой.

— Хадар, я не хочу с тобой расставаться, — её голос задрожал от сдерживаемых слёз. — Я полюбила тебя. Почему у нас не может быть, как у других? Почему мы не можем стать обычной семьёй?

— Есть вещи сильнее любви, — холодно ответил он и привычным движением вытащил из чехла на запястье стилет.

Но Ани успела быстрее. Перед глазами Хадара взметнулось что-то блестящее, изумрудное. Необыкновенная сила сбила его с ног, так что он упал навзничь, крепко приложившись затылком об пол. Угасающее сознание выхватило длинное змееобразное тело, затем перед глазами появилась оскаленная морда неведомого животного — полная острых зубов, с капающей на пол слюной и шипами, напоминающими венец … Затем всё исчезло.

Придя в себя, Хадар обнаружил, что остался один — если не считать трупа повитухи. Голова раскалывалась от боли, во рту пересохло. Он сел, осмотрелся: неподалёку на полу валялся его кинжал. Хадар машинально поднял его и вставил в ножны. Ани исчезла, и за последующие восемь лет Хадар ни разу о ней ничего не услышал. Словно и не было такой.

Да он и сам всё реже о ней вспоминал. Разве что, купив новый дом, приказал соорудить во дворе фонтан с фигурой Ани, какой увидел её перед расставанием.

Да ещё порой, поднявшись на городскую стену, невольно всматривался в воды Реки: не мелькнёт ли блестящее, изумрудное?