Против течения. Книга 1

Глава 17.2

Она вышла из кладовки и захлопнула дверь.

Мира посмотрела на орех в руке, сползла на пол и спрятала голову в коленях. Она не видела выхода — решение Даяны подставить вместо себя кого-то другого было для неё невозможно. Она знала, что никогда в жизни не простит себе, если назовёт чьё-то имя. Просто не сможет с этим жить.

С болью и горечью она вспоминала солнечный июльский день, когда они с Алькой стояли на мосту в центре Питера, и она с небрежностью человека, у которого впереди много времени, строила планы на будущее. Ей казалось, все дороги открыты, нужно только победить собственную лень, и всё получится. И вот она заперта в четырёх стенах своей совести, из которых только один выход — в смерть.

Неожиданно кто-то ласково коснулся её плеча, рядом раздался голос Бренна:

— Что случилось?

А что у неё случилось?

— Вот, готовлюсь умереть, — она хотела усмехнуться, но вместо этого разрыдалась.

А потом, сама того не желая, рассказала обо всём, что случилось. Просто потому что хотелось выговориться, а Бренн был так близко, и его серые глаза не осуждали и не насмехались. Чужой, ещё недавно незнакомый человек, внезапно ставший для неё ближе других.

Примерно в середине рассказа её прошила мысль: «Работает ли ещё заклинание Даяны? Что, если нас подслушивают?»

Она сказала об этом Бренну, но он показал на ладони несколько блестящим металлическим блеском горошин.

— Антипрослушка, — объяснил он. — Взял у Хадара, ему они теперь вряд ли понадобятся.

Когда Мира закончила рассказ о своих злоключениях, Бренн некоторое время молчал, потом уверенно произнёс:

— Я пойду вместо тебя.

— Что? — она решила, что ослышалась.

— Перед тем, как ступить на путь, назови моё имя, — сказал он, спокойно глядя ей в глаза.

— С ума сошёл?

Он улыбнулся:

— Не больше, чем ты.

— Нет, подожди, ты меня неправильно понял! — поспешила объяснить Мира. — Я рассказала без всякого намёка на то, чтобы кто-то пошёл вместо меня. Просто выговориться хотелось.

— Понимаю, — сказал он. — И всё же, назови моё имя.

— Нет! — Мира оттолкнула его руку, поднялась. От долгого сидения в одной позе ноги затекли.

— Мира, — он поймал её за запястье.

— Я сказала, нет! — взвизгнула она с внезапной яростью. — Я не стану называть ничьё имя! Никогда на это не пойду, потому что… тебе-то потом что? Умрёшь как мученик, раз уж так умереть захотелось, а мне жить с этим. Всегда!

Ей вдруг вспомнился последний разговор с Гаем возле раскалённой стены и его слова о том, что он несёт с собой смерть. В ушах Миры вновь зазвучал его голос с хрипотцой: «Каждый раз одно и тоже. Люди мне верят. Не знаю почему, но верят и идут за мной… А мне не удаётся их защитить… Порой мне хочется заорать: бегите от меня, пока не поздно! Но каждый раз бывает поздно».

Теперь она в полной мере поняла, что он имел в виду. Увидеть смерть тех, кто тебе верил, и жить с этим дальше. Неужели Гай, кроме прочего, «наградил» её этим своим проклятием?

— Нет! — повторила она, глядя на Бренна. — Я не допущу, чтобы вместо меня туда пошёл кто-то другой. Особенно ты. Это благородно с твоей стороны, но нет!

— Ты ошибаешься, — сказал он, всё также спокойно глядя ей в глаза. — Я шёл к этому много лет. Если хочешь, в этом моё предназначение.

Мира недоумённо всмотрелась в его лицо.

— Я не понимаю, — пробормотала она. — Какое ещё предназначение?

— Уже много лет я вхожу в организацию «Свободный Азар».

Мира открыла рот от удивления. Тут и такое есть?!

— То, что мы делаем, песчинка среди просторов Азара, но когда песчинок становится много, может разразиться буря, — Бренн взял её ладони в свои и крепко сжал. — Мира, у каждого своё предназначение. Ты послана Азару для спасения и не можешь позволить себе так бессмысленно погибнуть. Твоя жизнь принадлежит не только тебе, пойми это, наконец!

Она дёрнулась:

— Знаешь что, давай я сама буду решать, что могу себе позволить, а что нет. И кому принадежит моя жизнь — тоже.

Бренн усмехнулся:

— Гай предупреждал, что с тобой будет непросто.

— Гай?! — Мира едва не подпрыгнула от изумления. — Ты его знаешь?

— Конечно, знаю. Он сплотил нас всех. До него мы были разбросаны по Азару и толком не знали, что нам делать и как бороться. Каждый из нас был одиночкой, как я, например. Ещё в Башне мне стало понятно, что нужно подобраться поближе к власть имущим, чтобы когда-нибудь потом, когда представится подходящий случай, ударить изнутри. Так я стал секретарём Хадара и годами терпел его и всю их компанию, — он брезгливо поморщился. — Ты даже не представляешь, сколько раз я хотел убить Старшего агента. И сколько раз у меня была такая возможность — но я понимал, это ничего не изменит. Придёт другой «хадар» и всё останется по-прежнему. В одиночку с ними не справиться, нужно ломать их осиное гнездо, выжигать напалмом — а это задача не для одного человека. Иногда на меня накатывало такое отчаяние, что хотелось повеситься. Но потом я встретил Гая и узнал, что не одинок. Да, наша организация слишком неповоротлива и часто даже звучат мнения, что мы вовсе ничего не делаем, но Гай говорит, что так нужно. Он уже пробовал действовать напролом и потерпел неудачу. Сейчас мы стягиваем и наращиваем силы, чтобы однажды массировано ударить в самый центр.

— И много вас? — спросила Мира.

— Несколько сотен.

— Все в Элсаре?

— Не только. У нас свои люди среди лодочников, агентов, рабочих Рудника, простых горожан. Понимаю, цифра не слишком впечатляющая, но азарцев в принципе не очень много. Гай говорит, что мы — рычаг, который медленно и неуклонно расшатывает основы общества.

Мира поморщилась: Гай говорит, Гай говорит. Тоже рупор нашёлся!

— Недавно Свободные азарты совершили первый значительный удар, — в голосе Бренна зазвучала неприкрытая гордость.

— Какой? — спросила Мира.

— Сначала мы распространили среди населения слухи о том, что в Лесу появилась новая спасительница Азара. Великий Хранитель не мог оставить такую информацию без внимания, и у Гая появилась возможность почти официально исчезнуть из Элсара. Хадар сам отправил его восвояси, ещё и прикрыл отход. Затем мы объединились с лесными, нарушили планы Великого Хранителя и похитили его сына. Теперь старику придётся идти на уступки. Всё же, родная кровь не водица, — он вздохнул: — Жаль, окончание этой операции я уже не увижу.

Мира дёрнула уголком рта, но промолчала.

— Значит, вы объединились с лесными, — уточнила она.

— Всегда нужна коалиция.

— Почему вы так уверены, что они будут лучше, чем Великий Хранитель и его банда?

— На данный момент они лучший вариант из возможных. Кроме того, у нас есть козырь, который им не побить.

— Какой козырь? — осторожно спросила Мира.

Бренн лукаво улыбнулся:

— Ты.

Она поморщилась, пробормотала:

— Понятно. Значит, козырь. Люди ничто, главное цель.

— Что? — не расслышал Бренн.

— Так, ничего.

Ей вновь вспомнились откровения Гая возле раскалённой стены. Вернее то, что она считала откровениями. А если это была обычная вербовка? Навешал лапшу на уши наивной девочке, сказал то, что она мечтала услышать — проклятие, гонения, рыцарь печального образа. И ведь, главное, сработало!

В груди пекло от разочарования и обиды. Все воспоминания, которые до сих пор Миру грели и вызывали светлую грусть, были теперь растоптаны.

"Я всегда была для Гая только козырем в политической игре. Даже у раскалённой стены, даже на Елагином острове! — подумала она, чувствуя, как на глаза наворачиваются злые слёзы. — Расчётливый, коварный сукин сын! Он во сто крат хуже Хадара! Тот хотя бы не притворялся славным парнем, всегда честно признавался: я злодей. Можете ненавидеть меня".

Мира сморгнула слёзы. Всё, хватит воды. Нужно учиться жить по-новому, идти дальше. Только нытики и неудачники толкутся на месте и лелеют воспоминания о прошлом, разукрашивая его в радужные цвета. То ли дело было тогда, не то, что сейчас.

"А я пойду дальше, — сказала она себе. — Не останавливаясь и не оглядываясь".

— И где же сейчас ваш путеводный маяк Гай? — спросила Мира вслух.

— Не знаю, — ответил Бренн, сделав вид, что не заметил иронии в её словах. — Может быть, в Лесу и готовится к встрече переговорщиков, которых отправит старик. А, может, вовсе никуда не уезжал.

— Не уезжал?! — вспыхнула Мира.

— Ну… — он пожал плечами.

— Кто-то убил его жену, а он даже не объявился?!

«Конечно, Магда не козырь», — мысленно добавила она.

Бренн смутился:

— Скорее всего его здесь всё-таки нет.

Захотелось хоть как-нибудь отомстить Гаю. Чтобы воспоминания о Елагином уже не причиняли боли и сожалений. Если она для Гая одна из многих, то пусть и он станет "одним из".

Глядя прямо в глаза Бренну, Мира встала и распустила шнуровку на платье. Он молча наблюдал за ней, всё также сидя на пыльном мешке. Расправившись со шнурками, Мира медленно сняла платье с плеч, и оно упало к её ногам. Взгляд Бренна скользнул по её плечам, груди, животу, бёдрам.

— Ты очень красивая, — шепнул он.

Мира поморщилась: голос. Совсем другой, не тот, какой хотелось слышать. Она тут же в испуге взглянула на Бренна — не заметил ли её невольной мимики? Но он не смотрел ей в лицо.

— Ну, так что же ты, как не живой? — усмехнулась она. — Или я тебе не мила?

Переступив через лежащее на полу платье, Мира подошла к Бренну.

— Мила, ещё как мила, — сдавленно произнёс он и коснулся губами её груди.

По телу прошла дрожь.

«Это хорошо, это правильно, — сказала она себе и добавила, обращаясь уже к Гаю: — Я сделаю с другим то, что ты не успел. Нет больше наивной, влюблённой девочки".

Обхватив её крепкими руками, Бренн стал жадно целовать её шею, грудь, живот опускаясь всё ниже. Сердце забилось всё чаще и чаще, голова закружилась, а тело налилось горячей тяжестью. Она ослабела в его руках, увлекая за собой на пол. Ей хотелось, чтобы всё быстрее закончилось и в то же время, длилось как можно дольше. Раздался шорох расстёгиваемой одежды, затем Бренн вошёл в неё одним резким движением. Её пронзила острая сладостная боль, Мира закричала, вцепилась пальцами в рубашку на его спине, скомкала её. Обхватила Бренна ногами. Ей хотелось, чтобы он был ещё ближе, ещё глубже. И, чувствуя это, он двигался сильнее, грубее, почти выходя и вновь возвращаясь, стремясь приблизить развязку и, одновременно, оттянуть её. Мира почувствовала, как по щекам текут слёзы. Её сотрясли судороги — всё… всё!

— Гай! — выдохнула она.

Замерла, боясь взглянуть на Бренна. Но он, кажется, не расслышал. Его движения внутри неё достигли наивысшего накала, а потом он сразу зарычал и застонал, и обмяк. Несколько секунд они не двигались, оба мокрые от пота, со сбитым дыханием. Затем Бренн привстал, опираясь на ладони. Его весело блестящие глаза рассматривали Миру, всегда аккуратно уложенные волосы разлохматились. В кладовке остро пахло сексом. Ей вдруг стало стыдно, что он видит её голой, к тому же какая-то крупа колола спину. Протянув руку, она на ощупь нашла платье.

— Холодно? — заботливо спросил Бренн, тут же перекатился на пол и, подняв платье, протянул Мире.

— Да, немного, — она торопливо натянула платье, начала завязывать шнуровку. Хотелось занять себя чем-нибудь, лишь бы не смотреть на него. Всё так нехорошо получилось…

— Я, пожалуй, пойду, — сказала Мира, покончив со шнуровкой.

Бренн протянул ей орех:

— Не забудь.

У неё по коже пробежал мороз.

— Спасибо, — проронила она. Помолчав, добавила: — Ты очень хороший, Бренн. Правда, очень. Прости.

И, не дожидаясь ответа, вышла из кладовки. Словно в тумане вернулась в свою комнату.

Села. Легла. Снова села, встала, уставилась на орех, который по-прежнему сжимала в руке. Подумав, что держать его так на виду опасно, Мира спрятала орех за корсаж платья.

Она жалела о сексе с Бренном.

— Должна же я была сделать что-то приятное тому, кто готов умереть вместо меня, — сказала Мира.

Но себя-то не обманешь. Она знала, что сделала это исключительно назло Гаю. Ирония заключалась в том, что ему может быть глубоко безразлично, где она и с кем. Мира тяжело вздохнула.

— Двигаться только вперёд, не оглядываясь и не сожалея, — сказала она себе.

Дверь открылась. Ещё не повернув головы, Мира уже поняла, кто это.

— Готова? — спросил Колдун.

— Как Хадар? — спросила она.

Он усмехнулся:

— Готов к своим похоронам.

Мира бросила на него угрюмый взгляд: значит, Великий Хранитель не пошёл на уступки. Её заполнила пустота неотвратимости. Так уже было перед турниром, когда Мира шла к залу для кукрения, где должно всё состояться. Только на этот раз её сопровождал Колдун.

Они покинули комнату, прошли по коридору. У входной двери им встретилась Марта. Явно хотела что-то у Миры спросить, но взглянув на Колдуна, прикрыла рот широкой ладонью.

В ушах Мры отчётливо прозвучал голос Даяны:

«Назови имя кого-нибудь из слуг. Их тут много: Марта, Монк, Нина, Джали».

Мира невольно дотронулась до ореха под корсажем. Нет, она не может такое сделать.

Они беспрепятственно вышли из дома, направились по улице. Время от времени на пути им попадались горожане. Узнав Колдуна, они падали ниц. Колдун проходил мимо, даже не глядя в их сторону, принимая раболепство как само собой разумеющееся. Мире вновь вспомнились слова Даяны: "Это самый циничный и жестокий человек, которого я встречала. Его не заботят вопросы морали и гуманности. Ты просто не в состоянии представить себе, как он думает".

«Я справлюсь, — сказала себе Мира. — Никто не верил, что я смогу победить в турнире, а я победила. В, конце концов, я избранная, надежда Азара. Ради меня вот люди на смерть пойти готовы. Грош цена моей избранности, если я не смогу открыть какой-то там путь или спасти от зомбоящеров одну паршивую бабёнку".

Эти мысли придали ей сил.

Скоро они подошли к низкому и длинному зданию, вызвавшему у Миры ассоциацию со складскими помещениями. Колдун открыл дверь с натёртой до блеска ручкой, вошёл внутрь. Миновав несколько длинных коридоров на стенах которых висели картины в массивных, потемневших от времени рамах, они перешли невидимую черту, за которой Миру едва не сшибла с ног магия. Её было так много, что становилось тяжело дышать. Мире показалось, со всех сторон её сдавили невидимые тиски. Ещё немного, и они вошли в ярко освещённую и богато убранную коврами комнату. Ворс был таким длинным, что скрывал щиколотки.

— Садись, — сказал Колдун, указав Мире на пол.

Она хотела отказаться, но колени сами собой подогнулись, и Мира села на ковёр.

Колдун снял плащ, повесил его на воздух, и в следующее мгновение тот растворился.

— Итак, приступим, — сказал он. — Напомню, тебе нужно увидеть, кто выпустил зверей. Разгляди его получше, ошибки недопустимы. И постараться спасти Астафью.

— Как я вернусь? — спросила Мира.

— Это не должно тебя беспокоить, — усмехнулся Колдун.

"Ещё бы, — подумала она. — Моё возвращение не предполагается".

Всё происходящее казалось ненастоящим, Мира не могла поверить, что это происходит именно с ней.

Колдун подошёл и положил холёную руку ей на лоб. Она хотела уклониться, но тело будто окаменело. Мира успела подумать, какой Колдун громадный, словно статуя в античном храме; в следующее мгновение комната накренилась, и она покатилась вниз, как с горы. Мира в испуге вытянула руки в стороны, пытаясь за что-нибудь ухватиться, но вокруг была пустота. А гора становилась всё круче, скорость всё больше. Её охватила паника. Сделать что угодно, лишь бы спастись!

«Орех будет у тебя в начале пути, — вспомнились слова Даяны. — Нужно лишь назвать имя и крепко сжать его. Как только орех расколется, ты вернёшься сюда, а тот, чьё имя назовёшь, останется там».

Мира торопливо достала орех. Вихрем пронеслись обрывки мыслей:

«Назови имя кого-нибудь из слуг. Их тут много».

«Назови моё имя. Мира, у каждого своё предназначение. Ты послана Азару для спасения, и не можешь позволить тебе так бессмысленно погибнуть».

Она судорожно сжала орех. Несколько раз глубоко вдохнула, усмиряя панику. Нет, это не её путь.

Чтобы окончательно сжечь мосты, поднесла орех к губам и отчётливо шепнула:

— Мира!

После чего раздавила его.