Пуля в голове

ГЛАВА 15. Картина преступления

Джанфранко, кажется, не собирался ни проявлять снисхождения, ни идти на переговоры. Всю дорогу к дому Ллойдов итальянец не выпускал её из объятий, наплевав на приличия, и Диана поймала себя на мысли, что совсем не возражает.

Даже неуверенно, на пробу, обняла итальянца в ответ, прикрывая глаза.

День выдался абсолютно сумасшедшим и, похоже, был далёк от завершения. Потому что детектив Ллойд, влив в себя живительный раствор доктора Вольфа, теперь горел желанием узнать всю правду до конца.

По крайней мере, тот её вариант, который могла им рассказать Мэйовин.

Такси, на котором ехали чета Ллойд и доктор Вольф с Мэйовин, остановилось у крыльца первым, и Джон тотчас выскочил наружу, подавая руку жене. Цепко проследил за тем, чтобы все пассажиры вышли, и рассчитал водителя, торопливо загоняя толпу в дом.

— Франко, — позвал Джон, оборачиваясь. — Вы идёте?

— Я полагал препроводить тебя до порога, детектив, убедиться, что больше ты не причинишь вреда окружающим, и отправиться с мисс Фостер домой, — сдержанно и без улыбки отозвался Джанфранко, не торопясь за остальными. — На сегодня, я считаю, приключений достаточно. Или у тебя ещё есть идеи, как убить мисс Фостер?

Диана почувствовала себя неуютно, но ей не так и не дали слова.

— Давай не сегодня? — вымучено предложил Джон, потирая забинтованный висок. — Правда, Франко, я очень старался всех уберечь…

— Так старался, что Диану едва не убили! — не сдержался итальянец. — Ты ведь не преминул ткнуть меня в то, что мы въехали в засаду, а сам…

— Ну так мы в расчёте! — через силу рассмеялся детектив, потянув Медичи за рукав пальто. — По одной попытке убийства мисс Фостер на каждого!

Медичи отмахнулся локтем так, что Джон не удержался и отшатнулся, едва не поскользнувшись на заснеженном тротуаре. Кажется, детектив удивился больше, чем расстроился, но Джанфранко уже осознал свою ошибку, когда со ступеней к ним буквально скатилась разъярённая маленькая фигура.

— Руками не размахивай, Франко, — громко приказала Эвелин, щуря ледяные глаза. — Холодно на улице, вдруг отморозишь? — воздух вокруг миссис Ллойд и впрямь замерцал, собираясь в острые, как лезвия, кристаллы льда. — А теперь марш в дом! Довольно с меня сумасбродной сестры, канители с убийствами и грабежами, подстреленного мужа и ревнивых друзей! И это ещё Виктор не в курсе, что Мэй вернулась… не одна! Мне есть, кому портить нервы, Франко, не присоединяйся к армии самоубийц!

Медичи всё ещё не двигался, явно остывая, и Диана мягко взяла его за локоть, ненароком прислоняясь к плечу.

— Пойдём, — попросила тихо.

Джанфранко, поколебавшись всего секунду, всё же послушался, и Эвелин вдруг усмехнулась, не то понимающе, не то с осуждением.

— А из-за меня ты не дрался… — протянула миссис Ллойд едва слышно.

Медичи обернулся, придерживая Диану за пальцы.

— Ты тоже меня ни разу не ревновала. И не защищала так, как его…

Слух у детектива Ллойда оказался превосходным — впрочем, с менталистом удивляться и не приходилось.

— А вот теперь не понял, — нахмурился Джон. — Как расценивать ваш интимный диалог?

— Как комплимент, лорд Ллойд.

Детектив издал невнятный звук и, обвив рукой плечи жены, первым направился к входной двери. Доктор Вольф с Мэйовин уже давно зашли, Альтьеро приплясывал на морозе, поглядывая то на босса, то на приветливые яркие окна, так что и Медичи не оставалось ничего другого, кроме как последовать за остальными.

— Простите, — одними губами проронил итальянец, поднимаясь с нею на крыльцо. — Это какое-то безумие. Едва я узнал, что вам грозила опасность…

— Зверь внутри снова взял верх? — грустно улыбнулась Диана.

Медичи замер, глянув на неё из-под шляпы, но Диана лишь успокаивающе провела ладонью по плечу итальянца. Короткий укол незнакомого чувства Диана лишь теперь опознала, как ревность. И удивилась. Джанфранко не скрывал, что бывал в отношениях прежде, да и честно упоминал о том, что ухаживал за супругой лорда Ллойда в прошлом. Но также и утверждал, что никому, кроме неё, не говорил слов о любви.

Не о чем переживать… Да и какое у Дианы на это право? Почему её так задели чужие воспоминания? И почему ей так хочется крепче вцепиться в локоть итальянца, с полным на то правом, и одним присутствием погасить подобные разговоры?

Неужели…

Больше они не говорили, даже снимая верхнюю одежду, да и в переполненной гостиной усаживались тоже молча, пока Эвелин отдавала быстрые указания домработнице.

— Минни сейчас принесёт горячий чай, кофе и угощения, — просветила собравшихся миссис Ллойд, усаживаясь на диван рядом с мужем. Детектив Ллойд даже не переоделся, щеголяя окровавленной рубашкой, перевязанной головой и горящим взглядом. — С чего начнём?

Ледяные глаза Эвелин пронзили родную сестру насквозь, в то время как сама Мэйовин решительно хмурилась, сидя на дальнем диване с доктором Вольфом. Выглядела Мэй, несмотря на волнения и болезненную бледность, превосходно: сбежавшая кинодива одевалась для приёма в клинике, как на кастинг.

— С денег и драгоценностей, — невозмутимо подсказал Константин, глазами указывая на плотный саквояж, выставленный в центре комнаты, на столике. — Все здесь, в целости и сохранности. Миссис Бэрроуз обрадуется.

— Как они к тебе попали? — подбодрил Джон, обнимая напряжённую супругу.

Одним из условий доктора Вольфа, когда он согласился на семейные разборки в доме Ллойдов, было непременное молчание Эвелин и отсутствие каких-либо обвинений в сторону Мэйовин. Теперь Диана думала, что это оказалось мудрым требованием: иначе они потеряли бы не меньше часа только на крики и эмоции. К счастью, Виктор О’ Рид ушёл из дома и, по словам домработницы, обещался вернуться не раньше полуночи, иначе шумных разбирательств они всё равно не избежали бы.

— Я начну издалека, — туманно отозвался доктор Вольф. — С клиники, в которую меня порекомендовал профессор Ян Зборовский. Я принял предложение только потому, что мне на тот момент было восхитительно всё равно, чем заниматься. Уход из викариата сказался на мне сильнее, чем я ожидал. Это к тому, что раз у нас вечер откровений, то я приму удар первым, — вежливо пояснил Константин.

Диана подавила улыбку, увидев, какими глазами взглянула на доктора Вольфа Мэйовин. Мужчина, способный обнажить собственную душу перед целым собранием ради того, чтобы поработать громоотводом, встречался Мэй явно не каждый день. И сейчас, когда она оказалась особенно уязвимой, мисс О’ Рид ценила это ещё больше.

— Клиника оказалась действительно такой, как описывал её Ян: хорошее оборудование, грамотный персонал, высокие зарплаты. Сложные операции, которые не проводились в государственных клиниках, тяжёлые больные, от которых отказывались лечащие врачи. Никаких обязательств, ведь пациенты знали, что идут на риск, причём за собственные деньги. И денег в клинику на Вест Виллидж текло достаточно. Я человек простой и не сразу понял, почему управляющий задавал мне столько вопросов по гинекологии. Собственно, просветили меня спустя пару месяцев работы: видимо, приглядывались. Всё потому, что у меня доброе, располагающее лицо, — без выражения похвастал доктор Вольф.

— Не понял, — нахмурился Джон. — О чём тебя просветили?

Доктор Вольф помолчал, а Диана вдруг догадалась.

— Аборты, — тихо сказала она.

Детектив Ллойд резко выпрямился, Эвелин напряглась, и взгляды присутствующих дружно обратились к ней.

— Покойный мистер Бэрроуз, — тяжело призналась Диана, — натворил много дурных дел. Я назначала девочкам женские консультации, по просьбе миссис Бэрроуз. Я тоже… не сразу поняла, что делаю… и куда они исчезают…

— В бездну отчаяния, обычно, — задумчиво проронил Вольф. — Убийство младенца не проходит для матери бесследно. Как бывший викарий и всё ещё христианин, я это, разумеется, не одобряю.

— Не одобряешь?! — даже подскочил детектив Ллойд. — Это же противозаконно, Вольф! Да за такое… всю вашу клинику можно отправить под суд! Начиная от администратора и заканчивая владельцем! Вот почему переполошилась та медсестра, услышав, что я детектив! Судя по всему, персонал в курсе, что происходит в стенах клиники? Вольф, ты покрывал убийства?!

Константин терпеливо дождался, пока Джон выговорится, затем кротко продолжил:

— Я не знал о специфике клиники, но подумал, что за пределами её стен умирает куда больше молодых женщин от подпольных «мастеров», убивающих не только дитя, но и мать. Я всё ещё раздумывал, что мне делать — прикрыть их лавочку, заняться подрывной деятельностью или уволиться самому — когда на приём пришла Мэйовин.

— Мэй, — севшим голосом позвала Эвелин. — Ты… хотела…

Диана только поёжилась, представляя, что чувствует сейчас миссис Ллойд, глядя на младшую сестру. Ирландское восстание не прошло для миссис Ллойд даром; подорванное здоровье и бесплодные попытки забеременеть наверняка приводили супругу детектива в отчаяние. И тут, словно в насмешку — младшая сестра, готовящаяся убить нежеланное дитя…

— Я подумал, — быстро продолжил доктор Вольф, не позволяя вскинувшейся Мэйовин ответить на эмоциях, — что если неспособен ни на что другое, то спасу хотя бы одну жизнь. Я уговорил Мэй не принимать поспешных решений. За это я, разумеется, получил выговор от управляющего, ведь так клиника не получала фантастический гонорар за сложную и запрещённую операцию.

— Гонорар, — тупо повторил Джон. — Так вот зачем ты взяла деньги, Мэй!

— А ты догадлив, — похвалил Константин. — Думать в уголовном розыске научился?

— Но почему ты сразу не сказал, что Мэй нашлась? — не выдержала Эвелин. — Мы с ума сходили! Мэй! — обратилась миссис Ллойд уже к сестре. — Мы с Виктором с ног сбились, разыскивая тебя! А Джон согласился работать на полковника Лэнгдона, чтобы иметь доступ к государственным архивам! Мы так переживали…

— Вы душили! — не выдержала Мэйовин. — Что ты, что Виктор! Кто я для вас — несмышлёная младшая сестрёнка? Мне скоро двадцать пять, Эва! И если бы я не покинула Галвэй, то мне оставалось только выйти замуж и гнить в пригороде до старости! Я знала, что этим закончится, поэтому попросила доктора Вольфа не выдавать меня до тех пор, пока я не приму решения. Я ведь… я ещё с Ирландии помню, что ему можно… доверять… Ему — да, а вам — нет! — категорично отрезала взбалмошная Мэй Дэй. — Я сама разберусь с собственной жизнью, Эва!

Джон выдохнул первым, пока побледневшая жена собиралась с мыслями. И обратился к Мэйовин так обманчиво мягко и ненавязчиво, что Диана мигом вспомнила первый допрос, обаятельного английского детектива и желание сдаться, выложив всю правду на стол.

— Мэй, — ласково заговорил Ллойд. — Расскажи с самого начала. Как ты попала в агентство Бэрроуза?

Мэйовин сбилась с обличающей тирады, нахмурилась и пожала плечами. Всё ещё бледная, но решительная, Мэй переплела пальцы, натягивая и без того узкую юбку на коленях.

— По объявлению, — хмуро ответила ирландская кинодива. — В записке, которую я оставила Виктору перед отъездом из Ирландии, я указала липовый адрес. И оказалась права! Так я выиграла хоть несколько месяцев свободы!

По лицу Эвелин можно было легко прочитать, что думает старшая сестра о «свободе» младшей, но, к чести миссис Ллойд, она сдержалась.

— В кино сразу взяли? — ободряюще улыбнулся Джон.

Диана видела, что Джон буквально выдавливает из себя улыбку, слишком вымотавшись за день, но Мэйовин поверила и неуверенно улыбнулась в ответ.

— Мне повезло, — вздохнула младшая О’ Рид. — Теперь я это понимаю. У Бэрроуза был заказ от студии на новое лицо для малобюджетных фильмов, и он притащил на пробы всех, от лучших моделей до только заглянувших в агентство новобранцев. И меня взяли!

Диана мысленно согласилась: Мэй ещё как повезло. Опасаясь непредвиденных ситуаций, покойный Бэрроуз не тронул рыжеволосую красотку, пока действовал контракт со студией. А потом Мэй исчезла, а хозяина «Ангелов» убили. Чистое везение…

— Мне нравилось снимать фильмы, — чуть расслабившись, рассказывала Мэй, для уверенности прижавшись коленом к колену доктора Вольфа. Едва ли кто-то из присутствующих обратил внимание, но Диана теперь невольно замечала тонкости, которые в иной раз остались бы незамеченными. — А потом я влюбилась. Так глупо!

Я… понимаю, что сама виновата, но…

— Не переживай, — так же мягко утешил детектив Ллойд. — Это лишь отчасти твоя вина. Ричард Анжело — слабый менталист. Точнее, это даже слишком громкое для него слово. Просто человек с талантом очаровывать женщин.

Мэйовин недоверчиво вскинулась, глянула на доктора Вольфа, словно ища подтверждения.

— Это правда?!

— Если Джон так говорит, значит, так и есть, — ровно отозвался Константин.

Мэй не выдержала, вскочила, нервно пройдясь по комнате. Всплеснула руками, словно беззвучно выговаривая сама себе. Неслышно вошедшая Минни едва не попала под руку экспрессивной ирландке, увернувшись в последний момент.

— Закуски, — негромко доложилась домработница, ставя поднос на стол.

Мэйовин тотчас схватила с подноса сандвич, откусила едва ли не половину, снова прошлась из угла в угол, прожёвывая кусок всухомятку. Диана могла ей лишь посочувствовать: нелегко, видимо, пришлось молодой женщине, которую бросил возлюбленный. Одна, в чужой стране, а тут ещё голову кружил контракт с агентством…

Американское общество относилось к одиноким матерям ещё более нетерпимо, чем английское. И Мэйовин не единственная, кто прибегал к радикальным мерам в отчаянии, граничащем с безумием. Без поддержки, без совета, без друзей…

— Чай, — снова появилась в гостиной Минни, ставя второй поднос.

Мэйовин внезапно рухнула на диван там же, где поднялась, сунув недоеденный сандвич в руки невозмутимому Константину, и закрыла лицо ладонями, зайдясь в беззвучных рыданиях.

— Благодарю, Минни, — сдержанно поблагодарила Эвелин, поднимаясь, чтобы разлить чай.

Некоторое время в гостиной царила тишина: хозяйка дома разливала чай и кофе, Диана вызвалась ей помочь, детектив Ллойд растирал лоб пальцами, стараясь делать это незаметно от жены, итальянцы сохраняли вынужденную невозмутимость, а доктор Вольф флегматично доедал сандвич Мэйовин.

— Да, я сглупила, — с вызовом бросила ирландка, вновь поднимая голову. — Риччи казался искренним, а я так увлеклась новой жизнью! Казалось, что в руки упало всё и сразу: первый шаг к славе, первые роли в кинематографе, первая любовь… А потом…

— Ты забеременела? — мягко подсказал Джон.

— Да, — через силу вытолкнула Мэй, залившись краской.

Диана осторожно огляделась. Сложно сказать, как отнеслись присутствующие к исповеди молодой ирландки, но в голосе Джона не звучало ни капли осуждения — лишь бесконечное понимание и сочувствие. Детективу хотелось верить — и Мэйовин поверила.

— Когда Риччи узнал, он сильно переменился, — едва слышно продолжила Мэй, разом сникнув. Теперь перед ними сидела та самая потерянная и преданная девушка, которую бросил мужчина, клявшийся в любви. — Сказал, что у него нет денег для создания семьи, что студия немедленно разорвёт со мной контракт, как только узнает о моём положении, я тоже не смогу зарабатывать, и лучше мне избавиться от ребёнка. Денег на хорошего врача у него не было, но… Риччи сказал, что мне хорошо заплатили за прошлую картину, и мне должно хватить… и что это женские проблемы…

Доктор Вольф сплюнул лимонную косточку в чайное блюдце, отставляя его на подлокотник.

— Но ведь я отдала все деньги ему, — ещё глуше продолжила Мэй. — И рестораны, и квартиру оплачивала я. А потом… Риччи сказал, у него большой долг перед важными людьми, обещал вернуть…

Диана отметила, как резко помрачнел бывший викарий. Настолько, что даже промолчал, никак не комментируя уже явно слышанную историю.

— Мистер Анжело так и не вернул тебе деньги? — снова помог Джон.

— Нет. А я с каждым днём теряла решимость… И когда Риччи спросил, почему я ещё не… разобралась с проблемой… Я сорвалась, сказала, что я католичка, что не хочу в ад, и что он мог бы на мне жениться…

— И мистер Анжело тотчас отправился на попятную? — вздохнул Джон.

— Он бросил меня! — вспыхнула Мэй, и в гостиной потянуло гарью. — Сказал, что всё равно со мной теперь никто работать не станет, и если я готова умереть в нищете, то он — нет. А я так вспылила, что тут же порвала контракт со студией! Я… я сглупила, конечно… Но они бы сами меня выгнали!

Диана могла бы подтвердить: и впрямь, с проблемными актрисами, тем более, начинающими, поступили бы только так. У Мэйовин, возможно, были прекрасные перспективы — вот только путь к ним забирал годы, вырывая их из обычной жизни. Во многих контрактах пункт о замужестве стоял под особым запретом, а уж дети…

— И ничуть не жалею! — дрогнувшим голосом добавила бывшая Мэй Дэй. — Продюсер сказал, что придётся… оказывать услуги важным джентльменам, если я хочу пробиться… А я знаю, что это значит, мне девочки объяснили! И я на такое не согласна!

— Итак, мистер Анжело нуждался в деньгах, — деликатно вернул разговор в нужное русло Джон. — Вначале он надеялся, что ты его обеспечишь, ведь у тебя были шикарные перспективы и хороший контракт. Разумеется, с беременностью эти планы не вязались, и он тебя бросил, как и полагается порядочному подлецу. Что он сделал затем?

— Спутался с Китти, — хмуро ответила Мэй. — У Китти всегда водились деньги, но она не стала бы ими делиться просто так…

— Мисс Китти Силк? — поразился детектив.

— Ну да, — мрачно подтвердила Мэйовин. — Я сначала думала, Риччи сделал это мне назло, чтобы ударить ещё больнее, но я ошибалась. Ему было всё равно, что я подумаю. Риччи интересовали только деньги, а я…

— Полагаю, мистер Анжело повторил жалкий трюк очарования с мисс Силк, — задумчиво констатировал Джон, когда Мэй замолчала. — Что же он ей пообещал?

— Не знаю, — вздохнула Мэй. — В тот день я пришла в офис, чтобы поговорить с миссис Бэрроуз. Хелен — редкая ведьма, но она помогла бы мне с работой…

— Ведьма, — вдруг тихо припомнила Диана. — Это ведь Риччи так называл миссис Бэрроуз. За ним подхватили остальные. Китти, теперь ты…

— Наверное, — нехотя согласилась Мэйовин. — С Риччи легко соглашаться. Я даже поймала себя на том, что повторяю за ним словечки, каких раньше не произносила.

— Интересный побочный эффект, — негромко заметил доктор Вольф.

— Я поговорю с мисс Силк, — пообещал Джон. — И наш новый магэксперт, мисс Фостер, мне в этом поможет.

Джанфранко Медичи при этих словах нахмурился, но всё-таки промолчал. Диана же лишь кивнула: оставаться в стороне после всего, что они пережили с детективом Ллойдом, казалось невозможным.

— А теперь расскажи, что ты видела в день убийства, — попросил тем временем Джон, обращаясь к Мэйовин. — Ты следила за мистером Анжело?

— Вот ещё, — неуверенно фыркнула Мэй, неуютно ёжась под боком у невозмутимого доктора Вольфа. — Просто я заметила Риччи с Китти у здания, и решила… подождать. Не так легко, знаешь ли, смотреть в глаза…

— Мерзавцу, — подсказал Константин, подпирая кулаком щеку. — Жаль, что мерзавцы как раз этим не страдают.

— Риччи и Китти даже не поздоровались друг с другом, — припомнила Мэйовин.

— Китти лишь коротко кивнула и побежала внутрь. Мне показалось это странным. Я точно знала, что у них роман, я уже видела их вместе. Словом, я решила немного подождать в кофейне, так, чтобы Риччи меня не заметил. Китти вскоре выбежала, и часа не прошло, с пакетами, бросила что-то Риччи и убежала. Он как будто раздумывал, но затем запер машину и побежал к служебному входу. Я ещё удивилась, ведь там нет лифта, и бежать пришлось бы по лестнице, на седьмой этаж…

Диана припомнила, каким горячим ей показался водитель, когда спустя несколько минут она спустилась за ним, и теперь понимала, почему. Гонки вверх-вниз по лестнице никого не остужают.

— Риччи быстро вернулся, — рассказывала Мэйовин, — с пакетом в руках.

Забросил его в багажник, под запасное колесо, захлопнул и прыгнул за руль. Но не уехал. А скоро выбежала Диана, позвала его, и они скрылись в здании. А я…

— Как ты поняла, что там деньги? — спокойно помог Джон.

Мэйовин нахохлилась и дёрнула плечом.

— Я не поверила, что Риччи и впрямь влюбился в Китти. Его всегда интересовали только деньги, а я… поздно это поняла. Я не была уверена, но решила всё-таки проверить. Любопытно же…

Доктор Вольф вздохнул.

— Но ведь мистер Анжело закрыл автомобиль, перед тем, как отправиться наверх с мисс Фостер? — уточнил Джон. — Как же ты открыла багажник?

— Я с ним всю осень каталась, — нахмурилась Мэйовин. — На «Форде» мистера Бэрроуза. Риччи всё хотел починить, но… если нажать над номерным знаком, то замок проворачивался, и багажник открывался… Риччи мне много раз показывал, ему очень нравился «Форд». Всё говорил, что тот заслуживает лучшего хозяина…

— Итак, ты захватила пакет и убежала, — поторопил детектив Ллойд. — Деньги обнаружила уже дома?

— Там и драгоценности были! — живо подтвердила Мэй. — Но я не собиралась их трогать. А вот деньги…

— Тебе не хватало на аборт, — мягко подсказал Джон. — Ох, Мэй…

— Будешь меня осуждать, Джон? — вскинулась Мэйовин, подскакивая на диване.

— Ты…

— Я просто говорю, что, если бы ты оставила эти деньги у мистера Анжело, ты бы сильно облегчила работу прокурору, — вздохнул детектив, приподнимаясь за тарталеткой.

— Джон-то не будет, — не выдержала Эвелин, — а вот я — вполне! Мэйовин, ты перешла всякие границы! Убежала из дома, вступила в связь с подлецом… украла деньги! Собиралась убить ребёнка! Боюсь представить, что скажет Виктор, когда явится домой!

— Я не воровала деньги! — взвилась младшая сестра, вскакивая на ноги. Доктор Вольф предусмотрительно подхватил с подлокотника звякнувшее блюдце. — Я их… сохранила для полиции, да! А по поводу связей Виктору лучше бы помолчать! Сам он сейчас где?! Небось у продажных женщин! Что я, братца не знаю, что ли?!

Диана невольно поёжилась, когда воздух в гостиной раскалился с одной стороны и похолодел — с другой. Сёстры уже почти кричали друг на друга, ирландский акцент стал резче, а в речи прорезались гэльские словечки. Доктор Вольф, которому рядом с раскрасневшейся Мэй стало жарковато, ослабил галстук и расстегнул первые пуговицы рубашки, но ссору пока не останавливал, зачем-то поглядывая в окно. Детектив Ллойд откинулся на диване, страдальчески потирая перевязанную голову, и явно обрадовался, когда к нему тихонько подсела Диана. Джанфранко Медичи, тоже устав сидеть на одном месте, воспользовался общей суматохой, чтобы обойти диван сзади, опираясь на спинку над их головами.

— Джон, у вас ведь хватает фактов, чтобы закрыть мистера Анжело? — негромко спросил итальянец.

— Добавим показания мисс Силк и останется только выбить чистосердечное признание, — задумчиво прикинул детектив Ллойд. — Хотя и без признаний свидетельств против мистера Анжело достаточно.

— Доказательств убийства Ричардом мистера Бэрроуза по-прежнему нет, — тихо заметила Диана. — Что, если Риччи будет отрицать? Кража денег не равняется убийству.

— Закроем за кражу, — покладисто согласился детектив. — А заодно за нападение на представителей закона при исполнении, взятие заложницы, угрозы её жизни и покушение на массовое убийство. На месте Анжело я бы составил чистосердечное.

— Это разжалобит присяжных или судью? — засомневалась Диана.

Джон неожиданно проницательно глянул на неё и покачал головой.

— Ты его жалеешь? Знаешь, я мог бы подсказать его адвокату, как скостить срок за первое преступление, но после того, как Анжело поступил с Мэйовин, и после того, как он не пощадил тебя, сдав мексиканцам… из-за страха! Ведь ты могла увидеть в воспоминаниях мисс Силк их сговор…

— Вот отчего Китти была против, чтобы я заглядывала глубже! — припомнила Диана. — Она переживала, чтобы я не увидела их с Риччи…

— Но как Анжело узнал о проблемах Дианы с мексиканским синдикатом? — спросили над головой. — Ведь чтобы навести убийц на жертву, нужно знать, кому сдавать.

— Мне говорили, что мексиканца Мачете видели у офисного здания, где располагалось агентство «Ангелов Бэрроуза», — нехотя признался детектив Ллойд. — Видимо, там с ним Анжело и пересёкся в первый раз. Вот только Ричард тогда ещё не знал, что Диана считывает образы. Никто не знал, до магэкспертизы в управлении. А вот когда Мачете появился во второй раз, на похоронах, Ричард догадался, как избавиться от слишком зрячей Дианы. И Мачете стоило всего лишь спросить, где секретарь покойного, а Анжело — только раз открыть рот. Тут даже состава преступления нет: старый знакомый интересуется, где найти мисс Фостер, а бывший коллега с готовностью делится сведениями. Из лучших побуждений, разумеется.

— Мистеру Анжело очень повезло, — сдержанно проронили сверху, — что его закрывают в федеральной тюрьме вместе с лучшими побуждениями. Жаль, что он не остался в Маленькой Италии.

— Джанфранко болезненно реагирует на угрозы близким, — доверительно поделился Джон, склоняясь к Диане.

Пришлось, потому что разбирательства между хозяйкой дома и её сестрой вышли на новый уровень: камин за спиной Эвелин заледенел, а морозные узоры на окнах, рядом с Мэйовин, растаяли. Кажется, даже деревянные рамы начали тлеть.

— Что может быть важнее родных и близких? — нахмурился итальянец. — Семья

— это святое. Семья — это…

— Мафия, — подсказал детектив, весело сверкнув глазами.

— Увы, — усмехнулся Медичи. — А родственников, как говорит мистер О’ Рид, не выбирают. К слову, о родственниках, детектив. Может, настало время заняться птицей покрупнее?

— Ты о Флоресе? — сразу догадался Джон. — Я уже говорил с полковником Лэнгдоном. Шеф сказал, что это не наш уровень, и что если я собрался бодаться с целым мексиканским синдикатом, то он сдаст меня ФБР и отречется от всех последствий.

— Тебя это напугало?

Лорд Ллойд только фыркнул, но его молчание Диане совсем не понравилось. Меньше всего на свете она желала, чтобы Джон пострадал в схватке с человеком, чья жестокость превосходила всякое воображение.

Вот только переспросить ей не дали.

— …это всё хорошо, но ты подумала, что делать с ребёнком?! Ты не можешь родить вне брака, Мэй! Твоя карьера, репутация! И не смей даже заикаться об усыновлении — отдавать ребёнка в чужие руки? Ни за что! Мы с Джоном…

— Станете прекрасными дядей и тётей! — вновь вспылила Мэйовин. — Видишь, ты снова решаешь за меня, Эва! А если не ты — то Виктор, или вы оба!

— Но… как ты собираешься строить свою карьеру в кино с ребёнком на руках? Одна? Прости, дорогая, но американское общество ещё более непримиримое, чем европейское. Конечно, в монастыре тебя не запрут, как в Ирландии…

Мэйовин вздрогнула.

— …но если ты родишь ребёнка вне брака, дорога в приличное общество будет закрыта навсегда!

— Она не родит вне брака.

Негромкий голос доктора Вольфа буквально отрезал все звуки, погрузив гостиную в гробовую тишину. После криков и повышенных голосов у Дианы буквально зазвенело в ушах.

— Поясни, — напряжённо попросил детектив Ллойд, подавшись вперёд.

Константин поднялся, протянул руку Мэйовин и обвёл невозмутимым взглядом присутствующих.

— Мы женимся после Рождества, — просветил собрание бывший викарий. — Положение невесты ещё не будет так заметно, мы успеем. Приглашения вышлю позже. А теперь, с вашего позволения, моей пациентке пора отдохнуть от бурного вечера.

— Константин! — Эвелин всплеснула руками, глядя на доктора Вольфа почти с ужасом. — Это ведь шутка?! Ты просто… расстроен, у тебя не лучший период… Прошу, не принимай поспешных решений! Не надо, не порть себе жизнь! Ты — прекрасный человек, лучший друг Джона, ты не заслуживаешь!..

— На себя посмотри! — тотчас взвилась младшая сестрица. — Можно подумать, Джон так уж нагрешил, что вляпался в тебя!

В гостиной вновь поднялся шум: доктор Вольф неуклонно двигал Мэйовин к двери, Эвелин удерживала его за локоть, отговаривая от безумной затеи, Альтьеро, сжавшийся в углу, смотрел на разразившуюся сцену округлившими глазами, детектив Ллойд сидел в отупении, окончательно потеряв нить происходящего.

У Дианы даже голова закружилась: столько чужих образов вдруг вспыхнуло вокруг, что она буквально наяву увидела мысли, воспоминания, скрытые желания…

Диана прикрыла уши ладонями, стараясь обрезать хотя бы часть звуков, и прикрыла глаза. Увы, но ей, как менталистке, это мало чем помогло: чужие образы так и мельтешили вокруг.

Верно, что Джон Ллойд испытывал схожие ощущения, потому что вдруг поднялся, прошёл на деревянных ногах через гостиную, хлопнув Константина по плечу, и скрылся в прихожей, даже не прощаясь. Раздались лёгкие шаги по лестнице, ведущей в спальню. Видимо, ресурс у мага-мента л иста наконец закончился, и многократно потрясённый за безумный день мозг отказался служить хозяину.

— …ты же пожалеешь! — почти простонала Эвелин. — Не сейчас, так потом! Что скажут люди?..

— Ричард Анжело, насколько мне известно, наполовину немец, как и я, — невозмутимо отозвался Константин, продираясь к гардеробной, — светловолосый и светлокожий. Даже разбавленный менталист. Кто заподозрит, что ребёнок не мой? А вы, я уверен, кричать об этом на каждом углу не станете. Чести Мэйовин ничего не грозит.

— Но тьк — всплеснула руками миссис Ллойд. — Сможешь ли ты полюбишь чужого ребёнка? Да и Мэй не подарок…

Пожалуй, теперь Диана согласилась бы с миссис Ллойд: Мэйовин О’ Рид, как оказалось, лишь внешне напоминала «прекрасную дикарку» и «златокудрого ангела» из отснятых картин. Больше всего ей всё-таки подходила роль «белокурой бестии», своевольной и непредсказуемой, и только такой оплот невозмутимости, как доктор Вольф, мог бы снести подобный характер. Но долго ли?..

— Нет никаких причин не любить ребёнка, который станет моим с момента рождения, — ровно отозвался Константин.

Медичи тем временем подал знак Альтьеро, и водитель с готовностью выбежал из гостиной. Хлопнула входная дверь.

— Диана, — тронул её за локоть итальянец. — Пойдём. Думаю, мы здесь уже лишние…

Диана считала, что доктору Вольфу не помешала бы помощь, но, как оказалось, Джанфранко тоже не забыл бывшего викария.

— Вы с нами, Константин? — вежливо вклинился между Эвелин и Мэйовин итальянец. Теперь те могли переругиваться только через широкую спину Медичи, и это получалось не так уж и удобно.

— Я вызвал такси к дому Ллойдов перед выездом из клиники, — одними губами усмехнулся Константин. — Ровно на девять вечера. Осталось меньше минуты — надеюсь, я продержусь.

— Я восхищён вашей стойкостью, — склонил голову Медичи, пожимая руку доктору.

Наружу, в объятия ледяного декабрьского вечера, они вырвались с обоюдной готовностью — бежать, если потребуется, в Сохо пешком, лишь бы подальше от безумия, разразившегося в доме Ллойдов. Диана мимоходом пожалела Джона, порадовалась за Константина, ведь на обочине уже припарковалось жёлтое такси, и быстро забралась в «Крайслер», который уже фырчал мотором и дожидался их в явном нетерпении.

— Я даже двигатель прогревать не буду, босс, — нервно поделился Альтьеро, потихоньку трогаясь с места. — Доедем, если не развалимся!

Когда «Крайслер» притормозил наконец у знакомого таунхауса в Сохо, всё ещё дёрганый Луис тотчас погнал автомобиль в гараж, оставив их у крыльца. Диана поймала себя на мысли, что искренне рада наконец-то остаться вдвоём с итальянцем: казалось, будто прошла целая вечность с тех пор, как они расстались за обедом.

Тихо падал снег в свете вечерних фонарей, горели редкие вывески в спальном районе Манхэттена, спешили по домам припозднившиеся нью-йоркцы… магия волшебного города, в который она когда-то влюбилась с первого взгляда.

Диана вдохнула ледяной воздух полной грудью, блаженно прикрывая глаза. Тишина Сохо после сумасшедшего дня показалась почти целебной, а близость Джанфранко неожиданно успокаивала. Рядом с итальянцем она могла не напрягаться, ожидая очередного подвоха судьбы. Хотелось и вовсе непозволительного: расслабиться, прислониться к крепкому плечу, вдохнуть уже знакомый запах…

Собственно, чтобы иметь на то полное право, требовалась одна лишь малость. Пожалуй, самая важная из тех, которые ей приходилось делать.

— Франко? — тихо позвала Диана. — Помните, там, в автомобиле… перед нападением… вы сказали, что любите меня?

Медичи замер, оборачиваясь к Диане, накрыл её ладонь своей.

— Сказал, — подтвердил итальянец. — И могу повторить.

Диана вспыхнула, но взгляда не отвела.

— Я тогда не знала, что ответить, — тихо призналась она, глядя в мерцающие глаза итальянца, — но знаю сейчас. Вы — хороший человек, что бы ни говорили… внимательный друг, справедливый начальник… Вас уважают… И вы мне нравитесь…

Медичи нахмурился, поджимая губы, и синие глаза буквально заледенели, как будто итальянец готовился к неизбежному.

— …и я подумала, что если вы скажете это снова, — сбивчиво продолжила Диана,

— ну, что любите… то я отвечу, что тоже… люблю вас…

Джанфранко шумно выдохнул и даже пошатнулся.

— Святые небеса, Диана! — выдохнул итальянец, потирая сердце. — Я думал, вы готовите меня к отказу! «Вы очень хороший, но…». Простите, но я до сих пор не верю. Можете повторить?

Диана смущённо рассмеялась.

— Я думаю, что люблю вас, Джанфранко, — покорно повторила она, полыхая скулами.

— «Думаете»? — вновь нахмурился Медичи, склоняясь ниже.

— Простите, ошиблась, — лукаво повинилась Диана. И рассмеялась, отмечая, как вновь помрачнел итальянец. — Я совершенно точно вас люблю!

— Не дразните меня, — хрипло предупредил Джанфранко, склоняясь к её губам.

Поцелуй вышел коротким и нежным; Медичи медленно отстранился, вглядываясь в её лицо.

— Я люблю тебя, Диана Фостер, — шепнул итальянец, проводя ладонью по её заснеженным волосам.

Диана улыбнулась, принимая трепетную ласку, прислонилась щекой к тёплой ладони.

— И я люблю тебя, Франко Медичи, — с улыбкой отозвалась она.

…В Нью-Йорке шёл снег.