Против течения. Книга 1

Глава 17.4

Звуки шагов эхом отдавались от стен и замирали далеко впереди. Туман давил на плечи, путался в ногах. Очень скоро Мира потеряла чувство времени, казалось, она идёт много дней и даже месяцев. А вокруг одно и тоже: серовато-белая пелена, звуки шагов, её одинокое дыхание.

…Сперва Мира почувствовала слабое дуновение ветра, потом заметила, что изменились звуки: будто рассыпались по невидимой равнине. Да и пол стал неровным. Наклонившись, она дотронулась до пола и ощутила сухую до пыли землю. Взяв горсть, Мира поднесла к глазам: пепел?! Охваченная паникой неизвестности, Мира вытянула руки в стороны. Ей было необходимо коснуться стен — но их не оказалось.

«Даже головой теперь не обо что биться», — подумала она с мрачной усмешкой и направилась дальше. Право, не стоять же столбом в чистом поле.

Вскоре за спиной послышалось шуршание. А вот и малыши-людоеды. Близко, слишком близко. Мира побежала, молясь не запнуться и не провалиться в какую-нибудь расщелину. Цокот когтей по твёрдой земле и шуршание чешуйчатых тел становились всё ближе.

Неожиданно Мире показалось, что туман стал рассеиваться. Ещё немного, и она убедилась, что не показалось: стало возможным различить впереди стволы деревьев, похожих на сосны. Но до них ещё нужно добежать. А пока, насколько хватало глаз, расстилалось выжженное и покрытое слоем пепла поле. Обернувшись, Мира увидела зомбоящеров. Перебирая короткими кривым лапами и извиваясь длинными туловищами, они бежали за ней, отталкивая друг друга. Их рыбьи пасти были оскалены. Проголодались, небось, после такого марафона.

Пытаться построить между собой и зомбоящерами стену в чистом поле — глупость. Разве что вал какой. А если не получится? Только время потеряет, а твари станут ещё ближе.

Она решила рискнуть. Встав на одно колено, приложила ладони к земле и направила поток энергии навстречу зомбоящерам. Какое-то время ничего не происходило, но вдруг Мира почувствовала под ладонями слабую вибрацию. Земля откликнулась на её зов, пошла волнами. Зомбоящеры испуганно завизжали. Сцепив зубы, Мира удвоила силы. Земля вздыбилась, подбрасывая тварей в воздух, переворачивая и погребая под собой. Воздух наполнился мерзким писком. Зомбоящеров придавило тяжёлыми пластами земли. Сразу стало тихо.

Мира поднесла ладони к глазам и в изумлении осмотрела их. Обычные, грязные. Даже не верилось, что вал земли — это её работа.

Вспомнилось ощущение приобретенной силы, когда она убила Астафью. Ох, неспроста это всё…

В памяти возникли строчки из «Фауста», которые она учила когда-то в школе:

Я дух, всегда привыкший отрицать.

И с основаньем: ничего не надо.

Нет в мире вещи, стоящей пощады.

Творенье не годится никуда.

Итак, я то, что ваша жизнь связала

С понятьем разрушенья, зла, вреда.

Вот прирождённое моё начало,

Моя среда.

Мира прикусила губу: нет, этого не может быть. Она не такая! Она мухи в жизни не обидела!

Да, ей пришлось бросить на Реке Гая, но лишь потому, что она защищала свою жизнь!

И на турнире тоже. Кроме того, она лично не убивала Алексу, её накрыл поезд!

С убийством Астафьи произошла какая-то ошибка, сбой программы.

Мира шагала к лесу, бормоча себе под нос:

— Я пыталась её вылечить. И убила из жалости, вдвоём мы бы не убежали. Что было ещё делать, если вылечить не удавалось? Могла просто бросить и уйти…

Постепенно она этим успокоилась. Нет никакой тёмной стороны, есть магиня неумеха и недоучка. Это как если бы врач-практикант взялся за сложную операцию и напортачил…

Когда Мира зашла в лес, туман почти полностью рассеялся и стелился по земле, заплетаясь в корнях деревьев. Их прямые толстые стволы терялись в вышине, напоминая ноги доисторических животных. Мира представила, как где-то там, за облаками у них есть огромные туловища и лошадиные головы. Стоят себе, флегматично срывают с неба звёзды, жуют их и смотрят вниз на землю печальными глазами.

Через некоторое время она вышла к зарослям высоких кустов, с тёмно-красными листьями необычной формы — как будто крохотные летучие мыши прицепились к веткам и сложили крылья. Мира протянула руку и дотронулась до одного из листьев. Он дрогнул в её пальцах, расправились красные кожистые крылья, и на Миру взглянула злая мордочка летучей мыши. Девушка вскрикнула от неожиданности, отдёрнула руку. Но было поздно — летучая мышь сорвалась с ветки и взмыла в воздух. Следом за ней проснулись тысячи крохотных собратьев. Они замельтешили вокруг Миры красной тучей. Казалось, в воздухе повисло кровавое марево. Холодные гладкие крылья касались лица и шеи Миры, со всех сторон смотрели блестящие бусинки глаз, цепкие лапы царапали острыми коготками. Закричав, она накрыла голову руками и побежала, не разбирая дороги, мечтая лишь о том, как бы оказаться подальше от этого места! Перепрыгнула через поваленное дерево, обогнула большую корягу, но споткнулась о торчащий из земли корень и упала. Острые коготки вцепились ей в волосы, в ушах стоял гул от хлопанья тысяч крыльев. Мира прижалась к земле, скуля от отчаяния и страха.

Внезапно мыши разом исчезли, будто кто-то разогнал их движением властной руки. Некоторое время Мира лежала, боясь пошевелиться. Казалось, стоит поверить, что мыши улетели, как они вернутся. Но время шло, а вокруг было тихо. Мира осмелилась убрать руки от головы, села. Платье было разорвано, расцарапанные руки и шея саднили. Мира осмотрелась по сторонам: неподалеку стоял огромный полуразрушенный дом с колоннадой. Его стены и колонны почернели от пожара, сквозь разбитые окна можно было разглядеть просторные пустые залы. Мира могла поклясться, что когда убегала от мышей, дома здесь не было. Как будто неведомый волшебник перенёс его и поставил посреди леса. Поражённая его величественностью и красотой, которую не смогли уничтожить даже пожар и разрушения, Мира не сразу заметила сидящую на засыпанном обломками крыльце женщину. На вид ей было чуть за сорок, тонкие, аристократические черты лица, длинные светлые волосы, свободно струящиеся по плечам, простое белое платье, полностью скрывающее ноги. Рядом с женщиной, положив желтоватый череп ей на колени, лежал скелет крупной собаки. Словно почувствовав на себе взгляд Миры, собака подняла голову и посмотрела на девушку чёрными дырами пустых глазниц. Потянулась желтоватыми костями лап, пару раз ударила по земле хвостом, состоящим из множества позвонков, и на том успокоилась.

— Здравствуй, Мира, — сказала женщина. — Давно хотела познакомиться с тобой лично, но случая не представлялось.

— Здравствуйте, — негромко ответила она, гадая, кем может быть эта колоритная парочка и чего от них ожидать.

— Меня зовут Ушуа, но в Азаре я больше известна, как Праматерь.

— Ах, вот вы какая, — только и смогла выговорить Мира.

Угу, очередная богиня и, наверняка, с каким-нибудь жопным заданием. Мира почувствовала раздражение. Она бесконечно устала от всех этих божественных игрищ, разговоров с магами и намёков на что-то великое и непостижимое. А как итог, опять кидалово и разводилово.

От укусов и когтей летучих хищников руки и шея саднили больше прежнего, хотелось пить, есть и просто полежать.

— Подойди ближе, не стесняйся, — сказала Ушуа.

Мира приблизилась, рассматривая лицо женщины: высокий чистый лоб, широкие брови, мягкий взгляд светлых глаз. Над верхней губой у Праматери темнела родинка, что придавало ей слегка кокетливый вид.

— Это вы спасли меня от летучих мышей? — спросила Мира.

— Она, — Ушуа кивнула на собаку.

— У… Спасибо.

Собака вновь брякнула по земле позвонками хвоста.

— Что вам от меня нужно? — грубовато спросила Мира. — Кого на этот раз надо спасти? Тут в Азаре все, кому не лень, только и делают, что посылают меня в разных направлениях и имеют, как хотят. Но я нормуль, уже привыкла, даже начала получать удовольствие. На то я и избранная.

Она зло и вызывающе рассмеялась.

Ушуа не ответила, поглаживая собаку по гладкому черепу.

— Кстати, я точно избранная? — спросила Мира. — Меня не покидает ощущение, что все ждали кого-то другого, а приплыла я. И как-то этот фарс подзатянулся.

Собака подняла голову, и Мира была уверена, что та внимательно смотрит на неё, даже не имея глаз.

— Ты ведь хочешь спросить меня не об этом, — мягко произнесла Ушуа.

— Вот как? — смутилась Мира. — О чём же, позвольте узнать?

— Тебя беспокоит, почему ты не смогла спасти Астафью, хотя желала этого. А убить смогла.

Мира чуть вздрогнула, сказала сиплым голосом:

— Я как бы уже дошла до ответа сама.

— Любопытно услышать твою версию, — заметила Ушуа.

— Моя стихия, это разрушение, — она тяжело вздохнула: — Я тут проанализировала… Живя в Азаре, я не принесла никому добра, даже когда хотела этого. А вот со злом всё в порядке.

Богиня молчала.

— Но, если так, какая же из меня спасительница Азара?! — воскликнула Мира.

В голосе прорвались слёзы. Она всегда считала себя хорошей и миролюбивой, ей хотелось нести в себе свет, любовь, радость. А получалось наоборот.

— Скажи, когда волчица загрызает человека, это хорошо или плохо? — спросила Ушуа.

— Плохо, конечно, — ответила Мира.

— А если человек охотник и хотел убить её вместе с волчатами?

— Тогда хорошо.

— А если у охотника остались дети, и теперь им будет нечего есть?

Мира промолчала, понимая, куда она клонит. Гай уже говорил ей об этом: что абсолютной правды нет и многое зависит оттого, на какой стороне ты находишься.

— Идёт война, и нам нужно победить в ней, — произнесла Ушуа.

— Война с кем? — тихо спросила Мира.

— С Абрахазом, конечно. Ты видела, каким Азар прежде?

— Да, Оямото показывала его мне.

Она вспомнила, как жаба обвиняла Ушуа в малодушии и инфантильности.

— Бедняга Оямото, — сказала богиня с печальной улыбкой. — Гордыня сжигает её, и она не хочет понять, что мы обе хотим одного и того же: процветания Азара

— Может, стоит с ней поговорить? — осторожно спросила Мира.

Ушуа махнула рукой:

— Бесполезно. Она видит во мне только врага.

— Ну, знаете, в чём-то я с ней согласна, — сказала Мира: — Это же маги Отуа устроили в Азаре такой писец. И почему вы сейчас не сделаете Азар таким, как прежде?

— Что значит, сделаю? — возразила женщина, и в её голосе впервые пробилось раздражение. — Азарцы должны сами творить свою судьбу. Это ваш мир, никто кроме вас не может его спасти.

Мира отметила «вас».

— Но никто кроме Вас не может подобраться к Абрахазу ближе, — парировала она. — Почему вы не нанесёте ему удар? Сами же говорите, идёт война.

Ушуа хотела ответить, но внезапно в лесу раздался громкий хруст, и богиня осыпалась на землю, словно песчаный столб. Мира застыла, с ужасом глядя на то, что только что было женщиной из плоти и крови, а теперь стало кучей песка.

— Вставай! — приказали рядом.

Она не сразу поняла, что говорит скелет собаки. Мира медленно перевела на него взгляд.

— Это был муляж, — деловито сказала собака, кивнув на песок. — Приходится страховаться.

— А, понятно… — выдавила Мира.

— Абрахаз нашёл меня, — из собачьей пасти вылетел грустный смешок: — А ты ещё спрашиваешь, почему я не могу подобраться к нему? Я полностью во власти его магов. Лишь иногда удаётся вырваться и то ненадолго. Жаль, мы с тобой сегодня не закончили разговор, но я тебя ещё найду. Основное впереди. Помни, единственная правда, это Азар. Остальное иллюзия. А теперь возвращайся и будь осторожна. Не делай необдуманных поступков, ты важна!

Она добавила несколько слов на незнакомом гортанном языке, и Миру закружило в вихре. Она зажмурилась и жёстко приземлилась на что-то твёрдое.

— С возвращением, — сказал над ней Колдун.

Мира открыла глаза — она вновь лежала в его покоях на ковре с длинным ворсом.

— Я вернулась, — прошептала она, ещё не понимая, чувствует радость или разочарование оттого, что не успела закончить разговор с Ушуа.

— Одна, — Колдун сухо улыбнулся.

— Да, мне не удалось спасти Астафью, — сказала Мира. — И ваши звери тоже погибли. Но я видела, кто их выпустил.

Странно, но после разговора с Ушуа у неё пропал страх перед Колдуном. Она как будто распахнула двери, закрытые для всех остальных, и после того, что увидела за ними, всё переменилось.

Видимо, Колдун тоже что-то заметил, Мира почувствовала его растерянность.

— Кто убил Астафью? — спросил он.

«Я», — подумала она, но вслух ответила:

— Клетку открыла Даяна.

Лицо Колдуна исказила ярость, однако он подавил её.

— Уверена? — коротко спросил Колдун.

— Да.

Мира по-прежнему с удивлением прислушивалась к своим ощущениям: как будто расколола сухирийский орех одна девушка, а вернулась другая. Мира смотрела на Колдуна и недоумевала, как могла его бояться. Такой жалкий и нелепый в своих амбициях, такой… всего лишь человек.

— Может, вас интересует, кто послал Даяну сделать это?

— Ты и это знаешь? — спросил Колдун.

На этот раз она почувствовала его страх.

«Он не знает, чего от меня ожидать», — подумала Мира.

— Да, — ответила она.

— Кто? — спросил он так быстро, словно боялся упустить даже мгновение.

— Маги мира Отуа.

Лицо Колдуна вновь исказилось. С этим врагом он тягаться не мог, он был за пределами его способностей.

— Это тебе Даяна сказала? Или Астафья? — спросил он.

— Нет. Однако думаю, если расспросить Даяну, как следует, она подтвердит, — жёстко произнесла Мира.

Колдун иронично поднял бровь:

— Что же привело тебя к таким э-э… неожиданным выводам?

Мира подумала, что не хочет продолжать разговор, сидя на ковре, словно рабыня у ног господина. Она встала, осмотрелась. Заметив на низком столике бутылку вина и бокал, подошла к столу и, не спрашивая разрешения, налила в бокал густое красное вино. Она чувствовала на себе озадаченный взгляд Колдуна, но ей было приятно. Пусть удивляется, то ли ещё будет?

Пригубив вино, Мира сказала:

— Даяна мечтала попасть в Орден ради обретения статуса. Готова была пойти для этого на всё. Меня сразу заинтересовало, что может быть престижнее Ордена? Ответ напрашивается один — только то, что находится за пределами Азара, за Куполом. Полагаю, однажды ей поступило такое предложение от магов дома Отуа, и она не могла его не принять. Тщеславие ещё и не на такое толкает.

Колдун смотрел на Миру со странным выражением, словно в нём боролись желания наградить её и убить на месте.

Ей вспомнилось предостережение Даяны, что Колдуну не нужны неудобные человеки и он приказал убить Гая, когда узнал, что не может контролировать его переходы по снам. В сравнении с тем, чего достигла Мира — это была сущая ерунда.

— Что же, спасибо, — медленно произнёс Колдун. — Я проверю твои предположения. В любом случае, ты хорошо поработала. Можешь пока идти к себе. Ты же остановилась у Хадара?

Ещё недавно Мира спросила бы, возьмёт ли Колдун её за труды в Орден, но после разговора с Ушуа оплот магии Азара стал ей мало интересен.

Однако… она невольно сравнила себя с Даяной и печальным концом, который постиг магиню. Даяна тоже рассчитывала на магов дома Отуа….

Мира тяжело вздохнула: недальновидно рассчитывать только на Ушуа, особенно после того, как её время от времени превращают в кучку песка. Надо подготовить запасной путь. Орден вполне для него годился.

— Да, я остановилась у Хадара, — ответила она на вопрос Колдуна. — Но после того, как его не стало, не знаю, удобно ли мне там оставаться?

— Хадара не стало? — он изобразил удивление. — Я оставил его в здравии.

Несколько секунд Мира молча смотрела в его смеющиеся глаза, чувствуя, как душу заполняет холодная ярость. Её опять обманули. Если бы она знала, что Колдун пошёл на уступки Великому Хранителю и оживил Хадара, она бы никогда не отправилась узнавать, кто выпустил зомбоящеров. С другой стороны, Мира не узнала бы всего того, что знала сейчас и не встретилась с Ушуа… Но всё же, этот гад её использовал и, судя по выражению лица, не испытывает даже малейших угрызений совести.

Она заставила себя успокоиться. Нарочито медленно допила вино, поставила бокал на столик. Голос почти не дрожал от гнева, когда она спросила:

— Значит, с господином Старшим агентом всё в порядке?

— Да, немного устал, отдыхает. Но ничего смертельного.

— Очень хорошо. Тогда я вернусь к нему в дом.

Колдун смотрел на неё с полуулыбкой.

— Мира, я помню о нашем уговоре про Орден, — сказал он. — Ты действительно провела большую, серьёзную работу, и я сделаю тебя Старшей магиней. Тем более, что очень скоро в них будет нехватка.

У Миры по коже побежал мороз. Как он расправится с Даяной?

— Мне известно, что господин Хадар хочет привлечь тебя к некоему проекту, — продолжал Колдун. — Когда вернётесь, поговорим о твоём назначении более подробно.

Мира коротко кивнула и вышла из покоев Колдуна.

Она направилась по коридору мимо картин в тяжёлых потемневших от времени рамах. В голове гудело: что, если с Ушуа ничего не получится, и она на самом деле станет Старшей магиней вместо Даяны? Какие перспективы это открывает и к чему приведёт, ведь у Миры нет магических знаний? Все заклинания она, можно сказать, проверяет на своей шкуре? Конечно, она всё изучит… Но… так много но! Ей требовалось посидеть одной в тишине, собраться с мыслями и решить, как быть дальше.

А пока её взгляд скользил по ряду картин на которых были изображены портреты незнакомых людей. На их лицах не отражалось никаких эмоций, руки были сложены крендельком, а позы неестественны, как часто бывает на старинных портретах. Все женщины держали фиолетовые фрукты, похожие на яблоки, мужчины положили одну руку на эфес меча или на ножны кинжала, а второй подкручивали усы или поглаживали бороды.

Проходя мимо очередного портрета, Мира приостановилась. Лицо изображённого на ней мужчины показалось ей странно знакомым. Мира всмотрелась в портрет: светлые собранные в хвост и перевязанные алой лентой волосы, высокомерный холодный взгляд, тяжёлый подбородок, капризная нижняя губа. Мужчина был одет в парадный красный камзол, стягивающий широкие плечи, крепкие икры ног облегали белые гольфы; правая рука лежала на ножнах украшенного каменьями кинжала, левой мужчина небрежно облокачивался на невысокую белоснежную колонну.

«Где я могла его видеть?» — в недоумении подумала Мира.

Она была уверена, что никогда не встречалась с этим мужчиной, и, в то же время, его лицо было ей знакомо. Мира в задумчивости направилась дальше, как вдруг вспомнила: этот мужчина убил беременную и ещё одного мужчину в голограмме, которую показала шляпа.