Путешествие на восток

Глава 41

16 день 13 месяца 879 года

Минт вертелся на месте, морщился, бросал взгляды на горы и их заснеженные верхушки, затем не выдержал:

— Сколько можно жрать эту сухую гадость⁈

Бард возмущенно потряс плиткой имперского «Обжорки» и в чем-то Бранд был с ним согласен. Хоть Олесса и распорядилась выдать лучший, но даже этот лучший уступал «Быстроеду».

— Приготовь, — бросил Бранд.

— И тогда будет мокрая гадость! — тут же подколол Дж’Онни.

— Вот сочиню песню, чтобы от нее еда сама готовилась, а с вами не поделюсь! — надулся Минт.

«Обжорка» хрустел на зубах, словно внутрь напихали камней. Переход через пустыню вышел сухим и неинтересным, как и сама пустыня. Уже неподалеку от гор они чуть не столкнулись с каким-то то ли караваном, то ли охотничьей экспедицией, но вовремя уклонились.

— И что это за горы? — снова начал вертеться Минт. — Где все это величие, снега, близость к небу, которые вы мне обещали?

— Будут, — бросил Бранд.

Пересечь Опору Небес и без того было делом непростым, сейчас же сюда добавлялась зима и то, что Бранд хотел уйти выше обычного, дабы полностью исключить возможные контакты, а также затруднить будущую погоню. Следовало подумать над путями отхода, а также конкретизировать детали операции с Городом Любви, но вид Опоры Небес пробуждал совсем иные воспоминания.

О недавнем визите в драконьи горы.

О Бальбазаре и хозяине подземелий.

В конце концов, думал Бранд, глядя на предгорья, не уступавшие по высоте драконьим горам, вершинам Тарбада и Урдара, какая разница, три демолорда или один устроили Провал, если у самого Кулака под рукой был только один из правителей Бездны? Стоило бы передать ему весточку через демонов, которых призывал Шадрон, но тогда у Бранда не было четкого плана действий.

Собственно, у него и сейчас не было четкого плана действий, кроме мыслей, что он словно бы ступает по следам Марденуса. Обращение к демонам, призыв Бездны и все в Бранде противилось этой мысли. Нет, решил он, доедая плитку сухого пайка, хорошо, что не стал торопиться и передавать весточку. Вылез бы озабоченный местью Бальбазар, пришлось бы действовать поспешно.

«Не гонись за двумя Проклятыми, а то сам им станешь», ходило присловье среди героев и Бранд решил, что стоит последовать ему. Не гнаться за двумя миссиями, он и так хорошо продвинулся в вопросе «тайны хозяина подземелий» и сейчас следовало сосредоточиться на миссии по спасению дочери Валланто.

— Точно, так и надо будет сделать, — возбужденно размахивал руками Минт. — Скажу, что они не погибли, а ушли в толщу гор и теперь спят там, а еще можно будет добавить, что это их враги — демоны, конечно и их прислужники — навалили такие горы, чтобы герои былых времен не выбрались и не смогли снова дать бой.

— Вот это будет пиздатая легенда! — одобрил Дж’Онни. — Я в деле!

Бранд посмотрел и решил не переспрашивать. Зачем, если все равно бард еще десяток, если не сотню раз споет им все свои придумки и там станет ясно, что он на этот раз решил переврать.

— Мы пойдем прямо через горы, мастер Бранд? — полюбопытствовал Вайдабор. — Я пару раз странствовал по горам Казада, но со своими приятелями из Долины Великанов.

— Нет, — ответил Бранд и ткнул рукой. — Сейчас мы поднимемся вон на ту горушку и немного осмотримся, для начала, а вообще мы пойдем к подножию Садэроджиманогатхи.

— О, вот это дело! — Минт отвлекся от спора с Дж’Онни и переключился. — Величественная гора Рождения богов, кстати, Вайдабор, можно будет сравнить твою картину с оригиналом, а может и написать свою картину, я слышал, что подобные места пробуждают вдохновение и способствуют росту профессии.

У новичков еще может быть, подумал Бранд, но Минту с его почти 300-м уровнем в профессии ни одна гора уже не помогла бы. Бард подымал ее на самом Бранде и его товарищах, как ранее бырумил на эльфах-аристократах Алавии.

— Точно, надо будет написать, что герои Черного Города покоятся именно под Саджарэ… Садирже… тьфу, язык сломаешь! Можно как-нибудь покороче?

— По слухам, в прошлом была секта, которая поклонялась горе схождения богов, — вдруг оживилась Валланто, — и они убивали всех, кто коверкал ее название.

Минт слегка побледнел, а Бранд только мысленно покачал головой. Легковерие и легкомыслие барда иногда просто изумляли, но кто другой, скорее всего, не переносил бы проклятие Адрофита так легко.

— Дай угадаю, — спросил Бранд, извлекая из кармана бочку с водой и наполняя флягу. — Однажды к ним пришел герой и секта закончилась?

— Почти, — засмеялась Валланто. — Со склонов Садэроджиманогатхи сошла лавина и секта закончилась. Парочка живых оттуда уцелела, но при виде такого недовольства своего «божества» тут же изменила взгляды и ударилась в другую крайность. Мол, можно называть как угодно, лишь бы преклонялись перед величием горы. Сокращенно ее называют Садэрогатхой или просто Огатха, и у ее подножия точно никто не живет.

— Как эти ебланы там вообще выживали? — удивленно спросил Дж’Онни. — Питались небесной маной?

— Вроде того, — пожала плечами Разлом. — По слухам тогда в Опоре Небес обитало намного больше живых, включая драконов, и часть из них верила, что эта секта может обращаться напрямую к богам.

— Еще одни долбоебы! Тут вообще нормальные живые были, не ебанутые на всю голову?

— Сейчас только всякие беглецы, охотники, укротители да герои, но постоянно здесь никто не живет. Дальше к юго-востоку есть горный отрог, занятый гномами, да вроде бы к востоку были общины авианов и лес дриад, но сама я их не видела.

— Погодите, а куда делись живые? Их вырезали эти сектанты за коверканье имен?

— По одной из легенд, живые не поладили с драконами, те уничтожили их, обиделись и спрятались в драконьих горах.

Бранд только хмыкнул презрительно, ибо сталкивался с теми, кто верил в подобное. Еще они почему-то считали, что нужно обязательно вымолить у драконов прощенье, тогда они в ответ снизойдут в своей мудрости до живых и наступит всеобщее умиротворение, счастье и процветание. Как правило, они требовали от Бранда проводить их к драконам, чтобы вымаливать это самое прощение, а объяснения Бранда, что драконы не будут с ними говорить, пока им не набьют их морды и хвосты, не слушали, не понимали или громко возмущались в ответ.

— По другой легенде — солнечники, притянувшие светило, заодно сожгли и живых в горах.

А на самом деле тут просто нечего есть или очень трудно выращивать еду, подумал Бранд. Мало живых, некому следить за источниками и подземельями, выплески, подскочившее в уровнях или омонстревшее зверье, и все, нет живых. Затем и зверье вымирало от голода и драконы, возможно, учли опыт Опоры Небес, когда стекались со всего мира в то, что стало потом драконьими горами.

— Много легенд есть, и никто не знает правды, кроме, возможно, драконов — добавила со вздохом Валланто.

А они никому не скажут, кроме разве что Хранителя Библиотеки, но из того ответы тоже не сильно выжмешь, подумал Бранд. Алмазный Хранитель быстро рос в уровнях и умел наделять Особенностью, еще одна загадка мира, которая, скорее всего так и останется неразгаданной.

— Это будет баллада баллад, мега-баллада, да, точно, надо еще туда вставить эльфов, — бормотал мечтательно Минт, чуть помахивая рукой, словно в такт зарождающейся в голове музыке, — и подвиги, и любовь, и Огатху, снисхождение богов, Гора Рождения богов, о, можно будет сказать, что это был золотой, нет, мифрильный век сразу после явления богов, когда все жили мирно, но затем раздоры и зависть, и первые герои, о, точно, их тоже надо будет вставить…

— Ну все, теперь не успокоится, пока не напиздится, — заметил Дж’Онни. — Давайте к делу.

Он опять лежал, подогнув под себя ноги, на камнях, словно на мягких лиственных лежанках Калэля.

— Идем к подножию Садэроджиманогатхи, — повторил Бранд, — по нескольким причинам. Там достаточно высоко, чтобы даже нам было немного некомфортно, так что точно не будет никаких торговых караванов или охотником за пометом горных медведей. Минт наберется своего вдохновения, а мы спокойно обсудим уже сам Город Любви и действия, благо у нас есть Валланто, знающая, что там внутри. К тому же Валланто бывала там, у подножия Садэроджиманогатхи и знает точную дорогу к Городу Любви. Даже при наших уровнях ломиться напрямую через снега и вершины высочайшей части Опоры Небес будет не слишком радостно.

— Ты там бывала? — изумился Дж’Онни. — И чем занималась?

— А то ты не знаешь, — опять закатила глаза Валланто. — Дж’Онни, старше тебя только Бранд, а ведешь себя словно Минт какой-то!

— А? Что? — вскинулся бард, но тут же снова погрузился в свое бормотание.

— Может, это мой собственный рецепт молодости!

— Говоря твоим языком, еблась я там, во славу богов. Любила мир вокруг и всех живых, а особенно гору, на которой живым явились боги, — не слишком весело сообщила Валланто. — Дорога туда была трудна, не каждый год удавалось выбраться, но сам вид величественных гор, заснеженных вершин, пустоты вокруг, я словно и правда возносилась на небеса, хотя и без небесной маны.

Нет живых — некому перерабатывать ману, но тогда, возможно, в ущельях Опоры Небес их поджидало слабое подобие драконьих гор.

— Вокруг будет полно гор, а стало быть, и камня. Пока мы будем спасать дочь Валланто, сама она успеет заготовить ловушек и путей отхода, ложных следов, это мы еще обсудим отдельно. Возможно, нам надо будет разделиться, Дж’Онни — ты отправишься домой, на Перту, и прихватишь всех остальных, а я вернусь в Стордор и уведу за собой погоню и гнев жрецов Адрофита, не первый раз такое, переживу.

— Дед, ты уже гневил Адрофита? — изумился Минт.

— Персонально его — нет, а вот жрецы, бывало, пытались дуть мне в уши насчет того, какой плохой пример я подаю живым своим распутством и отсутствием детей.

— И?

— Из них вышел хороший пример того, что не надо дуть мне в уши, — сухо ответил Бранд.

— А, то есть других богов ты персонально злил? — не унимался Минт.

— Ну ты ебанулся! — заржал Дж’Онни. — Дедом называешь, а сам нихуя не знаешь о Кулаке⁈

— Да откуда⁈ — возмутился Минт. — Баек про Кулака столько ходит, ну как легенд про пустыню и горы, и где правда никто не знает, а сам дед молчит! Сколько ни спрашивал — молчит!

— Погоди, сейчас и про тебя наврут, — усмехнулся Бранд.

— А меня-то за что⁈

— Ты же хотел славы? Концертов? Титула несравненного барда?

Минт опять надулся, нахмурился, затем заявил сердито.

— Уеду в Великую Степь, я им друг!

Старшие герои покатились со смеху, Вайдабор смотрел изумленно.

— Они первые про тебя хуйни насочиняют, — пояснил Дж’Онни, — по дружбе!

— Как жесток и несовершенен этот мир. Останусь у подножия высочайшей горы, буду петь песни камням и небесам, — трагическим голосом провозгласил Минт.

— Но только после Города Любви, — тут же добавил Бранд. — Во-первых, тебе все же надо снять проклятие, а во-вторых, ты у нас самый главный в этой операции.

Как у фокусников, воришек и прочей братии. Ловкость рук и отвлечение внимания, на Минта, а потом на самого Бранда. Наверняка будут требовать дневники, подумал он, на этом тоже можно и нужно было сыграть. Не просто проверить реакцию, возможно, удастся узнать что-то новое, когда ляпнут от злости и ненависти, например.

— Самый главный? — тут же важно переспросил Минт.

— Конечно, — кивнул Бранд. — От твоей актерской игры и умения держать язык за зубами, будет зависеть очень многое. Да, я знаю, что ты неспособен молчать, боги забираются в тебя изнутри и насильно разжимают челюсть, заставляя произносить слова.

— Дед, когда ты так это подаешь, звучит как-то… оскорбительно. Противно даже.

— Болтай, все, что в голову взбредет, про меня наверняка будут спрашивать, вываливай все, что думаешь. О жене своей бывшей, о Провале, приключениях, песнях, несостоявшихся детях.

Минт посмотрел на него внимательно, затем взгляд его скользнул в сторону Валланто. Похоже, бард и сам все понял, принял и даже не стал сыпать сотней вопросов. Возможно, он и правда повзрослел, подумал Бранд. Местами. Главное было подставить эти места Городу Любви и жрецам в нем.

— Дед, а я тебя ругать буду.

— Ругай. Жалуйся. Обвиняй. Называй старым деградировавшим маразматиком.

Все равно всей правды Минт не знал, так как Бранд и остальные ее не рассказывали. Конечно, высокоуровневые жрецы легко поймут, что Минт просто выдумывает и брешет напропалую, но это было не то же самое, что прямое осознанное вранье. Хотя бард с его умениями сейчас вполне мог бы соврать и жрецам, но Бранд решил, что не стоит полагаться на сознательность Минта в этом вопросе.

— А что, так можно было⁈

— В Городе Любви будет можно, — уточнил Бранд, поднимаясь. — А до него еще нужно добраться.

То есть пересечь Опору Небес зимой, не самое легкое занятие.

— Так что хватит чесать языками, вставайте и пошли.

— Эх, опять топать ногами. Слушай, дед, а может найдем местных авианов или орлов, да пусть отвезут нас на своих спинах⁈

— Полететь хочешь?

— Да!

Дж’Онни уже давился смехом, Валланто смотрела укоризненно, мол «не обижай ребенка».

— Могу дать пинка, и ты перелетишь через эту гору, — почти ласково сообщил Бранд Минту.

— Не любишь ты меня, дед, — надулся бард. — Никто меня не любит, даже боги.

Затем он замолчал до самого вечера, что, собственно, и требовалось.